Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Рорайма Последнее оставшееся великое приключение 7 страница




Я оставил им веревку и направился обратно «низ, где меня ждал Дон, чтобы продолжить наши иссле­дования.

—Будет добыча — не забудьте поделиться с товари­щами — напутствовал меня Джо. — Всю работу за вас делаем.

Быстро закрепив веревку на каверзном участке, я уже через двадцать минут стоял рядом с Доном.

—И наточил же я свой тесак, Хеймиш! Прямо хоть брейся...

—Нет, ты погляди на эту колибри!

Изумительная пичуга повисла в воздухе в каком-нибудь метре от меня, поблескивая любопытными глаз­ками. Она напомнила мне истребитель с вертикальным взлетом: только что тут была — миг, и нет ее, словно растворилась в воздухе.

Мы отыскали начало тропы, проложенной Айзеком, и двинулись по ней. Дон шел впереди, срубая моло­дую поросль, появившуюся после 1971 года.

Иные виденные мной места засели в памяти, словно полузабытый обрывок мелодии. Это Квилин-Ридж на острове Скай в февральский день; это безлюдная до­лина в Гималаях, где общество мне составляли только два медведя (правда, нас разделяло почтительное расстояние); и это идиллическая тропа у подножия пяти­сотметровых красных песчаниковых скал Рораймы. Дон был согласен со мной: мы словно проникли в потерянный рай, хотя и малость неприветливый. Кру­гом рассыпались цветы; высокий папоротник рисовал затейливые узоры на красном камне; нас окликали пти­цы, и одна подлетела так близко, что я мог дотянуть­ся до нее рукой.

Взяв у Дона тесак, я занял место лидера. Вскоре передо мной внезапно открылась прогалина шести-семиметровой ширины, провянувшаяся вдоль основания вертикальной стены.

—Черт побери, Дон, ты только погляди! Видал ты что-нибудь подобное?

Он тоже не верил своим глазам.

—Капустная лавина, чтоб мне провалиться!

Под горой громоздилась куча бромелий всех форм и размеров. Словно некий обанкротившийся зеленщик сбросил здесь непроданный урожай капусты. Шагая по настилу из «плодов» столовой горы, мы слышали странные звуки, как будто растения взвизгивали от боли.

—Видимо, они упали со стены, — негромко конста­тировал я то, что и так было ясно, поскольку вряд ли джорджтаунские мусорщики сбрасывали здесь свой груз.

Запрокинув голову, я стал обозревать угрюмые на­весы. Всюду торчали бромелий; каждый намек на тре­щину или зацепку служил опорой для нескольких рас­тений.

Бромелий очень выносливы, тем не менее эта огром­ная куча силоса свидетельствовала, что их обитель далеко не всегда надежна. Основание «лавинного кону­са» протянулось метров на сто; дальше шли сплошные заросли. Я начал было пробиваться вдоль самой скалы, исчерченной яшмоподобными жилами, но этот участок оказался ненамного лучше. Рядом с почти вертикальной стеной «зеленый пояс» казался лишь чуть покатым, на самом же деле заросли примостились на довольно крутом откосе, и, наклонясь, я обнаружил, что стою на ветках в двух с лишним метрах над землей. Мышцы болели от поединка с твердой древесиной, и тесак быстро затупился. Перерубленные стволы выделяли темно-красный сок, и казалось, что они кровоточат. Дон сзади наблюдал мои маневры, ступая по проло­женному мной «каналу».

—Чем не воздушный коридор, Дон?

—Сменить тебя?

Я с благодарностью вернул ему тупой тесак.

—Держи, приятель, он твой! «Как лиана сжимает ствол, так Закона рука крепка», — процитировал я Кип­линга. — «Помни: сила Стаи — Волк, и Стая — сила Волка».

—Ну что ж, схватимся с этой кровоточащей стаей, которая загораживает нам дорогу!

И Дон яростно атаковал заросли. Должно быть, со стороны все это выглядело нелепо. Мы продвигались судорожными рывками, теперь уже в трех метрах над землей, словно бабуины, страдающие артритом. Каждый шаг мог оказаться последним: сорвешься — и напорешь­ся на перерубленный тобою же тонкий ствол — косой срез запросто пронижет человеческую плоть!

—Похоже, на сегодня нам лучше оставить мысли о водопаде, — сказал я, провалившись в зеленый коло­дец и цепляясь за два сука, которые, на мое счастье, сыграли роль спасательного пояса. — А ты как думаешь, Дон?

—Думаю, мы тут далеко не продвинемся, приятель. Может, вернуться на основную тропу и попробовать идти ниже:

—Ниже я видел широченную пропасть, черт бы ее побрал, — ответил я. — На то, чтобы там выйти к водо­паду, понадобится целая неделя плюс помощь отряда индейцев.

И я продекламировал подходящие к случаю строки из «Друзей Гайаваты»:

И наткнулись на преграду:

Повалившиеся сосны

Поперек и вдоль дороги

Весь проход загромождали.

— Как бы тебе в один прекрасный день не загро­моздило проход все это дерьмо, которое ты изрека­ешь, — зловеще произнес Дон.

Решив, что позже еще вернемся на это дивное место, мы переключили внимание на склон вверху. Дон высмотрел систему трещин левее Носа, на высоте около шестидесяти метров. Однако здесь по сравнению с Носом стенной маршрут удлинился бы метров на сто — эти метры мы выигрывали на крутых подходах к Носу.

Как только мы возвратились на основную тропу, спустились облака и заморосил дождь. На узком участ­ке гребня мы подкрепились арахисом и мятными леден­цами. Я подобрал оставленную здесь веревку и сунул ее в рюкзак, после чего мы пошли вниз, срубая по пути острые сучья, которые грозили выколоть нам гла­за, когда мы поднимались. Сменяя друг друга, мы рас­ширяли и расчищали тропу, безжалостно уничтожая огромные бромелии. У меня было такое чувство, словно я крошу тесаком стойких пожилых леди в кринолинах.

Облака на время расступились, и, поглядев назад, мы увидели в провете Джо и Майка. Дон издал прон­зительный свист, отразившийся от скал, будто рикоше­тирующая пуля. Джо ответив ему не менее резким свистом.

—Похоже, непростой участок им достался, Дон.

—Надо думать, и остальные не легче, — отозвался он, щурясь. — Тут работы не на одну неделю.

Рукоятка тесака натерла мне ладони до пузырей, и я направился в лагерь. Дон сказал, что еще понаб­людает за ребятами и дочистит тропу.

Шлепая вниз по жидкой грязи и стараясь не заде­вать слизистые и шиповатые сучья, я просматривал путь на два-три шага вперед и запоминал, куда ставить ногу (у альпиниста автоматически вырабатывается та­кая привычка); все, что ближе, контролировалось уже не зрением, а подсознанием. Опуская ногу на очеред­ную слякотную опору, я заметил уголком глаза ка­кое-то движение — заметил с опозданием, потому что мой «автопилот» уже просчитывал скользкий сук, тор­чавший поперек тропы в метре от меня. Между тем замеченное мной движение носило отнюдь не невин­ный характер: три змеи выползли из своих убежищ, задумав погреться на выглянувшем солнце. Я не успел затормозить, и тяжелый рабочий башмак с хрустом наступил на них. Змеи были совсем маленькие, от силы полтора десятка сантиметров, и они явно испу­гались больше моего, потому что тут же очистили тропу.

Мо издали увидел меня и развел сгущенку в ки­пятке. Еще он предложил мне холодного риса, к ко­торому я испытываю почти такое же отвращение, как Алекс: в прошлом году я три месяца подряд питался чуть ли не одним рисом. А потому я сказал Мо, что предпочитаю тунца, хоть он и напоминал по вкусу какой-то горький порошок.

Мо держал наготове ракету на случай появления вертолета, однако «ожидание запчастей» могло затянуть­ся надолго.

В лагере 6 в этот день ничего особенного не про­исходило. Ребята из Би-би-си еще не отошли как сле­дует после вылазки на болото Эль-Дорадо, Обсудив свои возможности, они заключили, что сами сейчас не в состоянии перетаскивать все свое снаряжение в ла­герь 7. Помимо личного имущества у них была съемочная и звукозаписывающая аппаратура, а носиль­щиков в лагере 6 не осталось. Надо было ждать, когда придут носильщики с продовольствием. Продуктов в лагере оставалось всего на два-три дня.

Нам поймал около своего передатчика крупного черного скорпиона и вручил ею Майку Тамессару для коллекции.

 


Глава девятая

И пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и устремились на дом тот; и он не упал, потому что основан был на камне.

От Матфея. 7, 25

 

Итак, самая ответственная стадия нашей экспедиции началась — мы приступили всерьез к восхождению. Пер­вый день работы на стене в паре с Майком Томпсо­ном принес Джо еще не изведанные им ощущения: главной проблемой оказались скорпионы и пауки!

Пока мы с Доном пробивались к Алмазному водо­паду, Джо числил свои жумары, готовясь следовать за Майком вверх по веревке, которая свисала перед пещерой, не касаясь скалы.

Отработав первый отрезок, с пятидесятиметровым навесом в начале, Майк вышел на Нишу — так мы на­звали выступ площадью около трети квадратного метра, к которому от верхнего конца веревки вела узкая по­лочка. Нижний конец веревки был тоже закреплен, чтобы нас не слишком качало и чтобы мы при спуске не проскакивали мимо пещеры, ибо дальше нас ожидал обросший бромелиями шести десяти градусный скос, — несомненно, один из главных источников пополнения громоздящейся в ста метрах ниже «силосной кучи». Бромелиевый «огород» кончался на краю голой плиты, спадающей туда, где Дон и я сражались с зарослями.

Джо быстро убедился, что Мо и Майк нисколько не приукрашивали — стена и впрямь была отменная. Первый же отрезок внушал глубокое уважение — скала вздымалась вверх, словно нос океанского лайнера, до выступа, выше которого следовал вертикальный учас­ток. Почти до самой Ниши Джо поднимался на жумарах, не касаясь скалы.

Есть несколько способов применения зажимов жумар. Представьте себе простоты ради привязанные к двум зажимам петли из нейлоновой тесьмы; петля по­короче пристегнута к обвязке у пояса, позволяя удоб­но висеть на основной веревке, петля подлиннее, она же стремя, предназначена для ноги, и этот зажим по­мещается на веревке почти на уровне пояса. Начиная подъем, сперва передвигают верхний зажим и загру­жают его своим весом, затем подводят нижний зажим почти вплотную к верхнему. Опираясь ногой о стремя, повторяют маневр снова и снова и мало-помалу наби­рают высоту. Дело это трудоемкое, и очень важно пра­вильно подогнать длину петель. Есть и более сложные методы, с применением различных петель, однако описывать их все равно что рассказывать о действии дифференциальной передачи не шевеля руками.

Таким образом Джо вскоре вышел к Майку. Позд­нее он поделился со мной своими первыми впечат­лениями:

«Следующий отрезок выглядел относительно корот­ким — довольно широкий открытый желоб, заполненный растительностью. Левее этого желоба я рассмотрел слег­ка нависающую трещину, которая сужалась кверху. В трещине тоже местами прилепились растения. Майк страховал меня, но я решил сперва проверить, что делается справа, — может быть, там путь легче. Убедил­ся, что этот вариант тяжеловат, вернулся и пошел вверх по трещине.

Почти весь этот участок я шел с искусственными опорами. Половину пути вбивал различные крючья, дальше начали появляться зацепы. Очищая их клювом молотка, я обнаруживал скорпионов и весьма неприят­ных на вид насекомых. Естественно, это отнюдь не помогало мне чувствовать себя раскованно. Вместо того, чтобы, как обычно, вытягивать руку и нагружать зацеп, мне приходилось сперва подниматься и прове­рять зацепы на наличие жалящих тварей. Из-за этой угрозы я использовал больше крючьев, чем расходуешь в нормальной обстановке.

Метрах в двадцати выше точки, где я оставил Май­ка, пошла рыхлая скала и удобная трещина начала сходить на нет. Тут было малость опасно. Находясь метрах в пяти от нужной мне широкой полки, я ви­дел опоясывающие ее заросли бромелии, похожие на перьевой головной убор индейского вождя. Не видя, куда вбить крюк, и утомленный нервным напряжением, в немалой степени из-за боязни быть ужаленным, я крикнул вниз Мо: «Я спускаюсь, хватит с меня на сегодня!».

Всего они насчитали в этот день двух пауков и шесть скорпионов. Майк заметил паука подле бромелии на Нише и хотел пришибить его молотком, но грунт спружинил, и разгневанный паук улизнул под листья. Спускаясь по веревке, они с тревогой прислу­шивались к потрескиванию корлена. Как говорил по­том Джо:

—По мне, так моя жизнь стоит лишней веревки. Завтра же закреплю вторую.

Быстро посчитав в уме, сколько у нас осталось корленовой и обычной альпинистской веревки, я заклю­чил, что мы можем весь маршрут обеспечить двойной веревкой. При этом для большей безопасности можно надевать жумар и на страховочную веревку. Слишком много народу погибло оттого, что подводила одинар­ная веревка.

Алекс в лагере 6 чувствовал себя совсем паршиво. Он здорово простыл и всю ночь шмыгал носом, слу­шая, как упорно барабанит дождь по брезенту. «Шпион» Морис и Майк Тамессар, лежавшие у торца хижины, куда задувал ветер с дождем, промокли насквозь.

Я ночевал в маленькой палатке, и она надежно защитила меня от ливня, хоть порой и казалось, что я очутился внутри котла, который снаружи прилежно обрабатывают клепальщики.

Программа на следующий день, 18 октября, преду­сматривала, что мы с Доном закрепим веревки на кру­тых участках тропы, а Мо и Джо будут работать на стене. Майку полагалось отдохнуть в лагере.

Мо возглавил наше шествие. Утро было порази­тельное. Мы никогда еще не видели гору такой чис­той. Ни одно облачко не заслоняло кроваво-красный в утреннем свете массив; только над влажным лесом стелилась обычная пелена. Джо шагал впереди меня. Попугайчики делали свою утреннюю зарядку.

—Глянь-ка, Хеймиш, — Джо остановился, держа в руке змею.

Он схватил ее двумя пальцами у самой головы.

—Берегись, — предостерег я его. — Вдруг она ядо­витая.

—Не бойся, не вырвется, — заверил он меня, хотя змея извивалась, будто хвост сердитого кота. Все же я уговорил Джо прижать ее голову к толстому суку и казнил змею двумя ударами своего молотка. Мы не знали, что это за вид, однако не решались отпускать ее на волю — вдруг потом кого-нибудь укусит! Индейцы последовательно истребляют опасных змей; Адриан тоже их не щадит. Так-то оно вернее, хотя мы предпоч­ли бы никого не убивать без нужды.

Я проводил Джо до основания стены, поскольку нес веревки для работающей связки; Дон шел следом за нами.

Путь до Носа был не лишен трудностей — крутые подъемы сочетались с невероятно густыми зарослями, пестрое переплетение которых напоминало мне внут­ренности замысловатого электронного прибора. Конечно, работа, проделанная мной и Доном накануне, не про­шла бесследно, однако множество изобилующих корня­ми грязных и крутых коротких подъемов затрудняло движение с тяжелыми рюкзаками, тут было необходимо закреплять веревки. И припас предназначенную для этого дела веревку, да еще захватил шестьдесят мет­ров для Мо и Джо. Дон нес различное снаряжение, в том числе клиновидные крючья. Сделанные из стали или прочного сплава, они достигают в ширину десяти сантиметров и при вбивании в трещину издают звон наподобие колокольчика тирольских коров, отсюда их второе название — «бонг».

Двадцатиметровый отвесный грязевой склон, с ко­торым мы познакомились накануне, был отвратителен. Даже если вы ухитрялись оставаться сравнительно чис­тыми выше пояса до то минуты, когда наставала пора цеплять жумары за черную склизкую веревку, доста­точно было пройти по растительному коридору полтора метра по направлению к первому илистому карнизу, чтобы совершенно вымазаться в слизи, которая к то­му же забивала зубья зажимов.

Мо уже добрался до пещеры и надевал беседку Уайлэнза.

—Ботинки сегодня оставляю здесь, — сказал он мне. — Только грязь собирают. Надоело. Так что я взял с со­бой свои испытанные кеды.

Под навесом здесь было достаточно сухо, и лагер­ную площадку еще защищал сверху широкий карниз.

—Ну и подходы мы выбрали! — заметил Джо. — Хуже не бывает. Полтора часа топай, как черт, по жидкой грязи, прежде чем начинать настоящую работу!

— Плюс вертикальный метраж, который будет расти с каждым днем... — добавил я, глядя туда, где конец веревки пропадал из виду метрах в пятнадцати над нами.

Мо легко пошел вверх по закрепленной веревке. Мы с Доном сделали несколько снимков, потом заша­гали обратно вниз. Вот как Джо описывает ход вос­хождения в этот день:

«Мы быстро добрались до высшей точки, достигну­той накануне. На этот раз я захватил самоввинчиваю­щиеся шлямбурные крючья с зубьями на конце. Когда вбиваешь такой крюк, он сам вгрызается в породу, так что шлямбур не нужен. Однако мои шлямбурные крючья, очевидно, были плохо закалены, потому что они быстро тупились и зубья стесывались. Конечно, я понимал, что здесь на редкость твердая скала, и все же крючья явно были с браком. На одно лишь отверстие ушло двенадцать штук, так что я основа­тельно вымотался, стоя на подвешенных ниже стре­менах. И когда наконец крюк вошел, он не вызывал у меня особого доверия, а потому, осмотревшись кру­гом, я нашел малюсенькую трещину, вбил лепестковый крюк и осторожно подтянулся на нем. Таким образом я достиг узенькой полки, взобраться на которую ока­залось далеко не просто из-за здоровенных оромелий. Похожие на сосновые шишки метровой длины, они были слишком велики, чтобы их обрывать, но и не­достаточно прочны, чтобы за них подтягиваться.

В конце концов я все же ступил на полку. Однако, чтобы траверсировать оттуда на широкую площадку справа, мне надо было пройти метров пять, а полка в эту сторону сходила на нет, сменяясь гладкой пли­той. Словом, трудный кусок, и в конце концов я вбил ОКС («осознание конечной сущности» — так мы назы­ваем маленький крюк из никелевой стали, длиной не больше сустава вашего пальца, частое применение ко­торого чревато либо ранним инфарктом, либо превра­щением альпиниста в груду костей, поскольку он явля­ет собой скорее психологическую, нежели реальную опору. — X. М.).

Осторожно сжимая ОКС большим и указательным пальцами, я ухитрился дотянуться ногой до широкой полки и встать на нее. Выше просматривался харак­терный участок, изученный нами снизу, — длинный внут­ренний угол, получивший затем наименование Боль­шой впадины. Широкую полку, которой обилие бромелий придавало сходство с ананасовой плантацией, Дон назвал Капустной грядкой. Пусть эта грядка была не слишком велика, зато растущая на ней зелень от­личалась исполинскими размерами».

—Ну что, могу подниматься?! — нетерпеливо крикнул наконец ожидавший на Нише Мо.

—Не вижу смысла, Мо. Я сейчас нахожусь в на­чале внутреннего угла. Во время спуска расчищу маршрут.

—Идет, — скучным голосом отозвался Мо.

На самом деле ему было не так уж скучно на Нише; пятнадцати сантиметровая многоножка, которая спускалась к нему по стене, и летящие сверху колю­чие растения-подушки, сбиваемые Джо, вносили разно­образие в его жизнь. Огромные усилия, потраченные Джо в этот день, принесли ему и всей экспедиции выигрыш всего двух с небольшим метров по верти­кали, но это были чрезвычайно важные метры: Джо благополучно достиг Большой впадины и заключил, что ее можно будет пройти без особого напряжения. Во всяком случае, первый участок внушал нам опти­мизм.

Поскольку облачная завеса скрыла этот акт спек­такля «Затерянный мир», мы с Доном мало что видели из происходившего на стене. Мы постепенно спуска­лись обратно к лагерю 7, навешивая веревочные пе­рила. Приблизительно в то время, когда мы вернулись в лагерь, а Мо и Джо начали спуск по веревке, Чам принял радиограмму от своего коллеги в Маиурапаи. Накануне туда пришел Адриан, проделав весь путь за полтора дня, — нешуточное достижение! Мы узнали об этом вечером через Мориса, который утром пошел в лагерь 6, чтобы взять там баллончики с газом и гор­ное снаряжение, и принес нам записку от Нила.

Джо зажег газовую лампу, а Морис и Майк при­готовили ужин при ее бодрящем свете: суп, тушенка, сублимированный картофель. Нельзя сказать, чтобы мы ели досыта, но и не голодали — спасибо и на том. От Мо­риса мы узнали, что в лагере 6 с продуктами худо — рис отмеряют скупо, словно золотой песок, и обитатели лагеря чувствуют себя совсем заброшенными, поскольку все носильщики ушли.

Царившая в лагере 7 грязь не поддавалась описа­нию. Под ногами — сплошное жидкое месиво, и притом пишу готовили прямо на земле. Все вещи — мокрые, ботинки уподобились влажной промокашке, на камерах оседала влага, объективы покрывались плесенью. В 16.30 начался ливень, который затем продолжался с неосла­бевающей силой. Вокруг хижины шумели потоки; ма­ленькие ручейки просачивались в нашу обитель, так что гамаки можно было сравнить с белыми лодками.

Мо нездоровилось, и он, наглотавшись пилюль, уда­лился в свою палатку, держа в руках любимое чте­ние — «Медицинский справочник альпиниста». Его палаточка смотрелась как необитаемый остров среди вязко­го болота. Через несколько минут до нас донесся ис­пуганный вопль: в палатку Мо забрался в поисках суши здоровенный паук!

Джо тоже чувствовал себя паршиво. Откашливание, которым он прочищал себе глотку по утрам, теперь растянулось на целый день, и продукты этой долгой процедуры собирались в пустой банке из-под орехов. Джо просто не мог обходиться без этой плевательни­цы — такими густыми были мокроты...

При свете лампы я приступил к написанию коррес­понденции для «Обсервера». Было условлено, что на другое утро Майк и Морис отнесут мое сочинение в лагерь 6, куда они собирались идти за продуктами, и передадут гонцу из числа носильщиков, которые должны были вот-вот прибыть. В моем письме на имя Джереми Ханта, приложенном к корреспонденции, говорилось:

«Болото Эль-Дорадо, 20 октября.

Дорогой Джереми!

Нам приходится туговато, не хватает продуктов, и на вертолетную заброску рассчитывать не приходится. Да и без хвори в нашем лагере не обошлось — у Мо началось что-то вроде малярии (но в газете об этом не упоминай). На прошлой неделе мы обнаружили, что около половины сумок с продуктами, оставленных в лагере 1, не дошли до лагеря 6. Мы вставили кое-какой провиант в лагере 4 на обратный путь; теперь послали за ним носильщиков, потому что в лагере 6 осталось продуктов всего на три дня, положение серьезное...»

Закончив статью, я выскочил под дождь, направля­ясь в свою палатку, установленную в тот день на островке рядом с Мо. Мокрый насквозь, весь в грязи, я нырнул внутрь.

—Как дела, Мо? — крикнул я.

—Паршиво. Температура высокая, да к тому же понос. То и дело приходиться вылезать.

—Могу я чем-нибудь помочь тебе?

—Спасибо, не надо.

Дождь лил не переставая до восьми утра. Мне сни­лось, что я снимаю струи Алмазного водопада, сидя в. челне. Проснувшись, я услышал, как мимо палатки текут ручьи, а со стороны обители Мо доносились зву­ки, указывающие на рвоту. Меня очень беспокоило его здоровье, тем более что без Мо вся наша экспедиция могла сорваться.

Каким-то чудом в это утро овсянка была без ком­ков; мы запивали ее разведенным в кипятке сухим молоком. Затем Майк и Морис двинулись в путь, за­хватив свои рюкзаки, мое сочинение и экспонирован­ную пленку. Джо по-прежнему нездоровилось, и он не покидал гамака. Мы с Доном принялись готовить снаряжение для стенки, решив поработать на ней завтра, хотя наше личное снаряжение еще не подоспело, он смастерил из нейлоновой тесьмы самодельную об­вязку. Как не назвать иронией судьбы тот факт, что из всех членов экспедиции только создатель беседки Уайлэнза оказался без этого приспособления! И друзья не могли его выручить: их обвязки не налезли бы на столь обширное брюхо. Четыре обвязки, которые взял Джо в своем магазине в Лэнберисе, больше подходили для какой-нибудь стройной девушки, чем для Дона с его стадесятисантиметровой талией! Я уложил кое-какое личное имущество и продукты на те два дня, что мы намеревались провести в лагере 8, в пещерке у осно­вания Великого Носа.

День был облачный, совсем как на шотландской пустоши в ноябре. Холодные густые облака, готовые вот-вот пролиться дождем, лепились к скалам, словно белый мох, и болото Эль-Дорадо выглядело еще при­чудливее, чем обычно. Стоя возле моей палатки, я вы­смотрел двух крупных птиц, паривших слева от Носа; в это время небо на минуту расчистилось. Судя по всему, это были гарпии, которые гнездятся в этом районе. В прошлом столетии Шомбургк наблюдал гарпий по другую сторону Рораймы. Поглядев в свой цейссовский бинокль, Дон подтвердил, что они и впрямь не из маленьких, однако не сравнятся с кондорами, ви­денными им в Патагонии.

Майку повезло: придя с Морисом в лагерь 6, он узнал, что носильщик Освальд и еще двое индейцев только что прибыли с грузом из лагеря 4. Они доста­вили чай, кофе, сахар и рис. Выяснилось также, что Адри­ан послал Боба Фернандеса в Джорджтаун за продуктами, а Айзек Джерри рыскает по деревням, пытаясь нанять носильщиков. Майка встревожило подавленное настрое­ние обитателей лагеря 6. Правда, ученые продолжали пополнять свои коллекции, но вообще в лагере царило уныние; Джонатан и «шпион» Морис без конца грыз­лись по мелочам, словно соперничающие примадонны. Хотя прибытие чая и кофе заметно всех подбодрило (один Нил по-прежнему предпочитал заваривать паль­мовые листья), отношения оставались напряженными. Алекс уже не мог слышать, как Нил без конца тянет свое «Наступило утро», тем более что вторая строка звучала особенно фальшиво. А Нил, услышав от одного индейца, что тот видел капибару килограммов на девя­носто, твердил Алексу и Гордону, чтобы они ее непре­менно сняли, доводя их до белого каления.

Майк и Морис вернулись в лагерь 7 около 17.00 — потные и обильно политые из небесных леек. Они доставили изрядный груз горного снаряжения и про­вианта. Мы живо вскипятили воду и подали дымящие­ся кружки нашим двум болящим. Мо еще раньше проглотил какие-то антибиотики, но по-прежнему чув­ствовал себя похабно.

Противная сырая погода снова заставила нас лечь пораньше. Я спал крепко, как Рип ван Винкль, однако встал с колибри и тотчас направился в хижину за своей порцией овсянки. Дон и Майк уже вылезли из гамаков, и Майк, как обычно, колдовал над плитой. Он приготовил завтрак даже для Мориса, который счи­тался нашим поваром. Джо и Мо продолжали болеть, и мы с Доном, попрощавшись с ними, двинулись с солидным грузом к подножию стены в сопровождении Мориса. Нам предстояло разбить там лагерь и на дру­гой день поработать на стене.

Я с удовольствием поднимался по гребню. Тропа стала получше, а может быть, я просто свыкся с ней, как вол свыкается с ярмом. Мы отмечали привычные ориентиры: первый грязевой склон... корневой коридор... бромелиевая гряда... брешь... большой грязевой склон. И наконец, последний крутой подъем через взбесив­шиеся корни и сучья к луже у самого основания Носа. Эта лужа должна была снабжать водой лагерь 8.

Приятно было нырнуть в сухое убежище, какое пред­ставляла собой пещерка. Самые большие песчаниковые глыбы были убраны, но несколько обломков еще ле­жали на полке. Каменный пол покрывала сухая пыль, и можно было не сомневаться, что здесь обитают ле­гионы волосатых пауков, многоножек и скорпионов. Меня не очень радовала перспектива спать на полу в обществе злых краснозадых пауков; мне уже дово­дилось дразнить прутиком стоявшего на земле восьминогого, который выставил вперед огромные клешневид­ные хелицеры, напоминающие расставленные руки ат­лета. И я решил подвесить гамак.

Около четырех часов ушло у нас на то, чтобы окончательно расчистить площадку и укрепить на краю карниза брезент в качестве шторы. Вбивая нужные для этого крючья, я стоял на весьма ненадежных опорах, одной из которых было плечо Дона. Подальше, где свисала закрепленная веревка, мы оборудовали еще одно маленькое убежище, защищенное тентом. Я под­весил свой гамак под большим брезентом, в полутора метрах от пола. В общем, все получилось вполне уютно. Мы вскипятили чай, используя в качестве стола широ­кий песчаниковый блок.

—Зачем тут все эти металлические трубочки? — спро­сил Дон, показывая на воткнутые в щели футляры от сигар Джо.

—Зверинец Джо, — коротко ответил я, извлекая пару дохлых пчел из мешочка с коричневым сахаром.

—Нехватало еще коллекционировать этих тварей, как будто их тут без того мало! — заметил мой напар­ник и выбросил горсть футляров на «приусадебный участок».— Что один паук, что другой — все друг на друга похожи.

К тому времени, когда мы подготовили снаряжение для следующего дня, над лесом в нашу сторону по­ползли дождевые тучи. Ветер ерошил листву и посте­пенно набирал силу, суля непогоду.

—Что будем есть, Дон?

Он редко занимается стряпней, и поскольку я в от­личие от него не мог обойтись без еды, пришлось мне взять на себя обязанности повара. Мы останови­лись на мясной запеканке и супе. Пока я кипятил воду, Дон спустился к луже, чтобы умыться. Мы оба выглядели так, словно только что поднялись из уголь­ной шахты.

Пошел дождь, и от яростных порывов ветра брезент заколыхался, будто парус в шторм. Я поглядел на верх­ний край брезента и отругал себя за то, что оставил просвет между ним и скалой: вода с карниза стекала внутрь прямо на мой гамак. Есть пришлось без удобств, стоя — очень уж много насекомой пакости копошилось кругом, и брезент упорно норовил шлепнуть меня по лицу своей желтой ладонью. Вернулся Дон с неполным котелком воды.

— Ночуй-ка ты лучше в моем закутке, — посоветовал он, поспешно глотая свою порцию запеканки, пока она не остыла окончательно.

Он стоял спиной к ветру и дождю, одетый в не­промокаемую куртку с капюшоном.

Тесное убежище Дона не внушало мне доверия, и, окинув взглядом скос, спускающийся от незащищен­ного края скалы через бромелии до нижней стенки, я решил идти в темпе в лагерь 7, с тем чтобы на рассвете вернуться наверх. Дон сказал, что ляжет спать на полке под карнизом — авось никто не укусит. Кому-то надо было завтра попробовать укрепить брезент по­лучше... Я сказал себе, что этим могут заняться наши товарищи, если они поднимутся сюда, — нам с Доном нужно приберечь силы для работы на стене.






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных