Жизнь и писания Федора Курицына

Феннелл характеризует Федора Курицына как «одного из самых ярких и достойных государственных деятелей»[328] эпохи Ивана III и лидера московских еретиков[329]. Георгий Вернадский, комментируя политическую и дипломатическую историю того времени, отмечает: «Ивану несказанно посчастливилось заручиться поддержкой такого способного дипломата, каким был его посольский дьяк Федор Курицын»[330].

В 1482 году Курицын направляется в качестве посла к венгерскому королю Матиасу с предложением о заключении договора между двумя странами[331]. Курицын отправился из Москвы в сопровождении фрязинов (итальянцев) – вероятно, тех самых художников, архитекторов и других специалистов, которых он привез в Москву после своего предыдущего путешествия за границу[332]. Курицын оставался в Венгрии более года и собирал информацию о положении дел в Центральной Европе и на Балканах. По пути домой он встретился с господарем Молдавии Стефаном Великим.

Осенью 1484 года Курицын направляется с дипломатической миссией в Крым, но вследствие натянутых отношений между турками и венграми, турки арестовали его и содержали под стражей в Аккермане более двух лет[333]. В течение этих лет Курицын преуспел в установлении неофициальных отношений с Турцией. Вернадский предполагает, что, «вероятно, именно в течение этой поездки Курицын и знакомится с некоторыми еврейскими лидерами»[334].

Курицын поддерживал дипломатические отношения с крымским ханом Менгли–Гиреем, который поднял восстание против Золотой Орды. Мингли–Гирей стал ценнейшим союзником для Ивана III, который использовал его как против Литвы, так и против Золотой Орды.

Важной мотивацией крымской политики Ивана III было культивирование дружеских отношений с рядом влиятельных евреев[335]. Вернадский отмечает, что «он [Курицын] использовал евреев также как проводников московской политики в Литве, Крыме и на Ближнем Востоке, имеющих широкие полномочия»[336]. Курицын, стоявший также во главе других дипломатический миссий, по всей вероятности был первым русским, собравшим значительный опыт европейской дипломатии.

Федора Курицына не вызвали на суд в 1490 году несмотря на то, что архиепископ Геннадий уверял митрополита Зосиму и других епископов в его ереси. Курицын оставался в Москве на протяжении 1490–х, играя важную роль в русской политике. Он часто выступает в качестве представителя самого русского государя в переговорах с иностранными дипломатами, много путешествует в составе различных дипломатических миссий и пользуется полным доверием со стороны Ивана III, который, согласно Иосифу Волоцкому, «… того бо державный во всем послушаше»[337]. Вместе с братом Иваном Волком Федор Курицын преуспел в продвижении их товарища Кассиана, разделявшего их богословские взгляды, на должность архимандрита Юрьева монастыря, находившегося в самом центре владений архиепископа Геннадия. Кассиан, согласно Иосифу, не страшился Геннадия, «понеже помощь имеяше Федора Курицына»[338].

Весной 1494 года Федор Курицын отправился в Литву в составе посольства, возглавляемого князьями В. И. Патрикеевым[339] и С. И. Ряполовским для подписания мирного договора, а также для переговоров о деталях заключения брака между Александром Литовским и Еленой, дочерью Ивана III. В 1500 году Курицын вел переговоры с литовским послом Петрашкевичем. Это последнее упоминание о Курицыне в исторических источниках.

Нам ничего не известно о дальнейшей судьбе Федора Курицына. Вероятно, он умер в самом начале XVI столетия и не стал свидетелем тех жестоких казней, которые постигли его друзей и его брата Ивана в 1504 году.

Лаодикийское послание