ИСКУССТВО ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ 10 страница

Чаще всего применялась простейшая тех­ника изготовления тканей — полотняное переплетение. Для узоров египетских изде­лий обычна гобеленовая техника, когда ри­сунок намечен нитью цветного утка. Встре­чаются также махровые петельчатые ткани, так называемое «саржевое переплетение» и др. Для узоров, первоначально вотканных, а позднее нашивавшихся на ткань, употреб­лялась различно окрашенная шерсть.

Красители были растительного или жи­вотного происхождения, реже встречались минеральные краски. Наиболее высоко це­нили натуральный пурпур, добывавшийся из сока редкого вида улиток, водившихся у берегов Финикии и в некоторых других местах; им обычно окрашивались ткани в императорских мастерских. Пурпурными узорами украшались и завесы, как это вид­но, например, на изображении двора Теодо- риха в церкви Сант-Аполлинаре Нуово.

С принятием новой религии — христиан­ства меняется отношение к человеческому телу, которое по учению церкви является вместилищем и источником греха, а не предметом любования и преклонения, как в античном мире. Человек изображается схе­матично, почти лишенный объемности, обла­ченным в одежды, имеющие орнаменталь­ный характер. Вырабатываются некоторые
стандарты изображения и трактовки одеж­ды. Наряду с отрицанием чувственного мира развивается страсть к роскоши, кото­рая проникает и в религиозное искусство. Воздействие церкви на народ накладывало отпечаток на его быт и культуру, сказалось на образовании нового типа костюма. Плав­ная линия силуэта римской одежды с ее многочисленными драпировками заменяет­ся четким, сухим контуром, приравниваю­щим человеческое тело к цилиндрической форме. В этой форме главным образом ак­центируются узор ткани, рельефные вы­шивки крупного орнамента и чисто декора­тивная сторона костюма.

В VIII — начале IX в. внедряется пыш­ный детально разработанный придворный церемониал. Выходы императора в храм св. Софии в Константинополе, по отзывам современников, были настолько торжествен­ными, что являлись событием в городе, по­смотреть на которое приезжали люди из про­винции и других городов. Внешний облик императора и его приближенных, создавае­мый костюмами, производил особо сильное впечатление. Это в значительной мере объяс­няет выбор и тематику символических ри­сунков на тканях, обилие драгоценных укра­шений и явное влияние декора тканей на различные виды прикладного искусства.

В IX-XV вв. заканчивается путь создания стиля византийской одежды. Она приобрета­ет все более жесткие формы, а силуэт стано­вится столбообразным. Тело человека в эту эпоху трактуется как объемная подставка, на которой показывается великолепие не­гнущихся тканей, иногда еще и вышитых драгоценными камнями. Для создания та­кого силуэта используются тяжелые, жест­кие, с очень крупным рисунком ткани, изоб­ражающим символы власти: орла, льва, грифона и пр. В христианских сюжетах на
тканях присутствуют восточные влияния. Подобного типа ткани назывались аксамита- ми. Это были лучшие сорта шелковых тканей, в узорах которых золотом вытканы геральди­ческие орлы и грифоны, симметричные, раз­мещенные в кругах с растительным и геомет­рическим орнаментом. Аксамит напоминает тонкий металлический лист, в его основе — очень плотный шелк. Чаще других встреча­ются зеленый или темно-красный (червча- тый) цвета, реже желтый. Эта основа слу­жит скреплением для трех основных утков. Выделка аксамита требовала от ткача фан­тастической виртуозности. Орнамент для этих тканей создавали художники, безуп­речно владеющие искусством сложного плоскостного растительного орнамента.

Женщины из аристократических слоев общества свои одежды — столы и особенно пенулы — делают из самых дорогих шелко­вых тканей, затканных золотом. Они изощ­ряются в изысканных сочетаниях цветов и носят одноцветные столы с вышивкой и пе­нулы из узорчатых тканей или же наоборот.

Кроме одежды из тканей делали занаве­си, скатерти, покрывала и мягкие подушки для сидения на стульях, креслах, лавках и диванах.

В отношении цвета облачений греко-ка­толическая церковь не придерживается пра­вил. Она исключает только черный цвет, отдавая предпочтение красному или пур­пурному Черный цвет употребляется в ос­новном в качестве траурного и во время постов. Из орнаментов, украшавших обла­чения, главное место занимал «греческий» крест в круге. Из-за этого украшения омо­фор получил второе название — «полистав- рия», т. е. «со многими крестами».

Сочетание разнообразных оттенков в со­единении с металлическими нитями, сопо­ставление различных фактур, характеров рисунков, тесно связанных с ее поверхнос­тью — черты, ставшие характерными для византийских тканей и позволившие им стать одним из крупнейших этапов разви­тия искусства оформления тканей.

Наиболее дорогие шелковые ткани изго­товлялись в Константинополе, Антиохии. Таковы экземпляры с изображениями всад­ников, орнаментальными мотивами, а так­же с евангельскими сюжетами.

Интенсивная торговля в Константинопо­ле стимулировала в свою очередь развитие столичного ремесла, налоги с которого так­же существенным образом пополняли госу­дарственную казну. Особенно строго конт­ролировалась продажа шелка. Хотя секрет производства шелковых тканей был рас­крыт еще при Юстиниане I, потеря импери­ей Сирии и Финикии — центров разведения шелковичного червя — вынуждала шелко­вое производство Византии работать в ос­новном на привозном сырье. В силу этого правительство всемерно поощряло ввоз в Константинополь шелка-сырца, поэтому восточные купцы, привозившие шелк-сы­рец, были освобождены от всяких торговых пошлин.

Стремление сохранить монополию Кон­стантинополя в производстве шелковых тка­ней (особенно чисто шелковых, ценившихся на вес золота), а также в посреднической тор­говле восточными тканями, вывозимыми на Запад, побуждало правительство заботиться о том, чтобы шелк-сырец и шелковые си­рийские ткани и одежды поступали только в распоряжение константинопольских ре­месленных и торговых корпораций.

Большинство дошедших до нас образцов прикладного искусства не имеют точных дат. Споры вызывают даже те, на которых обо­значены имена некоторых императоров. По сравнению со многими странами Востока, в том числе и христианскими, Византии осо­бенно присуща анонимность, что вызывает трудность в изучении памятников. Одним из немногих исключений являются образцы шелковых тканей — производства, достигше­го, как свидетельствует «Книга эпарха», вы­сокого уровня и большой дифференциации. На некоторых тканях сохранились греческие надписи, указывающие имена правителей, при которых они были изготовлены. Упоми­наются «христолюбивые императоры Роман и Христофор», Василий II и Констан­тин VIII и др. Производство определенных видов тканей, окрашенных драгоценными красками, составляло монополию придвор­ных мастерских, их вывоз за пределы импе­рии без специального разрешения был зап­рещен. На великолепных тканях такого рода не раз изображались фигуры торже­ственно шествующих царственных живот­ных (львов, леопардов, слонов) или орлов, часто вписанные в большие (диаметром до 70 80 см) орнаментальные медальоны. Даже в то время, когда шелковое производ­ство было столь развито, излюбленные сю­жеты на тканях продолжают напоминать восточные образцы.

Искусство ткачества достигло в Визан­тии такого высокого уровня в производстве шелковых, парчовых, шерстяных тканей и ковров, что долгое время они оставались образцами для подражания, были предме­том вывоза в западные и восточные страны, в частности, в Древнюю Русь.

Историческое значение византийского искусства велико. Вся культура Византии явилась связующим звеном античного мира с новой эпохой и во многом способствова­ла дальнейшему расцвету европейской культуры.

Мощная высокоразвитая культура Ви­зантии сумела впервые выработать образцо ­вые для средневековья типы купольных зданий и систему их украшения, создать проникнутую возвышенным духовным со­держанием монументальную живопись и миниатюру, выдвинуть новый тип станко­вой живописи - иконопись и художествен­ное ремесло. Удивительно жизнеспособная, возродившаяся после ряда катастроф, куль­тура Византии пронесла в преобразованном виде античное наследие и оказала цивилизу­ющее влияние на соседние страны, главным образом Восточную Европу и Ближний Во­сток. Однако она не вышла за пределы сред­невековья и уступила свою роль новым культурам, пошедшим по пути передового развития.

Глава V

ДЕКОРАТИВНО-ПРИКЛАДНОЕ ИСКУССТВО ДРЕВНЕЙ РуСИ

а землях, где в конце первого ты­сячелетия расцвела русская куль­тура, обитали разные народы. О племенах венедов, антов, скла- винов античные и византийские авторы сообщают как о могуще­ственном народе, населяющем огромные территории земли, и с которым должны были считаться соседи.

У славян той эпохи были связи со скиф­скими и предскифскими племенами, жив­шими на берегах Днепра. Во II и I вв. до н. э. и I—II вв. н. э. на этих землях развивалась праславянская Зарубинская культура. Зару- бинские славяне закладывали основу буду­щей русской культуры.

Искусство восточных славян еще в самом начале оказывается в своих истоках на­столько значительным и своеобразным, что дает возможность понять огромный худо­жественный его расцвет в XI—XIII вв., охва­тивший Киев, Чернигов, Новгород, города Владимиро-Суздальской земли и отражен­ный в своеобразных формах искусства рус­ской деревни этого времени.

Уже в период раннего средневековья Рос­сии наметились первые и определяющие дальнейшее развитие ее декоративной куль­туры художественные формы, нередко дос­тигающие большой художественной силы и выразительности.

Своеобразная поэтичность, отражавшая­ся на первоначальных изделиях славянских мастеров, говорит о том, что уже в те дале­кие времена начинали складываться первые эстетические идеалы, определившие в буду­щем рождение подлинно большого русско­го искусства.

О том, что славяне были знакомы с про­изводством стекла, говорят находки в Ста­рой Ладоге, где было обнаружено множе­ство привозных бус из стекла, цветных камней, хрусталя, янтаря и пасты. Древним видом были бусы темно-синего цвета с «глазками»; при их изготовлении синее стекло покрывали тонким слоем бесцветно­го стекла. Формы бус отличались разнооб­разием и применялись в виде ожерелий. Были ожерелья из одного стекла, но часто стеклянные бусы объединялись с бусами, сделанными из горного хрусталя, сердоли­ка и янтаря. Такого типа ожерелья состав­ляли довольно значительную часть женско­го туалета. Их яркие, светлые и темные тона подчеркивали нарядность убранства, сопер­ничая с ювелирными изделиями и яркими
звонкими узорами вышитых и вытканных полос. Красивые оттенки цвета в ожерельях усиливали декоративность наряда, а любовь к бусам и стеклянным браслетам, зародивша­яся еще в те древние времена, проходит че­рез всю историю женского костюма.

Славянам были известны такие виды прикладного искусства, как ювелирное дело, лощеная керамика, декоративная рос­пись в храмах как снаружи, так и внутри, резьба по дереву, ткани и вышивки, сохра­нившие символические изображения до XVIII-XIX вв. Не случайно Б.А. Рыбаков называет северные вышивки «летописями» языческого искусства.

У славян развитие ремесел в VIII-X вв. достигло достаточно высоких результатов. Именно в это время ими были освоены та­кие сложные в ювелирном деле техники, как зернь и скань, развивались обработка камня и кости, перегородчатая эмаль. До­христианская Русь знала литье, чеканку, из­готовление керамики, владела сложным и тонким мастерством эмальерного дела, про­изводила искусные ювелирные вещи, брон­зовые амулеты и украшения: звездчатые подвески, пряжки, колты и гривны (древние серьги и ожерелья).

В этот период получает развитие изыс­канный геометрический стиль, многие мо­тивы которого связаны с геометрическими рисунками I-V вв. Однако орнамент славян становится миниатюрнее и используется для украшения небольших изящных сереб­ряных изделий. Узоры этих геометрических мотивов переплетались с птичьими, звери­ными и человеческими изображениями. В этом орнаменте соединился славянский вариант поздневарварского «звериного сти­ля» с образами языческой мифологии: бог- громовержец Перун, скотоводческий бог Велес, Берегиня — мать всего живого и мно­гих божеств природных стихий.

Самые лучшие из ювелирных изделий VIII-X вв. исполнены тиснением и украше­ны тончайшей зернью, техника которой за­везена сюда с Востока. В скором времени этот «дар Востока» приобрел у русских ма­стеров достаточно самостоятельные черты.

От VIII в. до нашего времени дошли юве­лирные украшения — височные кольца, подвески, браслеты, перстни, пряжки. Неко­торые из подвесок исполнены в форме тон­ко выгнутого лунного серпа. Поверхность изделий с круглыми звездами, усыпанными зернью, привлекает узорностью и красотой орнаментального рисунка. Все украшения имеют магический смысл — отражают веру в Солнце, звезды, поклонение Луне.

Постепенно старые формы магического искусства превратились в нарядные, при­чудливые изображения, с помощью кото­рых образовался геометрический декора­тивно-орнаментальный стиль — плод влияния ювелирного искусства Востока.

Мастера Приднепровья положили в осно­ву своих изделий хорошо знакомые, местные формы (лунницы, треугольники, восьмерки, ромбы), с их помощью вещи приобрели осо­бую тонкость и изысканность.

Лунницы и серьги с бусами в IX- X вв. были главной составной частью изящного женского убора. Наряду с лунницами в ходу были серьги, в которых соединились все виды филигранной работы. Они украша­лись зернью и сканью тончайшей выделки.

Другим распространенным видом украше­ний были массивные серебряные гривны — большие шейные кольца, гладкие или состо­ящие из звеньев. Гривны составляли часть воинского «дружинного» убора и говорили о знатности и богатстве его владельца. В тяже­ловесности и массивной роскоши этих укра­шений, обилии серебра (иногда бронзы) ощу­тимы «варварские» вкусы. Шейные гривны не являются изделиями, присущими только славянам. Они типичны для раннего средне­вековья Западной Европы (кельты).

Наиболее искусна языческая Русь была, несомненно, в обработке дерева, поскольку это была страна лесов, где деревянными были постройки — избы и хоромы, ворота и мосты, крепостные стены. Деревянными также были лодки, сани, телеги, всякая ут­варь, щедро украшенная резьбой, которая определяла ее облик.

Большое значение для всего славянско­го искусства имели те его художественные формы, в которых ярко проявились народ­ные черты. Искусство эпохи язычества было глубоко народным. Его формы и ор­наменты лежали в основе даже тех изделий, которые испытывали влияние заимствован­ных мотивов. То же происходило и с при­внесенной извне и усвоенной художествен­ной техникой.

Истоки русского искусства теряются в истории восточнославянского народа антов, который еще в VI в. образовывал первые большие союзы в Поднепровье и совершал набеги на Византию. В IX в. местные кня­зья объединились в Киевское государство Рюриковичей, аналогичное Каролингской империи на Западе. Во второй половине XI в. Киевская Русь, как двумя столетиями раньше империя Карла Великого, пережи­ла процесс феодального раздробления. Русь стала типичным феодальным государ­ством — конгломератом княжеств.

Высокий культурный уровень развития восточных славян подготовил быстрое ре­шение древнерусским искусством более сложных идейно-художественных задач, возникавших в ходе установления феодаль­ных отношений. При сложении городов как административных, культурных и торгово- ремесленных центров, возведении новых для Руси типов построек (крепостей, зам-

ков, дворцов, храмов) сказались веяния, шедшие из Византии, балканских и северо­европейских стран, Закавказья и Ближнего Востока. В свою очередь воздействию худо­жественных местных взглядов подверглись южнославянские и византийские мастера, строившие и украшавшие первые каменные храмы Киева.

В период расцвета Киевской Руси древ­нерусские мастера освоили новые для них приемы каменного зодчества, ознакомились с техникой мозаики и фрески, иконописи и книжной миниатюры. Ими были созданы основополагающие для искусства древне­русского государства идейно и эстетически значимые произведения, в которых тяга ве­ликокняжеского двора к византийскому ве­ликолепию, воспринятому с христианством, тесно переплеталась с пережитками язычес­кого мировосприятия, фольклорными обра­зами, проявляющими свою устойчивость в скульптуре, украшениях рукописей, быто­вых и декоративных изделиях.

С выделением из Киевской Руси удель­ных княжеств в их центрах возникают ме­стные течения и школы. Древнерусское ис­кусство обогащается многообразием форм, новыми выразительными возможностями, вызванными в определенной степени тем, что оно обращается к более широкому кру­гу людей и в нем сильнее проступает струя народных поэтических представлений. Это развитие было насильственно прервано монголо-татарским нашествием 1237— 1240 гг., в результате которого даже в кня­жествах, не подвергшихся опустошению, на некоторое время замерла художественная жизнь.

До этого культура единой Киевской Руси была высокой, но еще не вполне самобыт­ной русской. Приняв в конце X в. христиан­ство, киевский князь Владимир принял ви­зантийскую культуру, которая соединилась с языческими обрядами, художественными традициями славян, и как более сильная на первых порах заслонила их. Однако процесс обрусения византийского стиля начался рано и проходил достаточно энергично. Это обстоятельство дает право предположить, что у восточных славян область художе­ственного ремесла находилась на достаточ­но высоком техническом и качественном уровне.

Киевское государство оказалось способ­ным объединить многочисленные и разроз­ненные славянские племена, обитавшие на огромных русских землях и создать высокую культуру, центрами которой стали города и среди них Киев. Сложившееся государство Киевской Руси оставило величественные памятники во всех областях культуры и ис­кусства.

В годы княжения Ярослава Мудрого Русь находилась в состоянии наивысшего подъема. Периодом расцвета архитектуры и искусства стали 30-50-е гг. XI в.

Вся «киевская» эпоха в русском декора- тивно-прикладном искусстве представляет­ся как необыкновенно яркое явление исто­рии русской культуры. Независимо от благотворности византийских и иных вли­яний в глубинах декоративного искусства не угасали образы и художественные идеи, возникшие еще в раннеславянские времена. Поразительна, в частности, живучесть раз­личных «синкретических» образов — чело­века-птицы, человека-коня, а также более сложных трех- и четырехсоставных су­ществ, встречающихся в скифо-сарматском искусстве. Дожившие чуть ли не до конца XIII в., эти образы продолжали существо­вать в народном творчестве и позднее.

То же можно сказать и об устойчивости большинства форм украшений, например, кольцевидно-спиралевидных, трехбусин- ных, серповидных, звездчатых и т. д., не го­воря уж о линейном и геометрическом ор­наменте.

Древнерусское государство стало одним из сильнейших в Европе. В то время как

Константинополь в XI-XII вв. был миро­вым художественным центром, здесь были созданы всемирно известные мозаики Кие­ва, фрески Новгорода, Владимира и др.

Вторая половина XII и XIII в. — эпоха феодальной раздробленности на Руси, ос­лабления централизованной политической власти.

Трагические события монголо-татарско- го нашествия прервали полнокровную жизнь Руси, резко затормозили последую­щее развитие экономики и культуры стра­ны. С 1240 г. почти на столетие прекраща­ется строительство каменных храмов, стали забываться традиции монументальной рос­писи. Живопись ограничивалась станковы­ми формами, иконописью.

Избежавшие татарского нашествия и ра­зорения, Новгород и Псков делают первые шаги в возрождении монументально-деко­ративной живописи. Искусство этого време­ни развивается в тесной связи с искусством Византии, Сербии и Болгарии, переживав­ших подъем национальных культур.

Новгород и Москва XIV-XV вв. — худо­жественные центры международного значе­ния — представляли собой два крайних по­люса в области эстетики и искусства. Москва ставила целью привести накопленный за столетие художественный опыт в согласие с нормами классического стиля эпохи Па- леологов. Новгород с его непрекращающей­ся классовой борьбой развивал традиции демократического направления в искусстве восточноевропейского Проторенессанса, был связан с искусством Сербии западных провинций Византийской империи. Но все же преемницей Византии как центра вос- точнохристианского мира было суждено стать Москве.

Высокого расцвета достигли литература, зодчество; искусство мозаики и фрески, по­черпнутое у соседней Византии, очень ско­ро приобрело свои художественные, чисто русские черты. То же произошло с иконопи­сью и широко отразилось в декоративно- прикладном искусстве. В нем стойко удер­живались старые художественные формы и орнаменты, восходящие еще к искусству древних славян. В Киевской Руси возникли совершенно новые формы декоративно-при­кладного искусства, выраженные в ранее неизвестных Киеву и славянам техниках исполнения и видах изделий. Все эти фор­мы, особенно киевские, достигли высокого художественного уровня, свидетельствуя о безукоризненном мастерстве ремесленни­ков Киева, ставшего в центре Поднепровья и распространившего свою власть и куль­турное влияние на среднюю Русь и земли Великого Новгорода.

Отдельные художественные центры Древней Руси при общности основы имели высокие индивидуальные достижения в об­ласти прикладного искусства. Быт Древней Руси был насыщен предметами прикладного искусства, среди которых изделия из золота и серебра занимали значительное место.

В основе русского декоративного искусст­ва XI—XIII вв. лежали национальные формы и орнаменты. Те, которые привносились из­вне, не воспроизводились слепо, а подчиня­лись местным требованиям и обычно долж­ны были отвечать русскому вкусу.

Городские мастера были разделены на создателей простых массовых изделий и мастеров «княжого» двора, делавших вещи самого высокого художественного достоин­ства. Они создавали новые, оригинальные приемы и формы, проявлялась особая тон­кость в обработке материала, часто встреча­лись заимствования зарубежных изделий и талантливая их переработка. Эти мастера оказывали сильное влияние на ремесленни­ков, вырабатывавших массовые вещи. В про­стых и недорогих изделиях городских ремес­ленников мы нередко находим отражение форм высокохудожественных изделий и драгоценной техники, недоступных широ­ким массам населения, желавшим, однако, иметь нечто, напоминающее эти изделия.

Языческая мифология не уступала место христианской; нередко последняя была вы­нуждена многое брать из сокровищницы языческой культуры и приспосабливать взятое к христианским верованиям.

Фигуры оберегающих «древо жизни» животных и птиц стали любимыми в ком­позициях декоративного искусства сред­невековья. Сам же мотив восходит к древ­невосточному искусству, он встречается у скифов и других народов, но в древнерус­ском искусстве получил свой особый худо­жественный оттенок.

Сложный церемониал внутренней жизни дворца требовал изготовления множества золотых и серебряных изделий — посуда, оправы на оружие, седла, конские уборы, драгоценные оклады на иконы, служившие непременным украшением всех дворцовых палат, церковная утварь, оклады книг и лам­пады для соборов Московского Кремля и внутренних дворцовых покоев. Также изго­товлялись ларчики для украшений, коро­бочки для белил и румян, оправы для зер­кал, из суеверного страха закрывавшихся серебряными крышечками, ложки, серебря­ные клетки для попугаев, игрушки и коль­ца для колыбели новорожденного царевича. Среди разнообразных видов древнерусско­го прикладного искусства встречаются се­ребряные зубочистки, уховертки, золотые перстни, пряжки, застежки, серьги, пугови­цы, стоившие порой дороже самой одежды.

Любовное отношение к фактуре матери­ала, будь то золото или медь, железо или серебро, дерево или камень, умение прора­батывать форму и поверхность предмета так, чтобы с особой силой зазвучала красо­та материала, выявились его лучшие каче­ства и особенности, умение увязать орна­мент с техникой его исполнения и формой предмета — все это роднит творчество рус­ских мастеров самых разных специальнос­тей: оружейников, кузнецов, ювелиров, вы­шивальщиц, резчиков по камню и дереву.

Произведениям искусства Древней Руси присущи неспешный, величаво-спокойный ритм плавных линий, лаконизм всегда ра­циональных форм, гармония и вместе с тем насыщенность красок, отсутствие чего-либо беспокойного для глаза. Всем своим образ­ным строем они отличны от изделий масте­ров других стран, так как выросли и разви­лись на основе народного творчества и никогда не порывали связи с ним.

Урон, причиненный древнерусскому ис­кусству монголо-татарским нашествием, произведенные им разрушения, угон в плен ремесленников, приведший к утрате многих навыков и секретов мастерства, не сломили творческое начало в землях Древней Руси. Создания художественной культуры, явив­шиеся значительным вкладом в историю мирового искусства, послужили основой для творческого развития братских восточ­нославянских народов России, Украины и Белоруссии.

Керамика. Особое место в Киевской Руси занимала керамика. В эту эпоху она переживала большой расцвет, уходя в глу­бины славянской культуры. Применение гончарного круга, усложнение быта в горо­дах, усиление торговли привели к рожде­нию новых и совершенствованию старых форм, а также к появлению новых техник отделки. В Киеве в районе «Гончары» рабо­тали мастера, делавшие гончарную посуду из белой и розовой глины, которая шла на киевский рынок и развозилась по окраинам страны.

Гончары изготовляли горшки, кувшины, миски, ковши, сковороды, подсвечники, блюда. Кроме того, здесь делали особо круп­ные сосуды, похожие на амфоры, с двумя ручками — корчаги, предназначенные для хранения вина, масла, горчицы. Форма ки­евской посуды была совершеннее старосла­вянской. Горшки имели приятную округ­лую форму, а устойчивость и небольшие рукояти делали их удобными в быту.

Наивысшим достижением киевской ке­рамики являются красновато-розовые и ярко-зеленые непрозрачные поливы. Они были восприняты гончарами от стеклоду­вов, а также от мастеров эмали и мозаики. Полива по составу близка к стеклу, куда вводили окись металла. Самой распростра­ненной была зеленоватая полива. Отдель­ные кувшины покрывались сплошь зеленой глазурью, другие — крупными волнистыми полосами, будто обтекающими сосуд.

Белоглиняная, украшенная той же зеле­ной поливой, керамика имела широкое рас­пространение. Орнаментация этой керамики восходит к старославянской, но в киевскую эпоху она усложнилась мотивами плетения. Поливы были плотными и, украшая, усили­вали крепость сосуда. В отличие от прозрач­ной византийской поливы русская содержа­ла много окиси олова и была непрозрачной.

Гончарная посуда обладала большой вы­разительностью. В XIII в. часть ее, напри­мер, в Рязанской земле, покрывали белым ангобом. Ангоб был значительным достиже­нием в керамике, но его применение стало характерным лишь с XIV в.

В IX—XIII вв. керамические изделия до­стигают совершенства. Разнообразные по формам сосуды, рукомои, светильники в верхней или наиболее выпуклой части деко­рировались волнистыми, а позднее прямы­ми линиями. Узоры наносились также штампом в виде решетчатого ромба, трубча­той костью, зубчатым колесиком и т. д. Усо­вершенствование глазурей позволило уже с X в. покрывать поливными многоцветными плитками полы храмов (Киев, Гродно, Вла­димир). С XI в. глазури и эмали начинают применяться для росписи «писанок» (вос­произведений крашеных яиц) и сосудов.

Бытовая керамика XIV-XV вв. — горш­ки, миски, кувшины, блюда — груба и при­митивна по форме. Лишь с XVI в. применя­ют «морение» (копчение) и лощение. На флягах XVII в. появляются геометрическая орнаментация, а затем плоскорельефные изображения фигур. Многие изделия вос­производят металлические формы, в орна­ментации видно влияние деревянной резь­бы. С конца XV в. фигурные балясины и красные терракотовые плитки, украшенные пальметтами, иногда покрытые светло-ох­ряной глазурью, вводятся в декор фасадов. С XVI в. получают распространение крас­ные терракотовые печные изразцы с неза­тейливым орнаментом или изображениями сказочных животных. Изготовляются мону­ментальные майоликовые (ценинные) рель­ефы с зеленовато-желто-коричневой про­зрачной поливой (фасады Успенского собора в Дмитрове). В XVII в. для убран­ства зданий производятся зеленые (мурав-

леные) изразцы с рельефными бытовыми и военными сценами, изображениями сказоч­ных существ. С середины XVII в. белорус­ские мастера Петр Заборский, Степан По- лубес, Игнатий Максимов выполняли многоцветные изразцы для собора Ново- Иерусалимского монастыря в Истре. Поми­мо Москвы и Подмосковья ценинные израз­цы обильно применялись в Ярославле (фризы, наличники, порталы, иконостасы), поражая изобретательностью, красотой ри­сунка и многоцветных полив (церкви Нико­лы Мокрого и Богоявления, храмы в Коров­никах и Толчкове). Подобные изразцы служили для облицовки печей. Степан По- лубес в конце XVII в. выполнил керамичес­кие фигуры евангелистов (музей «Коломен­ское», Москва).

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: