Не знаю, как тебе объяснить, — сказала я.

Наверное, это было как когда Ашер пытался мне объяснить, что такое долг перед сеньором. Ничего в моей жизни не было, что подготовило бы меня к пониманию такого рода обязательств. Вслух я этого не сказала, потому что не хотела поднимать разговор о каком бы то ни было своем долге перед Белль Морт. Потому что никакого долга за собой не чувствовала.

Я не глупа, Анита. Я пойму, если ты ясно выразишь свою мысль.

Ашер подошел к нам сзади и встал рядом — подальше от Мюзетт, но все равно с его стороны это было мужественно — привлечь к себе ее внимание.

Я пытался объяснить Аните, что значат обязательства перед сеньором, и она не могла понять. Она молода, и она американка. Они никогда не пользовались... благами правления.

Она наклонила голову, рассматривая его, — точь-в-точь как птица перед тем, как склюнуть червяка.

И какое отношение к чему бы то ни было имеет ее неспособность понять цивилизованный образ действий?

Человек облизал бы губы — Ашер остался недвижим. (Затаись, и лиса не будет знать, где ты.)

Ты, прекрасная Мюзетт, никогда не жила там, где ты не была бы подданной феодального сеньора или сеньоры и где ты сама не правила бы никем. Ты никогда не жила без знания, что каждый должен своему сеньору.

Oui?

Это слово прозвучало холодно, с подтекстом: «Говори дальше, копай сам себе могилу».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: