Философия Фейербаха

Оценка Фейербахом философии Гегеля. Л. Фейербах был первым философом, который подверг критике философскую систему объективного идеализма Гегеля. У Фейербаха был гегельянский период философского развития, но в лоне гегелевского «абсолютного идеализма» вызрел и его антитезис – антропологический материализм. Уже при первом знакомстве с гегелевскими лекциями Фейербах обратил внимание на наличие в них наряду со «спекулятивными построениями» также «обыкновенных представлений», в том числе постановку проблемы отношения мышления и бытия, в решении которой Гегелем Фейербах засомневался. Фейербах приходит к выводу, что гегелевский тезис о самоотчуждении логической идеи в природу не обоснован: абсолютная идея, представляющая «чистое мышление» (существующее вне сознания человека), не может знать ничего даже о мышлении, а не только о чем-то другом. Фейербах считал, что Гегель выводит природу из логики, нарушая все логические правила. По Фейербаху: «Логика только потому переходит в природу, что мыслящий субъект вне логики натыкается на непосредственное бытие, на природу, и вынуждается к признанию ее благодаря непосредственной, т. е. естественной точке зрения». И далее он в очень афористичной форме заявляет: «Не было бы природы, никогда логика, эта непорочная дева, не произвела бы ее из себя».[101]

Одновременно Фейербах выражает несогласие с Гегелем и по вопросу соотношения философии и религии. Он заявлял, что кто не отказывается от философии Гегеля, тот не отказывается и от теологии. Он утверждает, что учение Гегеля о порождении природы абсолютной идеей – это лишь рациональное выражение теологического учения о сотворении природы Богом.[102]

Фейербах не соглашается с Гегелем и в том, что гегелевская философия по своему статусу является «абсолютной философией». Он характеризует философию Гегеля как «мир прошлого», а в качестве таковой она не может быть руководством для будущего.

Фейербах сосредоточил свою критику на идеализме гегелевской философской системы, но не понял важности разработанной Гегелем диалектики. Он правильно ее оценивал как идеалистическую, но не увидел в ней главного – учения о развитии, т. е. о самодвижении и поступательном развитии мира, общества и человека. Он увидел в ней больше искусство построения философской системы.

Антропологический материализм. Согласно Фейербаху, единственными объективными реальными вещами являются природа и человек. Он призывает перейти от размышлений о потусторонних сущностях, как это делают идеалисты, к изучению природы и человека. Основой философии, ее исходным пунктом должен быть человек, а не абсолютная идея. Поэтому Фейербах сам назвал свою философию «антропологией».

За отправной пункт решения вопроса о соотношении бытия и мышления берется человек. Человек, по Фейербаху, есть единство материального и духовного. Однако для него человек – это, абстрактное биологическое, природное существо, поэтому Фейербах не смог ответить на вопрос, почему сознание людей разных социальных групп неодинаково.

Фейербах делает попытку, исходя из антропологического материализма, рассмотреть различные формы общественного сознания и прежде всего религию. Не Бог создал человека, а человек Бога. Божественная сущность, утверждает Фейербах, это не что иное, как человеческая сущность, освобожденная от индивидуальных границ, объективированная, а затем – обожествленная, почитаемая в качестве потусторонней сущности, т. е. Бога.[103]

Буквально все вопросы бытия и познания Фейербах рассматривает исходя из человеческой сущности как природной, ибо он не противопоставляет человека природе, а считает человека частью природы.

Приступая к характеристике природы, Фейербах указывает, прежде всего, на ее материальный характер. Природа телесна, материальна, чувственна[104]. Материя вечна, не имеет начала и конца, т. е. бесконечна; она никем не сотворена. Причина природы находится в самой природе. «Природа есть причина себя самой», – повторяет он вслед за Спинозой. Природа – это свет, электричество, магнетизм, воздух, вода, «огонь, земля, растения, человек и т. д. Качество неотделимо от бытия предметов и составляет их действительное бытие. Формами существования материи являются пространство и время. Он утверждал, что необходимость, причинность, закономерность представляют собой естественные силы.

Фейербах выступал не только против идеализма, но и против вульгарного материализма Фохта, Молешотта, которые сводили психические явления к материальным физико-химическим и физиологическим процессам. Он постоянно подчеркивал, что истина не есть ни материализм (имея в виду вульгарный материализм), ни идеализм, а только антропология.

Теория познания. Фейербах разрабатывал теорию познания на основе материализма. Он вел острую борьбу против агностической теории познания И. Канта, заявляя, что Кант границы разума истолковал ложно, поставив перед ним границы как некие ограничения[105]. История же познания, подчеркивал Фейербах, свидетельствует, что границы познания постоянно расширяются, что человеческий разум способен в своем развитии открывать глубочайшие тайны природы. Фейербах не согласен с утверждением агностиков, что природа так устроена, что она не поддается познанию. Природа, возражает он, отнюдь не прячется, наоборот, она навязывается человеку со всей силой и, так сказать, бесстыдством: то, чего мы еще не познали, познают наши потомки.

