Глава одиннадцатая. 2 страница

Таррен Осдорн с усилием выдернул клинок из туши, и огляделся. Зловонная груда тухлого мяса начала разлагаться прямо на глазах, чем не особо красила лесной пейзаж. Напуганные птицы разлетелись, и наступившую тишину нарушало только прерывистое дыхание воина да журчание воды.

То, что надо.

Осдорн повел уставшими плечами и пошел на звук. Совсем рядом, за поросшим темно-зеленым мхом валуном, обнаружился тонкий ручей с чистой ледяной водой. Таррен умылся и, насколько это было возможно, отмыл с одежды чернильную кровь драггх. Получилось не очень аккуратно, но на большее он был не способен. Проклятые твари. Мало того, что убить их не самое простое дело, так еще и столько энергии потянули. Сейчас больше всего хотелось лечь прямо на землю и заснуть.

С сожалением откинув мысли об отдыхе, Ястреб поднялся и направился на восток, к тому месту, где он, предположительно, бросил Аро. Как оказалось, воин немного промахнулся с направлением, но Аро, умный конь, сам направился навстречу хозяину. Сброшенный во время погони светлый, с узором под оперение, плащ чудом остался на седле, свисая с одной стороны, словно попона.

Верхом стало еще сложнее бороться с усталостью. Таррен периодически проваливался в дрему, бросив повод свободно висеть на конской шее. Аро, услышав спокойное “возвращаемся”, неспешно потрусил в сторону деревни.

Когда они выбрались на проезжий тракт, Осдорн уже и не помнил. Только прохлада леса сменилась рассветным теплом Сантри; ласковая, щадящая воспаленные глаза, зелень деревьев – пронзительно глубоким небом, а мягкая поступь Аро – тяжелым и глухим топотом копыт о затвердевшую землю.

В себя привела резкая остановка. На входе в деревню, преграждая дорогу, стоял мальчик лет пяти-шести и смотрел на всадника круглыми от ужаса глазами.

- Привет, - попытался улыбнуться Таррен. Очевидно, неудачно, потому как ужаса в глазах ребенка только прибавилось. Он попятился, дико заверещал и кинулся в сторону. На вопли прибежала молодка, потрясая расписным коромыслом. Глядя на ловко удерживаемую тяжелую деревяшку, Таррен впечатлился и малодушно задумался о лесной тишине и покое. Даже соседство с трупами драггх выглядело на этом фоне привлекательнее. Увы. Обязанности Ястреба включали не только истребление тварей, но и непосредственное общение с обычными людьми. Пришлось спешиться и прислушаться к нечленораздельным ругательствам.

- Ирод проклятущий! Дитё выкрасть хотишь?! Токмо попробуй! Я тебе живо хребет перешибу!

- Э… - Таррену стало тоскливо. Измученный суточным бодрствованием, боем с драггхами и потерей энергии, он менее всего нуждался в разборках с селянами. - Послушайте, я…

- Умолкни! На меня твои ведовские речи не подействуют! - она показала на какой-то оберег, покоящийся на широкой груди.

- Не подействуют - и хорошо, - покладисто покивал Осдорн. - Я хотел сказать…

- Людоньки!!! - зычным голосом заблажила молодка. - Убивають! Тать ночной явился, дитё красть! Помогите!!

Таррен недоуменно вскинул брови. Всадник в доспехах и при оружии действительно мог взволновать людей. Тем более, после череды убийств. Но почему тать ночной? Сейчас же утро!

Аро солидарно всхрапнул и переступил копытами. Очевидно, блажные селянки нравились ему не многим сильнее драггхи. Нужно что-то делать…

Тем временем на вопли начали собираться люди. Что примечательно, большинство из них составляли женщины, вооруженные цепами, коромыслами и прочим инвентарем, способным, в случае чего, основательно попортить здоровье. Осдорн глубоко вздохнул и рявкнул что было сил:

- Да умолкни, глупая баба! Мертв ваш тать. В лесу труп валяется…

Селяне и правда вняли словам и примолкли на минуту, ошеломленно уставившись на говорящего «татя», но затем загомонили с новой силой:

- Так мы тебе и поверили…

- Брешешь ты все!

- Чем докажешь?

- А чего сам такой страшный?

Осдорн задумался над последней фразой. Он попытался представить себя глазами селян: весь в рваном, грязный, перемазанный черной кровью драггхи и красной, собственной. Зрелище получилось то еще.

- Я - Первый Ястреб Дайрона! - громко произнес он и для пущей убедительности накинул на плечи плащ Ястребов, демонстрируя собравшимся известный в народе узор под оперение. - В вашу глушь приехал, потому как люди пропадать начали. С убийствами разобрался. А теперь, уберитесь к эдхиалам с дороги, пока я вас всех не осудил за препятствие правосудию!

Таррен схватился за рукоять меча и обнажил лезвие на три пальца. Видимо, выражение лица у него при этом тоже было весьма угрожающим, так как селяне быстро и на удивление безропотно освободили дорогу. Осдорн подхватил свободной рукой коня под уздцы и быстро пошел по центральной (и единственной) улице к центру поселка. Кто знает, что жителям этого поселка придет в голову. Пока они ничего не делают, нужно быстро добраться до старосты. Каким бы хорошим ни был воин, против целой толпы он все равно не выстоит.

Совсем рядом, буквально через четыре дома, стояло маленькое кирпичное строение. Красная крыша и вытянутая веранда, напрочь не нужная в сельских условиях, намекали, что самый зажиточный человек живет именно тут. К боку домика прислонился огромный, достигавший пологой макушкой до крыши, стог сена, опоясанный веревками и жгутами, на конце которых были привязаны тяжелые кирпичи. Чуть поодаль Таррен заметил серое однобокое здание, крыша которого была устлана подрезанными стеблями камыша, а стены вымазаны глиной. Вероятно, хлев. Предположение подтвердилось громким затяжным мычанием, раздавшимся с той стороны.

Осдорн накинул повод на штакетник возле стога и мстительно бросил коню:

- Угощайся.

Аро, как опытный солдат, не стал пренебрегать возможностью и быстро задвигал челюстями. В проеме двери показалась молоденькая девушка в перепачканном фартуке, несущая полное ведро парного молока. Осдорн залюбовался ее усыпанном веснушками круглым личиком, большими синими глазами и ладной фигуркой.

- Ты эт куды уставился? – со стороны веранды донеслось недовольное восклицание, но Таррен продолжил наблюдать за девушкой. Смотреть на нее было приятно, в отличие от самого хозяина дома. Он проводил девушку взглядом до самого порога и только потом посмотрел на дородного мужчину средних лет, с выцветшими на Сантри волосами и с такими же синими, как у только что прошедшей девчонки, глазами. Староста, потрясая пудовыми кулаками, увидел кто именно стоит на пороге его дома, поперхнулся ругательством и умолк. Красное от непомерного пития лицо вытянулось.

- Вы хто? - булькнул мужчина.

- Я - Таррен Осдорн, Первый Ястреб Дайрона. Или уже не помните, что просили помощи?

- Да! У нас тут смертоубийства происходят, а власти ничего не делають, - селянин обвиняюще тыкнул в Таррена толстым, похожим на сардельку, пальцем.

- Вообще то, делають, - передразнил Таррен. Глупая стычка с местными и бессмысленные упреки сильно раздражали. - Мы так и будем на улице торчать?

- Ыть, давайте пройдем внутрь, - послушно кивнул тот и повел гостя в дом.

За дверью оказалась хорошо обставленная комната. В углу высилась добротная печь, вдоль стен стояли расписные сундуки и широкие лавки, укрытые цветастым сукном. Несмотря на то, что снаружи уже вовсю жарило Сантри, в помещении было достаточно прохладно. Все двери и окна были настежь распахнуты, и по комнатам гулял легкий сквозняк. Возле печи суетилась симпатичная женщина в широком фартуке. Увидев гостя, она ойкнула и кинулась собирать на стол. Довольно скоро перед Осдорном появился кувшин с молоком, миска с домашним сыром, коврига хлеба и блюдо с ароматными пирожками. Таррен завороженно повел носом. Жизнь внезапно показалась прекрасной и замечательной.

- Кушайте, - улыбнулась, показывая милые ямочки на щеках, женщина. - Пироги с голубикой и брусникой, только с печи.

- Спасибо, - блаженно улыбнулся Осдорн. Женская половина семьи вызывала самые благостные эмоции. Он про себя решил, что в деревне с этикетом практически не знакомы, и позволил себе без расшаркиваний сцапать зажаристый пирожок и впиться в него зубами. Свой долг Таррен выполнил, а формальности могут и подождать. Хозяйка некоторое время умиленно наблюдала за гостем, оценившим ее стряпню, но нарвалась на более чем недовольный взгляд мужа и спешно покинула комнату.

- Меня зовут Браск Нейран, я - имир этой деревни, - веско произнес хозяин и тоже потянулся за пирожком.

- Староста, - лениво поправил Осдорн.

- Имир!

- Староста! - припечатал Таррен. И снисходительно добавил: - Как вы можете называть себя имиром, если у вашей деревушки даже названия нет?

Браск покраснел еще сильнее. В своей деревне он привык к почитанию и всеобщему уважению. Новоприбывший иссир изрядно опустил чувство собственной важности.

- Вы должны были явиться вчера! - староста, судя по всему, попытался как-то реабилитироваться в собственных глазах и глазах жены, которая тихонько шуршала метлой в сенях.

- А я и явился вчера, - не оправдал его надежд Таррен. - Но так как вы, дражайший староста, вчера переборщили с брагой, беседовать было более чем затруднительно.

- Да что вы в самом деле, - староста покосился в сторону сеней и шепотом добавил: - Я всего лишь смакнул.

- Ах-ха… - Таррен с удовольствием прожевал кусочек пирожка и запил молоком. - Тогда стоит смаковать меньше. Все мои попытки разбудить вас провалились. Не помог даже стакан холодной воды в лицо. Не удивились, кстати, когда проснулись в луже?

От этих слов староста поперхнулся пирогом и снова покосился в сторону сеней.

- В какой луже, да о чем вы вообще говорите?

- Долго спали? Все высохнуть успело?

- Вы лучше расскажите, что вы успели выяснить с нашими проблемами, - Нейран резко сменил тему. Не то, чтоб он сильно страшился жены, но пережевывание ситуации, в которой он, имир, выглядел не лучшим образом, изрядно выводило из себя. - Вы ведь сюда не о моем сне поспрашивать приехали из самого Дайрона, а работой заниматься.

- Нет, - сытая и наглая усмешка добавила седых волос на голове старосты. - Но, думаю, вы не очень желаете, чтоб я отметил подробности о вашем сне в своих отчетах моему нача…

- Как имиру этого зарождающегося городка, мне бы хотелось, чтоб о нынешних обстоятельствах вообще нигде не упоминалось.

- Как для старосты забитой деревни вы ведете себя слишком нагло, - Таррен облокотился о стену. - Но мне, собственно говоря, плевать. Можете быть спокойны по этому поводу. А вот слухи уже поползли. Увы.

- Ну еще бы, если вы сами таскались Вейра знает где.

- Браск, или как вас там… Вы продолжаете испытывать мое терпение. Самое время извиниться и перейти к делу. Я, ведь могу и передумать.

Староста хмыкнул, но все же произнес:

- Действительно. Так что там по поводу всех этих происшествий?

Осдорн пристально уставился на окончательно обнаглевшего мужчину, наблюдая, как тот под тяжелым взглядом Ястреба постепенно сникает.

- Нда… Говорить с вами бессмысленно, - задумчиво произнес воин. И резко, без какого-либо перехода и расшаркиваний произнес, - Мертвы ваши твари. Больше убийств от них не будет.

- Вы в этом уверены? - Нейран рукавом вытер замасленные губы.

- Продемонстрировать? - Таррен вскинул бровь и нехорошо улыбнулся. - Трупы в лесу.

- О трупах пострадавших мы в курсе. Я вас спрашивал о твари, которая совершила это!

- Не понял. Вы что, оставили трупы погибших? Не похоронили, не сожгли?

- Полноте, разве можно при разгуливающем чудовище соваться в тот ужасный лес!

- Значит, - Таррен сжал руку в кулак, - забирать трупы из леса нельзя, а ягоду лесную собирать можно? - он подтолкнул блюдо с сиротливо лежащим последним пирожком.

- Эй, ягоды тут совсем ни при чем!

- Неужто? Откуда вы тогда ее берете? Только не врите, что покупаете.

- Вы постоянно увиливаете от главного ответа: проблема решена или нет? – от злости староста пошел красными пятнами. - Или мы так и будет болтать тут, когда преступник гуляет на свободе?

- Не мелите попусту языком. Отвечайте на мой вопрос. Если вы не знаете, просвещу: от меня зависит, будет тут ваша деревенька и дальше стоять, или придет отряд и сравняет ее с землей.

- Ну да, собирали! – сдался Браск. - И что с того! Малинник и прочие кусты рассажены вдоль леса. В сам лес никто заходить и не собирался!

- Ну да. Только голубика на окраине леса не растет… - Таррен побарабанил пальцами по столешнице и веско подытожил: - Выходит, сбор ягоды, важнее тел ваших людей. Удручающе.

Осдорн замолчал и потер переносицу. Казалось, отступившая усталость с новой силой навалилась на плечи, сильно заболели глаза. Таррену захотелось как можно скорее закончить разговор и убраться домой.

- У вас под боком свирепствовали два медведя из винтерфьордских лесов. Оба убиты мной. Все ясно? - Таррен дождался кивка и продолжил: - О ситуации в целом и о вашем поведении в частности будет доложено в Дайрон. В течение месяца прибудет комиссия и вынесет решение о вашем дальнейшем положении. Возможно, столь уважаемого и ответственного имира пошлют на более соответствующую работу. Всего доброго. Очень неприятно было познакомиться.

Уже в сенях его стремительный шаг мягко остановила женская рука, которая аккуратно потянула за рукав. Таррен вздохнул. Хозяйка не виновата, что замужем за наглым и тупым боровом. Тем более, пирожки были действительно вкусные.

- Иссир Осдорн, я хотела извиниться за мужа. Он хороший… Просто все эти сгубленные жизни сильно по нему ударили. Вот он не сдюжил и запил. Столько хороших людей померло… Деревенька-то махонькая. Каждый второй - кум, каждый третий - сват, - большие весенние глаза увлажнились. - И Весто, и Марла… А предпоследний, Гриси, племянник евойный. Браск в нем души не чаял, в город с собой на ярмарку брал. Такой хороший мальчонка был… И пятнадцати годков не было…

Таррен мягко сжал плечо женщины, выражая сочувствие. Та подавила очередной жалобный всхлип и вымученно улыбнулась.

- Вы же взаправду избавили нас от этого зла? Ведь, правда?

Осдорн даже отступил на шаг - столько боли и непролитых слез… Он сглотнул внезапно образовавшийся комок в горле. Чужое не наигранное горе никогда не переставало ранить и всегда чувствовалось как свое. Таррен кивнул и уверенно подтвердил:

- Избавил. Этих тварей вам больше бояться не нужно.

Старостова жена все же не удержалась и расплакалась.

- Спасибо. Спасибо вам.

Уже через час Осдорн был на полпути в Дайрон. Он вяло держался в седле, позволив коню самому выбирать дорогу. Аро довольно трусил по дороге и периодически потрясал гривой.

Таррен уже решил, что не будет доносить на старосту. Слегка понервничает и хватит того. Пусть благодарит свою жену, которая догнала всадника уже на границе деревни и всучила корзину со свежей сдобой, да дочку, которая позаботилась об Аро. Только косички и ленточки в гриве - немножко перебор. Надо будет снять с коня эти украшения. Не соответствует уставу. А жаль. Смотрелось… миленько. Прямо на месте Таррен не стал расплетать еще потому, что не хотелось обидеть девку. Хорошая девчонка. В этом вопросе Аро можно доверять. Не всякого к себе подпустит.

Вероятно, она же и разнесла по деревне благую весть. Помимо старосты, провожать Таррена вышли все. И стар, и млад. Теперь в их глазах не было злобы. Была благодарность. И вера. Вера в своего спасителя.

Радость момента огорчали траурные белые ленточки, повязанные на дверные ручки, на штакетник калиток и ворот. Под порывами ветра они вздымались и опадали, словно души погибших безмолвно благодарили за отмщение и прощались.

Потеря. Каждая ленточка - не просто клочок ткани. Это родители, потерявшие ребенка, дети, потерявшие родителя. Это горе.

Таррен всеми силами старался избавить людей от такого, даже когда его не узнавали, гнали, не понимали. Не допускать трагедий. Уничтожать зло.

Отмахнувшись от всколыхнувшихся воспоминаний, Таррен пришпорил коня. Что было, то прошло. Сейчас важнее, что будет. И он, Таррен Осдорн, приложит все усилия, чтоб злобные твари никогда не появлялись пред ликами Сантри, Вейры и Норны.

Глава вторая.

***

Обратная дорога была мысленно разделена Тарреном на две части. Первая половина пути - вялая тряска под нещадным жаром Сантри, во время которой почему-то постоянно посещали мысли о том, КАК себя чувствует жаркое в котелке. Стянув с себя лишние тряпки, Таррен с ностальгией вспоминал ночную прохладу. Как оказалось, зря. Более чем. Потому как вторая часть пути знаменовалась резким похолоданием. Сантри словно обиделось на такое неуважение к своим дарам в виде теплой ясной погоды и подло сбежало за серые, свинцовые тучи. Впрочем, на полноценный ливень небо тоже поскупилось, выдав мерзкую морось.

Влага моментально пропитала одежду и волосы. Ленная дрема, не пожелав оставаться в сырости, бесследно испарилась. Хоть это сложно было назвать полноценным сном, но сил явно придало.

Осдорн поднял голову, позволяя водной пыли мягко осесть на лицо.

- Это намек, что мне пора помыться? - с легкой усмешкой вопросил он небо. Резкий порыв ветра, подтолкнувший в спину, был ему ответом.

Грязный рваный плащ все-таки лучше, чем ничего. Пусть уже и не соответствует дайроновской моде, но прикрыть от дождя способен. Закутаться в него, надвинуть поглубже капюшон и пришпорить Аро оказалось минутным делом. Тем более, когда показался Осотный Змееныш - один из детей-притоков узкой и извилистой реки-Змейки, протекающей сквозь весь Дайрон и опоясывающий Центральную Крепость, - подгонять коня уже было не обязательно. Аро тоже хотел домой.

Увы, но теперь уже Таррену пришлось придержать коня. Не зря воды носят такое название. Мало того, что гадов много, так и опасное место. Вполне соответствуя своему названию, Змейка со своими отпрысками имела свойство тихо и резко менять свои границы и рельеф дна.

Из-за прозрачной и чистой как слеза воды, казалось, что дно - вот оно! так близко… И обманутые иллюзией люди оскальзывались и попадались в жестокую ловушку подводного течения.

Впрочем, сама Мать-Змея была куда опаснее и невиннее на вид. Она надежно и ревниво хранила в себе все, что попадало в ее холодные воды. Будь то монетка на удачу или человеческое тело. Жадная Гадина никогда ничего не возвращала. Чем и пользовались любители легкой наживы. Во время ливня Змея вспоминала о том, что она - хищник и, поднимая свои воды, могла сама подхватить зазевавшегося на переходе путника.

“Спеши медленно”, - напомнил себе Таррен и осторожно направил коня сквозь усиливающийся дождь к городу. Попасться в ловушку обитателей Матери-Змеи вовсе не хотелось. У Первого Ястреба Дайрона оставались еще в этом мире свои неоконченные дела.

Перед глазами с переменной периодичностью начинали появляться то черные, то красные кляксы и затягивать в омут забытия. Смириться с усиливающейся слабостью воин не собирался и из последних сил держался на краю сознания.

В минуты охватившего азарта и упоения боем, Таррен ощущал, как покидали его силы, но не придал этому особого значения. А зря. Уже сейчас стало ясно - драггха утянула достаточно для того, чтоб обезоружить своего противника и лишить его способности к сопротивлению. Идеальный убийца. Сначала изматывает, лишает воли, а затем без каких-либо усилий уничтожает уже предварительно сдавшуюся жертву. Жаль только, что уже никак нельзя вернуть утраченное. Расплываясь огромной чернильной кляксой, драггхи, испаряясь, забирали с собой абсолютно все.

Было уже далеко за полночь, когда Первый Ястреб вернулся в Дайрон. И сам подивился, как еще силы остались, чтоб привести себя в относительный порядок. Но только голова коснулась подушки, все проблемы отошли на второй план, а ослабленный организм настоятельно потребовал отдыха.

Надрывный вой охранного кристалла вырвал его из цепких объятий сна. Таррен резко подскочил, быстро натянул штаны и рубашку, рванул со стойки ножны с Вилмарином и вылетел из комнаты.

Охранные кристаллы были установлены во дворце и во всех административных зданиях по настоянию Коллегии Магов. На вид напоминали небольшие разноцветные камни, которые незаметно для посторонних глаз крепились не только по периметру залов, коридоров, но и в самих комнатах. Реагировали они в основном на применение магии от шестой до десятой степени, что по магической шкале Коллегии означало угрозу высочайшего уровня: смерть или убийство. Если бы кристаллы еще указывали, в какой части и где, собственно, произошло нападение, - это стало бы незаменимой охранной системой. Но те реагировали только на колебание магического фона, а не на само место преступления.

- Таррен. Восточное крыло! - подсказали ему сзади.

Осдорн благодарно взмахнул коллеге рукой, крепко сжимавшей ножны Вилмарина, и облегченно вздохнул. В этот раз все обойдется малыми жертвами, так как в восточном крыле дворца располагались только приемные и бальные залы. Жилые помещения составляли большую часть южного и западного. Только какой идиот будет теняться по пустынным коридорам в это темное время? Судя по непроглядной темноте за высокими окнами замка, до рассвета еще часа два, не меньше.

Сумраком встретил торопящегося воина длинный смежный коридор, освещенный только двумя факелами у входа и выхода. Таррен ускорился. Один пролет, второй, поворот к восточному крылу, оббежал полумрак очередного длинного коридора и… Удар. Воин не успел вовремя сообразить, как невидимый барьер отшвырнул его назад, выбив из легких весь воздух. На мгновение Таррен лишился зрения. Мрамор пола встретил холодом. Левое плечо, поврежденное в бою с драггхой, дало о себе знать острой вспышкой боли. Таррен резко вдохнул и заставил себя встать, упираясь на ножны меча. Как же он любил магов за создание таких вот невидимых препятствий. Создадут барьер, а потом… потом Осдорну приходилось решать эту проблему самому и расчищать путь магическим артефактом.

С той стороны незримой стены не доносилось ни звука. А вот со спины чуткого слуха воина коснулся глухой шум торопливых шагов. Значит, нужно поспешить. Таррен обнажил Вилмарин, аккуратно приблизился к невидимой преграде, нащупал рукой и резко полоснул по ней клинком. Ярко полыхнули глазницы драконьей морды, воздух загустел и повис впереди Таррена мелкой сетью переплетенных магических волокон. Красная волна прошлась по периметру уже ставшего видимым барьеру, и там, где она соприкоснулась с обнаженным лезвием меча, покров контура начал постепенно истончаться, пока не исчез совсем, образуя нечто напоминающее отверстие в стене и, тем самым, пропуская вперед Таррена. Но стоило Ястребу войти внутрь, дернуть клинок на себя, как барьер полыхнул и в мгновение ока снова замкнулся за его спиной. Последняя, исцеляющая прогалину, волна перебрала все звенья, и те исчезли, снова став невидимыми. Осдорн удивленно моргнул и протянул руку вперед, почувствовав пальцами незримую стену. Надо же. В последний раз, когда он так разрывал магические плетения, барьер лопнул, как мыльный пузырь. Либо в этот раз в него вложили достаточно сильное заклинание, либо он снова был подпитан энергией создавшего его мага.

Внутри купола не слышны были никакие посторонние звуки: ни шум приближающихся шагов, ни вой охранных кристаллов. Зато отчетливо доносился требовательный женский голос из приоткрытой двери:

- Говори! Кто тебя послал?

Ведомый последовавшим после вопроса приглушенным мычанием, Таррен вошел в малый бальный зал. То, как сейчас использовалось это помещение, Первому Ястребу очень не понравилось.

В центре комнаты на мраморном полу лежал человек в кольце алого пламени. Руки, ноги и шею связывали такого же цвета огненные кандалы. Обезумев, пленник метался, будто загнанный зверь, рвался из оков, шипя от негодования и боли. Огонь прожигал его кожу, а по маленькому залу распространялся неприятный запах горелого тела.

В помещении, не считая нарушителя, находилась женщина в длинном темном балахоне, показавшемуся Таррену темно-багровым, так как в зале, освещенном одним только красным пламенем, все утратило свой естественный цвет. Она стояла рядом с магическим кругом и внимательным, цепким взглядом наблюдала за реакцией заключенного в капкан ее магии жертвы. Та отказывалась отвечать на вопросы, корча гримасы и кривясь от боли.

- Идите сюда, Таррен, не стойте на пороге, - обратилась к нему Санда Ровэн, при этом неотрывно следя за тем, чтоб не причинить пленнику большего вреда, чем того требовал допрос.

Мужчина издал душераздирающий вопль. Санда снова подняла правую руку, огонь подчинился ее воле и сдавил горло лежачему.

- Кто ты такой?

Ответом ей было глухое рычание жертвы, смешенное с надрывным кашлем.

Таррен последовал совету Санды и остановился рядом. Нарушать сейчас допрос он не смог бы, да и не стал. Его, как и придворную гостью, по большей части интересовали ответы.

- Кто тебя послал? - громом прозвучал ее голос. Снова звериное рычание и вонь жаренной плоти стала сильнее.

Ровэн опустила руки, и ее напряженная спина расслабилась. Огонь на мраморном полу успокоился и уменьшился в объеме, позволяя воину внимательно рассмотреть мужчину. И Таррен вздрогнул от подернутого белой пеленой мертвого взгляда, коим тот оградил подошедшего. Стертые черты и синие губы кривила ужасающая гримаса. На впалом истощенном лице были видны точечные язвы разлагающейся плоти.

- Впечатляет, правда? - обратилась к нему Санда и Таррен кивнул, полностью соглашаясь с магом. Но чем больше он смотрел на человека, тем отчетливо прокрадывался страх. Догадка была уж очень явной. Очень. Он сжал рукоять Вилмарина и похолодел, почувствовав, как сильно нагрелась сталь клинка, едва не обжигая его ладонь. Ошибки быть не могло.

Осдорн поднял глаза на сохраняющую непринужденное спокойствие Санду. Точеный профиль ожесточился, правильные черты лица заострились от напряжения. Красивые, чуть раскосые глаза, требовательно смотрящие на жертву – хищно прищурены. Меж тонкий бровей легла суровая складка. Пухлые губы теперь были плотно сжаты. Но она смотрела на нарушителя, не выказывая ни опасения, ни страха. Ее выдержке позавидовал и Таррен. Как может она так невозмутимо смотреть на это существо?

Почувствовав на себе пристальный взгляд воина, Санда повернула к нему голову. Сосредоточенное и холодное выражение лица смягчилось. На щеках образовались маленькие ямочки. Теплый взгляд карих глаз коснулся лица, прошелся по шее к груди и опустился на его руку, которой он по-прежнему сжимал Вилмарин. И каждый раз, когда она смотрела на этот артефакт, всего лишь на мгновение, но Таррен отмечал, как поволокой грусти туманился ее взгляд. Осдорн как-то поинтересовался причиной такого отношения к Вилмарину, но маг проигнорировала его вопросы, переведя разговор на другую тему. И Таррен не стал настаивать, списав интерес на магическую составляющую меча, как одного из сильных артефактов.

- Совсем вас загоняли, Таррен, - когда ее глаза снова встретились с его, в темно-карих значках вспыхнуло сочувствие и легкая насмешка. - На вас лица нет. Вам бы к целителю.

- Пройдет, - небрежно отмахнулся он. - Когда вы приехали?

- Вчера. Надеялась застать вас, а вы к тому времени уже отбыли на задание, - она снова обернулась к нарушителю. Таррен проследил за ее взглядом и похолодел. Там, где запястья натерли кандалы, показалась кровь. И она была не красной. Черная кровь драггх стекала с рук и исчезала в контуре красного огня.

- А, - сглотнул воин и указал на тело существа, - с этим что?

- Мне тоже стало интересно, - в голосе прозвучали резкие нотки. – Я почувствовала его не сразу. Он бспризорно слонялся по коридору замка. Благо, не в жилой части. Однако, когда я подошла, это существо не пожелало отвечать на мои вопросы и сразу набросилось. Как видите, оно до сих пор отказывается говорить.

«Или не может», - мысленно закончил он фразу и нахмурился. Вряд ли маг сообщила ему всю правду, но и виду не подал, что сомневается в сказанном. Успеет еще все выяснить.

- Существо?

- А вы еще не догадались? - ответила Ровэн вопросом на вопрос и перевела на Таррена пораженный и слегка разочарованный взгляд. – Таррен, я была лучшего мнения о вас.

- Я все еще сомневаюсь, - честно признался Осдорн, слегка поморщившись.

- Зря, - прозвучало с толикой неверия.

А ведь Таррен действительно соврал. Он все понял. И Санда его маленькую хитрость все-таки раскусила.

Этот пустой и мертвый взгляд, следы разложения на теле, которое уже давно было мертво, черная кровь… Перед ними сейчас на мраморном полу распростерто было в кольце пламени мертвое тело, охваченное драггхой - того самого существа, которое до недавнего времени паразитировало только на животных. Таррен всегда считал, что сопротивляемость воли человека всегда была сильнее. Но что-то изменилось. Паразит стал неуправляем. И теперь ЭТО он видел собственными глазами.

Таррен почувствовал, как в глубине души что-то натянулось и разорвалось, оставив после только глубокий след отчаяния и неизбежности. Мда. Если не считать видимых отличий: язв и цвета крови, - эта мразь сумеет затеряться в толпе людей. И это не самое страшное. Как знать, скольких она сумеет уничтожить, прежде чем ее опознают и найдут? Великолепная маскировка. Осдорн тяжело вздохнул и спросил:

- Он сохранил в себе человечность?

Санда отрицательно качнула головой, внимательно наблюдая за воином. На его лице, очевидно, отобразились все обуревавшие эмоции, подозрения и опасения.

- Разум?

- Нет. Он даже говорить не умеет, выдавая только то, что вы уже успели услышать. Одни звуки, мычания и рык.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: