Рассказ о быке с ослом 188 страница

И на утро этот человек взял жену с собой и отправился с ней в сад, и они вошли туда. И их увидали двое юношей, и один из них сказал другому: «Этот человек – прелюбодей, а эта женщина – прелюбодейка. Они вошли в этот сад только для того, чтобы прелюбодействовать».

И юноши пошли вслед за ними, чтобы посмотреть, каково будет их дело, и оба они остановились на краю сада, а человек с женой вошёл в сад, и они расположились в нем. И человек сказал своей жене; «Помолись за меня молитвой, которую мае обещала». И его жена ответила: «Я не помолюсь за тебя, пока ты не исполнишь мне нужды, которой желают женщины от мужчин».

«Горе тебе, о женщина! – воскликнул её муж. – Разве того, что я делал дома, недостаточно? А здесь я боюсь позора, и, может быть, это отвлечёт меня от моих дел. Разве ты не боишься, что кто-нибудь нас увидит?» – «Нам нечего об этом задумываться, – сказала женщина, так как мы не совершаем ничего мерзкого или запретного. А что касается поливки сада, то с этим можно повременить, и ты властен его поливать в какое угодно время».

И она не принимала от него извинений или доводов и приставала к нему, требуя совокупления. И её муж встал и лёг с нею, и когда упомянутые юноши увидели это, они подскочили к ним и схватили их и сказали: «Мы вас не выпустим, потому что вы прелюбодеи, и если мы не упадём на эту женщину, мы донесём о вашем деле». И её муж воскликнул» «Горе вам, – это моя жена, и я – хозяин сада!» Но юноши не стали слушать его слов и подошли к женщине, и та стала кричать и звать своего мужа на помощь, говоря ему: «Не давай этим мужчинам меня опозорить!» И её муж подошёл к ним, зовя на помощь, и один из юношей повернулся к нему и, ударив его кинжалом, убил. И они подошли к женщине и опозорили её…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Ночь, дополняющая до девятисот двадцати

Когда же наступила ночь, дополняющая до девятисот двадцати, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда юноша убил мужа этой женщины, оба юноши вернулись к женщине и опозорили её.

И мы сказали это тебе, о царь, лишь для того, чтобы ты знал, что не следует человеку слушаться женщины и повиноваться ей в делах и принимать её мнение при совете. Берегись облачаться в одежду неразумения после одежды мудрости и знания и следовать дурному мнению, после того как узнал ты мнение верное и полезное. Не гонись за малым наслаждением, исход которого – порча и которое приводит к убытку, большому, жестокому».

И когда царь услышал это от Шимаса, он сказал ему: «Завтра я выйду к ним, если захочет Аллах великий».

И Шимас вышел к тем, кто был тут из знатных людей царства, и осведомил их о том, что сказал царь. И дошло до той женщины сказанное Шимасом, и она вошла к царю и сказала ему: «Подданные – рабы царя, а теперь я вижу, что ты, о царь, раб твоих подданных, так как ты их боишься и опасаешься их зла, а они хотят испытать твою внутреннюю сущность, и если увидят, что ты слаб, станут презирать тебя, а если увидят, что ты смел, будут тебя бояться. Так поступают дурные везири со своим царём, ибо хитрости их многочисленны, и я изъяснила тебе истину в их кознях. Если ты согласишься с тем, чего они хотят, они отвратят тебя от твоего дела к тому, что им нужно, и непрестанно будут переводить тебя от одного дела к другому, пока не ввергнут тебя в погибель и будешь ты подобен купцу с ворами».

«А как это было?» – спросил царь. И она сказала: «Дошло до меня, что был один купец, у которого было много денег, и он отправился со своим товаром, чтобы продать его в какой-то город. И, достигнув этого города, нанял себе там дом и поселился в нем. И увидели его воры, которые выслеживали купцов, чтобы красть их имущество, и отправились к дому этого купца, и стали ухитряться, чтобы войти туда, но не нашли пути к нему. И тогда их начальник сказал им: „Я сделаю для вас это дело“.

И он ушёл, и оделся в одежду врачей, и повесил на плечо мешок с какими-то лекарствами, и начал кричать: «Кому нужен врач?» И дошёл до дома этого купца. И он увидел, что купец сидит за обедом, и спросил его: «Нужен тебе врач?» И купец ответил: «Я не нуждаюсь во враче, но садись, поешь со мной». И вор сел напротив купца и стал есть с ним, а этот купец здорово ел. И вор сказал про себя: «Вот я и нашёл подходящий способ!» И он обратился к купцу и сказал: «Я обязан дать тебе совет из-за того блага, которое мне от тебя досталось, я не могу утаить от тебя этого совета. Я вижу, что ты человек, который много ест, и это причина болезни твоего желудка. Если ты не поспешишь и не постараешься себя вылечить, болезнь приведёт тебя к гибели». – «Моё тело здорово, и желудок у меня варит быстро, – сказал купец, – и если я хорошо ем, то нет от этого в моем теле болезни, хвала и благодарение Аллаху». – «Это только так тебе кажется, – сказал ему вор, – а я узнал, что внутри тебя скрытая болезнь. Если ты хочешь меня послушаться – лечись». – «А где я найду того, кто знает, как меня вылечить?» – спросил купец. И вор сказал ему: «Целитель – один лишь Аллах, а врач, подобный мне, лечит больного по мере способности». – «Покажи же мне лекарство и дай мне его сколько-нибудь», – сказал купец. И вор дал ему порошки, где было много мирры, и сказал: «Прими это сегодня вечером».

И купец взял от него порошки, а когда наступила ночь, он принял часть их и увидел, что это мирра, противная на вкус, но ничего не заподозрил. И когда он принял её, то почувствовал в ту ночь в себе лёгкость. А когда наступил следующий вечер, пришёл вор с лекарствами, где было мирры больше, чем в первом, и дал купцу часть их. И когда купец принял, его прослабило ночью, но он вытерпел это и ничего не заподозрил. И когда вор увидел, что купец обращает внимание на его слова и доверяет ему, он убедился, что купец не будет ему прекословить, и пошёл, и принёс убивающее лекарство, и отдал его купцу, и тот взял его у вора и выпил. И когда он выпил это лекарство, то, что было у него в утробе, опустилось вниз, и кишки его порвались, и он наутро сказался мёртвым. И воры пришли и взяли все, что принадлежало купцу.

И я, о царь, рассказала тебе все это лишь для того, чтобы ты не принимал слов этого обманщика – иначе тебя постигнут дела, от которых погибнет твоя душа».

«Ты права, – ответил царь, – и я не выйду к ним». И когда наступило утро, люди собрались и подошли к дверям царя и просидели большую часть дня, пока не отчаялись в том, что он выйдет, а затем они вернулись к Шимасу и сказали: «О философ мудрый и учёный опытный, разве не видишь ты, что этот глупый ребёнок все больше лжёт нам и что отнятие власти из его рук и замена его другим – правильна, ибо наши обстоятельства придут после этого в порядок и исправятся наши дела? Но войди к нему в третий раз и осведоми его о том, что нас удерживают от восстания против него и отнятия у него власти только благодеяния его отца и клятвенные обещания, которые он взял с нас. Завтра мы соберёмся все до последнего, возьмём оружие и разрушим ворота этой крепости. И если он выйдет к нам и сделает то, что нам любо, будет неплохо, а иначе мы войдём к нему и убьём его и отдадим власть в руки другого».

И везирь Шимас пошёл, и вошёл к царю, и сказал ему: «О царь, погрузившийся в страсти и забавы, что ты делаешь со своей душой? Узнать бы, кто подстрекает тебя к этому! Если ты сам навлекаешь на себя беду, то исчезла добродетель, мудрость и чистота, которую мы в тебе знали. О, если бы знать, кто изменил тебя и привёл от разума к глупости, от верности к грубости, от мягкости к чёрствости и от внимания ко мне к пренебрежению мной! Как же это – я три раза наставляю тебя, и ты не принимаешь моего наставления. Я указываю тебе правильные действия, а ты не слушаешься моею указания. Скажи мне, что значит эта небрежность и невнимание и кто подстрекает тебя к этому? Знай, что жители твоего царства собираются войти к тебе и убить тебя и отдать твою власть другому. Есть ли у тебя сила против них всех и можешь ли ты спастись из их рук или оживить свою душу после убиения? Если все это тебе даровано, то ты в безопасности, и нет нужды тебе в моих словах; если же тебе нужна жизнь и власть, то приди в себя, укрепи своё царство и покажи людям силу своей мощи. Выскажи им свои извинения – они хотят вырвать то, что в твоих руках, и передать это другому и решились на неповиновение и ослушание. Доказательство этого то, что они знают, как ты молод годами и предался страстям и забавам, – ведь если камни, которые долго пролежали в воде, вынуть и ударить друг о друга, от них вспыхивает огонь. Твоих подданных – множество, и они сговорились против тебя и хотят передать твою власть другому, и они достигнут того, чего хотят, – твоей гибели, – и будешь ты подобен волку с лисицами…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Девятьсот двадцать первая ночь

Когда же настала девятьсот двадцать первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что везирь Шимас сказал царю: „И они достигнут того, чего хотят, – твоей гибели, – и будешь ты подобен волку с лисицами“.

«А как это было?» – спросил царь. И Шимас сказал: «Говорят, что несколько лисиц вышли однажды поискать какой-нибудь еды, и когда они бродили, ища её, они вдруг нашли мёртвого верблюда, И они сказали себе: „Мы нашли то, чем можем прожить долгое время, но мы боимся, что одни из нас станут угнетать других, и сильный обратит свою силу против слабого, и слабые погибнут. Нам следует найти судью, который будет творить суд между нами и назначать нам долю, тогда не будет у сильного власти против слабого“.

И когда они совещались об этом, вдруг подошёл к ним волк, и лисицы сказали друг другу: «Если это соответствует вашему мнению, – назначьте волка судьёй между нами, ибо он сильнее всех, и его отец был раньше над нами султаном. Мы просим Аллаха, чтобы волк был с нами справедлив».

И затем они отправились к волку, и рассказали ему о своём намерении, и сказали: «Мы поставили тебя судьёй над нами, чтобы ты давал каждому из нас ежедневно его пропитание, по мере потребности, и чтобы сильный из нас не угнетал слабого и мы друг друга не погубили». И волк дал своё согласие, и взялся исполнять их дела, и наделил их в этот день вдоволь. А когда настал следующий день, волк сказал себе: «Если я разделю этого верблюда между этими слабосильными, мне не останется ничего, кроме той части, которую они мне назначили, а если я съем его один, они не смогут причинить мне вреда: они ведь сами – добыча для меня и для моих домочадцев. Кто помешает мне взять все себе? Может быть, Аллах предоставит мне этого верблюда без благодеяния с их стороны. Лучше всего, чтобы его присвоил себе я, а её эти лисицы; с этого времени я не буду давать им ничего».

А утром лисицы, по обычаю, пришли к волку просить пищи и сказали: «О Абу-Сирхан[649 - Абу-Сирхан – прозвище волка, которое значит «отец зари». Первые лучи зари арабы иногда называют «волчий хвост».], дай нам наше пропитание на сегодняшний день». И волк ответил им: «Не осталось у меня ничего, чтобы дать вам», И лисицы ушли от него в наихудшем состоянии. И потом они сказали: «Поистине, Аллах вверг нас в великую заботу из-за этого скверного обманщика, который не опасается Аллаха и не боится его, а у нас нет ни силы, ни мощи».

А затем одни из них сказали другим: «Его побудила на это крайность голода: дайте ему сегодня есть, пусть он насытится, а завтра мы пойдём к нему». И наутро лисицы отправились к нему и сказали: «О Абу-Сирхан, мы поставили тебя над нами, чтобы ты давал каждому из нас пищу и защищал слабого от сильного, и когда пища кончится, старался бы найти нам другую, и мы постоянно были бы под твоей защитой и покровительством. Нас поразил голод, и мы два дня не ели, дай же нам наше пропитание, и ты будешь свободен от ответственности за все то, чем ты распорядился сверх этого».

И волк не дал им никакого ответа, а, напротив, стал ещё более жестоким, и лисицы сказали ему то же самое ещё раз, но он не отступился. И тогда лисицы сказали друг другу: «Нет у нас иной хитрости, кроме как отправиться ко льву. Мы падём перед ним и предоставим верблюда ему, и если он пожалует нам что-нибудь, это будет от него милостью, а если нет, то он имеет на него больше прав, чем этот скверный».

И они отправились ко льву и рассказали ему, что случилось у них с волком, и затем сказали: «Мы – твои рабы, и мы пришли к тебе, прося защиты, чтобы ты освободил нас от этого волка, и мы станем тебе рабами». И когда лев услышал слова лисиц, его охватила ярость, и он взревновал за Аллаха великого и пошёл с ними к волку. И волк, увидя, что приближается лев, попытался убежать от него, но лев помчался за ним и, схватив его, разорвал на куски и отдал лисицам их добычу.

Из этого мы узнали, что не следует никому из царей пренебрегать делами своих подданных. Прими же мой совет и сочти правдой слова, которые я тебе сказал. Знай, что твой отец перед своей кончиной заповедал тебе принимать добрый совет, и вот последнее моё слово тебе, и конец».

«Я послушаюсь тебя, – сказал царь, – и завтра же, если захочет Аллах, я к ним выйду». И Шимас вышел от царя и рассказал людям, что тот принял его совет и обещал завтра к ним выйти. И когда жена царя услышала эти слова, переданные от Шимаса, и убедилась, что царь обязательно выйдет к подданным, она быстро подошла к царю и сказала: «Как удивляюсь я твоей покорности и повиновению врагам! Разве ты не знаешь, что эти везири – твои рабы? Зачем же ты поднял их на столь великую высоту и позволил им думать, что это они дали тебе власть и возвысили и что это они дали тебе подарки, хотя они не могут причинить тебе ни малейшего ущерба? Ты вправе не смиряться перед ними – это они обязаны смиряться перед тобой и исполнять твои приказания; как же это ты испытываешь перед ними столь великий страх? Ведь говорится: „Если у тебя сердце не как железо, ты не годишься быть царём“. А утих людей обманула твоя кротость, и они осмелели против тебя и отбросили повиновение тебе, хотя они должны быть принуждены к повиновению и вынуждены подчиниться тебе. Если ты поспешишь принять их слова и оставить их в их положении и исполнишь малейшую их нужду против твоего желания, они станут тебе докучать и позарятся на тебя, и сделается это обычаем. Если же ты хочешь меня послушаться, – не возвышай никого из них в сане и не принимай ничьих слов. Не возбуждай в них охоты быть с тобой дерзким, ибо ты станешь подобен пастуху и вору».

«А как это было?» – спросил царь. И она сказала: «Говорят, что был один человек, который пас в степи скот и стерёг его во время пастьбы. И однажды ночью пришёл к нему вор, желая украсть его скотину, и увидел, что пастух стережёт её – не спит по ночам и не отвлекается днём, и этот вор всю ночь старался, но не мог ничего взять. И когда хитрости ему изменили, он пошёл в пустыню и, поймав льва, содрал с него шкуру и набил её соломой, а затем он принёс этого льва и поставил его в степи на высоком месте, чтобы пастух мог его увидеть и как следует рассмотреть. И затем вор пришёл к пастуху и сказал ему: „Лев послал меня к тебе и требует свой ужин из этих овец“. И пастух спросил его: „А где лев?“

И вор сказал: «Подними глаза – вон он стоит».

И пастух поднял голову и увидел изображение льва, и, увидев его, он подумал, что это настоящий лев, и испугался великим испугом…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Девятьсот двадцать вторая ночь

Когда же настала девятьсот двадцать вторая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что пастух, увидев изображение льва, подумал, что это настоящий лев, и испугался великим испугом. И его охватил страх, и он сказал вору: „О брат мой, возьми что хочешь, – нет у меня ослушания“.

И вор взял овец, сколько ему было нужно, и ещё больше захотел обмануть пастуха из-за его сильного страха. И через маленькие промежутки он стал приходить к нему и пугать его, говоря: «Льву нужно то-то и то-то, и он намеревается сделать то-то». И затем брал овец вдоволь, и вор до тех пор вёл себя с пастухом таким образом, пока не сгубил большую часть овец.

И я сказала тебе эти слова, о царь, лишь для того, чтобы этих вельмож твоего царства не обманывала твоя кротость и мягкое обхождение и они бы не зарились на тебя. Здравое суждение говорит, что смерть к ним ближе, чем то, что они хотят с тобой сделать.

И царь принял её слова и сказал ей: «Я принимаю от тебя этот совет и не стану повиноваться их указаниям и не выйду к ним».

И когда наступило утро, собрались везири и вельможи царства и знатные люди (а каждый из них принёс с собой оружие) и отправились к дому царя, чтобы напасть на него и убить его, и облачить властью другого, и, придя к дому царя, они попросили привратника открыть им двери, но тот не открыл им. И они послали принести огня, чтобы сжечь им двери и потом войти. И привратник услышал их слова, и быстро пошёл, и осведомил царя, что люди собрались у дверей, и сказал: «Они просили меня открыть им, но я отказался, и тогда они послали принести огня, чтобы поджечь двери и войти к тебе и убить тебя. Что же ты мне прикажешь?» И царь сказал про себя: «Я ввергнут в величайшую гибель». И послал за той женщиной, и когда она явилась, сказал ей: «Шимас не рассказывал мне ничего такого, что бы не оказалось истиной. Вот пришли избранные и простые люди и хотят убить меня и убить вас, и когда привратник им не открыл, они послали принести огня, чтобы поджечь дом, когда мы в нем. Что ты нам посоветуешь?» – «С тобой не будет вреда, – сказала женщина, – и пусть не ужасает тебя это дело. Теперь время, когда глупцы восстают против своих царей». – «Но что же ты посоветуешь мне сделать и какова хитрость в этом деле?» – спросил царь. И женщина сказала: «По моему мнению, тебе следует повязать голову повязкой и представиться больным, а потом пошли за везирем Шимасом, и он явится к тебе и увидит, в каком ты состоянии. И когда он явится, скажи ему: „Я хотел выйти к людям в сегодняшний день, но мне помешала болезнь. Выйди к людям и расскажи им, что со мной, и скажи им также, что завтра я к ним выйду и буду исполнять их нужды и рассматривать их обстоятельства, чтобы они успокоились и не гневались“. А завтра утром призови десять человек из рабов твоего отца, людей силы и мощи, с которыми ты бы за себя не боялся, и пусть они будут послушны твоему слову и покорны твоему повелению, и скрывают твои тайны, и сохраняют к тебе дружбу. Поставь их подле себя и вели им не давать никому к тебе войти, иначе как одному за одним. И когда кто-нибудь войдёт, скажи: „Возьмите его и убейте!“ И когда они сговорятся с тобой об этом, вели завтра поставить твой престол в диване и открой двери. Когда люди увидят, что ты открыл двери, их душа успокоится, и они придут к тебе со здравым сердцем и попросят позволения войти. И позволь им входить одному за одним, как я тебе сказала, и сделай с ними что захочешь. Но тебе следует начать с убиения первым из них – Шимаса, начальника, ибо он везирь величайший и обладатель власти. Убей его сначала, а затем убивай остальных, одного за одним, и не оставляй тех, о ком знаешь, что они нарушат обещание тебе, а также тех, чьей ярости ты боишься. Если ты это сделаешь, у них не останется против тебя силы, и ты избавишься от них полным избавлением, и твоя власть будет безраздельна, и будешь ты делать что хочешь. И знай, что нет для тебя хитрости полезнее, чем эта хитрость».

«Это твоё суждение верно, – сказал царь, – и твоё приказание правильно. Я непременно сделаю так, как ты сказала». И он приказал принести повязку и, повязав ею голову, притворился больным, и послал за Шимасом. И когда тот предстал перед ним, сказал ему: «О Шимас, ты знаешь, что я тебя люблю и подчиняюсь твоему суждению, и ты мне словно брат и отец, прежде всех других. Ты знаешь, что я принимаю все, что ты мне приказываешь, и ты приказывал мне выйти к подданным и принимать и судить их, и я убедился, что это твой искренний совет нам, и хотел выйти к ним вчера, но случилось со мной эта болезнь, и я не могу сидеть. До меня дошло, что жители царства недовольны тем, что я не выхожу к ним, и решили совершить со мной дело злое и неподобающее. Они не знают, как я болен. Выйди же к ним, осведоми их о моем состоянии и о том, что со мной, и извинись перед ними. Я последую тому, что они говорят, и сделаю так, как им любо. Исправь это дело и поручись им за меня в этом, а ты ведь советник мой и моего отца, прежде меня, и у тебя в обычае исправлять дела между людьми. Если захочет Аллах великий, я завтра выйду к ним, и, может быть, моя болезнь пройдёт этой ночью по благодати моего доброго намерения и потому, что я задумал людям добро в глубине души».

И Шимас пал ниц перед Аллахом, и призвал на царя благо, и поцеловал ему руку, и обрадовался, и вышел к людям, и рассказал им о том, что услышал от царя.

Он удержал их от того, что они хотели сделать, и осведомил их об извинениях царя и причине его отказа выйти и рассказал им, что царь обещал выйти к ним завтра и что он сделает так, как им любо, и тогда люди ушли в свои жилища…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Девятьсот двадцать третья ночь

Когда же настала девятьсот двадцать третья ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Шимас вышел к вельможам и сказал им: „Завтра царь к вам выйдет и сделает так, как вам любо“. И люди ушли в свои жилища, и вот то, что было с ними.

Что же касается царя, то он послал за десятью рабами-великанами, которых выбрал из великанов своего отца (а это были люди с твёрдой решимостью и сильной яростью), и сказал им: «Вы знаете, какое было вам от моего отца уважение, как он возвышал ваш сан и вам благодетельствовал, оказывая вам милость и почёт. Я поставлю вас, после него, на ступень более высокую, чем прежняя, и осведомлю вас о причине этого, и вы от меня под охраной Аллаха, но я задам вам один вопрос: будете ли вы послушны моему приказу и станете ли скрывать мою тайну от всех людей? Вам будет от меня милость большая, чем вы хотите, если вы исполните моё приказание».

И все десять ответили ему словами, одновременно исходящими из уст, и сказали: «Все, что ты нам прикажешь, о господин наш, мы сделаем и не выйдем из того, что ты нам укажешь, – ты господин наших дел». – «Да облагодетельствует вас Аллах! – ответил царь. – А теперь я вас осведомлю, почему я вас выбрал, чтобы оказать вам ещё больший почёт. Вы знаете, какое уважение мой отец оказывал жителям своего царства и какие он взял с них обеты для меня; и они подтвердили, что не станут нарушать обет мне и перечить моему приказанию, а вы видели, что было вчера, когда они все собрались вокруг меня и хотели меня убить. Я хочу сделать с ними одно дело. Я увидел, что было из-за них вчера, и решил, что не удержит их от подобного этому ничто, кроме наказания. Мне неизбежно придётся поручить вам тайком убить тех, кого я вам укажу, чтобы отвратить зло и беду от моей страны убиением вельмож и начальников из числа её жителей. А способ к этому вот какой: я сяду завтра на этот престол, в этой комнате, и пусть они входят ко мне, один за одним, и велю им входить в одну дверь и выходить в другую дверь. А вы, все десять, стойте передо мной и внимайте моему знаку, и всякий раз, как кто-нибудь войдёт, хватайте его, входите с ним в эту комнату, убивайте его и прячьте его тело». – «Внимание твоим словам и повиновение твоему приказу!» – сказали рабы. И тогда царь оказал им милость, и отпустил их, и проспал ночь, а наутро он позвал их и приказал поставить престол, и затем он надел царственные одежды и, взяв в руку книгу суда, приказал открыть двери. И двери открыли, и царь поставил тех десятерых рабов перед собой, и глашатай возгласил: Всякий, у кого есть тяжба, пусть является на ковёр царя!»

И пришли везири, военачальники и царедворцы, и всякий встал сообразно своей степени. И затем царь велел людям входить одному за одним, и везирь Шимас вошёл первый, как подобает великому везирю, и он пошёл и остановился перед царём, и не успел он опомниться, как десять рабов окружили его и схватили и, уведя в ту комнату, убили. И затем рабы принялись за остальных везирей, а потом за учёных, а потом за праведников и стали убивать одного за одним, пока не покончили со всеми. А потом царь призвал палачей и велел им положить меч на тех, кто остался из людей доблестных и ярых, и палачи не оставили в живых никого, в ком видели мужество, и оставили только низких людей и людское отребье, и затем их прогнали, и все они пошли к своим домочадцам. И после этого царь остался наедине с наслаждениями, и отдал свою душу страстям, и стал угнетать, притеснять и обижать так, что опередил злых людей, бывших прежде него.

А в земле этого царя были рудники с золотом, серебром, яхонтами и драгоценными камнями. И все цари соседних земель завидовали, что у него такое царство, и ожидали для него беды. И один из царей сказал себе: «Я получу то, что желаю, и возьму царство из рук этого глупого юноши, вследствие того, что он убил вельмож своего царства, самых доблестных и храбрых людей, бывших в его земле. Сейчас самое время воспользоваться случаем и вырвать то, что у него в руках, ибо он мал и нет у него знания войны. Он не имеет верного мнения, и не осталось у него никого, кто бы направил и поддержал его. Сегодня я открою к нему двери зла, а именно: напишу ему письмо, проявлю презренье и выбраню его за то, что случилось, и Посмотрю, каков будет его ответ».

И этот царь написал ему письмо такого содержания: «Во имя Аллаха милостивого, милосердного! А затем: дошло до меня то, что ты сделал с твоими везирями, учёными и властителями и в какую беду ты себя ввергнул, так что не осталось у тебя мощи и силы, чтобы защититься от тех, кто на тебя нападает, ибо ты перешёл меру и внёс в царство порчу. Аллах дал мне над тобой победу и позволил мне тебя одолеть. Выслушай же мои слова и послушайся моего приказания. Построй для меня неприступный дворец посреди моря, а если не можешь сделать этого, уходи из твоей страны и спасай твою душу. Я посылаю к тебе из дальней Индии двенадцать отрядов, в каждом отряде двенадцать тысяч бойцов, и они войдут в твою страну, разграбят твои богатства, убьют твоих мужчин и уведут в плен твой гарем. И начальником над ними я сделаю Бади, моего везиря, и прикажу ему, чтобы он неотступно осаждал твою землю, пока не возьмёт её. Я приказал слуге, к тебе посылаемому, не оставаться у тебя больше трех дней, и если ты исполнишь мой приказ, то спасёшься, а если нет – я пошлю к тебе тех, о ком сказал».

И затем он запечатал письмо и отдал его гонцу, и тот шёл, пока не достиг города того царя, и, войдя к царю, отдал ему письмо, и когда царь прочитал письмо, его спина ослабла, грудь у него стеснилась, и дело стало для него смутным, и убедился он в своей гибели и не находил никого, чтобы спросить совета или позвать на помощь, и никого, кто бы поддержал его. И он поднялся и вошёл к своей жене, изменившись в лице. И жена его спросила: «Что с тобой, о царь?» И царь сказал: «Я не царь сегодня, а раб царя».

И затем он развернул письмо и прочитал его своей жене. И, узнав его содержание, она принялась плакать и рыдать и разорвала на себе одежды. «Есть ли у тебя какойнибудь план, или хитрость в этом трудном деле?» – спросил её царь. И она сказала: «Какая же может быть у женщин хитрость в войнах? Нет у женщин силы, и нет у них мнения. Сила, мнение и хитрость только у мужчин в делах, подобных этому». И когда услышал от неё царь эти слова, его охватило величайшее раскаяние, печаль и огорчение о том, что он допустил крайность со своими приближёнными и вельможами своего царства…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Девятьсот двадцать четвёртая ночь

Когда же настала девятьсот двадцать четвёртая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда царь услышал от своей жены эти слова, его охватило раскаяние и печаль из-за того, что он допустил крайность, убив своих везирей и знатных подданных, и ему захотелось умереть раньше, чем исполнится это ужасное известие. И затем он сказал своим жёнам: „Мне выпало от вас то же, что выпало рябчику от черепах“. И жены его спросили: „А как это было?“

И царь сказал: «Говорят, что на одном острове были черепахи и были на этом острове деревья, плоды и реки. И случилось, что однажды рябчик пролетал мимо этого острова, и поразила его жара и усталость. И когда это его измучило, он опустился на том острове, где были черепахи, и, увидев черепах, решил искать у них приюта и остановился подле них. А эти черепахи паслись на краю острова и затем возвращались обратно. И, вернувшись после поисков добычи на своё место, они увидели там рябчика. И он им понравился, и Аллах украсил его в их глазах; и черепахи прославили творца, и полюбили рябчика сильной любовью, и обрадовались ему. И затем они сказали друг другу: „Нет сомнения, что это одна из прекраснейших птиц“. И все они стали ласкать рябчика и искали его близости. И когда рябчик увидел их крайнюю любовь, он почувствовал к ним склонность и подружился с ними, и он летал куда хотел и к вечеру возвращался к ним на ночлег, а когда наступало утро, снова улетал куда хотел.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: