Рассказ о быке с ослом 137 страница

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестьсот шестьдесят первая ночь

Когда же настала шестьсот шестьдесят первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда царь Гариб увидел, что постигло его богатырей, он вытащил золотую дубину, принадлежавшую Баракану, царю джиннов, и погнал своего морского коня, и тот побежал под ним, как дуновение ветра. И Гариб устремился вперёд и, оказавшись на середине поля, крикнул: „Аллах велик! Он дал победу и поддержку и оставил тех, кто не признал веру Ибрахима, друга Аллаха!“ И затем он понёсся на Батташа и ударил его дубиной, и Батташ упал на землю, и Гариб обернулся к мусульманам и, увидав своего брата Сахим-аль-Лайля, сказал ему: „Свяжи этого пса!“ И когда Сахим услышал слова Гариба, он устремился к Батташу и крепко связал его и схватил. И богатыри мусульман принялись дивиться на этого витязя, а нечестивые спрашивали один другого: „Кто этот витязь, что вышел из их среды и взял в плен нашего товарища?“

А Гариб требовал поединка, и вышел к нему богатырь из индийцев, и Гариб ударил его дубиной, и он упал и растянулся на земле. И аль-Кайладжан с аль-Кураджаном связали его и передали Сахиму. И Гариб брал в плен одного богатыря за другим, пока не захватил пятьдесят два знатных предводителя. И кончился день, и забили в барабаны окончания, и Гариб уехал с поля и направился к лагерю мусульман, и первый, кого он встретил, был Сахим. И Сахим поцеловал ему ногу в стремени и воскликнул: «Да не отсохнут твои руки, о витязь времени! Скажи нам, кто ты, храбрец?» И тогда Гариб поднял с лица кольчатое забрало, и Сахим узнал его и сказал: «О люди, это – ваш царь и господин ваш Гариб, и он пришёл из земли джиннов».

И когда мусульмане услышали упоминание о своём царе, они соскочили на землю со спин коней и, подойдя к нему, стали целовать ему ноги в стременах и желали мира, радуясь его благополучию. И они вошли с ним в город Оман, и Гариб опустился на престол своего царства, и его люди окружили его, пребывая в крайней радости. И им подали еду, и они поели, и затем Гариб рассказал им обо всем, что с ним случилось на горе Каф из-за племён джиннов, и его люди удивились до крайней степени и прославили Аллаха за его спасение.

А аль-Кайладжан с аль-Кураджаном не покидали Гариба. Гариб велел своим людям уходить в опочивальни, и они разошлись по домам, так что не осталось подле него никого, кроме маридов, и Гариб спросил их: «Можете ли вы отнести меня в Куфу, чтобы я насладился моим гаремом, и вернуться со мною в конце ночи?» – «О господин, – ответили они, – это самое лёгкое, что ты требуешь». А между Куфой и Оманом было шестьдесят дней пути для спешащего всадника. И аль-Кайладжан сказал аль-Кураджану: «Я понесу его туда, а ты принесёшь его обратно». И аль-Кайладжан понёс Гариба, а аль-Кураджан полетел с ним рядом, и прошло не больше часа, как они достигли Куфы и свернули с Гарибом к воротам дворца.

И Гариб вошёл к своему дяде ад-Дамигу, и тот, увидав его, поднялся и приветствовал его. Потом Гариб спросил: «Как поживают моя жена Фахр-Тадж[546 - Здесь описка в оригинале: вместо Фахр-Тадж, о предполагаемой смерти которой говорится несколько ниже, должно стоять: «Каукаб-ас-Сабах».] и моя жена Махдия?» И ад-Дамиг ответил: «Они здоровы и благополучны». И евнух вошёл и рассказал женщинам о прибытии Гариба, и они обрадовались и закричали и дали евнуху его подарок[547 - По арабскому обычаю, всякий, кто принёс радостное известие, имеет право на подарок, ценность которого зависит от важности сообщения и состояния дарителя.], а потом вошёл царь Гариб, и женщины поднялись и приветствовали его. И они стали разговаривать, и пришёл ад-Дамиг, и Гариб рассказал ему о том, что случилось у него с джиннами, и ад-Дамиг и женщины удивились.

И Гариб проспал остаток ночи с Фахр-Тадж, а когда приблизилась заря, он вышел к маридам и простился с родными и жёнами и своим дядей ад-Дамигом, а потом он сел на спину аль-Кураджана, рядом с которым полетел аль-Кайладжан, и не рассеялся ещё мрак, как он уже был в городе Омане. И он надел боевые доспехи, вместе со своими людьми, и приказал открывать ворота. И вдруг подъехал витязь из лагеря нечестивых, и с ним были альДжамракан и Садан-гуль и взятые в плен предводители, которых он освободил. И он передал их Гарибу, царю мусульман, и мусульмане обрадовались их спасению, а затем они надели кольчуги и сели на коней (а уже ударили в литавры войны) и приготовились к бою и сражению. И неверные сели на коней и выстроились рядами…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестьсот шестьдесят вторая ночь

Когда же настала шестьсот шестьдесят вторая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда воины-мусульмане выехали в поле для боя и сражения, первый, кто открыл ворота войны, был царь Гариб. И он вытащил свои губящий меч – меч Яфиса, сына Нуха – мир с ним! – и погнал своего коня меж рядами и закричал: „Кто меня знает, с того довольно моего зла, а кто меня не знает, тому я дам узнать себя. Я – царь Гариб, царь Ирака и Йемена, я – Гариб, брат Аджиба“.

И когда услышал Рад-Шах, сын царя Индии, слова Гариба, он закричал предводителям: «Приведите ко мне Аджиба!» И его привели, и Рад-Шах сказал ему: «Ты знаешь, что эта смута – твоя смута и ты был причиною её. Вон твой брат на поле битвы, на месте боя и сражения. Выйди к нему и приведи мне его пленным; я посажу его на верблюда задом наперёд и буду уродовать, пока не достигну земель Индии». – «О царь, пошли к нему другого, я заболел», – сказал ему Аджиб. И когда РадШах услышал его слова, он стал храпеть и хрипеть и воскликнул: «Клянусь огнём, обладателем искр, и светом, и тенью, и жаром, если ты не выйдешь к твоему брату и не приведёшь его ко мне поспешно, я отрежу тебе голову и потушу твоё дыхание!»

И Аджиб выехал и погнал коня, укрепив своё сердце, и приблизился к брату на поле битвы и воскликнул: «О пёс арабов и гнуснейший из тех, кто вбивал колья в пятки, или ты соперничаешь с царями! Возьми же то, что пришло к тебе и порадуйся своей смерти!» И Гариб, услышав его слова, спросил его: «Кто ты из царей?» И Аджиб ответил: «Я – твой брат, и сегодняшний день – последний из твоих дней в земной жизни!»

И когда Гариб убедился, что это – его брат Аджиб, он вскричал: «О месть за моего отца и мать!» А затем он отдал аль-Кайладжану свой меч и понёсся на Аджиба и ударил его дубиной, нанеся удар непокорного притеснителя, так что едва не выбил ему ребра. И он схватил Аджиба за ворот и потянул его и сорвал с седла и ударил об землю. И оба марида устремились к нему и крепко связали и повели униженного, презренного. И при всем этом Гариб радовался пленению своего врага и говорил такие стихи:

«Добился я цели, и кончен мой труд,

Тебе благодарность и слава, господь!

Я вырос ничтожным, униженным, бедным,

Но все даровал, что хотел я, Аллах.

И в странах я царь, и рабов покорил я,

Но не было б так без тебя, нага господь!»

И когда Рад-Шах увидел, что случилось с Аджибом из-за его брата Гариба, он потребовал своего коня и надел боевые доспехи я кольчугу и выехал на поле битвы. И он гнал своего коня, пока не приблизился к царю Гарибу на месте боя и сражения, и тогда он закричал ему: «О гнуснейший из арабов и носящий дрова, или твой сан достиг того, что ты берёшь в плен царей и богатырей! Сойди с коня и свяжи себе руки, поцелуй мне ногу и освободи моих богатырей! Иди со мной в моё царство в оковах и цепях – тогда я тебя прощу и сделаю тебя шейхом[548 - Шейх – буквально: старец; в данном случае – деревенский староста.] в наших землях, и ты будешь иметь там кусок хлеба!»

И когда Гариб услышал его слова, он так рассмеялся, что упал навзничь и сказал: «О взбесившийся пёс и опаршивевший волк, ты увидишь, против кого обернутся превратности!» И он закричал Сахиму: «Приведи ко мне пленных!» И когда Сахим привёл их, Гариб отсек им головы. И тут Рад-Шах напал на Гариба нападеньем могучего и сшибся с ним, как сшибается непокорный притеснитель, и они возвращались, убегали и сшибались, пока не налетел мрак. И тогда ударили в барабаны окончания…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестьсот шестьдесят третья ночь

Когда же настала шестьсот шестьдесят третья ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда ударили в барабаны окончания и бойцы разошлись, каждый из царей отправился к себе. И их стали поздравлять с благополучием, и мусульмане сказали царю Гарибу: „Не в обычае у тебя, о царь, затягивать бой“. И Гариб ответил: „О люди, я сражался с богатырями и с царями и не видел лучшего боя, чем у этого богатыря. Я хотел вытащить меч Яфиса, чтобы поразить им и искрошить кости и погубить последние дни своего врага, но отложил, думая, что возьму в плен и в исламе найдёт он долю свою“.

Вот что было с Гарибом. Что же касается до РадШаха, то он вошёл в шатёр и сел на свой престол, и вошли к нему вельможи его царства и спросили его про противника, и он сказал: «Клянусь огнём, обладателем искр, я в жизни не видел богатыря, подобного этому! Завтра я возьму его в плен и приведу его, униженного и презренного».

И воины проспали до утра, и ударили в барабаны войны, и приготовились к бою и сражению: повязали мечи и подняли крики и, сев на породистых, могучих коней, выехали из лагеря и наполнили землю, холмы и долины и все обширные местности. И первым, кто открыл ворота боя и сражения, был отважный витязь и храбрый левцарь Гариб, и он стал гарцевать и нападать и воскликнул: «Есть ли мне соперник? Есть ли противник? Пусть не приходит ко мне сегодня ленивый или слабый!» И не закончил он ещё своих слов, как выступил к нему Рад-Шах, который сидел на слоне, подобном большому куполу. А на слоне был трон, привязанный шёлковыми шнурками, и слонятник сидел между ушами слона, и в руках у него был крюк, которым он ударял животное, и слон качался направо и налево. И когда слон приблизился к коню Гариба, тот увидал нечто, чего никогда не видел, и шарахнулся от него. Гариб сошёл с коня и отдал его аль-Кайладжану и, вытащив свой губящий меч, направился к РадШаху, пешим, и оказался перед слоном. А Рад-Шах, когда он боялся, что будет побеждён в схватке с богатырём из богатырей, всегда садился на слона и брал с собою одну вещь, называемую альвахак (она имеет вид сетки, широкой внизу и узкой вверху, и в нижней части её кольцо, в которое продет шёлковый шнур), направлялся к всаднику с конём, набрасывал на них сетку и тянул за шнур, и тогда верховой сходил с коня, и Рад-Шах брал его в плен. И он покорял витязей таким образом.

И когда приблизился к нему Гариб, Рад-Шах поднял руку с сеткой и распустил её над Гарибом, так что сетка развернулась над ним, и Рад-Шах потянул её, и Гариб оказался подле него на спине слона. И Рад-Шах закричал на слона, чтобы тот повернул обратно в лагерь. А альКайладжан с аль-Кураджаном не покидали Гариба, и, увидев, что случилось с их господином, они схватили слона, а Гариб при этом потянулся в сетке и разорвал её, и аль-Кайладжан с аль-Кураджаном ринулись на РадШаха и скрутили его и повели на верёвке из пальмового лыка. И люди бросились друг на друга, точно два бьющихся моря или две столкнувшиеся горы, и пыль поднялась до облаков небесных, и увидели воины воочию мрак смерти, и усилился бой, и полилась кровь. И воины продолжали жестоко сражаться и крепко биться и драться так, что сильнее нельзя, пока день не повернул на закат и не пришла ночь с её мраком. И тогда ударили в барабаны окончания, и воины оставили друг друга. А из мусульман, принимавших участие в сражении в этот день, было убито множество, и большинство получило раны, и досталось им это от бойцов, сидевших на слонах и жирафах. И это было тяжело Гарибу, и он приказал лечить раненых и, обратившись к вельможам из своих людей, спросил их: «Каково будет ваше мнение?» – «О царь, – сказали они, citrixнам повредили только слоны и жирафы, и если бы мы спаслись от них, то победили бы врага». И аль-Кайладжан с аль-Кураджаном сказали: «Мы оба вытащим мечи и бросимся на них и убьём много врагов».

И тогда выступил вперёд человек из жителей Омана (а он был советником у аль-Джаланда) и сказал: «О царь, это войско на моей ответственности, если ты будешь мне повиноваться и выслушаешь меня». И Гариб обернулся к предводителям и сказал им: «Что бы ни сказал вам этот мастер, слушайтесь его!» И предводители ответили: «Слушаем и повинуемся…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестьсот шестьдесят четвёртая ночь

Когда же настала шестьсот шестьдесят четвёртая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что царь Гариб сказал предводителям: „Во всем, что скажет вам этот мастер, слушайтесь его!“ И предводители отвечали: „Слушаем и повинуемся!“ И тот человек выбрал десять предводителей и спросил их: „Сколько вам подчинено богатырей?“ И они ответили: „Десять тысяч“. И тогда он взял их и пошёл на склад оружия и, дав пяти тысячам из них ружья, научил, как из них стрелять.

И когда заблистала заря, неверные снарядились и выставили вперёд слонов и жирафов, и люди несли на себе полное вооружение. И они вывели зверей, и богатыри их стояли перед войском, а Гариб со своими богатырями сел на коней, и кони построились рядами, и ударили в литавры, и выступили вперёд начальники, и вывели зверей и слонов. И тог человек закричал на стрелков, и они занялись стрелами и ружьями, и вылетели стрелы и свинец и вошли в ребра зверей, и звери заревели и повернули на богатырей и воинов и стали топтать их. А потом мусульмане бросились на нечестивых и окружили их от левой стороны до правой. И слоны начали топтать нечестивых и рассеяли их по степям и пустыням. И мусульмане шли у них на затылке, с мечами из индийской стали, и спаслись от слонов и жирафов только немногие, и царь Гариб вернулся со своими людьми, радуясь победе, а наутро они поделили добычу. И они провели в этом месте пять дней, а потом царь Гариб сел на престол царства и потребовал своего брата Аджиба и сказал ему: «О пёс, что это ты собираешь против нас, царей, когда властный во всякой вещи поддерживает меня против вас. Прими ислам – ты спасёшься, и я оставлю ради этого месть за отца и мать и сделаю тебя царём, как ты был, а сам буду под твоей властью».

И Аджиб, услыхав слова Гариба, сказал: «Я не расстанусь с моей верой!»

Тогда Гариб заключил его в железные цепи и приставил к нему сто могучих рабов. А потом он обратился к Рад-Шаху и спросил его: «Что ты скажешь о вере ислама?» И Рад-Шах ответил: «О владыка, я вступлю в вашу веру: не будь эта вера истинная и прекрасная, вы бы не одолели нас. Протяни руку, и я засвидетельствую, что нет бога, кроме Аллаха, и что друг Аллаха Ибрахим – посол Аллаха». И Гариб обрадовался принятию им ислама и спросил его: «Утвердилась ли в твоём сердце сладость веры?» И Рад-Шах ответил: «Да, о мой владыка». А потом Гариб сказал ему: «О Рад-Шах, отправишься ли ты в свою страну и царство?» – «О царь, – ответил РадШах, – мой отец убьёт меня, так как я вышел из его веры». – «Я пойду с тобой, – сказал Гариб, – и отдам тебе во власть твою землю, так что будут тебе послушны страны и рабы, с помощью Аллаха, великодушного, щедрого».

И Рад-Шах поцеловал Гарибу руку и ногу, и Гариб оказал милость придумавшему план, который был причиной поражения врага, и подарил ему много денег. А затем он обратился к аль-Кайладжану с аль-Кураджаном и сказал им: «О вожди джиннов!» И они ответили: «К твоим услугам!» И тогда Гариб сказал» «Я хочу, чтобы вы снесли меня в страны Индии». И мариды отвечали: «Слушаем и повинуемся!» И Гариб взял с собою аль-Джамракана с Саданом, которых понёс аль-Кураджан, а аль-Кайладжан понёс Гариба с Рад-Шахом, и они направились в страну Индии…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестьсот шестьдесят пятая ночь

Когда же настала шестьсот шестьдесят пятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что царь Гариб с аль-Джамраканом, Саданом-гулем и Рад-Шахом, когда мариды понесли их, направились в страны Индии. И поднялись они в небо во время заката, и не пришёл ещё конец ночи, как они уже были в Кашмире[549 - Кашмир – область в Индии. Рассказчик имеет в виду главный город этой области.], и мариды опустили их на один дворец, и они спустились по дворцовым лестницам. А до Тарканана дошла от беглецов весть о том, что случилось с его сыном и воинами, и узнал он, что они в великой заботе и что его сын не спит и ничем не наслаждается. И стал Тарканан раздумывать о своём деле и о том, что с ним случилось, и вдруг вошла к нему толпа прилетевших, и, увидев своего сына и тех, кто был с ним, царь оторопел, и его охватил страх перед маридами. И его сын Рад-Шах обратился к нему и воскликнул: «Куда, о изменник, о поклонник огня? Горе тебе! Оставь поклонение огню и поклонись царю всевластному, творцу ночи и дня, которого не постигают взоры!»

А когда его отец слушал эти слова, у него в руках была железная дубина, и он бросил ею в Рад-Шаха, но тот уклонился от неё, и дубина попала в угол комнаты и разбила три камня. «О пёс, – сказал Тарканан РадШаху, – ты уничтожил войско, загубил твою веру и пришёл вывести меня из моей веры!»

И он бросился на Рад-Шаха, но Гариб встретил его и, ударив его по шее, свалил его, и аль-Кайладжан с альКураджаном крепко затянули на нем верёвки, а весь гарем его убежал. А затем Гариб сел на престол царства и сказал Рад-Шаху: «Суди твоего отца!» И Рад-Шах обратился к Тарканану и сказал ему: «О старец, заблуждающийся, прими ислам – и спасёшься от огня и от гнева всевластного владыки». Но Тарканан отвечал: «Я умру не иначе, как в своей вере!» И тогда Гариб вытащил свой губящий меч и ударил им Тарканана, и тот упал на землю двумя половинами, и поспешил Аллах отправить его дух в огонь. (О, как скверно это обиталище!) И Гариб приказал его повесить на воротах дворца, и его повесили: одну половину – справа и другую – слева, а потом они все вместе провели время до конца дня. И Гариб велел Рад-Шаху надеть царскую одежду, и тот надел её и сел на престол своего отца, и Гариб сел от него справа, а альКайладжан с аль-Кураджаном и аль-Джамракан с Саданом-гулем встали справа и слева. И царь Гариб сказал им: «Всякого из вельмож, кто войдёт, связывайте и не дайте никому из предводителей ускользнуть из ваших рук!» И они отвечали: «Слушаем и повинуемся!»

И после этого предводители стали входить, направляясь в царский дворец для службы, и первый, кто вошёл, был старший предводитель. И он увидал, что царь висит, разрубленный на две половины, и растерялся и смутился, и его взяла оторопь, и тогда аль-Кайладжан бросился на него и, потянув его за ворот, повалил и скрутил. И затеи он потащил его во дворец и связал и поволок, и не взошло ещё солнце, как он связал триста пятьдесят предводителей и поставил их перед Гарибом. «О люди, – сказал им Гариб, – видели вы вашего царя повешенным на дворцовых воротах?» – «Кто сделал с ним это дело?» – спросили предводители, и Гариб сказал: «Я сделал с ним это при помощи великого Аллаха. И с тем, кто станет мне перечить, я сделаю то же самое». – «Чего ты от нас хочешь?» – спросили предводители. И Гариб сказал: «Я – Гариб, царь Ирака, я тот, кто погубил ваших богатырей. Рад-Шах принял веру ислама, и стал он великим царём и правителем над вами. Примите ислам – спасётесь, и не прекословьте – раскаетесь».

И они произнесли исповедание веры и были записаны в число людей счастья, и Гариб спросил их: «Истинна ли в ваших сердцах сладость веры?»

«Да», – отвечали предводители. И Гариб велел их развязать, и когда их развязали, наградил их и сказал: «Идите к вашим людям и предложите им ислам; кто примет ислам, того оставьте, а кто откажется, того убейте…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестьсот шестьдесят шестая ночь

Когда же настала шестьсот шестьдесят шестая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что царь Гариб сказал воинам Рад-Шаха: „Идите к вашим людям и предложите им ислам; кто примет ислам, того оставьте, а кто откажется, того убейте“. И они ушли и собрали людей, которые были им подвластны и которыми они повелевали, и осведомили их о том, что было, а затем предложили им ислам, и воины предались Аллаху, кроме немногих, которых убили. И Гарибу рассказали об этом, и он прославил Аллаха великого и восхвалил его и сказал: „Хвала Аллаху, который облегчил нам это дело без боя!“

И Гариб оставался в Кашмире сорок дней, пока не подчинил себе страны и не разрушил дома огня и вместилища его. И вместо них он построил мечети, малые и соборные, а Рад-Шах связал в тюки множество редкостей и подарков, которых не описать, и отослал их на кораблях.

И затем Гариб сел на спину аль-Кайладжана, а Садан с аль-Джамраканом сели на спину аль-Кураджана, и, после того как все простились друг с другом, они полетели и летели до конца ночи. И не заблистала ещё заря, как они уже были в городе Омане, и встретили их родичи и поздоровались с ними, радуясь им. И когда Гариб достиг ворот Куфы, он велел привести своего брата Аджиба, и когда его привели, велел его распять. И Сахим принёс железные крючья и вонзил их Аджибу под коленки, и его повесили на воротах Куфы, а потом Гариб велел метать в него стрелы, и их метали, пока Аджиб не стал точно ёж. И затем Гариб вступил в Куфу и вошёл к себе во дворец и сел на престол своего царства и судил в этот день, пока время дня не окончилось. И тогда он вошёл в свой гарем, и Каукаб-ас-Сабах поднялась перед ним и обняла его, и невольницы поздравили его с благополучием, и Гариб оставался с Каукаб-ас-Сабах этот день и ночь.

А когда наступило утро, он встал, омылся и, совершив утреннюю молитву, сел на престол своего царства и начал приготовления к свадьбе с Махдией. И зарезали три тысячи баранов, две тысячи коров, тысячу коз, пятьсот верблюдов, пятьсот коней, четыре тысячи кур и много гусей. И была эта свадьба, подобно которой не устраивали в землях ислама в те времена.

И затем Гариб вошёл к Махдии и уничтожил её девственность и провёл в Куфе десять дней, а после этого он наказал своему дяде быть справедливым с подданными и выступил со своим гаремом и богатырями и ехал до тех пор, пока не доехал до кораблей с подарками и редкостями. И он роздал воинам корабли со всем тем, что в них было, и богатыри обогатились деньгами, и они шли до тех пор, пока не дошли до города Бабиля. И Гариб наградил своего брата Сахим-аль-Лайля и сделал его в этом городе султаном…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестьсот шестьдесят седьмая ночь

Когда же настала шестьсот шестьдесят седьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что царь Гариб наградил своего брата Сахима почётной одеждой и сделал его султаном в этом городе. Он провёл с ним десять дней, а потом выступил, и они ехали не переставая, пока не достигли крепости Садана-гуля, где отдохнули пять дней, а потом Гариб сказал аль-Кайладжану с аль-Кураджаном: „Отправляйтесь в Исбанир-аль-Мадаин, войдите во дворец Кисры и разузнайте новости о Фахр-Тадж. И подайте мне человека из приближённых царя, который рассказал бы, что случилось“. И мариды сказали: „Слушаем и повинуемся!“ А потом они оба отправились в Исбанираль-Мадаин. И когда они летели между небом и землёй, они вдруг увидели влачащееся войско, подобное переполненному морю, и аль-Кайладжан сказал аль-Кураджану? „Спустимся и узнаем, что это за войско“.

И они спустились и стали ходить между воинами и увидели, что это персы. И они спросили кого-то из людей, чьи это воины и куда они идут, и им сказали: «К Гарибу, чтобы его убить и убить всех, кто с ним». И когда мариды услышали эти слова, они направились к шатру царя, предводителя этих воинов (а имя его было Рустум), и. подождав, пока персияне заснули на своих постелях и Рустум заснул на своём ложе, подняли его вместе с ложем и вылетели из крепости, и не пришла ещё полночь, как они уже были в лагере царя Гариба. И они подошли к его шатру и сказали: «Позволение!» И Гариб, услышав это, сел и сказал: «Позволение! Входите!» И мариды вошли с ложем, а Рустум спал на нем. «Кто это спит?» – спросил Гариб, и мариды сказали: «Это царь из царей персов, и с ним большое войско. Он пришёл, желая убить тебя и твоих людей, и мы принесли его к тебе, чтобы он тебе рассказал, о чем ты хочешь». – «Приведите мне сто богатырей», – сказал Гариб. И когда их привели, он сказал им: «Вытащите мечи и встаньте над головой этого персиянина». И они сделали так, как приказал Гариб. И Рустума разбудили, и он открыл глаза и увидел у себя над головой купол из мечей. И он зажмурил глаза и сказал: «Что это за скверный сон?» И аль-Кайладжан ткнул его кончиком меча, и Рустум сел и спросил его: «Где я?» – «Ты пред лицом царя Гариба, зятя царя персов. Как твоё имя и куда ты идёшь?» – спросил марид. И когда Рустум услышал имя Гариба, он подумал и сказал про себя: «Сплю я или бодрствую?» И Сахим ударил его и сказал: «Почему ты не отвечаешь словами?» И тогда Рустум поднял голову и спросил: «Кто принёс меня из моего шатра, где я был среди моих людей?» – «Тебя принесли эти два марида», – сказал Гариб. И когда Рустум взглянул на аль-Кайладжана с аль-Кураджаном, он наклал себе в подштаиники, а мариды бросились на него, оскалив клыки, и вытащили мечи и сказали: «Разве ты не подойдёшь и не поцелуешь землю перед царём Гарибом?» И Рустум испугался маридов и убедился, что он не спит, и, поднявшись на ноги, поцеловал землю и сказал: «Да благословит тебя огонь, и да продлится твоя жизнь, о царь!» – «О пёс персиян, – сказал ему Гариб, – огню не поклоняются, так как он вредит и бывает полезен только для приготовления еды». – «А кому же поклоняются?» – спросил Рустум. И Гариб ответил: «Поклоняются Аллаху, который сотворил тебя и придал тебе образ и сотворил небеса и землю». – «А что мне сказать, чтобы стать одним из приверженцев этого господа и войти в вашу веру?» – спросил персиянин. И Гариб сказал: «Скажи: „Нет бога, кроме Аллаха, Ибрахим – друг Аллаха“. И Рустум произнёс исповедание и был записан в число людей счастья, а потом он сказал: „Знай, о мой владыка, что твой тесть, царь Сабур, искал твоего убиения и он послал меня с сотнею тысяч и приказал мне не оставить из вас никого“. И, услышав эти слова, Гариб воскликнул: „Таково ли воздаяние мне от него, когда я выручил его дочь из несчастья и гибели! Аллах вознаградит его за то, что он задумал! Но, однако, как твоё имя?“ – „Рустум, предводитель Сабура“, – ответил персиянин. И Гариб молвил: „И также предводитель моего войска. О Рустум, как поживает царевна Фахр-Тадж?“ – спросил он потом, и Рустум ответил: „Да живёт твоя голова, о царь времени!“ – „А какова была причина её смерти?“ – спросил Гариб. „О владыка, – ответил Рустум, – когда ты отправился к твоему брату, одна невольница пришла к царю Сабуру, твоему тестю, и спросила: „О господин, разве ты приказал Гарибу спать подле моей госпожи Фахр-Тадж?“ И царь воскликнул: „Нет, клянусь огнём!“ И вынул меч и вошёл к Фахр-Тадж и сказал ей: „О скверная, как это ты оставила этого бедуина спать подле тебя, когда он не дал тебе приданого и не справил свадьбы?“ – „О батюшка, это ты позволил ему спать подле меня“, – сказала Фахр-Тадж. „А он приближался к тебе?“ – спросил Сабур. И Фахр-Тадж промолчала и опустила голову к земле, и тогда Сабур закричал на повитух и невольниц и сказал им: „Скрутите эту распутницу и посмотрите на её фардж!“ И женщины скрутили Фахр-Тадж и посмотрели на её фардж и сказали: „О царь, её девственность исчезла!“ И царь понёсся на Фахр-Тадж и хотел её убить, но её мать поднялась и защитила её и сказала: «О царь, не убивай её: ты станешь позорищем, но заточи её в какомнибудь месте, чтобы она умерла“.

И царь держал Фахр-Тадж в заточении, пока не налетела ночь, и тогда он послал её с двумя своими приближёнными и сказал им: «Удалитесь с нею и бросьте её в реку Джейхун[550 - Джейхун – древнее название реки Аму-Дарьи в Средней Азии.] и никому не рассказывайте».

И они сделали так, как приказал им царь, и скрылась память о Фахр-Тадж, и пришло её время…»

И Шахразаду застигло утро, я она прекратила дозволенные речи.

Шестьсот шестьдесят восьмая ночь

Когда же настала шестьсот шестьдесят восьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Гариб спросил про Фахр-Тадж, Рустум рассказал ему её историю и сообщил, что отец утопил её в реке. И когда Гариб услышал его слова, мир почернел у него в глазах, и его свойства стали дурными, и он воскликнул: „Клянусь другом Аллаха, я отправлюсь к этому псу и погублю его и разрушу его землю!“

И затем он послал письма аль-Джамракану, правителю Мейяфарикина и правителю Мосула, а потом обратился к Рустуму и спросил его: «Сколько с тобой войска?» – «Со мной сто тысяч витязей персов», – ответил Рустум. И Гариб сказал ему: «Возьми с собой десять тысяч и пойди к твоему народу и займи его войной, а я пойду за тобою следом». И Рустум сел на коня во главе десяти тысяч всадников из своего войска и отправился к своему народу, говоря про себя: «Я сделаю дело, которое обелит мне лицо перед царём Гарибом». И Рустум ехал семь дней и приблизился к лагерю персов, так что между ним и персами осталось полдня пути. И тогда он разделил своих воинов на четыре отряда и сказал им: «Окружите их войско и нападите на него с мечом». И воины ответили: «Слушаем и повинуемся!» И они ехали от вечера до полуночи, пока не окружили войско персов, а те ничего не опасались после исчезновения от них Рустума. И мусульмане ринулись на них и закричали: «Аллах велик!» И персы очнулись ото сна, и заходил среди них меч, и поскользнулись их ноги, и разгневался на них царь всеведущий. И Рустум работал среди них, как огонь работает в сухом дереве, и не окончилась ещё ночь, как все войско персов превратилось в убитых, бегущих и раненых. И мусульмане захватили тяжести, и палатки, и казну с деньгами, и коней, и верблюдов. И они расположились в палатках персов и отдыхали, пока не прибыл царь Гариб. Когда царь увидел, что сделал Рустум и какую он придумал хитрость, чтобы перебить персов и разбить их войско, он наградил его и сказал: «О Рустум, это ты разбил персов, и вся добыча – твоя». И Рустум поцеловал царю руку и поблагодарил его, и они отдыхали весь этот день, а потом двинулись, направляясь в царство персов. А беглецы прибыли и вошли к царю Сабуру и пожаловались ему на горе и несчастье и дела ужасные, и Сабур спросил их: «Что вас постигло и кто поразил вас злом?» И они рассказали ему о том, что случилось и как враг налетел на них во мраке ночи, и Сабур спросил: «Кто же налетел на вас?» – «Налетел на нас не кто иной, как предатель твоего войска, так как он принял ислам, – сказали беглецы, – а что до Гариба, то он не пришёл к нам».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: