Церковь, государство и толерантность

Идейно–религиозное направление, основанное просветителями, не ограничивало государство в политической и религиозной сфере, не претендовало на религиозную исключительность, что допускало в какой‑то степени самостоятельную линию религиозного развития.

Характерные черты кирилло–мефодиевской традиции, включая веротерпимость, были глубоко чужды как римской, так и византийской традициям. Господствующие церкви быстро распространялись за счет террора по Европе и, зачастую вступая в конфликты, распределяли между собой сферы влияния. Интересен тот факт, что восстание против сложившегося положения подняли не издревле воинственные и могущественные нации, такие, как германская или франкская, а скромная славянская Моравия[198].

Видимо, у толерантных моравов были веские причины для того, чтобы одними из первых выразить свое несогласие с господствующим режимом Церкви. Посеянные в среде славянских народов идеи о веротерпимости и чистоте учения, показателем которой является следование в первую очередь Писанию, дали свои всходы задолго до того, как вылились в общенародное восстание под предводительством Яна Гуса[199].

Взгляд Кирилла и Мефодия на церковную структуру во многих отношениях также разнился с византийским. О. М. Бодянский считает, что братья просветители рассматривали Церковь как целостный, всемирный организм, сплоченный любовью к Господу и истиной, изложенной в Писаниях[200], а не как некую национально–политическую единицу. Кирилл часто ссылался на псалмы Давида: «Пойте Господеви, вся земля, пойте Господеви песнь нову» (Пс. 95:1);«Хвалите Господа вси языци, похвалите Его вси людие» (Пс. 116:1). Просветителям славянским был чужд дух национального или религиозного превосходства[201]. В истории Римской и Византийской церквей мы не наблюдаем подобной веротерпимости и идей единства верующих, но в славянской среде она пустила глубокие корни. По мнению Н. К. Никольского идея церковного единства и веротерпимость были отличительными чертами "кирилло–мефодиевского кругозора", сложившегося в Солуни.[202]

Замалеев и Овчинникова, исследуя «Похвалу Иакова Мниха» отмечают, что разногласия между Русью и Византией касались и расстановки акцентов в политике: «Иаков ясно дает понять, что, не будь на Руси единодержавства, не было бы и самого христианства. Только благодаря централизации, крепкой власти Владимиру удается взять греческий город Корсунь и заставить византийцев передать “закон крестианьскый”. Следовательно, чем прочней на Руси великокняжеская власть, тем сильней и заступничество Бога. Автор “Похвалы” решительно подрывал позиции печерской ортодоксии, стремившейся утвердить примат Церкви над государством, раздробив его на “отчины” и уделы»[203]. Византийская церковная модель, хотя и признаваемая обычно как цезарепапистская, тем не менее всегда стремилась к примату церковной власти. Другое дело, что достичь ее никогда не удавалось. На Руси эта тенденция особенно ярко скажется в свое время в лице патриарха Никона, апеллировавшего к византийской традиции.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: