Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






ГЛАВА 1 РЕЛЬЕФЫ ЛАНДШАФТА




 

Ландшафтный философ тяготеет не к сухим абст­рактным правильным фигурам описания мира, а стре­мится к описанию мира, каков он во «фрактально-неправильной» и «синергетически - хаотичной» естествен­ности, потому философская он­тология – это онтология естественности, действующая в рамках ландшафтной па­радигмы, в кото­рой функционируют естественные тела и естественные процессы. Естественные же тела не построены по принципам правильных геометрических фигур платоновского «Тимея», на основе которых и построена картина мироздания Ньютона, испытавшего сильное влияние кэмбриджских платоников. Мир не строится по принципам евклидовой геометрии, он имеет фрактальный характер и построен по принципам фрактальной геометрии Бенуа Ман­дельброта – «Евклида» XXI века. Мир полон неправильных образований, имеет «дыры» и «складки». Он «барочен». Он подобен миру Лейбница, который видел мир как часовую мастерскую, где стрелки всех часов не согласованы.

 

Авторитету математики мешают сами математики. Последующее со времен Гильберта стремление формализовать математику на базе искусственного языка привело в потере её фундаментального начала – к пространственной наглядности математических объектов. И это стремление так и остается сильным, хотя уже во времена Гильберта Гедёль указал на невозможность тотальной формализации. Сейчас математик Арнольд критикует такой подход к математике.

 

ФРАКТАЛЫ

 

Современная философия, в своей антисциентиской направленности, окончательно оторвалась от удивительных достижений современной науки. Современная наука давно не оперирует понятиями евклидовой геометрии. Философ Ландшафта – позитивист-сциентист, он также не мыслит в категориях евклидовой геометрии. Геометрия XX века, следуя идеям Лобачевского, Гаусса и Римана, давно уже многомерная геометрия. «Воображаемая» геометрия Лобачевского давно стала, как показал еще математики Гаусс в 1827 г. и Бельтрами в1868 году, геометрией реальных поверхностей, в отличие от абстрактных воображаемых поверхностей евклидовой геометрии. Сейчас в последние два десятилетия в мировоззрен­ческий арсенал науки входит еще идея «фрактального» пространства Б. Мандельброта. Это идея конкретных, естественных «объёмов». Фрактальная геометрия – это ландшафтная геометрия.

Давно пора сформировать новую онтологию, которая базируется на этих новых пониманиях базовых категорий: пространство, время, материя, используя дос­тижения современной науки. А именно как: фрактальные объемы, нелинейные процессы и смеси соответственно. Более того, такое понимание не ново в философии, именно такими категориями по преимуществу оперировало мифологическое мышление и досократическая философия, к которой апеллируют эти «мистически» настроенные философы, ставя это мышление и эту философию в противовес «рациональной науке».

 

Бенуа Мандельброт ввел понятие «фрактал» (fractus – лат. дробный) в 1975 году, основываясь на теории дробной размерности Хаусдорфа, которую он предложил в 1919 году.

«Термин фрактал относится к некоторой статичной геометрической конфигурации, такой как мгновенный снимок водопада. Хаос – термин динамики, используемый для описания явлений, подобных турбулентному поведению погоды» (Кроновер Р.М. Фракталы и хаос в динамических системах. Основы теории. М. 2000. С.100).

 

МНОГООБРАЗИЯ

 

В пространстве-времени имеют не точки координат пространства, а события. Событие отлично от точки тем, что оно определяется не только местом, но и временем.

 

Многообразие не является векторным пространством, в нем нет нулевого элемента, и не определены операции сложения и умножения на число при переходе к многообразиям теряется линейная структура пространства. Многие многообразия могут быть покрыты картами. Карта, с точки зрения математики – это взаимооднозначное отображение некоторой части многообразия в метрическом п-мерном пространстве. Но карта не может покрыть все многообразие

Примером многообразия может множество всех возможных поворотов естественных тел.

 

ОТОБРАЖЕНИЯ

 

Отображением называется математическая операция, которая ставит соответствие элементу одного множества элемент другого множества (f: А→ В). это понятие является фундаментальным понятием современной математики

 

ХОРИОНЫ

 

«Обобщение данных естествознания и обществоведения с позиций монизма приводит к выводу о том, что мир состоит из сложных объектов, имеющих один и тот же концентрический план строения, подобный архитектонике нашей планеты. Эти материальные, материально-идеальные и идеально-материальные образования предполагается называть хорионами (от греч. сhorion – страна, местность, край, пространство, промежуток времени) (Ретеюм А.Ю. Земные миры. М. 1988. С.27).

Достаточно известный современный отечественный теоретик географии. А.Ю. Ре­теюм выявляет элементар­ный «эйдос» ландшафта, называя его хорионом (от греч. сhoros – страна, край, местность, пространство), - элементарной «ячейкой» ландшафта (он, к сожалению, не привязал к «хориону» концепт «эйдос», хотя он родственен по этимологии этого слова). В отличие от изотропной области евклидового пространст­ва, хорион имеет концентрическое строение – это центр и отходящие от него концентриче­ские периферийные круги с восходящими и нисходящими потоками. Ретеюм считает, что такое строение имеют все естественные тела и системы в мире, а в отношении фи­зико-географических ланд­шафтных систем они имеют реальный образ в существовании в «эйдосе-хорионе» - «горы» или «гор», «снисходящих и восходящих уровней», «рав­нин» и «ущелий», ко­торые объединены центробежными и центростре­мительными про­цессами взаимодейст­вий между «центром» и «периферией». Этот «эй­дос-хорион» имеет мозаичный, рельефно-фрактальный характер, в котором траектории потоков этих центробежно-центростремительных взаимодействий (эманаций) имеют нелинейно-си­нергетический характер. Эта идея Ретеюма о «хорионе» крайне интересна, но она не получила должного развития в философском плане как «эйдоса-хориона», который, я надеюсь, еще получит свое развитие в будущей философии Ландшафта.

По мнению Ретеюма и все культурные системы состоят из сложных объектов, имеющих такой же характер. Он считает также, что такой характер имеют и менталь­ные системы, приводя в доказательство известную концепцию «научно-исследователь­ских программ» И. Лакатоша. Можно только удивляться как современ­ные философы, увле­ченные экзистенциальной «онтологией» М. Хайдеггера, и как современные культурологи, увлеченные идеями французской школы «Анналы», знакомые в учением о «центре» и «периферии» Э. Шилза и с идеями И. Валлерстайна, совершенно прохо­дят мимо более глубокой и состоятельной, чем смутно - поверхностное философст­вование М. Хайдеггера, ландшафтной парадигмы мышления современ­ных географов; мимо идей современной географии, которая уже давно значительно более плодотворно развивает идентичные с вышеуказанными философами и культурологами идеи.

 

 

Существует на телько физичесий, но и статистический рельеф.

 

ЦЕНТР И ПЕРИФЕРИЯ

 

1. ХОРА – АТОМАРНЫЙ ЭЛЕМЕНТ ЛАНДШАФТА

 

Концепт «χώρα» был введен Платоном в поздний период его творчества в «Ти­мее». При переводе он понимается как «место», «положение». В русских переводах этот кон­цепт переводится как «пространство» («Тимей», 52а). Причиной такого перевода явля­ется непонимание переводчиков об отличии концепта «ландшафт» от ка­тегории «про­странство», что обусловлено их мышлением в рамках классического типа сознания. «Ландшафт» же – это свойственное неклассическому сознанию конкретно структури­рованное асимметричное «фрактальное» пространство. О неправомерности перевода «хоры» иными понятиями подчеркивал Ж. Деррида в эссе «Хора» (см. Дер­рида Ж. «Эссе об имени»), правильно утверждая, что этот концепт обладает собствен­ным зна­чением и не поддается переводу. Деррида интерпретировал его эпистемологически – как атомарный элемент «воображения», что верно: «хорологическое», «ландшафтное» мышление отличается поэтичностью и игрой воображения, что, к примеру, явно видно у географов и историков, для которых, со времен Геродота – «отца» европейской традиции истории и географии одновременно, такой тип мышления естественен и ор­ганичен. Но он обладает еще и онтологическим значением.

Концепт «χώρα», введенный Платоном в «Тимее» является одним из центральных кон­цептов его онтологии. Платон утверждал в «Тимее», что существует ум и мнение: «…ум рождается в нас от наставления, а истинное мнение – от убеждения; первый все­гда способен отдать себе во всем правильный отчет, второе – безотчетно; первый не может быть сдвинут с места убеждением, второе подвластно переубеждению; наконец, истинное мнение, как при­ходится признать, дано любому человеку, ум же есть достояние богов и лишь малой горстки людей» (Платон Сочинения в 3-х томах. Т.3. ч.1. М. 1971. С.493. 51е). И далее он переходит на онтологический режим понимания: «Если все это так, приходится признать, во-первых, что есть тождественная идея, не­рожденная и негибнущая, ничего не воспринимающая в себя откуда бы то ни было и сама ни во что не входящая, незримая и никак иначе не ощущаемая, но отданная на по­печение мысли. Во-вторых, есть нечто подобное этой идее и носящее то же имя – ощу­тимое, рожденное, вечно движущееся, возникающее в некоем месте и вновь из него ис­чезающее, и оно воспринимается посредством мнения, соединенного с ощущением» (там же). Но далее самое главное: «В третьих, есть еще один род, а именно хора (в рус­ском переводе – «пространство»- С.Г.): оно вечно, не приемлет разрушения, дарует обитель всему рож­дающемуся, но само воспринимается вне ощущения, посредством некоего незаконного умозаключения, и поверить в него почти невозможно» (там же). Эта хора воспринима­ется посредством воображения, «как бы в грезах».???????

 

Само строение Вселенной состоит из образованных скоплений- вихрей – галактик. Эти же идеи развивались в русле штандортных теорий в области экономической географии

 

1. ХОРИОННОЕ СТРОЕНИЕ КУЛЬТУРЫ

 

Ойкумена культурного Ландшафта состоит из «гор» – центров, «равнин» - провинций и «зарослей, пещер и каньонов». В мифологии каждого народа она выражена путем «архе­типа» горы, где сходится небо и земля. Заменителем горы служит храм, дворец или город. Это так бы сказать более поздние выражения символики центра. Сама организация территории общины представляла из себя периферические круги

Это связано с исходным по­нима­нием деления артефактов культуры на «сакральное» и «профанное». Всякое пространство «ойкумены» – места жизнедеятельности людей- всегда имеет священный прототип, который высту­пает порождающим «архетипом» для сознания, поведения и деятельности людей в дан­ной «ойку­мене». К примеру, по веро­ваниям древних обитателей Месопотамии прототип реки Тигр находится в небе на звезде Ану­нит, а прототип реки Евфрат – на звезде Ирондель. Для обитателей гор про­тотипом яв­ляются горы «небесные». Эти образы небесных прототипов вы­ступают как платонов­ские «эйдосы», порождающие модели человеческой культуры. Города, как центры куль­туры, также имеют свои небесные прототипы, взять, к примеру, Ниневию, ко­торая имела прототип в созвездии Большой Медведице, Ашшур – на Арктуре.

Весь окружающий мир, который включен в сферу жизнедеятельности человеческой культуры, став его базисом и сущностью, всегда имеет внеземные порождающие об­разцы. То, что не вхо­дит в эту сферу – это, как правило, мир Хаоса, противостоящий культуре.

Идеология «Центра» в культуре имеет важнейшее значение, она структурирует мен­тальность, орга­низует социум и направляет хозяйственную деятельность. Обычно в ка­честве идеологии «Центра» выступает образ «Священной Горы», где встречаются Земля и Небо. Эта священная гора является центром Мира. Таким же центром служит либо город, либо храм. Храм –как центр социаль­ной общности по архитектуре именно воспроизводит это об­раз «Священной Горы», в такой же роли выступает и город.

Но, увы, как писал Т. Карлейль: «Живое дерево Иггдрасиль, ветви которого, широкие как мир, шумели своим мелодичным пророческим шелестом, а корни уходили глубоко в самую преисподнюю, погибло в грохоте мировой машины» (Карлейль Т. Теперь и прежде. М.,1994 с.139)

Но эта структура слишком проста – есть еще боле сложное понимание культурного Ландшафта. Он многослоен. На его наслаиваются множество ландшафтов – это ландшафт ментальности, ландшафт социальны и хозяйственный. Более того само чело­веческое сознание имеет ландшафтное строение.

 

2. ЦЕНТРЫ

 

В ментальной сфере есть вершины Мысли – это творцы классических трудов – «Классические Философы», «Классические Мыслители», - от которых отрывается че­ловече­ская мысль; это вершины Красоты - творения «Классических Ху­дожников», - которые слу­жат базовыми для художест­венного мировосприятия мира; есть и вершины Открове­ний «Классиче­ских Пророков-Идеологов», на базе которых формируются те или иные религиозно-идеологические направления. В социальной сфере – это храмы, «мусейоны» (академии, университеты и лицеи), которые являются социальными инсти­тутами образования. Это столицы государств – резиденции «Правителей». Это и тор­гово-производственные цен­тры, где происходит обмен товарами, где скопляются капи­талы и производства. Рели­ги­озно-образовательные и торгово-производственные цен­тры часто концентрируются именно в столицах, но это не правило: в истории культуры имеется множество примеров, что они сочетаются в разных комбинациях. Хотя во вре­мена древних протогосударств это наблюдалось до­вольно часто,- это обусловлено тем, что, к примеру, в древнешумерских протогосу­дар­ствах продовольственный склад зер­новых – Храм, был одновременно культовым цен­тром и местом хранения документов, местом проживания писцов и жрецов, при нем существовали школы, здесь проводи­лись общественные собрания, при нем функциони­ровали ремесленники, труд которых оплачивался зерном из храма, служителями храма организовывались торговые и воен­ные экспедиции.

Единственно, что, по крайней мере, сейчас служит пра­вилом – они находятся в горо­дах. Хотя и здесь есть исключение – в раннее средневеко­вье, наряду с городами, - ду­ховными, властными и производственными центрами часто служили еще монастыри и замки -поместья крупных феодалов.

Город, крайне интересный феномен культурного Ландшафта, исследование которого вряд ли может ограничиться предварительными изысканиями М. Вебера. Это центр культурной активности, а потому, кроме функций центра хранения и трансляции сим­волических конструкций через тексты и систему образования, кроме функций центра управления общественной жизнью и кроме функций центра организации хозяйствен­ной деятельности, - он служит основой для возникновения инновационных процессов – появления идейных ересей, социальных революций и технических инноваций. Но в наше время, следует отметить, город, и, прежде всего, столичный центр, в связи с резко возросшими возможностями коммуникативных каналов во всех сферах культуры, те­ряет функцию «Центра». Центры «Идей», «Обществ» и «Производств» все более «вир­туали­зируются», приобретают динамизм и не завязаны на какой-то определенный гео­графи­ческий центр, они более приобретают конфигурации собственно культурного Ландшафта, «поднятия» и «падения» которого не связаны напрямую с земным Ландшаф­том. Взять, к примеру, менталитет: в связи в «Интернетом» мыслитель самой захудалой провинции может общаться со всем миром, пользоваться библиотеками всего мира и предлагать результаты своего творчества всему миру.

 

3. ПЕРИФЕРИИ

 

На, кроме этого, есть и обширные равнины культурного Ландшафта. Равнины - «Пе­риферии» связаны с «Центрами», но живут своей жизнью. Они не живут согласно «Идеям» «Центра», - в качестве символического обеспечения им служит си­нергетиче­ский симбиоз идейных инноваций «Центра» и архаических тра­диций, которые либо были когда-то центральной идеологией, либо имеют истоком ни­зовые идеологии, они обладают крайней устойчивостью в культуре, ибо осваиваются в дет­стве в «ауре» мира «Повседневности», которое мало подвержено из­менениям. Суть этой устойчивости со­стоит в том, что эти «низовые идеологии» сформировались непо­средственно в результате конкретных практик социальных взаи­модействий и реальной жизнедеятель­ности. Но эта «идеология Повседневности» от­лична от мифологии перво­бытности, хотя и имеет основой такие же типологии мышления. Это обусловлено тем, что мифологии первобытности формировались таким же образом – как результат непо­средственной практики жизни.

Но в равнинах еще есть и «впадины», и «ущелья», до которых вообще не доносится ак­тивная жизнь «Центра», они даже не интересуются и жизнью «Периферии», это, если

употреблять терминологию П. Лаврова, - «Пасынки истории», смысл жизни которых – это постоянная борьба за выживание и стремление элементарно обеспечить себя и свою семью. Они незаметны, но их подавляющая масса. Они, и есть те «охотники» Д. Морриса, бродящие по «джунглям» современной цивилизации с той же целью, с кото­рой бродил первобытный охотник по джунглям и прериям земного Ландшафта. Для него интересы и страсти «Центров» и «Периферий» смешны. Часто именно этот слой, прорываясь в «Центры» дает образцы «глуповской» литературы, не­истощимого запаса «шуток», жи­вого народного «фольклора». Философу – «геологу» культурного Ландшафта, как но­вому типу «народника», надо периодически идти в экс­педиции в «народ», в «Жизнен­ный мир» повседневности.

 

2. НАПРЯЖЕНИЯ МЕЖДУ «ЦЕНТРОМ» И «ПЕРИФЕРИЕЙ»

 

Важным в культурном Ланд­шафте является появление напряжений между «Центром» и «Периферией». Возникаю­щая дистанция между ними создает предпосылки для текто­нических взрывов, появления складок и смещений, самое страшное – возможны мощ­ные «извержения» - революции, сопровождающихся огромными жертвами, исход ко­торых, как правило трагичен. В начале становления культурных «Центров» они имеют часто прогрессив­ный характер. Культурный центр упорядочивает символические кон­струкции, стабилизирует общественную жизнь, интенсифицирует экономическую дея­тельность. Но, в результате последующей рефлексии культурными элитами, их деятельности по упорядочению и систематизации традиций, происходит перегружен­ность символиче­ских систем интерпретациями, засорение рационализациями исходного смысла символических конструкций, спонтанно родившихся в процессе культурного творчества, а потому возникает диссонанс между этими практически фун­дированными синергетически организованными символическими конструкциями и ра­ционализован­ными интерпретациями их, возникает напряжение между мировоззрением культурной элиты и мировоззрением периферии, которым руководятся представители «Жизнен­ного мира» периферии. Это аналогично в отношении общественных и хозяйственных центров. Власть в них бюрократизируется, а экономика спекуляризиру­ется.

Но в этом есть положительный момент – благодаря этой напряженности культура при­обретает динамизм, что особо явственно стало проявляться с периода «осевого вре­мени» (К. Ясперс, Ш. Эйзенштадт), когда и появилась История. С этого времени куль­туры стали жить путем ритмически повторяющихся «разрядов» потенциалов, возникающих в сфере «Идей», «Обществ» и «Производств» – путем революций, что убыстрило инновационные процессы в культуре, придало истории динамический и драматический характер. Но сейчас мы наблюдаем определенное снятие этого напряжения. К примеру, в ментальной сфере, происходит демократизация научной дея­тельности, уже все менее и менее скованной нормативными рамками университетов и институтов. В вре­мена средневековья эта форма деятельности была вообще «элитным занятием» в мона­стырях и университетах, использовала закрытый для людей латинский язык, в новоевропейской истории идет процесс образования академий и широкой сети светских школ, мысль начинает функционировать в формах живых национальных язы­ков, фор­мируется «научный этос» - одним из важнейших принципов которого является следование только истине, признается ценным любое научное открытие, совершено ли оно неизвестным клерком (которым был, в частности, А. Эйнштейн) или же признанным «корифеем» науки. То же самое относится к социальной сфере, благодаря системе вы­боров, - по крайней мере номинально, каждый может стать лидером. Это же имеет от­ношение к хозяйственной сфере. Но это не значит, что динамичность при этом снижается, и это «конец истории». Нет, просто в данном случае упрощается механизм «циркуляции элит», который позволяет без излишних непроизводительных затрат про­изводить необходимые коррекции в области ментальности, общественной и хозяйст­венной жизни.

 

СТОКИ

 






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных