7 страница. Винн засмотрелась на дуб:

Винн засмотрелась на дуб:

— Сколько же ему лет?

— Вероятно, столько же, сколько и всему лесу, — ответил Оша. — Эти деревья — кости его плоти.

При этих словах Сгэйль обернулся и смерил его суровым взглядом. Оша тотчас умолк и, опустив глаза, пошел впереди Винн.

Она и не знала, огорчиться ей или встревожиться. Сгэйль явно решил, что разговор зашел слишком далеко. Остается лишь надеяться, что из-за нее у Оши не будет неприятностей.

Лисил замедлил шаг. Он был раздражен и, в отличие: от Сгэйля, даже не пытался этого скрывать.

— Что-то не так? — спросила Винн.

— А что — так? — проворчал он. — За все утро я не понял ни единого слова.

— Лисил… вы взяли меня с собой, потому что я говорю по-эльфийски, а вы нет.

Лисил тяжело вздохнул.

— Знаю, знаю, — неохотно признал он, — просто… мне и в голову не приходило, что это будет вот так… что я ничего, совершенно ничего не пойму из их разговоров.

Винн не знала, что хуже — Лисил, не умеющий двух слов связать по-эльфийски, или Лисил, способный связно и красочно выразить на этом языке свои чувства. Он помолчал немного, затем обратил на Ошу такой задумчивый взгляд, что Винн стало не по себе.

— Спрошу, далеко ли отсюда моя мать.

И прежде чем Винн успела схватить Лисила за руку, тот в два шага нагнал Ошу.

— А-хайр-а ту бит'а ка-цав ту брах?

У Оши отвисла челюсть.

Все четверо эльфов разом остановились. Напряженное любопытство на длинном лице Оши сменилось неприкрытым ужасом. Он одарил Лисила убийственным взглядом, и в руке его сам собой возник стилет.

Магьер схватилась за рукоять сабли. Прежде чем она успела совершить какую-нибудь глупость, Винн бросилась между Ошей и Лисилом. Она гневно развернулась к полуэльфу, но сказать ничего не успела, потому что в этот миг пятка Энниш впечаталась в копчик полукровки.

Лисил рухнул ничком, а Энниш выхватила свои длинные стилеты. Винн отпрянула от падавшего Лисила и налетела на Ошу. Тот подхватил ее под мышки. Винн вздрогнула при виде торчащего прямо перед ней лезвия.

Лисил попытался откатиться, но ему помешал футляр, привязанный к спине. Даже Уркара застала врасплох внезапная атака Энниш. Лисил развернулся на коленях, выхватив собственный стилет.

— Бартва'на! — рявкнул Сгэйль на Энниш и вцепился в мешок, висевший на спине Магьер. — Прекрати сейчас же! Он не знает нашего языка!

Энниш резко отбила руку Уркара, который пытался ее удержать, и ударила, метя лезвием Лисилу в лицо. Полуэльф отпрянул, развернулся на одном колене, взмахнув стилетом. Энниш выгнулась назад, точно гибкая ивовая ветка, и кончик лезвия только чиркнул ее по животу. Она опять двинулась к Лисилу.

Тут в дело вступил Малец. Подскочив сзади, он вцепился зубами в плащ Энниш и метнулся вперед, запутывая ее ноги в полах плаща. В тот же миг Винн вырвалась из рук Оши. Энниш, вконец разъяренная, потрясенная тем, что маджай-хи чинит ей помехи, даже не заметила Хранительницу.

Винн размахнулась и влепила Энниш оглушительную затрещину.

— Это и есть ваша клятва?! — крикнула она по-эльфийски и тут же схватилась за руку, которую пронзила боль.

Вся ярость Энниш теперь обратилась на Хранительницу. Беловолосая женщина взмахнула стилетом, но в тот же миг Уркар жестко перехватил ее запястье. Она так и замерла, не став сопротивляться.

Винн внезапно затрясло от испуга. Обернувшись, она увидела, что Сгэйль принял боевую стойку, а Магьер направила на него саблю.

— Значит, вот чего стоит у вас обет защиты? — осведомилась Винн.

— Нет! — отрезал он и устремил жесткий взгляд на Энниш. — Мы приносим свои искренние извинения за этот постыдный случай… Больше такого не повторится.

Оша все еще стоял с оскорбленным видом, но, когда Винн гневно глянула на него, это выражение сменилось неподдельным стыдом.

— Лисил не знает, что сказал, — пояснила она. — Это была ошибка, а не оскорбление.

Оша кивнул и убрал стилет. Лисил сделал то же самое.

— Прошу тебя… убери оружие, — проговорил Сгэйль. Ладонью он осторожно отвел в сторону саблю Магьер, а затем развернулся к Энниш. — Аджайхва аг'ус айхева!

Энниш круто развернулась и размашистыми шагами пошла вперед. Оша последовал за ней. Проходя мимо Сгэйля, он опустил глаза. Лисил стоял, совершенно сбитый с толку.

— Что, собственно, произошло? — спросила Магьер. Винн словно и не услышала ее, обратив весь свой порожденный испугом гнев на Лисила:

— Я тебе что говорила, а?…

— Но я только спросил, далеко ли…

— Вовсе нет! — Винн сжала кулачки. — Ты сказал Оше, что его мать «нигде» и что он это знает… Да и это сказал неправильно! Ты назвал его мать отверженной!

Магьер шумно выдохнула.

— Погоди… — начал было Лисил. — Я же не хотел…

— Заткнись! — гаркнула Винн. — И никогда, никогда больше не говори по-эльфийски с эльфами!

Лисил заморгал. Затем в поисках поддержки глянул на Мальца, но пес только фыркнул и облизал нос.

— Так будет лучше всего, — негромко добавил Сгэйль.

— Не вздумай его обвинять, — предостерегла Магьер. — Как бы он ни запутался в словах, Энниш это ничуть не касалось.

— Да… и нет, — отозвался Сгэйль. — Энниш — дочь сестры матери Оши по обету… это сходно с тем, что вы называете «браком».

— Значит, она считает своим долгом вмешиваться в его дела? — спросила Магьер. — Только потому, что он сын ее золовки?

— Это не совсем так, — заметила Винн. — Эльфы очень серьезно относятся к родственным связям… и связи эти куда сложнее, чем может выразить Сгэйль по-белашкийски.

Магьер перевела взгляд на Сгэйля.

— Родство тут было ни при чем.

— Энниш была… бойт'ана Гройташии, — подчеркнуто проговорил Сгэйль. — Ближайшее по смыслу слово в вашем языке — «нареченная».

Это имя было Винн незнакомо. Она уже хотела спросить, кто такой Гройташиа, но тут Сгэйль резко повернулся и зашагал за Ошей.

Озадаченное выражение, на миг мелькнувшее на лице Магьер, исчезло. Черноволосая женщина опустила голову и медленно закрыла темные глаза. Винн услышала явственный скрип кожи — это Магьер с силой стиснула рукоять сабли.

— Кто такой Гройташиа? — спросила Винн.

Не получив ответа, она глянула на Мальца, но пес не сводил глаз с Лисила. А затем без единого знака побежал рысцой за Сгэйлем.

Магьер так и не подняла головы. Сунула саблю в ножны и двинулась вслед за остальными.

Лисил все еще стоял в оцепенении и молчал.

— Что же ты натворил? — спросила Винн, хоть и не была уверена, что ей хочется это узнать.

* * *

Гройт… Гройташиа…

Магьер уже слышала это имя. В ее памяти до сих пор звучал крик Бротана в усыпальнице Дармута. Тогда она обернулась и увидела, как Лисил и молодой приспешник Бротана пытаются убить друг друга. Закончилось это тем, что Лисил — в который раз — оказался залит кровью, кровью, хлынувшей из рассеченного горла Гройташии.

Лисил не был виноват. По крайней мере, в этой смерти. Но Магьер никак не могла отделаться от мысли: сколько женщин или мужчин на жизненном пути Лисила ждали тех, кто уже никогда не вернется?

Он не был виноват. Дармут вынудил его делать все, это, и ради сохранения собственной жизни и жизни родителей Лисил подчинялся — а все из-за Нейны. Она сотворила сына таким. Магьер нагнала Сгэйля.

— Он защищал свою жизнь, — сказала она тихо, чтобы не услышали остальные.

— Мне известно, что там произошло, — отозвался Сгэйль, не сбавляя шаг.

— Ты все знал… и все-таки взял с собой Энниш?

— Это было не мое решение.

— Хватит вилять! — излишне громко рявкнула Магьер и схватила Сгэйля за плечо.

Он тотчас крутнулся, вырвавшись прежде, чем она успела как следует вцепиться.

— Ты ничего не знаешь про обычаи Ан'Кроан, — предостерег он, — и не с твоим примитивным человеческим…

Он осекся, окинув взглядом лицо и волосы Магьер.

Она не знала, что такое «Ан'Кроан», но этот пристальный взгляд вызвал у нее беспокойство.

Может быть, Сгэйлю бросилась в глаза ее внешность, и он заметил, насколько она отличается от обычных людей? Или же Бротан рассказал ему, какой он увидел Магьер во время боя в усыпальнице? Что именно ему известно?

— Ну так расскажи хоть что-нибудь, — предложила она вслух. — Примитивно, чтобы понял и… человек, — если ты, конечно, не против.

— Вам обещали защиту ради Лиишила, — сказал Сгэйль. Он уже взял себя в руки и вернулся к обычной своей отчужденной вежливости. — Это обещание мы исполним любой ценой. Как станут в итоге относиться к событиям в Веньеце, будет зависеть от того, какое положение займет Лисил среди нашего народа… и, быть может, нашей касты. Но об этом говорить не мне. Подожди, покуда Лисил не побеседует с Вельмидревним Отче.

Сгэйль, явно чувствуя себя не в своей тарелке, отвернулся и зашагал вперед.

Магьер хотела спросить еще кое-что, но прикусила язык. Что бы ни думал по этому поводу сам Сгэйль, он, судя по всему, сдержит слово и не отступит от своих странных обычаев, целиком и полностью подчиняясь приказам вышестоящих и делая то, что ему велели.

— А что же такое «Ан'Кроан»? — вместо этого спросила она.

Сгэйль замедлил шаг.

— Это самоназвание нашего народа. Ваша малорослая спутница перевела бы это как… «Наша кровь».

Магьер замутило. Все, что так или иначе касалось Лисила, рано или поздно сводилось к крови.

* * *

Малец шел позади Магьер, спорившей со Сгэйлем. И осторожно касался сознания эльфа, выуживая из него воспоминания.

В памяти Сгэйля мелькали лица людей. Казалось, он ищет среди них подобие бледного лица и черных, с красными искрами, волос Магьер. Ничего подобного не находилось, и Сгэйля это беспокоило. Он не знал, кто такая Магьер на самом деле, и видел в ней только не обычно бледную женщину.

Оставалась еще проблема крови. Крови унаследованной и пролитой.

Это была паутина, в которой запутался даже Малец. Распутается она или же затянется в петлю, которая удушит их всех, — зависело только от того, как отнесутся к Лисилу соплеменники его матери.

Сколько бы обрывков воспоминаний ни выудил Малец из памяти Сгэйля, он так и не смог составить ясное представление об этой проблеме и о том, чем грозит Лисилу убийство анмаглахка. В одном Малец был уверен: Сгэйль приложит все усилия, чтобы соблюсти обычаи своего народа.

Энниш — другое дело.

Мысли ее были заполнены воспоминаниями о Гройташии. В этих воспоминаниях был тот самый огонь, который так неистово пылал в каждом из них. Даже издалека Малец чуял, что от Энниш исходит запах ненависти и невыносимой боли.

Идя вслед за Магьер и настороженно внимая внешнему и внутреннему, пес уловил еще один запах. И уловил краем глаза, как между деревьев мелькнула серебристо-серая тень.

Все прочие мысли разом вымело из его головы, когда он увидел мелькающие вдоль тропы силуэты маджай-хи. Малец жадно высматривал их, вернее, одну из них, провожая взглядом гибкие силуэты, то и дело исчезавшие в глубине леса.

Белоснежная самка на миг появилась из-за деревьев — и исчезла.

— Ну конечно, Малец, — сказала Винн. — Иди, побегай с ними, если хочешь.

Пес даже не заметил, как замедлил шаг и оказался рядом с ней. Он глянул на лес, затаив дыхание, но остался рядом с Винн. И вдруг насторожил уши, услышав пронзительное чириканье.

Оно плавно перешло в длинную мелодичную трель, словно кто-то в лесу виртуозно насвистывал мелодию, а затем стихло. В детстве, живя среди эльфов, Малец ни разу не слыхал такой птицы.

Винн подняла голову, взглядом разыскивая источник этих звуков.

— Что это была за птица? — спросила она, обращаясь к Уркару, который замыкал шествие.

Уркар надолго остановился, и Малец сделал то же самое, поскольку пожилой эльф смотрел в ту сторону, откуда они пришли. Когда Уркар наконец повернулся, на лице его было написано крайнее изумление.

На вопрос Винн он так и не ответил… а когда Малец коснулся его воспоминаний, то сумел уловить только беглый промельк черных круглых глаз и белых, в серую крапинку крыльев.

* * *

Миновало шесть дней, а Лисил по-прежнему не знал, как долго еще Сгэйль будет вести их по лесу. Эльфов они не встречали, да и местной живности, кроме маджай-хи, то и дело мелькавших среди деревьев, почти не видели. Один раз Лисилу пришлось силой удерживать Винн, которая рванула за разноцветной бабочкой и стайкой радужно переливающихся мотыльков. Иногда по ветвям скакали белки — одни обычного, рыжего цвета, другие бежево-коричневые, как норка.

И еще изредка были слышны трели невидимых птиц.

Опасения Винн насчет ташгаля, увы, оправдалось целиком и полностью. Зверька никто не видел, но из мешков то и дело пропадали мелкие вещи, в том числе кремень, последняя жестянка чая, столь любимого Винн, и несколько монет, — эта пропажа обнаружилась, когда они как-то утром увидели, что их кошелек валяется, развязанный, а монеты высыпаны в траву. Лисил завел привычку, ложась спать, ставить у изголовья шкатулку с черепами.

Прозрачные ручьи кишели рыбой, и анмаглахки без труда обеспечивали всему отряду по две сытные трапезы в день. Один из эльфов просто исчезал в лесу и вскоре возвращался с добычей для завтрака либо ужина. Днем, на ходу они перекусывали ягодами, орехами и неприглядного вида грибами.

Всякий раз, когда Лисил думал о Винн, он чувствовал себя существом второго сорта. Юная Хранительница раздражала его, и он ничего не мог с этим поделать. Да, она бегло говорит по-эльфийски, о чем сама не раз ему напоминала, но что в том проку? Сгэйль едва замечает ее присутствие, так что единственный эльф, с кем Винн могла беседовать подолгу, был Оша, а о нем у Лисила сложилось не слишком высокое мнение.

Каждый новый день был для него пыткой, потому что он представлял свою мать в заточении, в эльфийской темнице… хотя жалость или острая тоска неизменно были смешаны с неприязнью. Каждый раз Лисил спрашивал у Сгэйля, сколько миль им еще надо пройти, и каждый раз получал один и тот же ответ: «Много… пока еще много».

Ему это надоело.

Магьер шла рядом с ним. Ей явно было не по себе, и, как всегда, она никому и ничему не доверяла. Держалась она неплохо, черные волосы в солнечном свете мерцали золотыми искорками, но Лисил заметил, что она почти ничего не ест, а ночью с трудом засыпает. С каждым днем Магьер становилась все напряженней, словно в ней накапливалась энергия, не имеющая выхода.

Лисил всегда считал, что Магьер предпочитает ночное время, а при свете солнца чувствует себя не в своей тарелке, но здесь, в Краю Эльфов, она непостижимо изменилась.

Полуэльф попытался вспомнить, когда в последний pаз они с Магьер оставались наедине. Давно, слишком давно. Каждую ночь, движимый чувством вины и желанием, он укладывался рядом с Магьер под одним одеялом и утыкался лицом в ее затылок. Только в это краткое мгновение Лисил и забывал, зачем пришел сюда и каким способами этого добился.

На шестой день пути Сгэйль поднял руку, и все остановились.

— Мы неподалеку от моего родного селения и переночуем там, у моих родных. — Сгэйль задумался, и на лице его появилось напряженное выражение. Наконец он жестом указал на саблю Магьер. — Вы лю… нездешние, и то, что вы вооружены, может вызвать опасную реакцию. Отдайте ваше оружие мне до завтрашнего утра.

— Только через мой труп! — прорычала Магьер.

Сгэйль вздохнул, указав на изогнутые клинки Лисила.

— Даю вам слово. Мы будем среди моих сородичей, моего клана. Они никогда не видели в этом краю человека. Они не слишком будут вам рады… тем более если вы будете при оружии.

— Нет! — отрезала Магьер.

Энниш отступила за спину Сгэйля. Уголок ее левого глаза подергивался.

— Дикари! — прошептала она Сгэйлю, но по-белашкийски, чтобы ее поняли все.

Лисил быстро глянул на Магьер, готовый к очередной вспышке гнева, но она и не шелохнулась, что только сильнее насторожило его.

— Почему к нам послали тебя? — спросил он у Сгэйля. — Именно тебя — из всех твоих соплеменников?

Сгэйль медленно взмахнул рукой, вынудив Энниш отступить.

— Потому что я единственный, кому вы могли бы поверить… отчасти.

Лисил в жизни не признался бы в этом Магьер, но он и впрямь начал в глубине души верить Сгэйлю — по крайней мере, его словам.

— Что, если мы просто спрячем наше оружие? — спросил он.

Магьер покачала головой, не веря собственным ушам.

— Ты что, и в самом деле хочешь его послушаться?

— У них свои обычаи, — напомнила Винн. — А мы здесь только гости.

Магьер развернулась к ней, явно собираясь огрызнуться, но смолчала.

— Никто, кроме меня, не дотронется до вашего оружия, — повторил Сгэйль. — И вас тоже никто пальцем не тронет.

Энниш что-то пробормотала себе под нос. Лисилу наплевать было, что там она бормочет и каким тоном. Сгэйль поднял руку, призывая к молчанию, и стал ждать ответа Лисила.

При всей уравновешенности Сгэйля было ясно, что, если Лисил и его спутники не согласятся исполнить его просьбу, дальше они не продвинутся ни на шаг. Полуэльф отстегнул ножны изогнутых клинков. Оша подобрался ближе. Даже молчаливый Уркар перешел на другое место, чтобы лучше было видно. Энниш так и держалась поодаль, но не сводила глаз с клинков.

Лисил вручил клинки Сгэйлю, вслед за ними отдал два оставшихся стилета, но ременные ножны на запястьях снимать не стал.

— Зачем надо? — спросил Оша на ломаном белашкийском, указывая на изогнутый клинок.

Прежде чем Лисил успел ответить, Сгэйль разразился отрывистой эльфийской трелью, при этом показав подбородком и на Магьер. Глаза Оши округлились.

— Нет, — сказал он, затем глянул на Лисила. — Это… это правда?

Сгэйль опять перешел на белашкийский:

— Извините… Я рассказал Оше, как вы в городских подземельях охотились на вампиров.

Лисил хорошо помнил эту историю. Он тогда был вне себя от страстного желания снести голову Крысенышу. С точки зрения Сгэйля, это, наверное, и впрямь была дикость, учитывая то, с какой целью он сам спустился в катакомбы вслед за Лисилом. Анмаглахки охотились бесшумно… и на живых.

Эта мысль зацепила Лисила. В который раз он увидел себя — свое прошлое — застрявшим на полдороге между двумя мирами.

— Можно мне? — спросил Сгэйль, жестом указав на диковинное оружие.

Лисил кивнул, и эльф извлек изогнутый клинок из ножен, крепко сжав его крестовидную рукоять. И поднял клинок над головой, медленно поворачивая его, чтобы все могли рассмотреть.

Переднее, листовидной формы лезвие плавно сужалось к острию; в его основании было овальное отверстие, внутри которого располагалась обмотанная кожаным ремешком рукоять. Из нижней части рукояти, продолжая изгиб, вырастал узкий длинный клинок, прикрывавший предплечье и чуть заходивший за локоть. Вернее, так было с Лисилом — Сгэйлю этот клинок едва прикрывал предплечье.

Вместо того чтобы, подобно Сгэйлю, внимательно разглядывать клинок, Оша вдруг смутился.

— Этот мертвый-не… мертвый-не-мертвый, — не без труда выговорил он. — Мы видеть… слышать о таких… не здесь, но слышать истории немножко о других место… мест. Как ты убивать, если он мертвый?

Лисил не ожидал такой разговорчивости, но поведение Оши было вполне объяснимо. Необычное оружие и должно было заворожить члена касты убийц, даже такого молодого, как Оша. В то время как иные люди могли счесть вампиров суеверной сказкой, Сгэйль недвусмысленно подтвердил, что это правда. Остальные просто поверили его словам.

Вампиры и в землях людей встречаются нечасто, но Оша явно намекал на что-то другое.

— Что он имел в виду, когда сказал «не здесь»? — спросил Лисил. — У вас нет историй или сказок о вампирах?

Судя по ответу Сгэйля, он тщательно взвешивал каждое слово.

— Неизвестно, чтобы вампир когда-нибудь ступал на эту землю.

Правдивый, хотя и уклончивый ответ. Но Лисил понял, что за ним кроется.

Никакая нежить — вампир или кто иной — не могла войти в этот лес.

— Как убивать не-мертвый… вампир? — повторил Оша.

Лисил был погружен в свои мысли.

Что?

Магьер взялась за рукоять сабли, отчего молодой эльф напрягся, но она не обнажила клинок. Пальцами другой руки она наискось, сверху вниз очертила дугу поперек горла.

— Ох, Магьер, — с отвращением вздохнула Винн.

— Горло? — уточнил Оша.

Неожиданно для Лисила ему ответил Уркар:

— Нет, не горло — шею. Они срубают головы.

Смуглое лицо Оши заметно побледнело. Стоявшая поодаль Энниш едва слышно зашипела. Сгэйль быстро что-то сказал Оше. Молодой эльф кивнул.

— Извините его, — проговорил Сгэйль. — Расчленение мертвых нам отвратительно, но… мы понимаем, что иначе нельзя.

— Мы уже закончили обсуждать способы убийства? — осведомилась Винн.

Сгэйль изогнул бровь. Убрал в ножны клинок Лисила и выжидательно повернулся к Магьер. Она не шелохнулась.

— Мне это нравится ничуть не больше, чем тебе, — сказал Лисил. — Но Винн права. Это их мир… и их образ жизни.

— Ладно! — бросила она. — Только потому, что я не вижу другого способа найти твою мать. Только не морочь мне голову. Они не почетный эскорт, а стража, и делают в первую очередь то, что нужно им.

Ее резкие слова встряхнули Лисила. Пускай анмаглахки похожи на его мать, и внешностью, и даже отчасти поступками, — все равно он здесь чужак, не знающий даже их обычаев, не говоря уже про образ мыслей. Только это ничего не меняет.

Магьер наконец-то отстегнула саблю и отдала ее Сгэйлю. Он принял клинок и, ощутив его вес, едва заметно приподнял бровь. Затем поглядел на Магьер с таким видом, словно не мог поверить, что она в состоянии орудовать этой саблей.

Винн вручила Сгэйлю арбалет и колчан, который носил на спине Лисил. Все это Сгэйль передал Уркару, и тот повесил арбалет и колчан на плечо. Это было логично: в одиночку Сгэйль унес бы все оружие с трудом, а он поклялся охранять только клинки.

Лисил достал из мешка, который несла Винн, свой свернутый плащ и отдал его Сгэйлю.

— Заверни в него клинки… легче будет нести и проще укрыть от посторонних взглядов.

Сгэйль согласно кивнул и уже собирался двинуться дальше.

— Магьер! — окликнула Винн.

Юная Хранительница скрестила руки на груди, выразительно глядя в спину Магьер. Что еще удивительнее — Малец заворчал на Винн, неодобрительно фыркнул и облизал нос. Девушка не обратила на него никакого внимания.

Лисил растерялся. Они отдали Сгэйлю арбалет, его клинки и стилеты, саблю Магьер…

Секунду он помышлял о том, чтобы промолчать, но выходка Винн уже привлекла к ним излишнее внимание.

— Отдай, — сказал он Магьер. — Сейчас же.

Порой Лисила даже пугало то, сколько презрения способна излить эта женщина одним лишь взглядом искоса. Это напоминало ему давние времена таверны «Морской Лев», вернее, те минуты, когда Магьер окончательно надоедали его кривлянья.

Магьер сунула руку за спину, под мешок. И достала кинжал с длинным лезвием, купленный перед тем, как они отправились в Войнорды.

Сгэйль, не говоря ни слова, раскрыл сверток с оружием и ждал. Лисилу почудилось, что во взгляде эльфа мелькнула смешливая искорка. Магьер швырнула кинжал в общую груду.

— Пойдем, — сказал Сгэйль и махнул рукой своим сотоварищам. — Маджай-хи может ходить, где ему вздумается, а всем остальным лучше не выходить за пределы нашего круга. При виде вас наши сородичи могут повести себя… неуравновешенно.

Энниш пошла впереди, Сгэйль и Оша встали справа и слева, а Уркар, шедший позади Винн, замыкал шествие.

Идти пришлось недолго. Лисил заметил, что подлесок, по которому они пробирались, странно переменился. Кустарник здесь вымахал выше его головы. Кедры и дубы встречались теперь чаще, чем другие деревья, и стволы у них были куда толще, чем Лисилу доводилось видеть прежде.

Плющ причудливо оплетал их нижние ветви, которые были совсем близко, — только руку поднять. Стволы деревьев были странно, противоестественно вздуты, хотя Лисил не заметил ни малейших признаков болезни. Зеленые кроны, смыкавшиеся над головой, росли густо и пышно. Между деревьями подлесок уступал место прогалинам, поросшим желтовато-зеленым мхом. Кто-то вышел на такую прогалину и двинулся прочь, точь-в-точь лесной дух вынырнул из раздутого ствола сосны.

Подойдя ближе, Лисил увидел, что с нижних ветвей дерева завесой ниспадает плющ. Его зеленые плети окаймляли вход в широкое отверстие в стволе дерева, между ребристыми, выпирающими из земли корнями.

— Это жилища? — спросила Винн, но никто ей не ответил.

Оша нервно вертел головой. Сгэйль был напряжен и насторожен, как в ту ночь, когда они встретились в лесу. Их поведение встревожило Лисила не на шутку.

Они шли мимо других жилых деревьев с просторными входами, окаймленными разнообразной зеленью. Из-под цветущих примул, окаймлявших темный провал в стволе дуба, выглянул рослый эльф. Лисил сумел разглядеть только, что ему пришлось наклониться, чтобы высунуть голову наружу. На просторной поляне была поставлена печь — большой глиняный купол с отверстием наверху, из которого тянулся дым. Несколько женщин и двое мужчин, стоявшие возле печи, прервали разговоры, начали подталкивать друг друга и один за другим повернулись, уставясь на пришельцев.

Одна женщина, как показалось Лисилу, вышла прямо из дерева. Полуэльфу показался необычным цвет ее волос. На поросшей мхом полянке она стояла чуть поодаль от остальных, и солнечный свет, пробившийся сквозь лесной полог, озарял ее с головы до ног. Лицо у нее было куда смуглее, чем у Лисила, уголки огромных глаз и небольшого аккуратного рта окаймляли едва заметные морщинки. Женщина была высокая, гибкая — такой в памяти Лисила сохранилась Нейна, — с волосами цвета ивовой коры. Серые пряди отличали ее от большинства беловолосых соплеменников. Так непривычно было видеть эльфа преклонного возраста…

Узкое лицо эльфийки завершалось острым подбородком, который сейчас почти упирался в изящную, хотя и морщинистую шею, потому что женщина склонила голову, роясь в содержимом своей корзинки. Вновь прибывших она еще не заметила — чего нельзя сказать о других жителях селения.

Они появлялись во входных проемах своих древесных домов, выходили из-за завес плюща, огибали арки из дикого винограда и куманики, размечавшие общинную территорию. Мальчик-подросток в одних штанах до коленей, смуглый и хорошо сложенный, устроился в ветвях дуба, прямо над головой у пришельцев.

Эльфы смотрели на прибывших собратьев с безмятежной благожелательностью, покуда не замечали, что анмаглахки сопровождают чужаков. Тогда они застывали на месте, и страх на их лицах смешивался с иным, более опасным выражением. Все они глазели на Магьер и Винн, а некоторые даже с сомнением поглядывали на Лисила.

Здесь, в отличие от людских земель, никто не принял бы его за эльфа. Он был заметно ниже ростом, и янтарные глаза его были не такие большие, как у эльфов, а острый подбородок, хотя и лишенный растительности, был все же чересчур широк. Да и одет он был совсем не так, как местные эльфы.

Малец прибавил ходу и, нагнав Винн, пошел рядом с ней.

Еще несколько шагов — и на зеленой лужайке, которая располагалась в самом центре селения, небольшой отряд оказался со всех сторон окружен обитателями деревни. Вперед вышел худой эльф примерно одних лет со Сгэйлем. Энниш резко остановилась, но эльф даже не глянул на него.

— Сгэйльшеллеахэ! — враждебно процедил он.

Начался разговор, из которого Лисил не смог понять ни слова, но Оша отступил назад, встав поближе к Винн. Лисила это не порадовало, и он пристально разглядывал растущую толпу эльфов. Одеты они были совсем не так, как анмаглахки.

Кое у кого из эльфов длинные волосы были стянуты на макушке в конский хвост, закрепленный гладким деревянным кольцом. Одежда у них была в основном желтых и темно-коричневых оттенков и представляла собой прямые утепленные куртки либо жилеты, рубашки из светлой, иногда белой ткани, похожей на шелк тем, что переливалась на солнце. У некоторых эльфов ворот и широкие рукава рубашки были отделаны причудливой вышивкой. Хотя кое-кто из женщин носил длинные темные юбки, большинство явно предпочитало широкие коричневые штаны до коленей и мягкие сапоги. Детей, кроме полуголого подростка, видно не было. Ни у кого из эльфов не было при себе инструментов, сельскохозяйственных орудий или предмета, который, с точки зрения Лисила, мог считаться оружием.

В краях, населенных людьми, его сходство с эльфами всегда вызывало любопытство, иногда нездоровое, но сейчас оказалось куда хуже то, что он недостаточно похож на эльфа.

Несколько жителей селения в один голос кричали на Сгэйля — кто ошеломленно, кто испуганно, кто со злостью. Они расшумелись так, что за их криками почти не было слышно ответов анмаглахка.

— Винн, о чем они говорят? — шепотом спросил Лисил.

— Обвиняют Сгэйля в том, что он нарушил священный закон, — шепотом ответила девушка. — Он отвечает, что исполняет приказ Аойшенис-Ахарэ и что мы все находимся под защитой.

Оша прижал палец к губам и предостерегающе покачал головой. Винн умолкла, и Лисил стал напряженно вслушиваться, хотя почти ничего не мог разобрать.

Когда Сгэйль упомянул Аойшенис-Ахарэ, половина спорщиков разом притихла, кое-кто был явно потрясен, но потрясение очень скоро сменилось прежнем гневом.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: