ТОР 5 статей: Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы КАТЕГОРИИ:
|
ДЛЯ НЕРОВНОГО СЧЕТА
Девятнадцатый стишок про Дзе Тэмури – маленький инквизитор, не для того ли запаян в темя, с сетчаткой слит. Не убивает – пускает корни в височной доле, нервной системе – и муки длит. Парализует мышцы, лишает воли и гибнет с теми, кого спасти соблаговолит. Тэмури – риф-кораблекрушитель, за дальним мысом, за зеленеющим маяком. Ему наплевать, что вы ему разрешите, не разрешите – он потрошитель, он поступает со здравым смыслом, как с тем окурком – в кусты зашвыривает щелчком. Это вам при нем сразу нужен огнетушитель, дым коромыслом – а он не думает ни о ком. Тэмури – мой образок нательный, едва увидим друг друга – прыснем и окружающих развлечем. Он станет сварщиком из котельной, вселенским злом или Папой Римским, комедиографом, силачом – И мы даже выберем день отдельный, и под мартини поговорим с ним, о том, что любим друг друга зверски – но вновь получится ни о чем.
27-28 сентября 2007 года.
СЕСТРЫ
любовь и надежда ходят поодиночке, как будто они не одной мамы дочки, как будто не сёстры вере, и в каждой строчке вера шифрует для них: я тут! но они не читают (глаза закрыты) и, несмотря на твои заметные габариты, вера, они же не видят тебя, и не дури ты - они нескоро тебя найдут. вера говорит, шевеля ноздрями, ходит с нами, как человек зо зверями, как не съеденный ещё капитан кук с дикарями, в смутном предчувствии злой судьбы; вряд ли найдётся имя бездонней, она наяву с нами, а не на иконе, и мы тянем к жару её ладоней низенькие свои мохнатые лбы Саша Маноцков Чего полны их глазницы – пороха ли, песка ли? Любовь и Надежда умнее Малдера или Скалли: Они никогда меня не искали – К ним нужно долго идти самой. Я старшая дочь, с меня спросят гораздо строже. Нас разлучили в детстве, но мы похожи: Папа взял три отреза змеиной кожи И сотворил нас на день седьмой. Они, как и я, наделали много дряни, Дурачатся, говорят, шевеля ноздрями, Но сестры слепы, а я вот зря не: Все время видеть – мой главный долг. А им не ведать таких бессонниц, красот, горячек, Которыми, как железом, пытают зрячих - Папа проектировщик, а я подрядчик. Три поросенка – и Серый Волк.
1 октября 2007 года.
ЭРЗАЦ
Ну нет, чтоб всерьез воздействовать на умы – мой личный неповоротлив и скуден донельзя; я продавец рифмованной шаурмы, работник семиотического МакДональдса; сорока-воровка, что тащит себе в стишок любое строфогеничное барахло, и вечно – «дружок, любезный мой пастушок, как славно все было, как больно, что все прошло». Не куплетист для свадеб и дней рождений, но и не тот, кто уже пересек межу; как вера любая, ищу себе подтверждений, вот так – нахожу, но чаще не нахожу. Конструктор колядок, заговоров, уловок – у снобов невольно дергается ноздря; но каждому дню придумывать заголовок – появится чувство, будто живешь не зря. Я осточертежник в митенках – худ и зябок, с огромным таким планшетом переносным. Я жалобщик при Судье, не берущем взяток, судебными исполнителями тесним. Я тот, кто все время хнычет: «Со мной нельзя так» - но ясно, что невозможно иначе с ним. А что до амбиций – то эти меня сожрут. Они не дают мне жить – чтоб не привыкала. Надо закончить скорбный сизифов труд, взять сто уроков правильного вокала, приобрести себе шестиструнный бас. Жизнь всегда поощряла таких строптивых: к старости я буду петь на корпоративах мебельных фабрик и продуктовых баз. Начинается тем, что нянькаешься с мерзавцами – и пишешь в тетрадку что-то, и нос не суйте; кончается же надписанными эрзацами – и, в общем-то, не меняет при этом сути. Мой мощный потенциал, в чем бы ни был выражен, - беспомощен. Эта мысль меня доканала. (Хотя эту фразу мы, если надо вырежем – святое, для федерального-то канала).
12 октября 2007 года.
БЫТОПИСЬ
И если летом она казалась царевна Лыбедь, То к осени оказалась царевна-блядь - И дни эти вот, как зубы, что легче выбить, Чем исправлять. Бывший после случайного секса-по-старой-памяти Берет ее джинсы, идя открывать незваному визитеру. Те же стаканы в мойке, и майки в стирке, и потолки. И уголки у губ, и между губами те же самые кольца дыма; она надевает его, и они ей впору. А раньше были бы велики. Старая стала: происходящее все отдельнее и чужей. Того и гляди, начнет допиваться до искажений, до миражей, до несвоих мужей, До дьявольских чертежей. Все одна плотва: то угрюмый псих, то унылый хлюпик. В кои-то веки она совсем никого не любит, Представляя собою актовый зал, где погашен свет. Воплощая Мертвое море, если короткой фразой - Столько солей, минералов, грязей - А жизни нет. Ну, какое-то неприкаянное тире Вместо стрелочки направленья, куда идти, да. Хорошая мина при этой ее игре Тянет примерно на килограмм пластида, Будит тяжкие думы в маме и сослуживцах. Осень как выход с аттракциона, как долгий спад. Когда-то-главный приходит с кухни в любимых джинсах И ложится обратно спать.
22 октября 2007 года.
Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:
|