Пожалуйста, уважайте чужой труд! 2 страница

Беннетт пробормотал что-то в оправдание, а я не мог винить его, потому что, черт возьми, я тоже не собирался позволять какой-то курице вскарабкаться на мой член. Но он даже понятия не имел, что готовилось за его спиной. Я должен был оторвать его от гребаного кресла и затащить в эту комнату, чтобы ночь началась как надо.

—Чепуха, - сказал я ему, махая рукой туда, где стоял Джонни, у коридора, ведущего к приватным комнатам. — Это твой мальчишник, и приват - необходимый атрибут.

Джонни поднял подбородок в знак приветствия и, закончив разговор с секьюрити, стал пробираться в зал, ни капельки не спеша. С каждой секундой мое нетерпение возрастало. Чем дольше Джонни будет сюда тащиться, тем дольше Бен будет собираться с духом, и тем дольше меня будет ждать моя девочка.

Когда Джонни наконец предстал передо мной, он одарил меня понимающей улыбкой.

— Здорово, Макс. Чем могу помочь?

— Думаю, мы готовы начать торжество.

Джонни кивнул, засунув руку в карман.

— Хлои в Нептуне. Это в Синем Коридоре, слева от сцены.

Я кивнул, ожидая продолжения. В конце-концов, не получив больше никакой информации, я не выдержал:

—А Сара?

—Она в Зеленой Комнате, в Черном Коридоре, справа от сцены, - сказал Джонни. Затем наклонился и добавил:

—В той позиции, в которой она попросила.

Я закусил язык, засунув руку в карман, чтобы спрятать кулак, который сформировался инстинктивно.

— Она попросила тебя насчет позиции?

Что это, черт возьми, значило?

— Ну просто ленточка здесь, ленточка там, - Джонни смотрел на меня, и его легкая ухмылка выдавала то, как его забавляла моя реакция.

Я смотрел на клиентов, разбросанных по темному залу, сидящих на черных кожаных креслах или прислонившихся к гладкой темно-серой гранитной барной стойке. Я чувствовал собственный пульс в челюсти, стиснул зубы, и это придавало мне нехарактерный для меня грозный вид.

Меня терзали противоречивые чувства: интерес, порожденный возросшим доверием между ними, и необходимость знать, что он видел и где он ее трогал. В Красной Луне Сару связывали редко, и обычно это делал я.

— Она позволила тебе себя трогать?

Джонни смотрел на меня, улыбаясь все шире и покачиваясь на каблуках.

— Ага.

Мое пристальное внимание ничуть его не покоробило. Он просто позволил мне самому управиться со своей вспышкой ревности, зная, что больше, чем что-либо, меня переполняла благодарность. За последние девять месяцев или около того Джонни сделал так много для нас и даже сквозь пелену гнева я осознавал, что он просто оказывал мне услугу, разместив Хлои и Сару в дорогих номерах в своем забитом до отказа клубе.

Я взглянул на него и улыбнулся.

—Хорошо. Спасибо, приятель.

Джонни похлопал меня по плечу, кивнул кому-то за моей спиной, и пробормотал:

— Повеселись сегодня, Макс. У тебя есть час, прежде, чем в Зеленой Комнате начнется следующее шоу.

С этими словами он повернулся и снова пошел в Черный Коридор, туда, где я найду Сару, в позиции, с ленточкой.

Я ощутил, как в груди возрастала неистовая тоска. Напряжение, как в начале матча по регби… только где-то глубже во мне и повсюду. Оно распространялось от грудной клетки наружу, к конечностям, пульсируя в кончиках пальцев. Мне нужно было добраться до нее и дать ей то, для чего она попросила приехать в Вегас.

Когда я сказал Саре, что единственная неделя, когда мы могли устроить Беннетту мальчишник, выпадала на неделю с Днем Святого Валентина, она поначалу отреагировала рассмеявшись и напомнив мне, что ненавидела этот праздник. Ее бывший всегда его портил, и я втайне радовался тому, что она не придавала большого значения этому дню. Мы праздновали свои отношения почти каждую гребаную ночь в моей постели и уж точно каждую ночь среды в нашем номере в Красной Луне. День Святого Валентина был незаметной рекламкой на календаре по сравнению со всем этим.

Но вторая, чуть более поздняя реакция Сары заставила ее подойти поближе, погладить мою грудь и спросить, может ли она тоже приехать.

— Обещаю, что не испорчу оставшуюся часть вечеринки, - прошептала она с широко раскрытыми глазами, загадочным образом сочетающие выражение неуверенности и желания.

— Пусть ваша холостяцкая вечеринка проходит так, как было задумано. Я просто хочу разок поиграть в «Черном Сердце».

Прежде, чем я нашелся, что ей ответить, я наклонился, чтобы поцеловать ее, и после этого поцелуя ее руки оказались в моих волосах, а мои губы - на ее груди. И все это перешло в жесткий и быстрый секс на моем кухонном столе. Затем я рухнул на нее, тяжело дыша на ее влажной шее:

— Да, черт возьми, можешь приехать в Вегас.

Приняв спокойный вид, я снова сел и ощутил на себе взгляд Беннетта, взяв свой напиток.

— О чем вы говорили? - спросил он, наблюдая за Джонни, исчезающим за черным канатом.

— О комнате, - ответил я, — которая готовится специально для тебя.

—Для меня? - Беннетт прижал руку к груди, уже сопротивляясь. —Макс, говорю тебе еще раз, - я пас.

Я простонал, скептически на него посмотрев.

—Черта с два ты пас.

— Ты серьезно настроен.

Мы еще немного поспорили, пока я, наконец, не понял, что он сдается. Его лицо выражало решительность. Он ненадолго задумался, созерцая свою рюмку водки, а затем осушил ее.

—А, к черту.

Он положил рюмку, вскочил с кресла и решительно зашагал по коридору.

Я сделал все, что мог, чтобы не броситься вот так же прочь со своего места. Имя Сары эхом отражалось в каждом стуке моего сердца. Я любил ее так безумно, что было удивительно, что это не была и моя холостяцкая вечеринка. Количество раз, когда я чуть было не сделал ей предложение, было смехотворно. И почему-то я знал, что она все понимала по выражению моего лица: тот миг, когда я начал было умолять ее уехать со мной на выходные, выйти за меня, начать жить вместе… а потом передумал. Безусловно, она спросила, что я имел в виду. А я сказал, что она прекрасно выглядела, вместо слов «Я не успокоюсь, пока мы не поженимся».

Мне часто приходилось напоминать себе, что прошло всего шесть месяцев —даже почти девять, включая наше первоначальное соглашение, а Сара боялась всего, что касалось брака. У нее была своя квартира, но, честно говоря, я не знаю, почему она так беспокоилась. Первый месяц или два, после того, как мы помирились, мы проводили время в двух местах, но мой дом был больше, лучше обставлен, а в моей спальне освещение было удачнее для того, чтобы фотографировать ее, что мне так нравилось. Вскоре она находилась в моей постели уже каждую ночь. Она стала бы моей навсегда, но, черт возьми, мне приходилось напоминать себе, что торопиться с этим не стоило.

Спустя достаточное, по моим меркам, время после того, как Беннетт ушел, я положил свой стакан на стол и посмотрел на Уилла и Генри.

—Джентльмены, - заговорил я, — я собираюсь в зал, чтобы получить там потрясающий приватный танец от вегасской красотки.

Оба не отрывали взгляда от танцовщиц на сцене, и я был абсолютно уверен, что мог уйти, а они бы и не подумали посмотреть, в какой зал я иду.

Зал слева от сцены вел к номерам с названиями планет. Эти номера главным образом предназначались для приватных танцев, таких, как тот, который сейчас танцевали для Беннетта. Как по мне, единственное, что представляло интерес в тех комнатах, был тот факт, что приват для него танцевала Хлои.

Но комнаты справа от сцены, помеченные просто разными цветами, были для совершенно других целей. Туда не мог войти никто, за исключением некоторых сотрудников клуба и избранного круга посетителей. Отгороженная от посторонних канатом секция была для постоянных клиентов, которые платили за привилегию наблюдать за половыми актами. Как Красная Луна в Нью-Йорке, Черное Сердце в Вегасе помимо всего прочего угождала контингенту богатых и заядлых вуайяристов.

Как я и ожидал, никто из моих приятелей не видел, как я встал, обошел наши шикарные кожаные кресла и проскользнул сначала в заднюю сторону зала, прежде, чем направиться к дальней стороне. Даже если они и не видели, я не хотел привлекать их внимание, направляясь прямиком в коридор для приватных танцев.

Я двигался по коридору вперед, где стоял мужчина почти моего роста в черном костюме и с наушником. Кивнув, он отцепил тяжелый шелковый канат и пропустил меня через плотный бархатный занавес.

У меня был полный доступ. Все-таки никто из моих собратьев не мог пройти сюда, какими бы влиятельными и красноречивыми братья Райан ни были. Я заставил Джонни пообещать мне, что они не наткнутся случайно на меня с Сарой.

Я был с ней в Красной Луне так много раз, что мне не нужно было заглядывать в комнаты, чтобы знать, что там происходило.

В Красной Комнате один мужчина хлестал плеткой обнаженную женщину, а второй капал ей на грудь горячий воск от свечи.

В Белой Комнате мужчина погружал руку по запястье в распластанную на столе женщину.

В Розовой Комнате я мельком увидел трех женщин, удовлетворяющих одного мужчину.

Толстый ковер заглушал мои шаги. Здесь, в отличие от Красной Луны, окошки, глядящие внутрь комнат, были меньше, но их было больше. Это давало ощущение, будто ты наблюдаешь разные сцены через разные окошки: другой взгляд на одно и то же зрелище - стандартный вуайяристский тариф.

За последние несколько месяцев я узнал, что исполнители —смелые и движимые фетишистскими наклонностями —редко изображали что-то большее, чем красочное, но безэмоциональное совокупление. И это было превосходно: по словам Джонни, большинство постоянных посетителей просто хотели видеть исключительный секс, штуки, которые не показывают по телевизору и —на деле —в их собственной спальне.

Но было несколько нам не известных посетителей, которые приходили по средам, чтобы понаблюдать за нами с Сарой. Наши ночи в этом месте были превыше каких бы то ни было обязательств, будь то работа, друзья или семья. Красная Луна позволяла нам выражать то, в чем мы оба нуждались. За последние месяцы мы полностью приняли наш общий эксгибиционистский фетиш, обсуждая его после часами в ее или моей постели.

Когда я подошел к комнате, за ней еще никто не наблюдал, так что я мог проскользнуть внутрь незамеченным. Как я и думал, дверь в Зеленую Комнату была не заперта. Никто из здешних посетителей, кроме меня, не осмелился бы повернуть случайную дверную ручку в одном из клубов Джонни.

Это была маленькая комнатка, как и другие, в которой не было ничего, кроме двух реквизитов: обыкновенного металлического стула и стола. Отсутствие убранства означало, что все мое внимание —и внимание наблюдателей из коридора —будет приковано к обнаженной женщине, в настоящее время склонившейся на столе.

Ее глаза были завязаны. Изгиб ее идеальной попки возвышался над столом. Ее позвоночник был прямым и расслабленным. Когда за мной захлопнулась дверь, она закусила губу, и я увидел, как по ее телу пробежала дрожь.

— Это я, лепесточек.

Ей не нужно было слышать это. По ее позе я мог сказать, что она знала, кто войдет, но я все равно хотел еще раз ее заверить в этом. Она выглядела полностью расслабленной, голова была повернута набок, щекой к столу, и я воспользовался моментом, чтобы рассмотреть ее.

Ее лодыжки были привязаны к ножкам стола ленточками, которые упоминал Джонни. Они были расставлены достаточно широко, чтобы я мог делать с ней все, что захочу и как захочу. Ее руки были не туго связаны за спиной. Ее кожа была гладкой и безупречной, а рот —влажным и слегка открытым. Я снова внимательно изучил ее тело, а она, будто ощутив, куда я направил свой взгляд, подняла попку чуть выше.

Я подошел к ней, положив ладонь между ее лопатками. Она слегка вздрогнула, простонав от удовольствия, когда моя рука скользнула вниз по ее позвоночнику и по округлости ее зада.

— Черт, дорогая, ты выглядишь прекрасно.

— У тебя холодная рука, - прошептала она, — это так приятно.

В самом деле, ее кожа была горячей. Я представил, как она вспыхивала от волнения и ожидания, не зная, когда я появлюсь, и кто мог увидеть ее до меня. Я скользнул пальцем по ее попке и ниже, погрузив его в источник ее влажности. Внутри нее уже было скользко. Мой член отвердел от взгляда на нее, от ощущения на моих пальцах ее готовности. Когда я ввел два пальца в нее, она дернулась на столе, и я с облегчением заметил, что Джонни связал ее не слишком туго.

Сара наконец встретилась с Джонни в дневное время вскоре после того, как вернулась ко мне, в прошлом августе. Хотя они были кратко представлены друг другу после нашей первой сцены в его клубе, Сара захотела посидеть с ним где-нибудь подальше от этого мира. Она сказала, что ей будет комфортнее делать то, что мы делали, если она будет знать, кто стоит за всем этим. Мы присоединились к нему за чашечкой кофе в уютном кафе в Бруклине. Джонни, как и все мы, был сражен наповал, когда Сара наклонилась и поцеловала его в щеку, открыто благодаря его за все, что он для нас сделал.

Они просто нравились друг другу. Он понял ее с того самого момента, как увидел. Понял ее так, как, мне казалось, до него понял ее я. Джонни сходил по ней с ума, защищал ее и, как в этот вечер, он был единственным мужчиной, кроме меня, кому она позволяла прикасаться к себе, да и то лишь для того, чтобы подготовиться к этому особому случаю. Доверие, которое она ему оказывала, было свидетельством верности мне.

Я смотрел на ее кремовые округлости, на суровую красную ленту на ее запястьях и лодыжках, на плавную линию ее сильного позвоночника. Мою грудь сковало такое глубокое желание, что, когда я попытался заговорить, мой голос прозвучал немного сдавленным:

— Как давно ты здесь находишься?

Она пожала плечами.

— Джонни ушел минут десять назад. Сказал, что ты скоро придешь.

Я кивнул, наклонившись, чтобы поцеловать ее плечо.

— И вот я здесь.

— Ты здесь.

— Тяжело было ждать?

Она облизнула губы перед ответом.

— Нет.

— Чуть дальше в соседней комнате находятся несколько человек, - сказал я, целуя ее спину. — Представляю, как они проходили мимо этой комнаты и увидели тебя здесь одну, в ожидании.

Она вздрогнула, сделав тяжелый выдох.

— Держу пари, что ты знала это. Держу пари, что тебе это чертовски нравилось.

Она кивнула.

— Ты знаешь, как сильно я люблю тебя?

Она снова кивнула, и прилив крови распространился от шеи к спине. Больше всего Сара жаждала ощущения, что кто-то наблюдал, как мы занимаемся любовью. Она не часто была связана; иногда она брала на себя инициативу, поднимаясь и опускаясь на мне, или брала меня в рот. В эти моменты она любила наблюдать за выражением моего лица. Ее взгляд ловил каждую мою восторженную реакцию, как будто ей все еще не верилось, как опьянен я был ее любовью.

Но иногда —всего несколько ночей в клубе Джонни —она хотела быть связанной, чтобы представлять, как я выглядел, когда смотрел на нее, ощущал ее и трахал ее.

Я протянул руку, чтобы развязать ленты на ее запястьях и почувствовал себя так, словно разворачивал подарок. Сара размяла руки, а затем протянула их вперед, чтобы держаться пальцами за дальний край стола.

— Ты знала, что я как раз собирался предложить тебе сделать это?

Она улыбнулась через плечо в мою сторону. Повязка на глазах скрывала от меня ее взгляд.

— Я подозревала это.

А затем мы оба одновременно услышали грохот из коридора, звук, словно кто-то уронил, должно быть, целый поднос с напитками. Раньше мы никогда не были уверены, когда именно за нами наблюдали. В Красной Луне стены были звуконепроницаемые; здесь же стены были толстыми, но не такими изолированными.

Сара вздрогнула, выгибая спину.

— Видно, они собираются остаться надолго, раз им принесли напитки.

Я снял пиджак, сложив его на спинке стула, а затем наклонился и скользнул руками между столом и ее телом, чтобы приложить ладони к ее груди.

— Прелестная девочка.

Я целовал ее плечо, шею, спину, позволяя рукам скользить спереди. Я лизал, покусывал ее, не в состоянии насытиться ее чертовски красивой кожей.

— Великолепна, - прошептал я, придвинув металлический стул так, чтобы можно было удобно сесть и впиться зубами в ее округлую попку. — Думаю, у нас есть немного времени, чтобы попробовать тебя.

Держа руки на задней стороне ее бедер, я развел их, наклонившись, чтобы поцеловать ее клитор, попробовать ее там, где она была теплой и сладкой.

— Макс, - ее голос был напряжен, сконцентрирован вокруг одного-единственного слога.

— Мм? - я снова попробовал ее на вкус, закрыв глаза. — Ты так прекрасна здесь, - я поцеловал ее туда, где она принимает меня в себя. — Вот здесь.

— Пожалуйста. Сейчас же.

Ее бедра дрожали в моих руках.

— Ты же не собираешься кончить мне в рот? - спросил я, вставая и расстегивая ремень. —Я знаю, что у нас не много времени. Я хочу почувствовать тебя внутри себя прежде, чем ты уйдешь.

Спустив свои боксеры до бедер, я подразнил ее, водя членом по ее клитору.

— Прежде, чем мы начнем, мне нужны кое-какие твои соображения.

Она застонала, толкнув меня задом.

— Не знаешь, куда это вставляется?

Я наклонился и поцеловал ее спину, смеясь.

— Нет, непослушная дрянная девчонка. Это ты быстро скажешь.

Она облизнула губы в ожидании.

Балансируя, едва проникнув в нее, я спросил:.

— Мне взять тебя вот так? У меня есть презерватив в кармане.

Она затаила дыхание.

— Вот так.

У меня в груди все сжалось, и я смотрел на нее, желая насладиться моментом чуть дольше. Она была привязана к столу, обнаженная и готовая. Мой шелковый галстук волочился вдоль ее позвоночника, когда наклонился над ней, и глубокий синий идеально контрастировал с ее бледной кожей. Черт побери, она была горячей штучкой. Дома мы никогда не использовали презервативы, но здесь, в клубе, когда вся ночь у нее еще впереди,- это было немного по-другому.

Я вошел в нее так медленно, что чувствовал каждый гребаный сантиметр ее растянутой для меня плоти. Она вскрикнула, поворачивая бедра так, чтобы вобрать меня в себя глубже. В этом положении, с разницей между нашими уровнями, я мог нагнуться во всю длину ее позвоночника и прошептать прямо в ухо:

— Ты уверена?

— Да.

— Потому что только что я вошел в тебя без защиты, лепесточек. Если я кончу в тебя, наши зрители с разлитыми напитками поймут, что ты принадлежишь мне.

Она простонала, сжимая пальцы у края стола.

— И?

— И когда я уйду, в тебе будут плоды моей любви. Тебе это понравится?

— Ты будешь знать, что они во мне, - прошептала она, двигаясь навстречу моим движениям. —Вот что мне понравится. Когда ты уйдешь и будешь сидеть с мальчиками или за ужином позже, ты будешь думать о том, как я до сих пор ощущаю тебя в себе.

— Ты, черт возьми, слишком права, - я провел рукой вокруг ее бедер и прижал пальцы к ее лону, чтобы дать ей трение повсюду.

Я начал медленно, дразняще, наблюдая, как исчезаю в ней и вновь появляюсь, влажный от нее. Но реальность этой ночи ворвалась в мой личный маленький пузырь, и я понимал, что у меня нет времени насладиться этим. Это будет лишь краткосрочное удовольствие. Позже я найду время вкусить ее гораздо медленнее. Она ахнула, когда я отстранился и вошел в нее резко, выстраивая такой сильный и быстрый ритм, что стол заскрипел, а петли затрещали. Сара приняла этот ритм, подталкивая свой идеальный зад кверху и вбиваясь в меня так же сильно и быстро, как я в нее.

С тихим стоном она прошептала:

—Макс, я уже скоро.

Я скрутил пальцы у ее клитора, прижал их сильнее, начал двигаться еще быстрее. Я знал тело этой женщины, как свое собственное. Знал, насколько быстро ей нужно было, насколько сильно. Знал, как ей нравилось слышать свое имя.

— Лепесток, -прорычал я, — я жажду увидеть, как ты кончаешь с моим членом в тебе.

Выгибая шею, она прижалась затылком к моему плечу, испуская тихий, обессиленный стон:

— Еще. Еще.

— Дьявол, я люблю тебя, Сара.

Это сработало. Ее пальцы вцепились в стол так крепко, что костяшки побелели, и ее оргазм возрастал вокруг меня и вырвался из нее в том же ритме, что и ее жаркие тихие стоны.

—Что ты чувствуешь? - выговорил я, прильнув губами к ее уху. —Власть? Контроль? Вот ты здесь, с завязанными глазами и привязанная к столу, а я, черт возьми, растворился в тебе. Настолько растворился, что с трудом дышу.

Тяжело выдыхая, она, насыщенная, без сил лежала на столе.

— Любовь.

Разряд оргазма подразнил мне спину и завис внизу живота, когда мои бедра ускорили движения.

— Любовь? - повторил я. —Ты привязана к металлическому столу, кончив только что Бог знает перед кем, и ты чувствуешь любовь… Ты должна раствориться во мне, как я в тебе.

Она повернула голову, поймав мои губы. Сара дала мне свой рот, язык, хриплые голодные стоны, и я пропал. Со стонами я терял ритм, мои бедра шлепались о ее зад, меня била лихорадка до тех пор, пока мое тело окончательно не замерло в облегчении.

Я затих, испытывая головокружение и наслаждение от ее поцелуев, когда она была такой медленной и ленивой после оргазма. Комната исчезла, и, как бы избито это ни звучало, время остановилось. Все этой ночью стало связано с ее телом, ее губами, ее глазами, когда они открывались и встречались с моими при поцелуе.

Я медленно вышел из нее и заставил ее губы замедлить их мягкую голодную атаку, чтобы просто полюбоваться их формой. Я пробежался двумя пальцами по ее киске, наслаждаясь тем, как она дергалась подо мной. Введя их в нее, я еще чувствовал жар от трения, свидетельство моего удовольствия.

— Грязная девчонка, - прошептал я, глубоко продвигая в нее пальцы.

Я отдернул пальцы назад и улыбнулся, видя, как телом она не хотела меня отпускать.

Но ей нужно было встать и размяться, а мне —продолжить вечер.

Я встал, застегнул брюки, а затем опустился на колени, чтобы развязать ей ноги. Она выпрямилась, выгнула спину, а затем повернулась и вскочила на стол, потянув меня за галстук, чтобы я встал между ее ногами.

— Что вы будете делать дальше? - спросила она, разглаживая ладонями мою рубашку.

— Поужинаем, наверное, - я отступил, чтобы поднять ее халат с угла комнаты. Пора была покончить с наблюдениями за ней. —А вы?

— Поужинаем, - сказала она, пожимая плечами. —А потом - не знаю, - она посмотрела на меня и слегка улыбнулась дразнящей улыбкой. —Может, пойдем в другой клуб.

— И зачем? - сказал я, смеясь, — Смотреть, как какие-то парни в стрингах трясут своими причиндалами перед вашими лицами? Нет, лепесточек.

Она вызывающе округлила глаза.

— Ну, вообще-то, вы веселитесь по-своему, а мы - по-своему.

С улыбкой я наклонился, чтобы поцеловать ее, позволив ей углубить поцелуй, когда она держала ладонями меня за лицо, а потом запустила их в мои волосы и скользнула ими вокруг затылка.

—Такое чувство, что я могла бы трахаться часами, - прошептала она мне в губы, и я чуть не потерял рассудок. Сара редко ругалась, и когда она так делала, это всегда меня возбуждало. —Я просто чувствую себя немного изголодавшейся оттого, как сильно хочу тебя сегодня.

Я простонал и уткнулся лицом в ее шею.

— Я знаю, знаю, - пробормотала она, и, когда она положила руки мне на грудь, я отступил, чтобы она смогла встать.

—Уверена, что Хлои закончила. Пора идти.

Мы вышли из той же двери, откуда я вошел, и это, к сожалению, был единственный выход из комнаты. В Красной Луне я предпочитал отдельный выход. Одно дело - знать, что за дверью люди, и совсем другое - видеть их.

Но, к счастью, те, кто был в коридоре, разошлись до того, как мы вышли, скорее всего, когда увидели, как я одеваю Сару в ее халат. Когда мы проходили по коридору, мы проскользнули мимо новых посетителей, и я не мог не задаться вопросом: видели ли они нас?

Глава 3

Беннетт Райан

Я не мог решить, чувствовал ли я себя офигенно — по сути дела, я довел до оргазма свою невесту где-то за три минуты в подсобке шикарного секс-клуба — или же таким заведенным и разочарованным, каким я давно не был. Чертова Хлои. Ее уход сделал ее маленькое представление похожим на наказание за то, что я улетел в Вегас в неделю Святого Валентина. Но, черт, если я вообще знал свою невесту, я знал, что —несмотря на нашу роль в мире маркетинга —она считала перспективу проведения вымышленного романтического праздника совершенно нелепой. Несомненно, она просто ухватилась за возможность сыграть в маленькую игру и оставить меня в ее любимом состоянии: заведенным и взбешенным.

И чертов Макс. Знал ли он, что Хлои собиралась меня вот так дразнить? И если знал, то… ну, вообще-то, это было немного личное дело, да и как-то это было жутко. Я бы должен либо надрать ему зад, либо подсыпать ему в напиток какое-нибудь снотворное и набить тату «Я мудак» стойкими чернилами на все его лицо.

Но с местью придется подождать. Когда я вернулся, Макса не было, а Генри и Уилл имели вид двух мужиков с остекленевшими глазами, которых донельзя обложили алкоголем и женщинами.

— Как у вас здесь дела? - спросил я, садясь в кресло и взяв свой напиток, который, как я ожидал, должен был почти закончиться. Но нет. Напиток был свежий, а еда в тарелке пополнилась. Я нашел глаза Джиа на том конце зала и поднял бокал за нее. При всех этих таинственных уголках и, возможно, половых актах за закрытыми дверьми, персонал определенно работал очень оперативно. Она с улыбкой кивнула мне и исчезла за баром. Я не мог не заметить, что в мое отсутствие она сняла все, что на ней было, и теперь обслуживала столы совершенно голой.

Я надеялся, что для нее это было приятно. Это звучало, как один из моих собственных повторяющихся кошмаров.

— Как тебе танцовщица? - спросил Генри, так и не потрудившись оторвать взгляд от сцены. Наверное, если бы я поджег его стул, он бы этого не заметил до тех пор, пока пламя в его волосах не помешало его созерцанию.

— Я изучал его, пытаясь понять, был ли он в курсе сюрприза Хлои, но он не усмехнулся со знание дела и вообще не выглядел заинтересованным в моем ответе. Уилл тоже лишь посмотрел на меня со слабым любопытством.

— Отлично, - сказал я.

— Быстро, - заметил Уилл.

Я усмехнулся. Да, черт побери, это было быстро. Я почти хотел, чтобы один из них знал о Хлои и ее маленьком фокусе, чтобы, по крайней мере, дать пять.

— Дьявол, здесь какие-то потрясающие женщины, - пробормотал Генри. — Я мог бы смотреть на них всю оставшуюся ночь.

Уилл потянулся, взглянув на часы.

— Однако, я умираю от голода. У нас зарезервирован столик? Уже почти десять.

— Где наш британец? - спросил я, в очередной раз оглядывая гигантский зал. Найти его здесь будет невозможно, не проверив каждый угол и каждый бар.

— Не знаю, - ответил Уилл, пожимая плечами и осушая бокал скотча. — Исчез сразу после того, как ты ушел.

Где-то на острие мысли зародилось осознание всей ситуации, а затем внезапно меня осенило: Сара тоже была здесь. Хлои не ответила, когда я спросил ее, приехала ли она с кем-то, но я и представить не мог, чтобы она приехала одна только ради этого. Если только она не планировала вернуться в отель и нежиться в пенистой ванне всю ночь, то у нее определенно были и другие планы. Если я сумел заполучить комнату наедине с Хлои, то, несомненно, Макс тоже проводил где-то время со своей девушкой.

После еще одного напитка и, по меньшей мере, нескольких песен Макс вернулся к столику, приблизившись к нам со спины. Я даже не видел, как он пришел.

— Парни! - провозгласил он, хлопнув меня по спине, — Как мы оцениваем все эти голые груди?

Мы пробормотали различные вариации значения «потрясающе» и со смехом, который показывал, что Макс отдохнул, он плюхнулся в кресло рядом со мной.

— Как тебе танец, Бен? - спросил он, подмигивая. —Все-таки не так уж плох, не правда ли?

Я пожал плечами и смотрел на его кривую улыбку. Он был почти так же расслаблен, как я - взвинчен.

— Ты ведь только что потрахался, да, чертов ты говнюк?

Его глаза расширились, и он наклонился ближе ко мне:

— А ты - нет?

— Нет, черт возьми, - шепнул я, качая головой, и Макс расхохотался. — Она позаботилась о себе и ушла.

Он тихо присвистнул, а затем вздохнул.

— Думаю, ты должен обсудить с ней это дома и отплатить ей за это.

Он говорил серьезно? Он ожидал, что я отпущу ее на всю оставшуюся ночь —или даже на остаток выходных — после того, что она сделала?

— Куда они собираются? - спросил я вполголоса.

Макс пожал плечами, зачерпнув немного икры с моей тарелки себе на блин.

— На самом деле не знаю. Но я думаю, утром они улетят.

— А где они остановились?

— Не знаю. Сара об этом позаботилась.

Казалось, он был гораздо меньше этим обеспокоен, чем я… Но, конечно, это было не так. Очевидно, он просто перепихнулся с ней в какой-то из задних комнат, в то время как мне пришлось только наблюдать за тем, как Хлои мастурбирует с моей рукой.

Я взглянул на дальнюю стену, когда Хлои и Сара вышли из черного коридор, смеясь и держась за руки. Макс проследил за направлением моего взгляда и глубоко вздохнул:

— Черт возьми, они красотки.

— Интересно, куда они идут, - пробурчал я.

Макс посмотрел на меня, уже качая головой, будто прочитал мои мысли.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: