Лекция 4. Технологии территориального давления и дезорганизации

1. Законы территориального давления и захвата.

2. Виды и факторы устойчивости объектов.

3. Трансформация и оккупация территории и их виды.

4. Территориальное давление: технологии и виды.

5. Использование технологий территориального давления и дезорганизации в «бархатных революциях».

Технологии территориального давления построены на одном из законов территориальной организации, который гласит: свой объект, помещенный на чужую территорию, автоматически делает эту территорию своей. Дело в том, что данный объект, во-первых, занимает определенное место, во-вторых, он начинает контролировать пространство вокруг себя, и в-третьих, влияет на окружающий мир, прежде всего, социокультурную среду. Происходит захват пространства и территории, распространяются символические флюиды влияния. Подобное размещение своих объектов на чужой территории всегда было довольно выгодным предприятием, которое давало серьезные рычаги для создания территориального давления. Само по себе это ни хорошо и ни плохо, это просто инструмент, который может использоваться с разными целями как с конструктивными, так и с деструктивными.

Наиболее наглядно взаимовыгодное использование этих механизмов можно проследить на примере территориальной организации дипломатической службы в мире. Территория посольства, как известно, является территорией другого государства, того, которое представляет данное посольство, а не той страны, где оно располагается. Соответственно там действуют законы того государства, которому принадлежит данное посольство. Если на территории посольства вдруг скрылся преступник, то представители силовых структур не могут туда просто так вломиться и арестовать беглеца. Они могут только потребовать его выдачи, вернее, попросить, предоставив политико-правовые основания. Поэтому размещение своих объектов на чужих территориях очень выгодно, т.к. они создают зону влияния их владельца и фактически присоединяют к нему эту территорию. Они превращаются в опорные пункты влияния, присутствия на этой территории. Чем больше их будет, тем лучше. Целый ряд таких опорных точек создает фронт влияния, обозначает, определяет зоны влияния. И тогда чужая территория становится не совсем чужой, а порой даже в большей степени не чужой, а своей (рис. 8).

Когда используется термин «объекты», то под ними понимаются не просто какие-то строения и учреждения. Речь идет об объектах в широком понимании этого слова, о категории «объект». Субъект территории – это тот, кто организует территорию, контролирует ее, обладает ей. Объект – это то, что находится на территории, является частью ее территориальной организации и напрямую соотносится с субъектом. Объектами могут выступать и здания, и организации, и какая-то инфраструктура, это могут быть самолеты, подводные лодки и люди, то есть то, что не имеет четкой локализации. С локализацией посольства, культурного центра, завода, даже дороги примерно все ясно, они имеют четкие координаты в физико-географическом пространстве, с людьми сложнее. Но люди тоже создают объект влияния, и часто самый мощный, без их участия ничего не обходится, они и делают эту территорию нашей, чужую – своей. Таким образом, объекты можно разделить, на статические, или стационарные и динамические, или мобильные. Можно выделить и полустационарные или полумобильные объекты, которые могут служить двояко, в зависимости от целей. В качестве таковых выступают передвижные станции, базы, центры, даже города. У каждого вида объектов соответственно есть свои плюсы и минусы, поэтому наиболее эффективным является их комплексное применение и сочетание в связи с существующими и меняющимися условиями и ситуациями.

Создание своих стационарных объектов на чужой территории очень выгодно, так как делает эту территорию своей при умелом использовании. Однако это только при одном условии: если на этой территории существует стабильность и четкие юридические правила, то есть действует принцип «де юре». Иными словами, можно гарантировать неприкосновенность создаваемых объектов, в противном случае помещение своих объектов на нестабильную территорию не имеет никакого смысла, все равно отберут и лишат права владения. Так, в ходе иранской революции произошел захват посольства США, то есть был грубо попран один из основополагающих принципов дипломатического права. Хотя в международном контексте права на свои объекты на чужой территории всегда сохраняются, действует т.н. остаточный принцип и всегда можно надеяться на возвращение своей собственности, тем не менее, без наличия твердых гарантий сохранности и безопасности понапрасну дарить ничего не стоит.

Обычно стационарный объект становится базой для целой когорты мобильных, тогда он сильно напоминает паука в центре, раскинувшего свою динамическую паутину. Если наличествуют несколько стационарных объектов, то они тоже объединяются в сеть, которая охватывает своим влиянием почти всю отведенную им территорию (см. рис. 9а и 9б).

Рис. 9а. Размещение единичного статического (стационарного) объекта на территории.

Рис. 9б. Схема размещения системы объектов с прокладыванием коммуникационных линий между ними.

Система своих объектов означает фактически полный контроль над территорией. Однако построение системы статических объектов является довольно сложным и дорогим мероприятием. Поэтому часто ставку делают на мобильные объекты, когда нет времени и возможностей или просто долгосрочной необходимости для создания стационарной сети.

Один динамический объект именно за счет своей мобильности может осуществлять фактически полный контроль над территорией. О силе мобильных объектов говорит хотя бы следующий факт: за 12 наших поездов БЖРК (боевой железнодорожный ракетный комплекс), которые почти выработали свой ресурс, американцы уничтожают 50 своих ракет. На одном поезде размещается три ракеты. Такова цена мобильности. Американская сторона особо настаивала на сокращении БЖРК, потому что никак не могла отследить их перемещения и местонахождение. Мобильный поезд за сутки мог проходить до 1000 км. При пуске ракеты с Северного полюса ракета летит до США всего полчаса. На поезде все автономно: вода, пища, обеспечение электроэнергией. Поезд везет тепловоз, а не электровоз, чтобы не зависеть от внешних источников электроэнергии. Однако с уничтожением этих поездов Россия не потеряла мобильные средства ядерного сдерживания, на вооружении российской армии поставлен новейший передвижной грунтовый ракетный комплекс, а попросту грузовик с ракетой «Тополь-М», который находится в постоянной боевой готовности к быстрому развертыванию и залпу по вероятному противнику.

Но мобильные объекты – это далеко не только военная техника и средства слежения, главные из них – это люди. Возьмите всевозможные комиссии, инспекции, которые являют собой яркий пример подобных динамических объектов. Всем известно, что когда какая-нибудь комиссия приезжает с проверкой в какую-нибудь организацию, то фактически вся ее производственная деятельность оказывается парализованной. Еще до вторжения США в Ирак Комиссия ООН путешествовала по всему Ираку, имела полномочия заглядывать на любые объекты в поисках оружия массового уничтожения. Ее представители устраивали внезапные инспекции, проверки, они решали, куда и когда поедут, и во всем им должны были оказывать максимальное содействие. Иными словами, вели себя как дома, даже свободнее. Хотя Саддам Хусейн и был полновластным диктатором в своей стране, думается, что во время работы ооновской комиссии он таковым себя уже не чувствовал. Иракская сторона жаловалась, что эти инспекции используются для шпионажа, и, наверное, во многом она была права. Да, Хусейн в Ираке, когда там работала международная инспекция ООН, был ограничен в своей свободе действий, территория страны и даже его собственные дворцы уже не совсем ему принадлежали, а в итоге он и вовсе этого лишился, страна была оккупирована.

Что такое собственно оккупация? Это результат насильственного размещения своих объектов на чужой территории, следствием чего она становится подконтрольной или своей. Классический вариант оккупации – это военная оккупация, которая происходит в ходе войны и посредством армии. Своя армия, которая сама по себе является сложной комплексной системой мобильно-стационарных объектов, путем ведения военных действий помещается на чужую территорию. Она силовым путем размещает свои военные объекты на чужой территории, чтобы поставить ее под контроль с целью решения определенных задач, вплоть до присоединения к своей. В начале войны армия обладает повышенной мобильностью и действует как единый динамический объект, потому что от нее требуется быстро продвигаться вперед, захватывать территорию и устанавливать контроль над ней. На втором этапе на захваченной территории армия обретает статичность и разворачивает на ней сеть стационарных объектов, чтобы упрочить свое положение и удержать территорию. Однако этот хрестоматийный пример оккупации через силовое преодоление сопротивления своим объектам со стороны чужих и помещения своего объекта, такого как армия, на чужую территорию имеет ряд серьезных недостатков. Он вызывает протест со стороны местного населения, которое, по сути, начинает осуществлять контрблокаду и контроль за чужими военными объектами, что сильно снижает их влияние и возможности (см. рис. 10). Зачастую оккупационные военные силы на враждебной территории контролируют только то место, где располагаются, и сами чувствуют себя, как в осаде. Вокруг советских военных баз в Афганистане всегда пасли свои стада мирные пастухи, но стоило какому-нибудь отряду покинуть расположение этого объекта, как они сразу начинали руками передавать информацию от одного другому, и очень скоро моджахеды знали обо всех передвижениях советских войск.

Рис. 10. Захват и размещение своих объектов на территории посредством военного удара, а также их контрблокада и контроль со стороны местного населения.

Поскольку военная оккупация малоэффективна, то в настоящее время предпочитают действовать куда более тонкими методами. Речь идет о мирной оккупации или захвате территории, т.н. «мягкой силой». В Америке насчитывается 15 тысяч общественных организаций, которые занимаются внешней политикой, они раскидывают сети влияния по всему миру. И это влияние называется мягкой силой. Мало что в современном мире делается жесткой силой, говорит президент фонда эффективной политики Вячеслав Никонов. Все это мощная сеть влияния на весь мир, особенно если учесть, что некоторые из этих организаций – далеко не небольшие частные конторы, а целые корпорации и финансовые империи, вроде фонда Дж. Сороса. Среди них есть те, кто действительно занимается благотворительностью, но много и тех, особенно из числа наиболее сильных и влиятельных, кто только формально является независимым, а на деле служит инструментом скрытого геополитического влияния.

До недавнего времени в России действовало около 1000 неправительственных общественных организаций, из них только 92 было официально зарегистрировано. Большая часть неправительственных организаций связано с ведомствами США и стран-сателлитов. Если же посмотреть на руководство этих организаций, то почти все они сплошь бывшие сотрудники ЦРУ, военной разведки и т.д., а, как известно, «бывших разведчиков не бывает». Британский фонд «Глобальные возможности» связан с английской разведкой и курирует некоторые общественные организации, такие как фонд «Евразия», Московско-Хельсинская группа. К чему это может привести, стало ясно после того, как в ряде стран СНГ прокатились оранжевые революции, и те, кто был у власти, вдруг с удивлением обнаружили, что страна, которую они раньше считали своей, им больше не принадлежит, а контролируется какими-то другими силами.

В ответ на это в России был принят специальный закон, ставящий под контроль действие неправительственных организаций, причем аналогичные законы действуют во многих странах мира в целях ограничения чужеродного влияния. От неправительственных организаций потребовали пройти перерегистрацию и большей открытости в деятельности. Со стороны западных стран это было объявлено отступлением от демократических норм и оказано мощное противодействие. Так, 7 декабря 2005 года госсекретарь США Кондолиза Райс, выступая в Киеве, выразила озабоченность по поводу принятия закона о неправительственных общественных организациях в России.

Между тем, наличие подобных ограничивающих и контролирующих законов – это общепринятая практика недопущения тихой, незаметной оккупации. Ведь, если мы не можем свободно распоряжаться и передвигаться на своей территории, то это территория уже не наша, а чужая, оккупированная. А оккупировали ее чужие объекты, которые ограничивают нашу свободу действий. Они мешают нам свободно действовать и свободно себя чувствовать. Поэтому все чужое, не наше, на нашей территории ограничивает нашу свободу, пространство вокруг этого предмета уже принадлежит не нам. Закон нужен, чтобы этот механизм работал в национальных интересах, в позитивном и созидательном плане.

Часто мы добровольно идем на открытие своей территории для допуска на нее чужих объектов с тем, чтобы убедить других в своих добрых намерениях и укрепить доверие к себе со стороны чужих. Скажем, Россия и США регулярно обмениваются инспекциями для контроля за сокращением вооружений друг друга. И это нельзя назвать оккупацией, речь идет о сознательной добровольной трансформации своей территории в чужую, а чужую – в свою по принципу: «Ты мне – я тебе». Но! И это очень важно, мы говорим о трансформации территории своей в чужую и наоборот, только когда превращение основано на принципе взаимообмена. Мы обменялись объектами, мы открыты друг другу, нам нечего скрывать, и доверие между нами возросло. Если же внедрение своих объектов на чужую территорию происходит в одностороннем порядке, то происходит захват территории и речь идет об оккупации (см. рис. 11).

Изменение параметров качества и конфигурации территории происходит посредством создания территориального давления на необходимых для этого участков. Основные виды и характеристики данного механизма представлены на рисунке 12.

Стационарные и динамические объекты могут быть разделены по критерию своей устойчивости на сильные и слабые. К сильным относятся те объекты, которые очень трудно лишить статуса и убрать со своей территории. К таковым относятся те же дипломатические представительства и резидентуры разведок. Первые находятся под мощной защитой международного права и мировых институтов (нарушить их неприкосновенность, значит, пойти против всех), а устойчивость и сила вторых объясняется их скрытостью, если обнаружат, то ликвидировать их не представляет особого труда. Еще один характерный пример таких сильных объектов – это стационарные военные базы как статические объекты и войска, армия как динамические объекты. Их устойчивость обусловлена их военной мощью. После Второй Мировой американцы оставили свои войска и военные базы в Западной Европе и Японии, СССР в Восточной Германии, Восточной Европе, позднее – на Кубе и в некоторых странах Юго-Восточной Азии, тем самым две стороны четко указали свои зоны влияния. То, что позднее советские войска потом едва ли ни бегом выводили оттуда, это было исключительно наше решение, американцев оттуда до сих пор никто убрать не может. Трудно убрать военную машину откуда-то, потому что она может дать отпор, для того она собственно, и создана, чтобы захватывать и удерживать территорию. И это очень мощный рычаг влияния, наличие войск в любой зоне конфликта – это сильный сдерживающий фактор. Примером устойчивости даже мобильного военного объекта может служить марш-бросок российских десантников в Косово, когда они заняли аэропорт и убрать их оттуда было невозможно, они были готовы к обороне, атаковать их фактически значило начать войну. Только в результате переговоров проблему удалось разрешить. Таким образом, три фактора определяют силу объекта и делают его устойчивым – это защита законом, собственное силовое прикрытие и скрытость.

Территориальная организация населения – это часть социальной организации жизни населения. Социальные системы совмещены с территориальными системами, и существование первых без вторых невозможно. Поэтому через дезорганизацию территориальную можно влиять и очень сильно на организацию социальную. Так, главный закон территориального давления: «Свой объект, помещенный на чужую территорию, создает (территориальное) давление, захватывает пространство вокруг и делает эту территорию своей», является базовым при проведении т.н. «бархатных революций». На Украине в ходе и после оранжевой революции территориальная война стала частью социальной войны. Технологии территориального давления использовались для достижения победы в социальной войне. Это действительно была война, которая переходила с уровня на уровень. Победа на макси-уровнях повлекла продолжение борьбы на микро-уровнях. Жители городов стали менять городское начальство, сотрудники меняют руководство предприятий, ученики – директоров школ и пр. Недовольные пытаются сменить всех, кем недовольны. Использование терминов «социальная» и «территориальная война» по отношению к событиям оранжевых революций не случайно, оно обусловлено с одной стороны масштабом событий, а с другой стороны, наличием специально организованных и подготовленных армий, которые действительно воевали, пусть и «бархатными» методами. К тому же, об отсутствии силового воздействия на ситуацию можно говорить весьма условно. Ядро этих социальных армий было подготовлено из числа сторонников в процессе деятельности тех самых неправительственных общественных организаций, о которых было сказано выше.

Оппозиция на Украине (а до этого в Грузии и других странах) в ходе оранжевой революции использовала территориальное давление для захвата власти. Посредством своих сторонников она захватила власть над большой территорией и в первую очередь над особыми территориями, центром столицы, комплексом правительственных зданий, резиденцией президента Кучмы, министерствами и т.д. Путем размещения своих людей, специально организованных и обученных, в отдельные ключевые точки они поставили под свой контроль не только данную территорию, но и всю социальную систему. Эти группы, оцепив кольцом правительственные здания, решали, кого куда пускать, кого не пускать (см. рис. 14). Сотрудники администрации, органов управления пытаются пройти на работу, а перед ними стоит группа людей заслоном, цепью и их не пускает. В этом проявляется применение технологии нарушения открытости территории, был использован прием искусственного закрывания территории, создания закрытой территории.

В результате спрашивается: чья это теперь территория? Кому принадлежит? Раньше она принадлежала тому, кто на ней работал, теперь же тому, кто ее контролирует, контролирует доступ к ней. Выясняется, что если мы не имеем свободного доступа к своей территории, то эта территория нам уже не принадлежит, то есть эта территория уже не наша, а чужая. Процесс превращения своей территории в чужую, как мы знаем, называется «оккупацией». Достигается это нарушением основных принципов правильной организации своей территории, принципа открытости, выживания и пр. Общество успешно функционирует только на основе определенной территориальной организации, и тем эффективней оно функционирует, чем эффективнее эта организация. Нарушение этой территориальной организации ведет к дезинтеграции социальной организации и дестабилизации социальной системы. Социальные механизмы перестают работать, а социальная организация перестает функционировать. Это и случилось на Украине, через нарушение территориальной организации была парализована деятельность всей социальной системы, государственный аппарат вышел из строя (см. рис. 15).

Захват улицы, VIP-объектов. Контроль за особыми территориями.

1 этап. Захват центральной территории.

2 этап. Установление контроля над жизненно важными коммуникациями.

3 этап. Блокада и попытки захвата VIP объектов от СМИ до правительственных зданий (см. рис. 16).

Если говорить о том, что следует противопоставить подобным деструктивным технологиям, то для противостояния такому территориальному давлению можно порекомендовать создание альтернативной территориальной организации, создание альтернативных органов управления и особых территорий. Примерно так, как это делается на случай войны. Поскольку ясно, что в случае войны центры управления станут объектом атаки бомбовой или диверсионной, то создаются альтернативные, хорошо защищенные командные пункты, то есть происходит дублирование особых территорий, откуда и осуществляется управление всей социальной системой. Сталин с правительством и ГКО (Государственный комитет обороны), как известно, руководил страной из командного пункта в метро. На случай подобных оранжевых революций можно подготовить нечто подобное, должна быть особая программа, заранее выработанный и известный план действий. В случае блокирования правительственных зданий, министерства и ведомства начинают работать в других местах, труднодоступных для протестующих, функционированию которых они не смогут помешать. В ходе событий на Украине правительство тоже вынуждено было собираться в другом месте, но оно не было для этого специально подготовлено, то есть подготовлено как центр управления, ведь особая территория – это не просто место или большое помещение, в нем должна быть спецсвязь, оборудование и многое другое.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: