ТОР 5 статей: Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы КАТЕГОРИИ:
|
Хранить Русь в сердце...ИЛЬЯ МАСЛОВ А вот стихи могут быть разными…
Офицеры-дворяне
Господа офицеры, патриоты-дворяне, Восемнадцатый век в вашей древней крови. Молодые вольнодумцы, вы Вольтера читали И любили Россию всею силой любви.
Веря в то, что вас ждут подвиги и победы, Вы могли прокутить всю ночь напролёт Или встать дуэлянтами под пистолеты- Русский бог вас не выдаст, и свинья не сожрёт!
А потом вы неслись, рубаки-гусары, На могучих конях, через вражьи ряды, Развевались знамёна, и сабли сверкали, И в дыму непроглядном пылали огни.
Пробираясь в лесу партизанской тропою, В лобовые атаки пускаясь шутя, Вы привычно играли своей головою, Потому, что за вами - Родная Земля.
А потом, на привалах, вы брали гитары, Сочиняли куплеты о жизни своей, И звучали гусарские ваши баллады В тёмном сумраке грозных военных ночей.
Что для вас были все эти Наполеоны? Да на поле сражений вам сам чёрт был не брат! И героев несли строевые колонны, И с почётом земля принимала солдат...
Ну а те, кто вернулся, забывали про раны, Вновь балы да амуры и чужая краса. Но друзей вспоминали седые гусары, И, нахмуривши бровь, отводили глаза.
Контрактник
Пули бьют по камням, а должны - по тебе. Ты - мишень азиата на этой войне. Твою часть бросил в битве жирдяй-генерал: То ли куплен он был, то ли просто не знал.
Вы рассеяны, связи нет, ты здесь один - Вечно мрачный контрактник-солдат, бывший скин. Ты опять, как когда-то, столкнулся с врагом. Воздух смертью наполнен - свинцом и огнём.
Ты прорвёшься, ты сможешь добраться к своим, Ты вернёшься домой не в гробу, а живым, Ты с режимом продажным войну поведёшь, После этого власть ты не ставишь ни в грош!
И когда власть в стране будет русской опять, Ты вернёшься сюда, чтоб гнойник выжигать: Без пощады, потерь ты свершишь свою месть - "гордый горский народ" будет вырезан весь.
Но пока это всё - лишь в мечтах. Наяву - Рикошет. Пляшет смерть по ущелью всему. Автомат сжат в руках. Догорает село. Страх из сердца ушёл. Остаётся лишь зло.
Ты со смертью играешь с двенадцати лет: Ты не раз её видел, когда был - скинхэд. Палец вжался в курок, взвился огненный шквал... Ты остался живым. Горец мёртвым упал.
Хранить Русь в сердце...
В голубых глазах застыли озёра печали По былым временам грозных битв и великой любви. Отблеск Северных Льдов наши души давно растеряли, И былые славяне теперь - подлецы и рабы.
Равнодушные к звону ручьёв и берёзовым рощам, Разучились они быть свободными и побеждать. Может быть, возрожденья империи кто-нибудь хочет? Возрожденья России? Простите, а что возрождать?..
Нет уже ни героев, ни даже великих злодеев, Только червеобразные "господа" и "рабы". Только я всё брожу по лесам среди древних деревьев И храню в своём сердце образ великой Руси.
Дикая Охота
Запасайтесь, аффлинги, мужеством своим – Чёрные драккары всплыли из глубин.
Реет над скелетами с коловратом стяг – Войско Святослава двинулось во мрак.
Леденящий ветер, словно волк, завыл – Мёртвые эсэсовцы встали из могил.
Коль живые предали славу праотцов – Дикая Охота разорвёт врагов.
Брось к ногам Вотана, бога-мертвеца, Головы империй, наций черепа.
Пусть железной хваткой в костяной руке Меч тяжёлый держится в призрачном огне.
Мир перевернулся. Пепел, кровь и лёд. Голос Чернобога в темноту зовёт.
Славься же на троне из людских костей, Полководец мёртвых – генерал Кощей! Любить опять... Насте
Ты помнишь, как с тобою мы расстались? Потом я шёл, не думая, куда... Вокруг был мрак, и Небеса смеялись Над падшим сыном Звёздного Огня.
Я не взывал ни к Сатане, ни к Богу... Я только счастья для тебя хотел, Пусть без меня найдёт оно дорогу Туда, куда положен мне предел!
И пусть я волей златокудрой Лады Вести другую должен к алтарю, Я крикнул Небу: "Боги, вы не правы! Я лишь её, одну её люблю!"
...Опять мы вместе: что-то не сложилось, А может быть - сложилось, как должно. И мне одна твоя улыбка - милость, И я умру за счастье за твоё.
И мы поймём без лишних слов друг друга: Зачем слова, коль бьются в такт сердца? Нам многое дала понять разлука, И, может быть, мы вместе до конца?
В моей судьбе не слишком много света, Всю жизнь я шёл по лезвию ножа. Ты даришь мне опять дыханье лета, Моя эльфийка, моя госпожа...
Юлиан Отступник
Гусиным пером и мечом я свой путь проложу через время, И славу мою, назарянин, тебе никогда не отнять! Чума наступает, стирая границы Империй, Но Боги - бессмертны. Они призывают восстать!
Восстать, как когда - то восстал Прометей против Неба, Чтоб Белой Европе не гнуться пред Богом - Жидом! Я клянусь тебе, Рим - я добуду победу, А иначе - погибну, но не отступлю пред врагом...
Я - философ, но меч Полководцев не дрогнет в руке Юлиана. Прочь, предатель и трус! Мне не надо обманчивых клятв! Я пойду в бой один и погибну один, если надо, И пускай христиане на подвиг язычника в страхе глядят!
Что мне страх, что мне смерть, что мне копья, что целятся в сердце? Я же чувствую - там, в глубине, бьётся сердце Земли, Я же чувствую - Высшие Сферы взывают о мести... Эти чувства, враги, вы отнять у меня не смогли!
И центурии снова поднимутся в бой за страну и свободу, А когда я, сражённый, паду на живую траву и цветы, Я сольюсь с самой сутью врагом оскорблённой Природы, Меня вспомнят потомки, поднявшие Стяги Борьбы... Веймарская готика
Памяти Г. Г. Эверса
По улицам пустым гулки шаги, Мы держим строй, и факелы всё выше. Вот-вот Берлин сомкнёт над нами крыши, Скрыв от СА загробный свет луны.
Но не закрыть уродливым коробкам Борделей, новостроек и контор Стрелою к небу рвущийся собор, Что в свое лоно ночь приемлет робко.
А в клубах дым клубится, как туман, Слух гениев безумных нежат струны – Там ждет меня вампирша Альрауне, Чтоб в вальсе с нею я бессмертным стал.
Я буду лёгкие, отравленные газом, Ради неё безжалостно терзать – Стихи ей Хорста Веселя читать И сумрачные Эверса рассказы.
Она губами нежно припадёт К моим рукам, к разбитым в кровь костяшкам, И спросит: неужели мне не страшно, Что пасть в бою и мой черёд придёт?
Я ей отвечу долгим поцелуем, И прямо к полу придавлю собой – Я знаю, что в экстаз приводит боль Дочь Веймарского дна и полнолунья.
А ниже, стоны слушая её, Застрелится какой-нибудь философ, Давно на наркотические грёзы Изведший состояние своё…
Так рей же, знамя! Я ещё вернусь К вампирше в декольтированном платье, Едва мы свергнем древнее проклятье И утолим Великой Расы грусть!
По улицам пустым гулки шаги, И пусть туман магический клубится – В Грядущее бесстрашно смотрят лица. В Бессмертие идут штурмовики!
Любовник Смерти В непроглядной ночи, по дорогам Европы, словно тень над холодной, заснувшей землей, едет всадник на черном коне одинокий, отгремевших сражений забытый герой.
Конь печально и неторопливо ступает, в тишине монотонно звучит звон подков. На щите герб старинный врагам угрожает - только воин давно не встречает врагов.
Он был рыцарем лучшим в былых королевствах, гордым волком войны, презиравшим врага. Ни среди знатных дам, ни средь девушек бедных ни одна для него не была дорога.
И в далеком краю, где ступал сам Спаситель, сарацинов тот воин без счета сразил - содрогались арабы, когда по пустыне мчался он и мечом беспощадным грозил.
Он смеялся над Богом, над верой, над славой - то был мрачный, жестокий и дьявольский смех -, и своей объявил он прекрасною дамой, в посрамленье всем прочим воителям, Смерть.
В честь нее поднимал на пирах рыцарь кубки, а когда сарацина в бою он встречал, заглушал его клич все прочие звуки: "За красавицу - Смерть!" - черный рыцарь кричал.
Вот однажды сошлись крестоносцы с врагами - сарацин втрое больше в том было бою, но отважные рыцари не отступали, веря в то, что погибший воскреснет в Раю.
Налетевшая буря людей ослепила и заставила тех и других отступать. Средь песков, ставших воинам братской могилой, в одиночестве рыцарь остался стоять.
И увидел: прекрасная знатная дама по пустыне идет, направляясь к нему. Понял воин - то Смерть перед ним так предстала, для чего-то покинув загробную тьму.
"Здравствуй, рыцарь, бесстрашный гонитель неверных! Ты, конечно, узнал, кто сейчас пред тобой... Ты во имя мое отверг девушек смертных, и во имя мое ты вступал в каждый бой.
Я покинула мрак люциферова замка, чтоб спросить у тебя: как ты смог полюбить ту, что люди не могут и вспомнить без страха, что приходит на миг - оборвать жизни нить?"
И ответил ей воин: "И жизни ты выше, и любого бессмертья за жизни чертой! Там царит суета, и Великих не слышат, ты же, к людям придя, даришь вечный покой.
Ты древней и превыше Вселенной и Бога, ты была прежде них и ты будешь потом. Ты ведешь нас во тьму по забытой дороге, и я чувствую - там мой потерянный дом!"
"Понимаю, о рыцарь. Ты мудр и отважен! Я таких очень редко встречаю теперь... И никто никогда не сказал и не скажет, что услышала я от тебя, ты поверь!
Я встречала безумных и мрачных поэтов, бесноватых владык, пресыщеньем больных, слабых духом и телом трусливых эстетов, но поверь мне, мой рыцарь, ты не из них.
Ты по собственной воле ко мне обратился, хотя мог бы безбедно еще жить и жить... Ты в меня, как в Богиню, когда-то влюбился. А как Женщину - смог бы меня полюбить?"
И, спустя миг, слились воедино их губы, воин обнял ее и увлек на песок. И они занимались любовью средь трупов, пока Солнце не начало красить Восток.
И была Смерть для рыцаря теплой, земною, самой милой из женщин, каких он встречал... А потом исчезла она с темнотою, и уже не вернулась, как воин ни звал.
...Уж века протекли с той эпохи далекой, но он ищет прекрасную даму свою. Проклинает и Дьявола рыцарь, и Бога, не найдя себе места в Аду и в Раю.
Опасайся его - он мечом поражает всех, кого только встретит, в надежде призвать ту, по чьим поцелуям, объятьям страдает, и не может страдание это прервать.
И, печаль выражая поэта словами, шепчет он и кричит в непроглядной ночи, шепчет он и кричит: "Oh, belle Dame! Oh, belle Dame sans merci..."*
Ознакомительный сборник, был составлен Атласом
Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:
|