Согласно Фейербаху, исходный пункт познания – это ощущения, источником которых является материальный мир. «Мое ощущение субъективно, но его основа, или причина, объективна»[106], – пишет философ. На базе ощущений возникает мышление. По содержанию мышление не говорит ничего кроме того, что говорят чувства. Но мышление дает в связи то, что чувства дают отдельно. Он писал: «Чувствами мы читаем книгу природы, но понимаем ее не чувствами»[107]. Однако роль разума не в том, чтобы вносить порядок и взаимосвязь в мир опыта, а в том, чтобы установить отношения причины и следствия, причины и действия между явлениями потому, что эти отношения фактически, чувственно, предметно существуют. Разум идет от единичного к всеобщему.

Фейербах пытается снять противоречие между эмпиризмом и рационализмом, старается показать единство чувственного и рационального моментов в познании, утверждая, что ощущения человека обязательно сопровождаются мыслью. Однако Фейербах отстаивал материалистический сенсуализм, так как основой познания считал только ощущения, а не практику. Однако нельзя не отметить, что Фейербах не отрицал вообще роли практики, а, напротив, придавал ей очень большое значение, но под практикой он понимал непосредственное удовлетворение чувственных потребностей или, говоря словами Энгельса, «торгашескую деятельность», в лучшем случае – эксперимент.

Фейербах принял практику как активное взаимодействие субъекта с объектом, не понял ее общественно-исторического характера. В его философии человек выступает как бесстрастный созерцатель природы. К. Маркс в своих «Тезисах о Фейербахе» подчеркивал созерцательный и объяснительный характер его философии. К тому же Фейербах не ввел практику в теорию познания в качестве критерия истины, усматривая этот критерий в «человеческом роде». «Истинно то, – заявлял Фейербах, – что соответствует сущности рода; ложно то, что ему противоречит. Другого закона для истины не существует». Иными словами, критерием истины он считал согласие всех людей с данным суждением: «Если я мыслю согласно мерилу рода – значит я мыслю так, как может мыслить человек вообще и, стало быть, должен мыслить каждый в отдельности, если он хочет мыслить… истинно».[108]

Выше отмечалось, что в философской литературе существует мнение, будто бы Фейербах полностью исключил диалектику из своей философии. Пожалуй, эта позиция весьма категорична. Фейербах, скорее, был неосознанным и непоследовательным диалектиком. Рассматривая природу, он отмечает, что все находится в ней во взаимосвязях, все относительно, одновременно являясь и причиной, и следствием. Он признает вечность движения, а также единство движения, материи, пространства и времени. В теории познания просматривается понимание им истины (применительно к истории человечества) как процесса; он высказывает идеи о возможности безграничного познания природы; единстве чувственного и рационального познания.

Однако направленность материализма Фейербаха против идеализма не позволила ему осознать опасность абсолютизации метафизики как метода и подлинную роль в познании метода диалектического. Антропологизм и натурализм материализма Фейербаха не позволяли ему увидеть познавательную ценность диалектики. Для него диалектика осталась монологом «одинокого мыслителя с самим собой» и диалогом «между Я и Ты», а субъект познания оказался лишенным практической активности, созерцателем.

Социально-философские взгляды, гуманизм. Антропологический материализм Фейербаха определил его социально-философские воззрения. Дело в том, что при осмыслении проблем сущности религии, морали, истории немецкий философ исходил из своего понимания сущности человека как абстрактного биологического существа. Он характеризовал человека через единство его чувств, мысли и воли. Причем отличие человека от животных видел в наличии у него особого религиозного чувства, которое человек стремится удовлетворить. Именно поэтому, считал Фейербах, появляются всевозможные религии, в том числе христианство.

Фейербах вскрывает социально-психологические корни религии: религия утешает, оказывает облагораживающее действие на людей, служит вдохновляющим идеалом, побуждает к развитию лучших человеческих качеств. Однако та религия, где «матерью» ее выступает человеческая фантазия, не способна выразить человеческую сущность. Религия отбирает у человека все истинно человеческое. Отдавая его Богу, религия подрывает нравственность, ибо побуждает человека «во славу божию» на поступки, несовместимые с нравственностью: «где мораль утверждается на теологии, а право – на божьих постановлениях, там можно оправдать и обосновать самые безнравственные, несправедливые и позорные вещи», – писал Фейербах.

Рассматривая историю религии различных народов, Фейербах подчеркивает, что именно природа, религиозное чувство человека есть изначальный источник религии. Фейербах приходит к выводу, что для человека необходима «истинная религия», в которой Бог будет не фантазийным, а реальным. У такого Бога «мать» – любовь. «Бог есть то, в чем человек нуждается для своего существования», «Бог – это стремление к счастью»; это любовь человека к человеку. В отношениях между мужчиной и женщиной, в половой любви, где наиболее полно реализуется взаимное стремление людей к счастью, Фейербах увидел не только сущность новой антропологической религии, но и основание для нравственных отношений.[109]

Обращение к проблеме человеческого счастья – это великая гуманистическая проблема. И то, что Фейербах усматривает причину общественного развития в стремлении людей к счастью, – привлекает в его философии. Другое дело, что сами истоки человеческих идеалов Фейербах не смог увидеть, ограничил понимание человеческого счастья лишь индивидуальными чувствами людей в их абстрактном толковании. В то время как отношения в семье – это не сугубо биологические отношения, а выражение и реализация общественных отношений.

Для Фейербаха основой отношений между людьми является религия (он указывал, что по латыни глагол religare означает связывать, соединять). Ссылаясь на это, Фейербах заявляет, что религия является универсальной формой связи между людьми, что всякие отношения – это прежде всего религиозные отношения. Человеческую историю он объясняет сменами религий: каждый крупный поворот связан с заменой одной религии другой. Например, гибель Римской империи Фейербах объяснял не ростом социально-экономических, политических, нравственных противоречий, которые ее ослабили и позволили варварам ее разрушить, а заменой прежней греко-римской религии христианством.

В заключение следует отметить, что, хотя Фейербах и не смог объяснить царившие в современном ему обществе социальное неравенство, классовую борьбу, он велик своей страстной защитой материализма, смелой критикой идеализма и религии, борьбой против агностицизма, верой в мощь, силу человеческого разума, обращением к человеку как основанию человеческого бытия и к гуманистическим средствам реализации его личности.

Сегодня, когда мы ставим своей задачей изучать человека, а на практике хотели бы гуманизировать общественные отношения, учение Л. Фейербаха о человеке является очень актуальным. Ведь для Фейербаха человек – это мир чувств, эмоций, настроений, желаний, размышлений. Фейербах считает, что в жизни человека главными являются любовь, дружба, преданность. А проникновение Фейербаха в так называемого «субъективного человека», в его внутренний мир делает философию Фейербаха как никогда интересной. Так, он отмечает, что «субъективный человек» делает свои чувства мерилом того, что должно быть. Мы же сегодня тоже ясно понимаем, что о многих явлениях в обществе следовало бы судить по «человеческому», «личностному измерению». Обращение к этому измерению является проявлением гуманизма.

Критика Фейербахом раболепства и деспотизма, ханжества и лицемерия, невежества и бескультурья оказали благотворное влияние на дальнейшее развитие мировой философской мысли. Его философия оказала свое воздействие на К. Маркса и Ф. Энгельса, В. Белинского, А. Герцена, Н. Чернышевского. В. Соловьева и др.

Глава VII

Позитивизм

В 30—40 гг. XIX в. возникает и широко распространяется философия французского мыслителя Огюста Конта (1798—1857). Она получила название философии позитивизма. Возникнув во Франции, позитивизм затем разрабатывается в Англии, Германии и других странах Западной Европы. Проявляют к нему интерес и мыслители в России.

В первоначальном толковании Конта позитивизм означал требование к философам исследовать позитивное (положительное) научное знание как философское. Конт считал необходимым выработать такое философское знание, которое было бы ни материалистическим, ни идеалистическим. В этих целях, отмечал он, предстоит построить систему «положительного» знания, которое должно быть бесспорным и точным, опирающимся исключительно на факты. Построение такой системы возможно лишь, считал Конт, при создании научного метода познания, позволяющего находить и создавать систему этого положительного философского знания.

Возникновение позитивизма было теснейшим образом связано с успехами различных наук – математики, физики, химии, биологии. Наука становилась все более популярной, оказывала огромное влияние на умы людей. К тому же в это время началось развитие науки как специфического нового социального института: она почти полностью освободилась из под опеки церкви, ее идеи получали все большее общественное признание.

Наблюдение, сравнение и анализ экспериментальных данных, сам эксперимент требовали не просто своей оценки, но и оценки тех философских систем, которые считали научной истину, не связанную с эмпирическим опытом. Например, философия Гегеля все больше подвергалась критике с этих позиций. Классической немецкой философии с ее умозрительными системами и доказательствами получения истинного знания позитивизм противопоставляет непосредственное, «полезное», «удобное» для применения знание. Не удовлетворяли новую позитивистскую философию и принципы, которые в свое время были предложены Ф. Бэконом, для которого индукция была наипервейшей среди них. Позитивизм и индуктивные умозаключения считал слишком «умозрительными».

Философы-позитивисты предприняли попытку осмысления пути постижения истины на основе точного, экспериментального знания. Такие усилия были обусловлены борьбой с философским и «научным» агностицизмом.

Таким образом, позитивисты объявили себя противниками агностицизма. Например, Конт выдвинул очень привлекательную и для ученых, и для философов идею: «Знать – чтобы предвидеть, предвидеть – чтобы обладать силой»[110]. Следует отметить, что анализ отношения позитивизма к агностицизму не прост. Позитивизм выступает с требованием «чистого опыта», т. е. исследования явлений без философии и какого-либо оценочного знания. В данном случае спутаны две вещи: роль философского мышления в познании и оценочный характер знания. Философская методология – это важное условие миропознания. Что же касается оценочного характера знания, то его важно учитывать при обобщении материала и не допускать в процессе исследований. Агностицизм же, отвергаемый позитивизмом в формах скептицизма, фактически овладел самим позитивизмом в другой форме – отрицания сущностного освоения мира. Дело в том, что ориентация на чувственное, фактическое, событийное познание оставляет в стороне познание сущности вещей, законов.

Иногда позитивизм воспринимался естествоиспытателями как такая философия, которая действительно отсекает от науки любые спекуляции, избавляет ее от агностицизма, помогает творчеству, серьезной исследовательской работе. Одной из причин привлекательности позитивизма и его большой жизненной силы (ведь он в различных вариантах широко распространен и сегодня) является тот факт, что его последователями оказались многие известные ученые и великие мыслители. Кроме того, позитивизм выступает под флагом борьбы со схоластикой, за единство философии и науки, хотя на деле позитивизмом делаются попытки упразднения философии, растворения ее в отдельных конкретных науках.

Вместе с тем естествознание не может существовать без методологического обоснования, поэтому борьба позитивизма против самостоятельного существования философии является беспочвенной.

Основоположник позитивизма и автор термина «позитивизм» французский философ Огюст Конт, выступивший с большим шеститомным трудом «Курс позитивной философии», одно время был секретарем великого утописта-социалиста А. Сен-Симона. Однако он позаимствовал не социалистические идеи Сен-Симона, а идеи об определяющей роли техники, науки и промышленности в общественном и научном прогрессе. Совершенно самостоятельно он разработал принципы позитивной философии и социологии.

Для обоснования идеи, что время метафизики (философии как самостоятельной науки) закончилось и наступило время «положительного» знания, О. Конт формулирует три закона: 1) закон «трех стадий»; 2) закон постоянного подчинения воображения наблюдению; 3) энциклопедический закон, выражающийся в классификации наук.[111]

Конт полагал, что в обществе действует закон двойственной эволюции: интеллектуальной и технической. Он писал, что человечество проходит три стадии своего интеллектуального развития: теологическую, метафизическую и позитивную. Но человечество проходит и три стадии своего технического развития: традиционное общество, доиндустриальное и индустриальное. Первое определяется теологией, второе – метафизикой, а третье – наукой. Как видим, в законе «трех стадий», или «двойственной эволюции», содержится очень ценная идея взаимосвязи знаний и социально-экономического развития общества. Конечно, Конту можно возразить: на доиндустриальной стадии существует не только метафизика, но и теология, это относится также и к третьей стадии, которая несет в себе и философское, и научное знание, этой стадии не чужда и теология. Этот закон был подвергнут критике Г. Спенсером.

Конт полагал, что позитивная философия должна представлять окончательное состояние человеческого ума, ибо наблюдение – это универсальный метод приобретения знаний. Развитие же науки Конт понимает как накопление полученных знаний и прежде всего законов. Знания, таким образом, предстают как описательные знания и противопоставляются тенденции объяснения. Познание у Конта не идет дальше эмпирического мира, т. е. мира феноменов, что сразу же заметил другой видный позитивист, английский философ Джон Стюарт Милль (1806—1873). Он продолжил основные идеи О. Конта: был сторонником эмпиризма, отрицал возможность дедуктивного знания; рассматривал логику как «ветвь» психологии; утверждал, что любой вывод – это вывод «от частного к частному». Милль много внимания уделял разработке метода философии позитивизма: таковым он считал индукцию. В самой индукции он предлагал рассматривать четыре метода: метод согласия; метод различия; метод остатков; метод сопутствующих изменений.

Взгляды Милля оказали большое влияние на английского философа Герберта Спенсера (1820—1903). Он опубликовал проспект десятитомного издания «Система синтетической философии», включавшего его произведение – «Основные начала». Спенсер соглашается с тем, что философия есть такое знание, которое «переходит границы обычного знания», хотя философии досталась та же область, которой занимается и наука – природа, человек, мир. По Спенсеру, философия – это научное знание, а не сумма наук. Специфика этого знания в отличие от знания положительных наук состоит в том, что философское знание – это «знание вполне объединенное», в то время как у наук знание «отчасти объединенное».[112]

Что же Спенсер понимает под «вполне объединенным» и «отчасти объединенным» знанием? Оказывается, что философское знание – это знание на уровне обобщения законов конкретных наук, дающее представление о наиболее общих принципах бытия и познания. А знание, ведущее к открытию отдельных законов, есть собственно научное знание. Одним словом. Спенсер, как и Конт, растворяет философское знание в конкретно-научном знании.

Требования, которые были выработаны позитивистами к философскому методу познания, заслуживают пристального исследования. Было бы неверным не видеть влияния позитивизма на развитие методологии наук. Позитивизм предложил совокупность познавательных средств, методов, приемов для лингвистики и семантики, социологии и биологии, физики и информатики.

Конт, Милль и Спенсер дали свое заслуживающее внимания видение научного знания. Так, классификации наук, данные Контом и Спенсером, показывают, что познание мира науками осуществляется с разной степенью абстрактности. Первая основная наука – математика. Это, с одной стороны, наука о самых простых объектах – количественных свойствах вещей, точно измеряемых, а с другой стороны, наиболее абстрактная из всех наук, так как она полностью отвлекается от качественных свойств и признаков объекта, что нельзя сказать о других науках. Математике позитивизм отводит важное место в методологии всех наук, придавая количественным методам исследования первостепенное значение. В классификации Конта отсутствует наука логика, значение которой он явно недооценил. Однако Спенсер этот пробел в позитивистской методологии исправил: к абстрактным наукам, изучающим формы явлений, он относит не только математику, но и логику.

Позитивизм предлагает анализировать конкретные и всеобщие характеристики познавательной деятельности. Спенсер, например, помимо абстрактных наук – логики и математики – делил науки на абстрактно-конкретные (механика, физика, химия и т. д.) и конкретные (астрономия, геология, биология, психология, социология и т. д.). Другое дело, что мы можем сегодня не согласиться со Спенсером. Например, биология не является только конкретной наукой: идет бурное развитие теоретической биологии; социология не может быть только эмпирической и т. д. Однако выяснение смысла научной деятельности – это, бесспорно, заслуга позитивистской методологии. Сегодня проблема смысла научной деятельности и ее взаимоотношений с другими сферами деятельности означает рассмотрение науки с точки зрения практики, общества, культуры, человека. И хотя позитивизм ориентируется преимущественно на естественные науки и их методы, он, тем не менее, поставил проблему рационализации научной деятельности и самой философии.

Среди проблем, которые рассматривает позитивизм, – прежде всего, проблема собственно философской методологии и ее роль в научном познании. Позитивизм шел к решению данной проблемы в рамках логики развития самой науки, ее методов познания: описания и анализа этапов научного исследования, языка науки, исследовательских принципов, подходов и концепций, выявления сферы применимости отдельных процедур и методов.

Кроме того, позитивизм содействовал развитию философии науки, которая подчеркивает, что философия вовсе не обладает исключительным правом на истину и ее надо рассматривать на равных основаниях с наукой. Всякая наука представляет собой систему идей, время от времени испытывающих концептуальную перестройку. Философия отличается лишь тем, что вырабатывает систему наиболее общих идей.

Обращение позитивистской философии к проблемам новейших логико-математических исследований делает ее притягательной для ученых и по сей день.

Методология позитивизма оказала сильное влияние на развитие не только естественно-научных, но и социальных исследований. Так, многие социальные философы и социологи использовали так называемое «кредо объективизма», основанное на позитивизме. Это кредо сводилось к ряду требований, которым должны следовать те, кто изучает общественные явления: 1) пользоваться прежде всего теми же методами, что и естествоиспытатели (это относилось к количественным методам прежде всего); 2) изучать в первую очередь факты, а не их причины; 3) избегать какого-либо ценностного подхода при анализе исследуемого материала.

Подобные позитивистские требования играли двойственную роль: с одной стороны, естественно, что ни философ, ни социолог не может не обращаться к причинно-следственным связям, так как без их знания невозможно выйти на сущностный уровень исследований, а с другой стороны, для ученого очень важным является подлинно объективный анализ, который несовместим с какими-либо личностными и другими пристрастиями.

Глава VIII

Неоидеализм

Неоидеализм (новый идеализм) представляет собой философскую реакцию на классическую немецкую философию, с одной стороны, и позитивизм – с другой. Он формируется, начиная с 40-х гг. XIX в. Правда, работа Артура Шопенгауэра «Мир как воля и представления», являющаяся классическим образцом неоидеализма, появилась в 1818 г. Однако при жизни Г. В. Ф. Гегеля А. Шопенгауэр как философ не привлекал внимания (его больше знали как сына писательницы И. Г. Шопенгауэр).

Основными представителями этого философского течения являются Артур Шопенгауэр (1788—1860). Серен Къеркегор (1813—1855), Фридрих Ницше (1844—1900).

Характерная черта неоидеализма – иррационализм, т. е. учение о том, что основой миропонимания является не разум, а такие формы человеческого сознания, как представление, воображение, воля, переживания, а также бессознательные элементы сознания (инстинкты, «озарения» и др.).

Для неоидеализма объектом философского исследования становится внутренняя жизнь человека, через призму которой ведется интерпретация различных общественных явлений: культуры, человека, власти, религии, морали и др.

В рамках неоидеализма появляются методы познания, отличные от тех, которые предлагает позитивизм. Так, А. Шопенгауэр считает, что познание идет, возможно, лишь на основе человеческих представлений. С. Кьеркегор выдвигает метод «уравненного понимания мира» человеком, а для Ф. Ницше важнейшим методом раскрытия сущности общественного явления оказывается переход человеческого в природное и др.

А. Шопенгауэр писал о том, что мир невозможно понять вне эмоционально-волевых структур человеческого бытия. Мир – это мир человека – таков исходный пункт философии Шопенгауэра.

Мир – это мой мир, мой в том смысле, что я его вижу таким, каким мне позволяют видеть его мои представления.[113]

Но мир отнюдь не только мой мир, он еще независим от меня, самостоятелен, объективен. Картина мира как представления, считает философ, двойственна, противоречива: в ней все упорядочено, но одновременно и условно, призрачно. Фактичность мира объективна, бесспорна, у него есть своя история, в которой нас не было и в свое время не будет. «…И все же мир сам ничего не знает о том, что он – мир. Это делает познающее существо…».[114]

Шопенгауэр полагает, что воля проявляется в каждой действующей силе природы. Она имеет свои формы – пространство, время, причинность. Низшие силы объективации воли – тяжесть, непроницаемость, твердость, упругость, электричество, магнетизм, химические свойства и др. Все уровни неживой и живой природы пронизывают полярные, противоречивые силы воли. В мире животных, человеческом роде – везде проявляется «воля к жизни» через борьбу за жизнь. Мир как воля – это вечное становление, бесконечный поток.

Шопенгауэр восстает против господства над индивидами законов и норм. Он не принимает категорического императива И. Канта, который связан с «правами» разума, так как утверждает преимущество воли над разумом, иррационального над рациональным. Разум, по его мнению, дает лишь внешнее знание о мире. А вот воля позволяет постичь мир изнутри, через нее человек связан с космической первоосновой мира. Не воля подчиняется разуму, а разум – воле. Добродеятельность и разумность, по Шопенгауэру, – разнородные понятия. Он полагает, что в голосе сердца больше истины, чем в философских силлогизмах.[115]

Философ считает, что существуют три основные пружины человеческих поступков, и только через возбуждение их действуют все, какие только возможно, мотивы. Эти «пружины»:

– эгоизм, который хочет собственного блага (он безграничен);

– злоба, которая хочет чужого горя (доходит до самой крайней жестокости);

– сострадание, которое хочет чужого блага (доходит до благородства и великодушия).

Место законопослушного гражданина в творчестве А. Шопенгауэра занял живой, страдающий, стремящийся к счастью индивид. Страдания же человека – в высшей степени серьезная вещь, задающая меру познания. Что касается мотивов, которые руководят людьми, то их, по Шопенгауэру, три: 1) собственное благо; 2) чужое зло; 3) чужое благо.

Исследует Шопенгауэр и проблему свободы. Он отмечает, что понятие «свобода» при ближайшем рассмотрении отрицательно: как отсутствие преград, помех. Отсюда он называет три «подвида» свободы: физическая, интеллектуальная, моральная.

А. Шопенгауэр акцентировал внимание на проблемах человека, его свободы и нравственности, их непосредственном индивидуально значимом содержании. Именно по этой линии шло его основное влияние на последующее развитие философской мысли.

Изучение мира с физической стороны – всегда безотрадно для человека. Удовлетворение он получает при изучении моральной стороны мира, глубин Я. Человек – это произведение собственной воли. Поэтому Я лучше всего постигается при изучении повседневности. Истинный философ не боится смерти, ибо он знает, что в своей повседневности он «ничто». Добродетели нельзя научиться, но вот «безусловному долгу» можно, подчеркивает Шопенгауэр. Среди всех проблем «безусловного долга» центральной является проблема смерти. Воля – слепой, неудержимый порыв к жизни. Однако природа дорожит лишь родом, а не индивидом. А поэтому важно понять, что значит для человека жизнь. В прошлом она – греза, воображение и время отживших миллионов. Настоящее – это удел страданий и скуки, хотя человек и тянется к благополучию. В работе «Об основе морали» А. Шопенгауэр подчеркивает главное в человеке – это эгоизм, т. е. «влечение к бытию и благополучию», а также злоба, целью которой является чужое горе и страдание. Морально ценные поступки имеют исток в сострадании. Они совершаются ради другого, его блага. Полное же отсутствие сострадания налагает пятно бесчестности. Тот, кто жесток к животным, не может быть добрым человеком.

Особую известность А. Шопенгауэр получил благодаря своей работе «Афоризмы житейской мудрости» (1851), в которой он дает наставление в счастливом существовании[116]. В этой работе философ завершает свою этическую систему, опираясь на исходные методологические позиции, сформулированные им еще в работе «Мир как воля и представление». А именно: мир, в котором живет каждый из нас, прежде всего зависит от того, как мы его себе представляем: он принимает различный вид, в соответствии с индивидуальными особенностями психики. Для одних людей он оказывается богатым, полным смысла и интереса, а для других – бедным, пустым и пошлым. Так, меланхолик видит трагедию там, где сангвиник усматривает лишь интересный конфликт, а флегматик – нечто малозначительное. Все житейские проблемы решаются мудро, если учитывать, что «всякое заполненное настоящее состоит из двух половин, субъекта и объекта»; «они и находятся между собой в столь же необходимой и тесной связи, как кислород и водород в воде».[117]

Как видим. Шопенгауэр обращает внимание на такие проблемы, как роль субъекта в познании, субъективную сторону человеческой деятельности и самой действительности. Решает он эти проблемы с позиций иррационализма: «все, что для человека существует и случается, непосредственно существует все-таки лишь в его сознании». Личность зависит в основном от «своей морали», а не от внешних обстоятельств, так же как жизнь человека является тем, что он «имеет в самом себе». Отсюда А. Шопенгауэр приходит к выводу, что и негативные социальные явления, а также зло или добро определяются человеком «изнутри». Это относится и к человеческому счастью. Все зависит от человеческой индивидуальности: «если же индивидуальность – плохого качества, то все наслаждения подобны превосходным винам, попавшим в рот, где побывала желчь»[118]. Даже если человеку беды несут внешние условия, замечает Шопенгауэр, то природа человека их корректирует своей «твердостью», «способной головой», «здоровым телом», «счастливым нравом» и т. п. А поэтому самый веселый путь к счастью – «веселое настроение».

Рассуждения А. Шопенгауэра о человеке как о биопсихическом существе очень интересны. Его интересует и здоровье тела, и здоровье духа. Не без основания люди всегда спрашивают друг друга о здоровье и взаимно высказывают пожелание доброго здоровья. Поэтому величайшей глупостью является жертвование своим здоровьем ради чего бы то ни было: наживы, чинов, учености, славы, не говоря уж о сластолюбии и мимолетных наслаждениях.

Здоровью родственны и бодрое, уравновешенное состояние духа, и красота, «как открытое рекомендательное письмо, которое заранее склоняет людей в нашу пользу», и внутреннее богатство, и благоразумие. «Афоризмы житейской мудрости», связанные с жизненным опытом философа, интересны и сегодня.

Поворот от рационализма классической немецкой философии к иррационализму был осуществлен и датским философом Сереном Кьеркегором.

Для С. Кьеркегора его собственная личность – то, что происходило в душе, было главным: отсюда он выдвигал и решал философские проблемы. – обращаясь к Священному Писанию. О чем бы он ни писал, он всегда имел в виду самого себя: его жизнь и философское учение были неразрывны. Большое влияние на его творчество оказало расторжение помолвки с 17-летней девушкой, которая любила его и, судя по всему, была дорога и ему. Из этого факта у него выросла философская проблема «решимости» и «выбора», занявшая (как и в экзистенциализме) центральное место. Кьеркегор за свою короткую творческую жизнь издал 12 томов сочинений и оставил 20 томов дневников. Его трудно назвать философом в строгом смысле слова: он не создал философской системы, все рассматриваемые им проблемы – эстетические, религиозные, этические, гносеологические – переходят у него друг в друга, много расплывчатости в изложении мыслей. Однако религиозно-этические проблемы анализируются Кьеркегором оригинально, при этом он опирается на новые философские подходы. В 1843 г. вышло его произведение «Или-или», в котором он утверждал, что для человека важно найти истину, во имя которой он будет жить и готов будет умереть. Такой истиной может стать христианство, и хотя его догмы при размышлении абсурдны, но в них надо верить. С. Кьеркегор в последние годы жизни упрекал церковников в том, что они недостаточно фанатичны, отстаивал приоритет веры над разумом, полагал, что разум надо опровергать, а интеллект разрушать. Кьеркегор избрал Гегеля главным объектом своей критики, хотя в молодости, как и все его сверстники, был всецело его поклонником. Он говорил, что философия Гегеля «парит в воздухе», она далека от реальной жизни. Возражал он и Декарту: «Мое собственное существование» дано не в мышлении, как у Декарта, а в самой жизни, в чувстве, в переживании. А поэтому он от Гегеля идет к библейскому Иову: к переживаниям, чувствам.

Кьеркегор, утверждая роль веры, фактически считал: чем меньше человек мыслит, тем более существует. Встреча с собственным существованием происходит в риске, через выбор. Как нравственное существо человек не удовлетворен общими разговорами, он должен знать, что конкретно ему делать, и выбор определяет его конкретное существование и индивидуальность. Выбрав свое Я, человек открывает, что это Я вмещает в себе бесконечное многообразие: это Я имеет свою историю, тождественную с историей самого человека.

Нами уже отмечался такой метод познания у Кьеркегора, как «уровни исследования человека». На эстетическом уровне[119]человек обращен к внешнему миру, погружен в мир чувства (символ – Дон Жуан). Он стремится испытать все виды наслаждения – от чувственного до высоко интеллектуального (музыка, театр, женщины). Этот уровень в то же время есть не что иное, как гедонизм, т. е. учение о счастье как спокойствии духа и наслаждении.

Этический уровень[120]– свобода человека от игры чувств и добровольное подчинение нравственному долгу. Человек выбирает себя как нравственное существо, знающее различие между добром и злом, осознающее себя греховным и сознательно вступающее на истинный путь (символ – Сократ; законный брак). Выбирать человеку приходится на каждом шагу: поехать на транспорте или пойти пешком: выпить чаю или молока; выкурить сигарету или папиросу и т. п. Но для Кьеркегора не этот выбор главный: главным является тот или иной жизненный путь, и если позиция эстетика – смотреть на мир, «добру и злу внимая равнодушно», то для этика выбор сделан – человек обрел себя самого, стал свободной личностью. Выбирая, я выбираю Абсолют, т. е. становлюсь личностью.

Религиозный уровень[121]. Здесь человек вступает в общение с божеством, абсолютом (символ Авраам). Известно, что Авраам услышал голос Бога, который повелевал принести ему в жертву любимого Авраамова сына – Исаака. Ужас овладел Авраамом (у Кьеркегора есть работа «Страх и трепет») – ведь нравственный закон гласит: отец должен оберегать своих детей, но нельзя и не повиноваться Богу (трепет). Авраам – верующий и нравственный человек. Но Кьеркегор утверждает: общее правило нравственности не обязательно для меня, если оно игнорируется Богом. Люди осудят убийство Исаака Авраамом. Но выбор Авраам делает: верит Богу. И Бог воздает ему должное: сохраняет сына и веру в Бога. Для Кьеркегора Я – это индивидуальность, а истина – субъективна: в ее основе лежит выбор на основе веры, к тому же человек в экстремальной ситуации должен сам найти выход (его мнение – свобода).

Для Кьеркегора вера превыше всего, и Авраам должен прислушаться к голосу религиозного чувства. Кьеркегор разрабатывает своеобразную диалектику экзистенциального толка. Например, когда ужас, страх могут заставить сделать выбор. Многие идеи Кьеркегора используются современным экзистенциализмом.

Фридрих Ницше был не только представителем философии неоидеализма, но одним из основателей «философии жизни», развитие которой приходится на XX в.

В его творчестве обычно выделяют три периода: 1) 1871—1876 гг. («Рождение трагедий из духа музыки», «Несвоевременные размышления»); 2) 1876—1877 гг. («Человеческое, слишком человеческое», «Пестрые мнения и изречения», «Странник и его тень», «Веселая наука») – период разочарований и критичности, трезвый «взгляд на действительную человеческую жизнь»; 3) 1887—1889 гг. («Так говорил Заратустра», «По ту сторону добра и зла», «Сумерки кумиров», «Антихрист», «Ницше против Вагнера»).

Форма изложения философских идей у Ницше – это афоризмы, мифы, проповеди, полемика, декларации. Он высказывал свою позицию, не заботясь об аргументации, доказательности. Его философские взгляды – это его собственное бытие. «Переоценка ценностей», о чем часто писал Ницше, была его естественным состоянием. Поэтому знакомство с сочинениями Ф. Ницше – это знакомство с его личностью.

Мир, по Ницше, – это жизнь, которая не тождественна органическим процессам: ее признак – становление. Не случайно Гераклит, с его образом мира как огня, был самым почитаемым им философом.

У мира есть и другой признак – воля к власти. В мире существует «иерархия царств»: неорганическое, органическое, общество, где проявляет себя воля.

Для Ницше познание – это интерпретации, истолкования, органически связанные с внутренней жизнью человека, он справедливо отмечает, что один и тот же текст допускает многочисленные интерпретации, так как мысль – это знак со множеством смыслов. Чтобы понять вещь, надо человеческое перевести в природное, поэтому важнейшим средством познания и выступает перевод человеческого в природное. Но истолкование – это низшая ступень познания по сравнению с делом. Он отвергает традиционную трактовку истины в смысле адекватности образа объекту, считает, что надо к истине подойти с точки зрения субъекта, а он разный: толпа, герой, «людское стадо», «сверхчеловек» и др., значит у каждого из них свое понимание мира, своя истина.

Он считает, что человек – это «болезнь Земли», вряд ли «во Вселенной можно было бы найти что-нибудь отвратительнее человеческого лица», человек – мимолетен, он «в своей основе есть нечто ошибочное»; но надо создать подлинного, «нового» человека – «сверхчеловека», который дает цель, он победитель «бытия и ничто» и должен быть честным, но эту честность необходимо «сохранять прежде всего перед самим собой». «Ложь – непременный спутник и условие жизни», – отмечает Ницше. «Быть правдивым при условии, что тебя поймут»; «Справедливость относительна: то, что справедливо для одного, вовсе не может быть справедливо для другого». Но по причине «лживости жизни» «справедливость» не только относительна, но и вообще сомнительна. «Уравнительную справедливость» он называет «ужасной справедливостью»[122]. Вместе с тем его способ размышлять парадоксален: «нелогичное необходимо», «несправедливость необходима», «заблуждение о жизни необходимо для жизни» и т. д.

Проблема человека, его сущности и природы – это проблема его духа. «Три превращения духа называю я вам: как дух становится верблюдом, львом верблюд и, наконец, ребенком становится лев», – пишет Ф. Ницше в работе «Так говорил Заратустра». Что есть дух? – спрашивает Ницше. Это и выносливость (верблюд), и отвага со свободой (лев) и утверждение своей воли (ребенок) – размышляет философ[123]. Человек как Я – это созидающее, хотящее и оценивающее Я, которое есть мера и ценность, вещей. Конечной целью стремлений человека является не польза, не удовольствия, не истина, не христианский Бог, а жизнь. Жизнь космична и биологична: она воля к власти как принцип мирового бытия и «вечного возвращения». «Вечное возрождение» есть признание жизни, какой бы она ни была – «не смеяться, не плакать и не ненавидеть, но понимать». Воля к жизни должна проявить себя не в жалкой борьбе за существование, а в битве за власть и превосходство, за становление нового человека.[124]

Однако понятие «нового человека», или «сверхчеловека», стало основой фальсификации в фашистской Германии всей ницшевской философии. Борьба за его философский архив разгорелась уже в 90-е гг. прошлого столетия, когда стал вопрос о подготовке полного собрания его сочинений, в которое Элизабет Ферстер-Ницше, сестра философа, решила включить огромное количество его неопубликованных рукописей. Она «перекроила» идеи Ницше, выдав их за подлинные. Особенно пострадала работа «Воля к власти», ибо была ею подготовлена в духе нацифицированного ницшеанства. В 1934 г. А. Гитлер (после вручения ему сестрой Ф. Ницше на память трости брата) обратил свое внимание на философа, признав в нем идеолога движения, которое возглавлял. Попала в ряд «предтеч» национал-социализма и работа Ф. Ницше «Так говорил Заратустра». Сегодня фальсифицированной, оболганной теории Ницше пришел конец: восстановлена ее подлинная сущность.

Глава IX

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: