Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






ЖЕНСКОЕ НАЧАЛО В ТИБЕТСКОМ БУДДИЗМЕ




Женщины в буддизме

Сборник

Издательство "ПУТЬ К СЕБЕ"

Москва


ЗНАМЕНИТЫЕ ЙОГИНИ. Женщины в буддизме. Сборник. М.: ТОО "Путь к себе", 1996. — 256 стр.

Переводчик Сергей Хос Художник Михаил Черепанов

Сборник знакомит читателя с житийным жанром тибетской религиозной литературы. Здесь собраны переводы оригинальных и увлекательных жизнеописаний тибетских женщин, достигших просветления посредством йогической практики. Книга охватывает весь период существования тибетского буддизма — от VIII века н. э. до наших дней.

© Издательство "Путь к себе", 1996

Все права по переводу, составлению и оформлению защищены.


Содержание

ВВЕДЕНИЕ

Женское начало в тибетском буддизме................ 5

Принцип дакини......................................................... 8

Язык дакинъ............................................................. 20

Священная биография............................................. 23

Нангса Обум

Пролог..................................................................... 25

История жизни Нангсы Обум.............................. 27

Мачиг Лабдрон

Пролог..................................................................... 93

История жизни Мачиг Лабдрон.......................... 100

А-Ю КХАДРО

Пролог................................................................... 139

История жизни А-ю Кхадро................................ 139

ЕШЕ ЦОГЕЛЬ

Пролог................................................................... 164

История жизни Еше Цогель................................ 165

Мандарава

История жизни Мандаравы............................... 244

ПРИЛОЖЕНИЕ

Практика Чод...................................................... 246


ВВЕДЕНИЕ

ЖЕНСКОЕ НАЧАЛО В ТИБЕТСКОМ БУДДИЗМЕ

Женский принцип в тибетском буддизме весьма многосложен. Я не берусь здесь исследовать его во всех аспектах, но ограни­чу обсуждение только теми из них, которые важны для пони­мания приведенных ниже биографий.

Всякое обсуждение женского начала должно начинаться с Великой Матери, или Супруги. Этот аспект женственности несколько раз упоминается в биографии Мачиг Лабдрон. Ее называют Юм Ченмо, Великий Юм, Мать всех Будд, Лоно Татхагат и Праджняпарамита. Эта основа всего сущего счита­ется женским началом по причине своей способности давать рождение. Трунгпа Ринпоче так описывает Великую Мать:

"В любом феноменальном опыте, будь то наслаждение или боль, рождение или смерть, добро или зло, всегда необходимо найти основную суть. Это основание из­вестно в буддийской литературе как материнский прин­цип. Праджняпарамита (совершенная мудрость) носит название матери-супруги всех Будд.... В качестве прин­ципа построения Космоса, всеобъемлющее основание не является ни мужским ни женским по своей природе. Оно может быть названо двуполым, но по причине своего свойства порождать и приносить плоды, оно счи­тается женским началом"1.

Стархок в своей книге, посвященной колдовству, описывает весьма подобный, если не совершенно идентичный приведенному принцип:

"В начале Божества лежит Все, дева, что означает ее полноту в самой себе. Хотя она и называется Богиней, ее равным образом можно было бы назвать Богом — пол в это время еще не возник... Однако необходимо подчеркнуть женскую природу основания бытия, по­скольку процесс творения того, что вот-вот должно возникнуть, есть прежде всего процесс рождения. Мир был рожден, а не сделан и не сотворен".

Великая Мать отлична от христианского Бога, поскольку у нее нет намерения сотворить мир и установить его законы. Бог раз­деляется в себе, чтобы сотворить мир, но женское начало дает рождение совершенно спонтанно.

В тантрическом буддизме символом Великой Матери яв­ляется направленный вершиной вниз треугольник, белый сна­ружи и красный изнутри, называемый чо-юнг (Chos.'byung), что значит источник дхарм, космическая матка, врата рожде­ния. Трунгпа Ринпоче так описывает его в своем коммента­рии на тантру Ваджраварахи традиции Кагью:

"Источник дхарм возникает из пустоты и обладает тре­мя характеристиками: нерожденностью, непребыванием и непресекаемостью. По сути своей это абсолютное про­странство, без границ и искусственных построений. Он выражает собой принцип сосуществования мудрости и заблуждений, возникающих из пустоты пространства. Об источнике дхарм иногда говорят как о шуньяте или о космической вагине... Форма треугольника, обращен­ного острием вниз, а основанием вверх, указывает на то, что каждый аспект пространства может быть вос­принят мгновенно: как микрокосм, так и макрокосм, как сиюминутное, так и вечное"2.

Он белый снаружи в силу своей неподвижности, но это свой­ство уравновешено и активизировано кроваво-красным цве­том наполняющего его экстатического вожделения. Вадж-райогини стоит на треугольном "источнике дхарм", и он же находится в ее "тайном месте", там, где у женщины помеща­ется матка.

Треугольник символизирует женское начало во многих куль­турах:

"Вагина и ее абстрактное изображение в виде тре­угольника символизирует силы женского плодородия... Fecunda (лат. "плодородие") есть femina (лат. "жен­щина"), плодородие и женщина тождественны. Mons veneris Матери является треугольником Афродиты, тем, что образует связь мужчины и женщины, земли и неба"3.


Пифагорейцы считали треугольник сакральной фигурой не только по причине совершенства его формы, но еще и пото­му, что он являлся для них архетипическим символом вселен­ского плодородия.

В биографии Мачиг Лабдрон (см. главу "Встреча с Та­рой") эта Великая Мать описывается как "пустотность всех дхарм, которую мы называем "Матерью всего Сущего"4. В буддийской философии все дхармы (фундаментальные состав­ляющие бытия, из которых состоит всякий опыт и пережива­ние) не имеют самосущей природы. Личность и предмет пред­ставляют собой сумму своих составных частей и не имеют самосущего основания, или души, а потому они лишены собст-венного "я", или эго. Поэтому пустотность является образую­щим началом бытия и в силу этого называется "Матерью все­го Сущего". Это первичное пространство, которое позволяет быть всякой вещи и одновременно отрицает эго. Пустотность выражает основное свойство пространства, и суть Великой Ма­тери есть пространство, дающее рождение всему феноменаль­ному миру. Этот процесс порождения феноменального бытия пустотой или пространством продолжается непрерывно. Он не совершается "однажды" или "некогда", но, напротив, являет­ся фундаментальным процессом всего мироздания. Итак, это пространство, лежащее в основе всех существующих форм, и есть Великая Мать, а ее символом является перевернутый тре­угольник, называемый источником всех дхарм.

Праджняпарамита, совершенное глубокое постижение, так­же является частью женского начала. Она называется Лоном всехТатхагат, или Матерью Будд. Праджняпарамита пред­ставляет собой качество истинного восприятия, которое име­ет место в тот момент, когда прекращается деятельность эго. Медитация, устраняя поврежденный эгоизмом деятельный аспект ума, позволяет воссиять мудрости, естественной внут­ренней ясности души. Эта мудрость и есть тот источник или ТО лоно, через которое происходит явление будды внутри существа, а потому она и называется "лоном, рождающим

всехБудд".

Сочетание глубокого постижения, праджни, женского начала, и благой активности, упаи, начала мужского, выражено в тибет­ской тантрической иконографии в виде обнимающих друг друга женской и мужской фигур. Эта пара называется единением яб (мужского) и юм (женского). Но говоря о яб-юм, мы на время забываем об изначальной матери, которая не имеет в себе муж­ской составляющей, поскольку она сама — основа пространства и пустоты. Спускаясь на уровень яб-юм, мы имеем дело с нисхождением изначального пространства до проявляющихся в мире поляризованных энергий. Качественная характеристи­ка этих энергий присвоена им культурной средой, в которой возникло представление о них. Индуистские и тибетские тантры присвоили мужскому и женскому началам противоположные атрибуты, из чего становится ясной их относительность. Ти­бетцы относят динамическую энергию к мужскому началу, и при этом лунная энергия также рассматривается как мужская, а женское начало и мудрость ассоциируются с солнцем.

В вышеупомянутой главе биографии Мачиг Лабдрон можнс видеть, каким путем женское начало спускается в форму кон­кретной женщины. Эта человеческая форма может быть назва­на йогиней или дакини, но для Мачиг необходимо было встре­титься со своей собственной природой в форме Великой Матери, прежде чем она смогла превзойти культурные пред­рассудки, утверждавшие, что она слаба, неразумна и облада­ет меньшими духовными способностями, чем мужчина. Чув­ство причастности к благородной линии, происходящей от Великой Матери, Тары, может также дать женщине чувство духовной причастности и вдохновения. Для того чтобы более ясно пережить это чувство причастности, это происхождение от иного корня, продемонстрированное Мачиг Лабдрон, мы должны более внимательно взглянуть на дакини, поскольку именно ее энергия проносится в танце сквозь все аспекты женского бытия.

ПРИНЦИП ДАКИНИ

Дакини по-тибетски — "Кхадро" (mKha'.'dro), что в дослов­ном переводе означает "идущая по небу". Дакини, возможно есть наиболее значительный образ, выражающий принцип жен­ского начала в тибетском буддизме, и она неоднократно будет появляться в наших историях. Поэтому мы попытаемся понять ее значение и разнообразные формы проявления.

Прежде всего, дакини выражает собой постоянно меняю­щийся поток энергии, с которой должен иметь дело практи­кующий йогин на пути к обретению просветления. Она может являться в виде человеческого существа, как божество в мир­ной или гневной форме, а также предстает перед нами как игра сил феноменального мира.

Для того чтобы вступить в контакт с динамическими энер­гиями женского начала, тантрический йогин выполняет особые


практики. Существует три уровня таких практик. На первом уровне практикующий визуализирует и призывает божество в форме дакини, как находящееся вовне. Например, он может визуализировать ее перед собой, а затем эта внешняя фигура сливается с йогином, и он повторяет ее мантру. Таково самое общее описание "внешней" практики дакини.

Освоившись с этим уровнем, йогин приступает к "внут­ренней" практике. На этой стадии он вступает во взаимодей­ствие с дакини посредством активизации каналов (тиб. Rtsa), энергий (тиб. rLung) и субстанций (тиб. Tig.le) своего тон­кого тела (санскр. соответственно: нади, прана и бинду).

Третий уровень практики называется "тайным". Здесь осущест­вляется непосредственный контакт между сокровенным внутренним состоянием практикующего и самим принципом дакини.

Одним из основных проявлений принципа дакини в тантре является пятицветная энергия мудрости, сияющая сущность пяти первоэле­ментов. Манифестация состояния просветления в тантризме видится в пяти аспектах, носящих название пяти семейств (Rigs.lnga). Каж­дое из этих пяти семейств представляет собой трансформацию од­ной из пяти страстей или душевных загрязнений. Процесс транс­формации этих пяти основных негативных состояний и является сутью пути тантры.

Для того чтобы понять пять дакинь мудрости, мы должны вернуть­ся к начальному, основному разделению. Это разделение мира на "я" и "другие". Здесь лежит начало всех импульсов нашего эго. Эго видит весь мир дуалистически, разделяя его на две области, одна из которых называется "здесь", и к ней отно­сятся "я" и "мое", тогда как другая называется "там", и в ней находятся "другие" и "их". Стена, воздвигнутая между внутренним и внешним пространствами, приводит к бесконеч­ной борьбе. И обычный поиск счастья и успокоения состоит В попытке преодолеть эту преграду, присвоив себе все суще­ствующее. Но беда в том, что чем больше эго пытается овла­деть ситуацией, тем прочнее становится воздвигнутое им са­мим препятствие. В этой борьбе эго полностью теряет все свои ориентиры, что и является истинной причиной страда­ния.

Вслед за созданием такого барьера между внутренним и внешним эго вынуждено высылать наружу что-то вроде раз­ведчиков, чтобы решить, что является для него полезным, как расширить свою территорию, что несет в себе угрозу, а что является просто безразличным и неинтересным. "Развед­чики" сообщают в "центральный штаб" результаты своих наблюдений, и в качестве реакции на эти сообщения возникают так называемые три яда: вожделение (привязанность к тому, что полезно или приятно), агрессия (по отношению к тому, что видится вредным и пугающим) и равнодушие или неведе­ние (по отношению к тому, что с точки зрения эго является бесполезным). Эти основные яды преобразуются в некото­рую множественность, и мы впадаем в процесс рассудочного различения, за которым следует систематизация результатов чувственного опыта, приводящая к возникновению более слож­ных форм первичных трех ядов. Все это заканчивается со­зданием нереального фантастического мира, организованного вокруг эго. На этих реакциях основана вся жизнь индивидуу­ма, в которой одно является следствием другого. Именно это называется в буддизме кармической цепью. Все в целом ста­новится настолько сложным, что эго в конце концов просто перестает ориентироваться в хитросплетении всех сюжетных линий, порожденных первичным разделением. Основа всех страданий и неврозов состоит в том, что эго постоянно пыта­ется контролировать захваченную территорию и защищаться от внешних воздействий, которые являются порождением его собственной фантазии. Медитативная практика замедляет сте­реотипные реакции, и в успокоенном внутреннем мире вещи начинают быть видимы несколько более ясно.

Когда усилия эго по защите своего мира ослабевают, ос­новополагающие энергии индивидуума могут наконец восси­ять в нем как мудрость. Проявление этой мудрости будет различным в зависимости от индивидуальных особенностей, и потому мы можем говорить о пяти семействах будд. Далеко не каждый человек полностью подходит под одну из катего­рий, и большинство людей представляют собой сочетание не­скольких семейств. Они называются семействами Ваджра (не-разрушимого драгоценного камня), Будды, Ратны (драгоценности), Падмы (лотоса) и Кармы (действия). По сути — это пять фундаментальных энергетических потоков, проявляющихся в любом феноменальном опыте.

Каждому из этих семейств соответствует определенный пси-хотип. Человек семейства Ваджра остро реагирует на свое ок­ружение и, чувствуя, что ситуация выходит из-под его контро­ля или встретившись с какими-либо неожиданностями, впадает в гнев, холодный или горячий. Ваджрный тип интеллектуален и склонен к построению концепций; он постоянно стремится все систематизировать. Когда этот гневливый, стремящийся к постоянному контролю надо всем интеллект преобразуется в свое изначальное состояние, он становится Зеркалоподобной Мудростью. Он ассоциируется с элементом воды, белым цве­том, буддой Акшобъей и его супругой дакини Дхатишвари.

Представитель семейства Будды связан с элементом про­странства, или эфиром. В непросветленном состоянии он вя­лый, ленивый, немного глуповатый и склонен к полноте. Рас-средоточенность — вот самая точная характеристика человека этого типа, который всегда как будто немного спит. Он обычно не любит мыть тарелки и вообще заботиться о себе; ему ка­жется, что всякое действие требует слишком много усилий. Мудрость семейства Будды — это Мудрость Всеобъемлюще­го Пространства, и, став просветленным, носитель этого свой­ства вялости становится теплым, спокойным и открытым, как само пространство. Глава этого семейства — будда Вай-рочана, а его супруга — дакини Локана.

Семейство Ратна связано с элементом земли, южным на­правлением и желтым цветом осени. В неразвитом состоянии эта энергия стремится заполнить все пространство, поскольку ей всего мало. Здесь постоянно чувствуется тенденция к гла­венствующей роли, желание стать центром всякой ситуации. Тип Ратна стремится накапливать еду и имущество. Негатив­ным проявлением этого семейства является гордость, жела­ние того, чтобы все признавали его важность. Будучи очище­на и преобразована в мудрость, такая энергия становится Мудростью, Дарующей Драгоценность. Стремление расширить свои границы, свойственное представителю семейства Ратна, не будучи привязано к эго, превращается в готовность твор­чески развить любую ситуацию: создаются прекрасные вещи, и мир вокруг обогащается. Главы этого семейства — будда Ратнасамбхава и дакини Мамаки.

Представитель семейства Падма легко соблазняется матери­альными вещами и склонен к накопительству. Общение занима­ет в его жизни важную роль. Он желает привлекать к себе людей и распоряжаться ими. Для него характерен дилетантизм и беспорядочная активность. Проекты возникают и исчезают по мере пропадания интереса к ним, всегда очень поверхностного. Фактор наслаждения очень важен, а боль почти непереносима. Мудрость, возникающая после того, как эта энергия освобож­дается из-под власти эго, называется Мудростью Различающего Осознавания и дает возможность рассматривать все вещи при помощи Праджни, глубокого постижения. Просветленная эсте­тика этой энергии способна видеть взаимоотношения всех ве­щей и создавать замечательные произведения искусства. Падма


ассоциируется с западным направлением, с весной, красным цве­том, огнем, буддой Амитабхой и дакини Пандаравашини.

Представитель семейства Карма очень активен и всегда чем-то занят. Дакини семейства Карма часто изображается в профиль, поскольку она слишком занята, чтобы стоять перед вами анфас. Эта скорость связана с элементом воздуха, и наделенное ею существо бывает весьма раздражительным и импульсивным, что порождает страх потерять направление, а потому в результате возникает стремление организовать все и вся и держать вещи под полным контролем. Будучи преобра­зована в мудрость, эта энергия становится "Всеисполняющей Мудростью" и проявляется как активность, деятельность про­светленного существа. Семейство Карма связано с зимой, се­вером, темно-зеленым цветом, чувством зависти, буддой Амог-дасиддхи и дакини Самаятарой.

Считается, что некоторые женщины являются эманациями этих дакинь и их можно опознать по определенным призна­кам. Поскольку мудрость является неотъемлемой состав­ляющей энергии, а не некоей отдельной от всего остально­го вещью, просветленность может в любой момент вырваться из темницы эго, и потому существует возможность мгно­венно обрести состояние будды или дакини. Даже в ткани нашей повседневной жизни, со всеми ее стрессами и невро­зами, существуют разрывы, через которые может на мгно­вение воссиять просветленность. Поэтому даже обыкновен­ная "непросветленная" женщина в некоторых ситуациях может проявиться как дакини. Мир вовсе не так замкнут и неизменен, как нам обычно кажется, и чем больше мы ус­ваиваем себе способность улавливать эти разрывы, тем в большей степени может проявиться мудрость в нашей по­вседневной жизни и тем чаще мы будем переживать в себе просветленную энергию дакинь. Практика медитации — один из первых способов ослабить путы, которые эго наложило на наши энергии.

Сознательно призывая дакини в процессе тантрической практики, мы постепенно развиваем чувствительность к энер­гии как таковой. Вглядываясь в иконографическое изображе­ние дакини, мы должны помнить о том, что через понимание ее символики и самоотождествление с ее образом мы вступа­ем во взаимодействие с нашими собственными энергиями. Использование тантрических божеств необходимо постольку, поскольку мы пребываем в состоянии дуализма. Тантра ис­пользует это наше свойство, воплощая в фигуре, находящейся перед нами, именно те качества, которые мы намерены обрести. После того как йогин прославит и восхвалит в мо­литве это вне его находящееся божество, оно сливается с ним. Затем в конце любой тантрической практики божество полностью растворяется в пространстве, и, наконец, после периода созерцания пустоты практикующий снова визуализи­рует себя в форме божества и возвращается к своей повсе­дневной деятельности.

В тибетском пантеоне имеется великое множество дакинь, как гневных, так и мирных, каждая из которых воплощает в себе особое качество практикующего, которое ему следует активизировать в тот или иной момент жизни согласно указа­ниям гуру.

Дакини рождается из энергии, проистекающей от Великой Матери. В Аннутаратантре одной из главных дакинь является такая форма Ваджрайогини, как Ваджраварахи. Она возника­ет из космической вагины, треугольного источника всех дхарм, пылая огнем вдохновения и высшего блаженства. Трехмер­ный треугольник, "источник дхарм", находится в нижней час­ти ее живота, и на таком же треугольнике она стоит. Это божество начинает действовать в йогине, когда он или она визуализирует Ваджраварахи, и результатом этого является активизация внутренней энергии, которая растворяет чувство разделения между внешним и внутренним, превращая его во всеобъемлющее, наполненное энергией пространство, которое есть изначальная мудрость, а также трансцендентное вожде­ление и блаженство.

Для того чтобы лучше разъяснить некоторые аспекты сим­волики одной из наиболее часто используемых дакинь, я ос­тановлюсь на более подробном описании некоторых симво­лов, связанных с образом Ваджрайогини в форме Ваджраварахи. При этом я постараюсь включить в обсуждение аналогичную символику других культур, в которых интерпретация схожих символов показалась мне подобной той, что была разработана в тибетской традиции.

В мандале Ваджрайогини сама она представлена красной (иног­да синей. — Прим. пер.) фигурой, стоящей в окружении четырех дакинь: синей (иногда белой. — Прим. пер.) Вадж-радакини, желтой Ратнадакини, красной Падмадакини и зеле­ной Кармадакини; сама она относится к семейству Будды. Все окружающие ее дакини выглядят так же, как она сама, за исключением того, что на рукоятке кривого ножа, который держит каждая из них в правой руке, помещены различные символы, в зависимости от принадлежности к тому или иному семейству.

Ваджраварахи носит название "Алмазная Свинья", а пото­му в ее изображении можно видеть небольшую голову дикого кабана, расположенную сбоку от ее человеческой головы. В образе свиньи мы можем видеть символ нашей животной, инстинктивной природы. Прислушаться к ней — значит ус­лышать внутренний голос или обратиться к оракулу своих снов, устав от слепящего света полуденного солнца.

"Алмазная Свинья" может выражать собой свойства как животного, так и человека, как неведение, так и рассудитель­ность, как свет, так и тьму, как бессознательную, так и ра­зумную часть нас самих. Все эти аспекты имеют свое собст­венное мистическое, тайное качество и должны присутствовать для обретения полноты свойств божества.

Появление дакини, как правило, сопровождают три основ­ных предмета: изогнутый нож, копье-трезубец, называемый катвангой, и чаша из черепа, наполненная кровью (санскр. "габала").

Изогнутый нож она держит в правой руке. Рукоять ножа украшает половинка ваджра, представляющего собой четыре изогнутых лепестка, окружающих центральную ось и скреп­ленных сверху. Ваджр символизирует мужскую энергию и мо­жет обозначать молнию, алмаз в его качестве неразрушимости или искусные средства обретения просветления. Поскольку ваджр помещен на рукояти, то можно сказать, что дакини долж­на ухватить соответствующие энергии для того, чтобы суметь резать этим ножом. Лезвие же его имеет форму полумесяца с крюком на конце. Это форма традиционного индийского ножа мясника. Кроме того, в древней Индии такими ножами расчле­няли трупы людей, подготавливая их к кремации. Возможно, что изначально дакини виделись как ужасающие демоницы, а также как женщины, принадлежащие к низшим кастам и жив­шие на кладбищах, где тантрические йогины часто проводили свои ритуалы.

Итак, нож имеет два аспекта. Один из них — это рукоятка, а другой — лезвие. Режущая кромка ножа символизирует ост­роту ее инсайта. Полукруглая форма символизирует луну. В уже упоминавшейся мною книге Нор Халл меня поразило опи­сание обоюдоострого топора минойской культуры Крита и его сходство с изогнутым ножом. Он является оружием ми­нойской Матери-богини и считается блеском Зевсова ока, гро­мовой стрелой, упавшей на землю. Связь же женского божества с луной весьма обширна. Прежде всего, возрастающая луна ассоциируется с потенциальной возможностью всех ве­щей к росту и изменению согласно ритму лунного месяца. Лик луны постоянно меняется и отбрасывает свой серебрис­тый свет на землю.

Крюк в тибетской тантрической иконографии ассоцииру­ется с деятельным состраданием. Это крюк, улавливающий живых существ и извлекающий их из океана сансары. Нож в форме полумесяца с крюком на конце и ваджром на рукояти в руке дакини способен извлечь из сансары и отсечь эгоцент-рированное "я", а алмазная ясность ваджра направляет его движение.

В левой руке Ваджраварахи держит чашу из черепа, до краев наполненную кровью или белой амритой. Габала симво­лизирует вагину, а кровь (ракта) есть эссенция дакини, крас­ная бодхичитта, женское дополнение к мужскому семени, или белая бодхичитта, мысль бодхи, "мысль, направленная к об­ретению просветления". Кровь в данном случае можно рас­сматривать также в качестве символа феноменального бытия, а чашу как окружение или пространство.

В биографии Еше Цогель, супруги Падмасамбхавы, есть ис­тория о том, как после выполнения длительной аскетической практики она имела такое видение: "Я увидела красную жен­щину, полностью обнаженную, даже без костяных украше­ний, которая поместила свою бхагу (сакрализованное назва­ние вагины в санскрите. — Прим. пер.) напротив моего рта, и в меня влился обильный ток ее крови. Все мое существо наполнилось здоровьем и бодростью, я почувствовала себя сильной, как снежный лев, и погрузилась в созерцание невы­разимой истины"5.

Краснота крови также связана с изначальным вожделени­ем, страстью, связывающей воедино всю Вселенную, тогда как белый цвет отождествляется с цветом мужского семени и во­обще с мужским началом. В тибетской традиции белый цвет связан с жизненной силой, а красный — с кармической ос­новой сознания. Красная Ваджраварахи имеет кривой нож и машу из черепа с кровью. Красная кровь напоминает о пылаю­щей внутренней энергии женщины, ее глубинном существе, из которого может возникнуть дитя, молоко, страсть и гнев — те основания, на которых строится новая жизнь.

Катванга — третий предмет, обычно имеющийся на иконо­графическом изображении дакини. Это жезл, увенчанный тре­зубцем, ниже которого находится двойной ваджр и три отрубленные головы. Верхняя голова представляет собой че­реп, за ним следует голова, отрубленная несколько дней на­зад, а ниже — свежеотрубленная голова. Дакини держит жезл возле сгиба левого локтя, и он протягивается в длину от макушки ее головы до ступни. Как правило, дакини стоит в позе танца, причем одна нога ее согнута, а другая стоит на трупе, символизирующем все негативное в человеке.

Три зубца на вершине жезла символизируют три яда: вож­деление, гнев и неведение. Три головы символизируют три тайных тела просветленного существа. Череп — это Дхарма­кая, тело дхармы. На этом уровне бытия еще отсутствуют формы, а потому в нем содержится возможность любого про­явления. Второе тело носит название Самбхогакая, и симво­лом его является голова, отсеченная несколько дней назад. Самбхогакая — это манифестация света сущности очищен­ных первоэлементов. Именно на этом энергетическом уровне обитают божества тибетского пантеона, но видеть их могут только весьма продвинутые йогины, которым доступно вос­хождение на этот уровень. Символом Нирманакаи является свежеотрубленная голова, находящаяся на жезле ниже двух других. Эта "кая" означает просветленную энергию, прояв­ленную в человеческой форме, такой, как Падмасамбхава или Будда. Только Нирманакая может быть непосредственно вос­принята обычным человеческим существом. Перевоплощаю­щиеся тибетские ламы называются тулку, что по-тибетски значит "Нирманакая"; манифестацией Нирманакаи считается также Будда.

Общее значение катванги — "тайный супруг". Йогиня держит катвангу для того, чтобы показать, что мужская энергия состав­ляет часть ее существа. То же самое касается и мужской фигу­ры с катвангой, которая в этом случае символизирует его тайную супругу. Тантрический йогин, визуализирующий себя в виде этих божеств, понимает, что для того, чтобы обрести полноту, мы должны воплотить в себе как мужской, так и женский принцип.

Дакини держит, но не схватывает ее. Она относится к ней как к вещи, которую необходимо иметь рядом для использо­вания, но тем не менее отдельной от нее самой.

Возможно также спонтанное проявление дакинь в ситуаци­ях повседневной жизни, и тантрический йогин должен на­учиться иметь с ними дело. В приведенных ниже биографиях, а также почти во всех историях великих святых Тибета даки­ни появляются в критические моменты жизни. Такие явления чаще всего приводят к мгновенной и радикальной перемене всех привычных представлений. Это случается либо в ре­зультате встречи с дакини в облике обыкновенной женщины, во сне или в видении, которое исчезает сразу после того, как сообщение передано. Встречи эти зачастую носят характер весьма приземленного, практического инсайта, острого и гнев­ного. По этой причине гневная дакини ассоциируется с мясом

и кровью. Такова истинная природа энергии гневной богини. Часто монах, ведущий аскетический образ жизни, должен об­наружить этот аспект бытия в самом себе, прежде чем он продвинется по пути практики тантры.

Дакини пробуждает способность интуиции и дарит внезап­ное озарение: без раскрытия этой энергии практика будет вялой и слишком интеллектуальной. Ее капризная игривость может быть даже пугающей. Трунгпа Ринпоче говорит:

"Никуда не деться от этой игривой девушки. Она лю­бит вас. Она ненавидит вас. Без нее ваша жизнь пре­кратится в сплошную скуку. Но она постоянно обма­нывает вас. Когда вы пытаетесь поймать ее, она исчезает. Схватить ее — значит схватить свое собственное тело, гак она близка. В тантрической литературе это называ­ется принципом дакини. Дакини игрива. Ставка в этой игре — ваша жизнь"1'.

Контакт с дакини наступает в реальных жизненных ситуа­циях, а не через сложные философские рассуждения. Именно поэтому она ассоциируется с тантрическим учением, которое имеет дело непосредственно с энергиями тела, речи и ума, в отличие от более интеллектуального учения сутр.

Монах не должен иметь никаких интимных связей с жен­щиной; согласно уставу, он не должен даже ничего брать из ее рук. То же самое касается и монахини в отношении мужчины. Таким образом, они лишены возможности получать инспира­ции, проистекающие из интимного общения. Поэтому многим практикам, включая некоторых женщин из числа тех, чьи био­графии приведены в этой книге, их учителя советовали в опре­деленный момент пути найти себе подходящего супруга или супругу- Так, например, Падмасамбхава отправил в Непал Еше Цогель разыскать некоего молодого человека с особыми свой­ствами и стать его женой. Мачиг Лабдрон также была приведе­на Тарой, своим учителем, и дакинями к своему супругу То­пабхадре. Таким образом, контакт с лицом противоположного пола необходим не только мужчине. Дакини, как правило, представлены женскими фигурами в силу того, что большин­ство из известных нам тантриков являются мужчинами. Но будь то мужское (дак) или женское (дакини) существо, их присутствие бывает необходимо в определенные моменты для дальнейшей работы с нашими энергиями. В противном случае каналы тонкого тела, которые могут быть открыты методами тантрического секса, останутся не задействованы и йогин не сможет достичь полной реализации.

Следует, однако, заметить, что этот контакт не должен иметь места в начале тантрического пути, когда страсти еще не взяты под контроль и возможны разнообразные падения. Напротив, супружеский союз является заключительным дей­ствием перед обретением полного просветления. Наши эмо­ции очень сильны, и, если мы не обладаем способностью ис­пользовать их для достижения более глубоких слоев своей психики, интимные отношения, вместо того чтобы быть сред­ством достижения успеха, могут стать серьезной помехой.

Одним из лучших примеров деятельного изменения, вне­сенного в жизнь человека благодаря дакини, является исто­рия жизни знаменитого буддийского учителя Индии Наропы.

Наропа был выдающимся ученым в знаменитом универси­тете города Наланды. Однажды, читая трактат по логике, он увидел, что на страницу упала тень. Повернувшись, он обна­ружил стоящую у него за спиной отвратительного вида стару­ху. Она спросила, понимает ли он значение того, что читает, или же только слова. Когда он ответил, что понимает и то и другое, старуха была страшно разгневана и сказала ему, что он понимает только слова, а смысл ускользает от него. Она велела ему отправиться на поиски ее брата, которому открыт смысл учения, и исчезла в радужном сиянии. После этого На­ропа решил искать истинного постижения вне стен монастыря. Дакини явилась ему в столь отвратительном облике, посколь­ку Наропа подавлял и отрицал эту часть самого себя. Вопло­щение изначальной мудрости он увидел в облике безобразия, поскольку он обманывал самого себя, полагая, что действи­тельно понимает учение, тогда как на самом деле занимался лишь интеллектуальными построениями.

Хотя после этого он немедленно покинул монастырь и стал нищим скитальцем в поисках своего учителя, для него оказалось не так просто изменить привычное настроение и помыслы. Наропа провел в поисках несколько лет, а его гуру Тилопа постоянно избегал встречи с ним. Тилопа требовал от своего ученика, чтобы тот преодолел в себе все предрассудки и познал "зеркало ума, мистическую обитель дакини"34. Учитель сталкивал его с ситуациями, которые он прежде изу­чал отвлеченно и интеллектуально, доказывая тем самым от­сутствие в нем истинного понимания и заставляя жестоко страдать.Например, однажды в поисках своего учителя он проходил мимо прокаженной, лежавшей среди дороги, и пере­прыгнул через нее. В тот же момент она взлетела в небо и оттуда, находясь в радужном сиянии, пропела такие слова:

Абсолют, в котором все едино,

Свободен от ограничивающих мыслей и

привычных поступков.

Ты еще не избавился от них, а потому

Как же ты надеешься найти своего учителя?

В силу своего непонимания принципа дакини, которая пребы­ваетвне дуализма и говорит на языке символов, он вынуж­ден был действовать, исходя из своего эгоизма. Все внешнее он видел отделенным от себя, а потому постоянно впадал в дуализм, вместо того чтобы использовать свой ум как зерка­ло,отражающее весь мир и присущее этому миру добро и зло.Обитель дакини — это самая первая мысль, возникаю­щая прежде, чем воспринимаемое окончательно кристаллизу­ется для нас в законченный образ.

Дакини является самой энергией, динамическим принци­пом Вселенной. Она становится проводником и супругой, ак­тивизируя в человеке его способность к интуитивному пони­манию и глубокому осознанию, но эта самая энергия может в любой момент начать работать против вас, выбивая почву из­под ног, если вы станете излишне нерасторопны и привязаны к ситуации. Это может оказаться весьма болезненным. Когда поток энергии перекрыт и мы чувствуем боль, причиненную нам нашей собственной привязанностью, — перед нами гнев­ный аспект дакини. Ее гнев заставляет нас выпустить из рук то, что мы так судорожно схватываем, и войти в тайную обитель ее ума.

Практикующий тантру должен быть в состоянии использо­вать свою собственную энергию и силы окружающего мира. Это означает, что он должен постоянно поддерживать добрые отношения с дакини, которая и есть энергия во всем многооб­разии ее форм. Медитативное созерцание образа дакини, та­кой, как Ваджраварахи или пять дакинь мудрости, является важным средством для укрепления и стабилизации нашего внутреннего мира, но, как можно видеть из историй, приведенных в нашей книге, а также из вышеупомянутых жизнеописаний Наропы, Сарахи и Абхаякарагупты, она может также появ­ляться во сне, в видениях и просто как человеческое сущест­во. Так она помогает практикующему породить в себе муд­рость вырваться из уз концептуального мышления и напрямую установить контакт со своими энергиями.

ЯЗЫК ДАКИНЬ

В нашей культуре, где ко всем явлениям преобладает рацио­нальный, научный подход, мы привыкли считать язык чем-то весьма ограниченным. Только мистики и сумасшедшие всегда с уверенностью утверждали, что существуют иные языки Есть языки, которые недоступны пониманию и интерпрета ции средствами рационального левого полушария мозга. Ти­бетские ламы говорят о существовании "тайных знаков и букв дакинь", а также тайного кода, который в тантрической терминологии носит название "язык сумерек" (санскр. сан­дхъябхаса). Традиция устной передачи школы Кагъю была названа Миларепой "дыханием дакинь".

Язык дакинь состоит из букв и символов, которые не подлежат прямому переводу. Способность понимать значение этого языка есть удел весьма немногих — тех, кто находится в прямом контакте с энергиями дакинь. Это набор шифров­символов, настолько емких, что шесть или семь томов учения могут содержаться всего лишь в нескольких буквах или зна­ках. Великая дакини Еше Цогель сокрыла многие тексты, записав их при помощи таких шифров; иногда целое учение кодировалось одной буквой, которая затем помещалась в зем­ле, в камне, в дереве или в воде.

Для того Чтобы перейти к обсуждению языка дакинь, мы должны прежде упомянуть о традиции терма. Слово "терма" означает "спрятанное сокровище", которое в будущем долж­но быть найдено "тертоном", человеком, который обнаружит и расшифрует этот текст. Текст терма, как правило, бывает написан на языке дакинь, и только тот, кто нашел его, быва­ет способен перевести этот текст на обычный язык. Содержа­ние текста бывает различным, но оно всегда каким-то обра­зом соответствует времени, когда тертону удается открыть это "спрятанное сокровище".

Наибольшей известностью пользуются терма, скрытые в Тибете Падмасамбхавой и Еше Цогель в конце VIII — начале IX вв. нашей эры. Как правило, Еше Цогель, имевшая необы­чайную память, запоминала учения, данные Падмасамбхавой, а затем прятала их в "драгоценных камнях, в священных онерах и неразрушимых шкатулках". Эти места по-тибетски называются "тернэ" (gTer.gnas) и находятся под защитой осо­бых духов, носящих название Терсунг (gTer.srung), для того чтобынеподходящий человек не мог открыть их раньше вре­мени. Все это имело своей целью обеспечить для грядущих поколений возможность получить чистое учение, идущее не­посредственно от самого Гуру Падмасамбхавы, а не версии, испорченные временем. Многие тибетцы считают Падмасамб­хаву вторым Буддой. Именно благодаря ему буддизм полу­чил в Тибете такое широкое распространение, поскольку, вместо того чтобы отбросить местные культы и верования, он слил иоедино магию, мистику, Дзогчен, Тантру и Бон, создав на основе этого то, что ныне известно как тибетский буддизм. И хотя некоторые последователи "реформированной" школы Гелугпа отрицают значимость традиции терма, большинство тибетцев считают Падмасамбхаву, которого они называют Гуру Ринпоче (Драгоценный Учитель), и традицию терма величай­шим сокровищем своей культуры.

Некоторые из учеников Падмасамбхавы также оставляли спои терма, скрывая их под землей. Эта традиция носит назва­ние "сатер" (Sa.gter), что значит "сокровище, скрытое в зем­ле", терма земли. Другой вид терма это "гонгтер" (dGongs.gter), "сокровище ума". Тертон может получить терма "от птиц, деревьев, из света и небесного пространства". Здесь терма не приходит из материального источника, как в случае с терма земли, но обнаруживается как откровение божеств. На­пример, тертон может смотреть на небо, а символы или буквы будутпоявляться перед ним в пространстве. Если тертон долж-

ным образом связан с энергиями дакини, он может целиком

написать расшифрованное учение в виде, доступном понима­нию обычных людей. Пример такого открытия терма мы име­ем в биографии А-ю Кхадро.

Среди терма, скрытых в различных элементах, таких, как "метер" (Me.gter), терма огня, "лунгтер" (rLung.gter), терма ветра,и так далее, существуют также так называемые "янгтер" ('yang.gter), или повторные терма. Это терма, которые уже были обнаружены тертоном, а затем, по причине того, что вре­мя их обнаружения оказалось неподходящим, снова возвраще­ны дакиням и позже обнаружены вновь. Например, в биогра­фии еще одной известной тибетской йогини XII века Джомо Мемо рассказывается о том, как она получила терма Кхадро Сангду (mKha.'dro gSang.ba Kun.'dus) в пещере Падмасамбха­вы в 1260 году, но после ее смерти это учение было утеряно и не передавалось до тех пор, пока его вновь не открыл Кхенце Вангпо (1820—1892), опубликовавший его затем в своей кол­лекции терма, знаменитом Ринчен Тердзоде (Rin.chen gTer.mdzod). Он был коренным учителем А-ю Кхадро, и, получив от него передачу этого терма, она смогла передавать его другим.

Из всего этого мы можем заключить, что "язык сумерек" является шифром, понятным только тем, кого дакини надели ли своей мудростью. Перевод с этого языка осуществляется без словаря и учебника грамматики, но посредством "иного знания", существующего в том пространстве, которое одина­ково далеко как от рационального солнечного мира, в кото­ром правит логос, так и от мрака бессознательности, и явля­ется пространством сумерек, в котором возможен иной тип мышления. Это не просто интуитивная часть ума, поскольку даже самые сенситивные люди не в состоянии понимать язык дакинь. В этой области дакини властвуют безраздельно, и только те, которые могут вступить в их символический мир, могут понять то, что сказано на этом языке.

Замечательно, что почти во всех случаях появления да­кинь в биографии Мачиг Лабдрон эти явления происходят в сумерках, и язык дакинь также называется "языком суме­рек". Сумерки — это пространство между сном и явью, меж­ду сознанием и бессознательным. В это время происходит переключение с одного типа сознания на другой и возникает пауза, трещина в стене, которой наше "Я" отгородило нас от окружающего мира, и через нее к нам могут проникнуть сооб­щения извне. На рассвете мы находимся вне границ обычно­го рационального мышления, когда тяжкое покрывало бессо­знательного состояния глубокого сна начинает приподниматься. В этот переходный момент, когда мы способны понимать язык сумерек, и происходит встреча с дакини.

Само возникновение традиции терма и языка дакинь было возможно, наверное, только в рамках такой традиции, какую мы имеем в Тибете и которая во всем способствует глубоко­му духовному развитию. Высокие горы, широкий простор, малая численность населения и отсутствие механических при­способлений создавали атмосферу тишины и открытости, не­достижимых более нигде в мире. Эта культура уделяла ог­ромное внимание духовному развитию, главы государства руководствовались в своих решениях толкованиями сновидений и предсказаниями оракулов, а послания на "языке суме­рек" пользовались большим почетом и уважением.

СВЯЩЕННАЯ БИОГРАФИЯ

Жизнеописание святого по-тибетски называется "намтар" (гNam.thar), что в дословном переводе означает "полное ос­вобождение". Целью написания "намтара" является сообще­ние находящимся на пути духовного развития об успехах дру­гих в той же области, подобно тому, как некто, желающий взобраться на высокую гору, непременно захочет ознакомиться с отчетом о подобном восхождении прежних путешественни­ков. В таких жизнеописаниях прежде всего содержатся све­дения, которые могут оказаться полезным и вдохновляющим примером для тех, кто следует по стопам духовных лидеров или "святых". При этом создание идеального образа и сооб­щение о священном учении превалирует над чисто повество­вательным описанием действующего лица как личности. Лич­ные качества подчеркиваются только постольку, поскольку они имеют отношение к духовному процессу, совершающему-ся с данным человеком. Читая эти истории, мы должны так­же помнить и о том, что, хотя события таких биографий могут казаться нам нереальными и вымышленными, для тех, кто находится внутри этой традиции, они представляются ис­торически вполне достоверными.

Существует два основных типа жизнеописаний святых. Пер­вый — это жизнеописание основателя религиозного направле­ния или школы, и здесь мы имеем дело с личностью, создаю­щей некий новый духовный идеал, и с историей, описывающей чудесные деяния такой личности. Такое жизнеописание пред­ставлено в нашей книге в истории жизни Мачиг Лабдрон.

Второй тип — это биография святого, который достиг идеала, уже выработанного в рамках его религиозной общи­ны. В таких историях обычно описываются этапы пути и процессу уделяется больше внимания, чем результату. По­скольку функция "намтара" состоит в том, чтобы дать вдох­новляющее описание процесса становления личности на пути просветления, то естественно, что сведения, касающиеся это­го пути, важнее описания деятельности святого, уже достиг­шего результатов своей практики.

Особенности агиографического сочинения можно лучше попять, если сравнить его с другим видом жизнеописания: жизнеописанием человека, являющегося вполне заурядным членом своего общества. Истории именно такого типа больше всего интересуют сейчас антропологов, которые желают знать прежде всего не религиозный идеал общества, а жизнь обыч­ного человека в нем7.

В тех же биографиях, которые служат образцом для ти­бетцев, ищущих "освобождения", в качестве главных ценнос­тей представлены не рост материального благосостояния или славы, но духовное развитие личности. Священная биогра­фия, "намтар", или история освобождения, — это единствен­ный род жизнеописания, существовавший в Тибете и зафик­сировавший ценностные ориентиры его культуры. Эти ценности отражены в описании процесса принятия решений героинями историй, приведенных в этой книге. Свои решения они принимали на основании снов, видений и интуитивных озарений. А-ю Кхадро, например, обнаружила место, в кото­ром она провела в отшельничестве последнюю половину своей жизни в видении, которое она имела "в сумерках", на грани­це между сном и бодрствованием. И на протяжении всей своей жизни в своих решениях она руководствовалась своими виде­ниями и снами.

Другой замечательной особенностью данного собрания свя­щенных жизнеописаний является то, что каждое из них отно­сится к особому типу агиографического произведения. По этой причине перед каждой историей я помещаю небольшой пролог, в котором содержатся сведения об историческом кон­тексте описанных событий, а также о том, к какому именно типу биографии она относится.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Chogyam Trungpa, Maitreya IV, pp. 23-4.

2. Chogyam Trungpa, in "The Diamond Path and The Silk Route,"

catalogue, ed. D. Klimburg-Slater, Los Angeles, University of Southern California Arts Council, p. 236.

3. Nor Hall, The Moon and the Virgin, p. 44.

4. См. биографию Мачиг Лабдрон, глава "Встреча с Тарой".

5. Keith Dowman, Sky Dancer, p. 71

6. Chogyam Trungpa, Maitreya IV, p. 25.

7. Биографии этого жанра см. в книге R.D. Taring, Daughter of Tibet.


НАНГСА ОБУМ

ПРОЛОГ

Данное произведение является тибетской народной дра­мой, исполняемой труппами бродячих актеров во дворах монастырей и на деревенских площадях. Местные жители, собравшись в круг, принимают обычно самое живое учас­тие в представлении, подбадривая криками главную герои­ню и освистывая ее противников. Все представление может продолжаться несколько дней, с перерывами для еды или чая. Текст исполняется речитативом и периодически пре­рывается чтецом, который декламирует части произведе­ния, не относящиеся к актерскому тексту. Спектакль со­провождается звуками барабанов и литавров.

Этот жанр драматической оперы называется Аче Лхамо, от имени богини тибетского пантеона, которая, по верова­ниям тибетцев, является заступницей в трудные моменты жизни. Данное произведение посвящено Таре и составляет часть ее культа. Будучи горячей поклонницей Тары, На­нгса Обум именно к ней взывает в те моменты, когда бы­вает вынуждена поступить против своей воли. Тара весьма популярна в Тибете; она является женской манифестацией Будды. Нет такой человеческой проблемы, которая была бы не достойна ее внимания. Она готова оказать помощь даже в самых заурядных мирских делах. Тибетцы говорят, что даже тот, кто не имеет посвящения в культ Тары, мо­жет взывать к ней и обязательно получит ответ. Она по­кровительница обездоленных, и потому отношение к ней несколько напоминает католическое почитание Девы Ма­рии. Ее призывают на помощь в тех делах, которые кажут­ся недостойными внимания самого Будды.

Согласно мифологической истории происхождения Тары, она является воплощением принцессы по имени Луна Муд­рости, которая в давние времена, побуждаемая силой свое­го стремления к просветлению (бодхичитты), дала обет помогать живым существам, пойманным в сеть страданий. Мо­нахи советовали ей воплотиться в форме мужчины. На это она ответила: "Поскольку нет ни мужчин, ни женщин, а также таких вещей, как "Я", "личность" или "осознавание", эта привязанность к мужскому и женскому пуста... О, как обманывают самих себя глупцы, привязанные к этому миру!"1 Вслед за этим она приняла решение, результатом которого стало появление Тары, энергии просветления в женском обличье. Она сказала: "Среди тех, которые жела­ют обрести просветление, много мужчин, а желающих слу­жить благу всех живых существ в женском теле совсем немного; поэтому, отныне и до полного истощения сансары пусть я стану служить всем живым существам, пользуясь только лишь женским телом"2.

С этого момента и на протяжении сотен миллионов лет она спасала от мирских страданий бесчисленное множество живых существ. Так, благодаря совершенству своей медита­тивной практики и обету помогать другим, данному многие зоны назад, она стала божеством.

История Нангсы Обум произошла в Центральном Тибете в XI веке. Это был период наивысшего расцвета религиоз­ных учений и веры. В это время жили многие из наиболее известных учителей и получили свое начало такие важные линии передачи, как, например, школа Кагью. Современни­ками Нангсы Обум были такие личности, как Мачиг Лаб-дрон, Миларепа и Падампа Сангъе. Именно тогда из Индии были привезены многие новые тексты и учения. В хроноло­гии Тибета этот период считается временем расцвета или ренессанса буддизма. В период между 650 и 836 годами развитие буддизма в Тибете имело поддержку со стороны буддийских царей долины Ярлунг, расположенной в Цент­ральном Тибете. За этот период буддизм из иноземной рели­гии, поддерживаемой правительством, превратился в доми­нирующую религию страны. Последним в этой династии был гонитель буддизма, царь Лангдарма, убитый в 842 году. За его смертью последовал период хаоса и междоусобиц, завер­шившийся приблизительно в 978 году восстановлением буд­дизма в качестве государственной религии. Это время отме­чено появлением новых переводчиков, таких, как Смирти из Восточного и Ринчен Зангпо (958—1055) из Западного Тибета, пользовавшихся покровительством царской динас­тии. Сделанные ими переводы известны как "Новые Тант­ры". Знаменитый Марпа Переводчик (1012 — 1098), учитель не менее известного Миларепы, предпринял несколько путе­шествий в Индию и привез оттуда новые учения, а также поэтическую традицию, основанную на образцах индийской классики, но включившую в себя личные переживания и постижения, возникающие в результате йогического опыта. Примеры этого мы находим в сборнике "Сто тысяч песен Миларепы", а также биографии Нангсы Обум.

Биография Нангсы Обум написана в жанре тибетских ис­торий о людях, переживших смерть, но вернувшихся затем к жизни в мире людей. В них содержится рассказ о загробном существовании. Став свидетелями мучений обитателей ада, попавших туда в результате своих злых деяний — убийства, лжи и воровства, — эти люди рассказывают живущим обо всем увиденном. Такие истории пробуждают в слушателях страх и желание измениться, чтобы избежать печальной учас­ти. Главный результат здесь — повышение уровня нравствен­ности простого народа. В настоящем переводе выпущен обыч­ный для таких историй нравоучительный пролог.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Steven Beyer, The Cult of Тага, р.65.

2 Ibid.

ИСТОРИЯ ЖИЗНИ НАНГСЫ ОБУМ






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных