Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Учение о методе правового регулирования 6 страница




3. Необходимость воздерживаться от нарушений прав человека или создания реальной угрозы такого нарушения. В правозащитном отношении данная юридическая обязанность всегда наполняется конкретным содержанием и выражается в осознанном соблюдении того или тех правовых запретов, которые в конкретной ситуации оберегают, сохраняют права человека и стоящие за ними ценности. "По своей сущности, – пишет А. Г. Братко, – запреты – это государственно-властные веления, основная цель которых – предотвратить возможные нежелательные действия, которые могут причинить ущерб общественным интересам"[343]. В правозащитном отношении запреты выполняют роль средства защиты. Они также информируют о том, какие действия нежелательны с точки зрения интересов прав человека. Способ, которым осуществляются правовые запреты, – это воздержание правообязанной стороны от запрещенных вариантов поведения. Поэтому запреты всегда можно рассматривать как формально-определенные властные веления, требующие воздержаться от описанных в них вариантов поведения. Правовой запрет как форма закрепления необходимости неукоснительного и строгого соблюдения прав человека широко используется в источниках международного и внутригосударственного права. Так, ч. 1 ст. 1 Декларации о защите всех лиц от насильственных исчезновений устанавливает: "Любой акт насильственного исчезновения является оскорблением человеческого достоинства. Он осуждается как отрицание целей Устава Организации Объединенных Наций и как серьезное и вопиющее нарушение прав человека и основных свобод, провозглашенных во Всеобщей декларации прав человека и подтвержденных и развитых в относящихся к этой области международных документах"[344]. Отсюда следует, что в правозащитном отношении необходимость правообязанного лица воздерживаться от нарушения прав человека, есть не что иное, как соблюдение запрета, индивидуализированного в требования управомоченных лиц. Такого рода индивидуализация имеет место и тогда, когда речь идет о глобальных запретах. Так, в ст. 6 Устава Международного военного трибунала сформулированы запреты на совершение трех видов действий, которые и отнесены ею к категории международных преступлений: преступления против мира, военные преступления и преступления против человечности[345]. Это объясняется тем, что преступления против прав человека потому таковыми и являются, что всегда нарушают важнейшие права человека, которые, в свою очередь, неотделимы от конкретных индивидуумов.

Таким образом, юридическая обязанность, состоящая в необходимости воздерживаться от нарушения прав человека и выраженная в правовом запрете, является следствием существования самих прав человека. Поэтому ее исполнение продиктовано интересами правозащитных полномочий. В ряде случаев на соблюдении данных интересов общество настаивает и тогда, когда сам субъект дает согласие на нарушение своих прав. Такого рода запрещение специально включено в Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г., касающийся защиты жертв международных вооруженных конфликтов. В его ч. 2 ст. 11 указано: "В частности, запрещается подвергать таких лиц даже с их согласия: a) физическим увечьям; b) медицинским или научным экспериментам; c) удалению тканей или органов для пересадки"[346].

Во внутригосударственном праве необходимость не нарушать права человека закреплена в Конституции и детализирована в законах отраслевого характера. Так, в ч. 1 ст. 49 Конституции РФ провозглашен запрет на признание виновности человека до тех пор, пока "его вина не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда". Этот конституционный запрет выступает принципом всего уголовно-процессуального законодательства и определяет его назначение. В п. 2 ч. 1 ст. 6 УПК РФ установлено, что уголовное судопроизводство имеет своим назначением "защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод". Запреты, содержащие необходимость правообязанного лица не нарушать права человека, нашли свое выражение и в уголовном законодательстве. В УК РФ эти запреты выделены в отдельный раздел и образуют составы преступлений против личности (ст. 105–274). В гражданском праве запреты обеспечивают нормальный ход воплощения гражданских прав человека в жизнь. В ч. 1 ст. 10 ГК РФ указано: "Не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу".

4. Необходимость правообязанного лица претерпеть меры правового принуждения в случаях невыполнения им требований, вытекающих из правозащитных полномочий управомоченной стороны. В юридической литературе принуждение определяется как "физическое, психическое или иное воздействие уполномоченных на то органов государства, должностных лиц, представителей общественности на сознание и поведение субъектов, путем применения к ним в установленном процессуальном порядке принудительных мер, указанных в санкциях (диспозициях) правовых норм и связанных с причинением субъектам отрицательных последствий личного, имущественного или организационного порядка в целях борьбы с правонарушителями и иными нежелательными последствиями, а также в целях охраны общественной безопасности и правопорядка"[347]. В юридической науке также признано деление всех средств правового принуждения на меры защиты и меры ответственности[348]. И меры защиты, и меры ответственности подлежат претерпеванию правообязанным лицом в случаях невыполнения им требований управомоченной стороны. Мера защиты – это такие средства правового принуждения, которые применяются в целях восстановления нарушенного (оспоренного) права и пресечения правонарушения. Главная отличительная черта мер защиты заключается в их направленности на восстановление нарушенных прав человека[349]. По этой причине меры защиты прав человека "концентрируют свое внимание", образно говоря, высвечивают только интересы правоуполномоченного лица и "отвлекаются" от лица, причинившего ущерб правам человека. "Вот почему, – отмечает А. В. Стремоухов, – обязанность восстановить нарушенное состояние, возместить причиненный ущерб может быть в определенных случаях возложена не только на субъект, непосредственно причинивший ущерб, но и на других лиц, в частности, на его правопреемников, опекунов, родителей"[350]. Понимаемые так[351] меры защиты прав человека включают в себя: принуждение юридически обязанного лица к восстановлению первоначального состояния защищаемых правом интересов управомоченной стороны; пресечение нарушений прав человека путем лишения акта (события) силы юридического факта; меры административного и уголовно-процессуального пресечения и др.[352] Меры юридической ответственности – это во многом особые средства защиты прав человека. Они представляют собой такие средства защиты, для которых главным объектом воздействия выступают уже не нарушенные интересы управомоченной стороны, а противоправные действия и личность виновного в их совершении. Такая направленность мер ответственности объясняется их целью, состоящей в предупреждении нарушения прав человека путем угрозы применения принуждения (наказания, взыскания) за совершение противоправных действий и исполнение этой угрозы в тех случаях, когда права человека нарушены. Поэтому наказуемость, выраженная в несении виновным в нарушении прав человека правового урона, является сущностным признаком мер юридической ответственности. Следовательно, меры юридической ответственности несут в себе осуждающий, карательный момент, тогда как меры защиты – восстановительно-компенсационный. В правозащитном отношении меры защиты и меры ответственности выполняют специфическую роль. Они призваны в принудительном порядке обеспечить исполнимость всех требований и интересов управомоченной стороны и наказать виновного в их нарушении. Эта цель и объединяет меры защиты и меры ответственности в одно целое – в систему принудительных средств защиты прав человека. При этом ни меры защиты, ни меры ответственности не теряют своей обособленности, а дополняют друг друга. Данное обстоятельство удачно подмечено А. В. Стремоуховым, который обратил внимание на целостный характер мер принудительного обеспечения правозащитных полномочий, одна часть которых, по его мнению, выполняет функцию первичных программ принудительного обеспечения прав человека (меры защиты), а другая (меры юридической ответственности) – функцию вторичных программ, применяемых тогда, когда не срабатывают первые[353]. Особенностью претерпеваемых правообязанной стороной мер принуждения является и то, что они, во-первых, должны соответствовать стандартам в области прав человека[354], а, во-вторых, процедуры их применения "должны осуществляться в соответствии с целями и принципами Устава Организации Объединенных Наций и международного права"[355].

Обобщая изложенное относительно видов правообязываний, отметим, что в самом юридическом содержании правозащитного отношения их отраслевая принадлежность сохраняется, но режим осуществления заметно обогащается целями и принципами единой системы правозащитного регулирования. Основная причина такого положения состоит в том, что сами правозащитные полномочия, по поводу которых и в связи с которыми существуют юридические обязанности, не исчерпываются только отраслевой принадлежностью. Это свойство правозащитных полномочий передается и юридическим обязанностям. Например, юридическая обязанность правозащитного отношения, состоящая в необходимости совершить определенные действия либо воздержаться от них в интересах обеспечения права-пользования, возлагается и на международное сообщество, его правозащитные органы, а также на государство, его органы, вплоть до отдельных физических лиц (граждан, лиц без гражданства и т. д.). Эта обязанность закрепляется как в соответствующих источниках международного права[356] (так, в ст. 2 Кодекса поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка на должностных лиц возлагается обязанность уважать права человека, т. е. воздерживаться от их нарушения: "При выполнении своих обязанностей должностные лица по поддержанию правопорядка уважают и защищают человеческое достоинство и поддерживают и защищают права человека по отношению ко всем лицам"[357]), так и в различных внутригосударственных нормативно-правовых актах[358]. Следует отметить, что актуализация того или иного вида юридической обязанности в правозащитном отношении всегда оказывается связанной с характером и стадией реализации того или иного правозащитного полномочия.

Обобщенным итогом действия юридических обязанностей в правозащитном отношении является режим правовой защищенности прав человека, при котором только и можно полноценно пользоваться правами человека. Его своеобразие заключается в том, что он складывается вокруг состояния урегулированности главных отношений – отношений между человеком и государством, а также в том, что основным источником юридических обязанностей и объектом их обеспечительного действия являются права человека. В этом и состоит, по нашему мнению, один из основных доводов в пользу утверждения о необходимости целенаправленного формирования особой – правозащитной – системы регулирования осуществления права человека на правовую защиту.

Наряду с юридическим содержанием, в правозащитном отношении имеет место и фактический элемент – правовое поведение.Этот элемент правозащитного отношения представлен юридически значимыми действиями его сторон – субъектов правозащитного отношения.

Известно, что термин "юридически значимое поведение" охватывает два варианта поведения субъектов: а) правомерное поведение и б) неправомерное поведение.

Неправомерное поведение – это противоправное поведение. Применительно к правозащитному отношению оно выступает одним из его оснований и проявляет себя в виде юридического факта – поведения (действия или бездействия), нарушающего права человека. Поэтому неправомерное поведение лежит за пределами функционирования правозащитных отношений. Однако это не означает, что оно не имеет юридических свойств. В совокупности признаки противоправного поведения закреплены в законодательстве и образуют составы нарушений прав человека. Данным законодательством запрещено осуществление такого поведения под угрозой применения соответствующих санкций. Так, согласно ч. 1 ст. 117 УК РФ причинение "физических или психических страданий путем систематического нанесения побоев либо иными насильственными действиями, если это не повлекло последствий, указанных в статьях 111 и 112 настоящего Кодекса, – наказывается лишением свободы на срок до трех лет"[359].

Главная, специфическая черта противоправного поведения заключается в том, что субъект не выполнил лежащей на нем обязанности, которая призвана удовлетворить то или иное правозащитное правомочие. Такая обязанность может быть сформулирована вполне конкретно: в виде соответствующего обязывания (например, ч. 1 ст. 12 Уголовно-исполнительного кодекса РФ обязывает администрацию учреждения или органа, исполняющего наказания, предоставить осужденным информацию о своих правах и обязанностях, о порядке и условиях отбывания назначенного судом вида наказания, а также ознакомить их с изменениями порядка и условий отбывания наказаний), либо косвенно: в виде дозволения(так, прокурор вправе в порядке и по основаниям, которые установлены настоящим Кодексом, приостанавливать или прекращать производство по уголовным делам – п. 16 ст. 37 УПК РФ) или запрета (например, ст. 5 Кодекса поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка запрещает лицу, осуществляющему охрану правопорядка, "осуществлять, подстрекать или терпимо относиться к любому действию, представляющему собой пытку или другие жестокие, бесчеловечные или унижающие достоинство виды обращения и наказания, и ни одно должностное лицо по поддержанию правопорядка не может ссылаться на распоряжения вышестоящих лиц или такие исключительные обстоятельства, как состояние войны или угроза войны, угроза национальной безопасности, внутреннюю политическую нестабильность или любое другое чрезвычайное положение для оправдания пыток или других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания")[360].

Примеры способов закрепления юридических обязанностей по обеспечению права человека на правовую защиту убеждают в том, что различия между запретом, обязыванием и дозволением в рамках правозащитных отношений весьма условны, поэтому трудно признать их решающую роль в квалификации метода регулирования данных отношений. Как оказывается, запрет есть в то же время дозволение действовать, не выходя за рамки запрета, и обязывание не выходить за эти рамки, дозволение – запрет выходить за границы дозволенного и обязывание действовать строго в его рамках.

Правомерное поведение субъектов правозащитных отношений – это совокупность действий или бездействий, осуществление которых, во-первых, соответствует требованиям норм о правах человека, а во-вторых, означает реализацию данных предписаний.

Правомерное поведение представляет собой превращение внутреннего состояния человека в действие под влиянием права[361]. Правовое поведение отражает непосредственный контакт субъекта с правовой действительностью, в ходе которого проявляются волевые усилия и совершается объективизация юридического содержания правоотношения.

В правозащитном отношении правовое поведение представлено действиями или бездействием его участников. В этом поведении материализуется юридическое содержание правозащитного отношения. Однако это общее положение требует пояснений.

Субъективные права и юридические обязанности направленно воздействуют на поведение участников сторон правозащитного отношения. Суть этого воздействия выражается в том, что права и обязанности выступают в роли юридических программ фактического поведения. Их направленность обусловливается характером правозащитного правомочия и корреспондируемой с ним юридической обязанности. Они сообщают организованность действиям сторон правоотношения. Именно через них осуществляется действие системы правозащитного регулирования.

Правовое поведение управомоченной стороны правозащитного отношения следует отличать от правового поведения юридически обязанной стороны. Если поведение управомоченной стороны есть форма использования субъективных прав, то поведение контрагента – исполнение юридических обязанностей (запретов). В зависимости от того, где располагается активный юридический центр в конкретном правозащитном отношении – в плоскости правомочий или обязанностей – все правозащитные отношения подразделяются на активные и пассивные[362]. Правозащитные отношения активного типа характеризуются тем, что юридически обязанный субъект должен совершить конкретные активные действия в целях удовлетворения правозащитных полномочий другой стороны. В пассивных правозащитных отношениях этот субъект обязан воздерживаться от действий, которые могут привести к сбою, нарушению процесса осуществления прав управомоченной стороны. Иными словами, в активных отношениях реализуются те юридические обязанности, осуществление которых связано с выполнением определенных действий. В пассивных – от юридически обязанной стороны требуется только одно: воздержание от запрещенных вариантов поведения.

Пассивные правозащитные отношения существенно отличаются от активных. Главное отличие заключается в том, что пассивные правозащитные отношения – это всегда общие правоотношения. Активные, наоборот, могут состояться только как конкретные правозащитные отношения.

Постановка вопроса о существовании общих правоотношений связана, как отмечалось выше, с решением проблемы реализации права[363]. Если признать, что нормативно-правовые предписания могут осуществляться вне правоотношений, то вопрос об общих правовых отношениях автоматически снимается. Если же исходить из обратного, то нельзя не признать объективную необходимость существования общих правоотношений. Характеризуя общие правоотношения, Н. И. Матузов пишет: "Общие правоотношения, в отличие от конкретных, выражают юридические связи более высокого уровня между государством и гражданами, а также последних между собой по поводу гарантирования и осуществления основных прав и свобод личности (право на жизнь, честь, достоинство, безопасность, неприкосновенность жилища, свободу слова и т. п.), а равно обязанностей (соблюдать законы, правопорядок). Они возникают главным образом на основе норм Конституции, других основополагающих актов и являются базовыми, исходными для отраслевых правоотношений"[364]. Сказанное Н. И. Матузовым целиком и полностью приложимо к характеристике общих правозащитных отношений. Они возникают из факта признания прав человека и выступают формой их осуществления. "Права человека, – пишет С. А. Комаров, – реализуются в общих правоотношениях… Для субъекта права достаточно обладать лишь правоспособностью для возникновения реального права в таких правоотношениях"[365].

В общезащитных правовых отношениях юридически обязанный субъект – корреспондент конкретного правозащитного правомочия – воздерживается от осуществления запрещенных вариантов поведения. Смысл такого рода запретов заключается в том, чтобы управомоченное лицо могло свободно и полностью реализовать не только одно из своих правомочий – право на правовую защищенность, вытекающее из права на правовую защиту, но и любое иное право человека. Иными словами, общее правозащитное отношение является способом осуществления как права человека на правовую защиту, так и всех иных его прав. "В рамках общих правоотношений, – подчеркивает Н. И. Матузов, – государство связано естественными правами личности, которые оно не может "отменить", изменить, ограничить или которых не может лишить кого бы то ни было. Напротив, будучи стороной в указанных правоотношениях, оно несет не одну, а множество обязанностей по созданию условий для реализации прав человека, их соблюдению, охране, защите, гарантированию и т. д."[366]

Нормативно-правовые предписания, закрепляющие право человека на правовую защиту, имеют предоставительно-обязывающий характер. Следовательно, в них идеально смоделирована взаимосвязь между обязанностью воздерживаться от противоправных действий и правом человека требовать исполнения этой обязанности. Эта взаимосвязь "запрет-право" в процессе правового регулирования и конкретизируется в общезащитных правоотношениях. Юридическое содержание данного отношения заключено в том, что на основе такой взаимосвязи у человека имеется право требовать неукоснительного соблюдения предписаний закона (запретов), а на государство и иных субъектов ложится обязанность не совершать подобных действий. Выполняются эти права и обязанности (запреты) фактическим поведением сторон – активными действиями управомоченной стороны по осуществлению прав человека и воздержанием от запрещенных вариантов действия – обязанных субъектов.

Однако правозащитные отношения принимают и форму конкретных. По отношению к ним общие правозащитные отношения выполняют роль предпосылок, а юридический факт – функцию превращения этих предпосылок в конкретные правозащитные отношения. Специфика конкретных правозащитных отношений заключается в том, что в них юридическая связь индивидуализирована, конкретно определены правозащитные полномочия и правообязывания, а также имеет место осуществление правовой защиты.

В качестве примера, подтверждающего обоснованность вышеизложенных рассуждений, можно сослаться на институт защиты прав собственника. Известно, что праву собственника противостоит обязанность всех других лиц не препятствовать свободному осуществлению им владения, пользования или распоряжения вещью, не посягать на эти права. Такая связь есть общезащитное правоотношение. Оно осуществляется без нарушений прав управомоченного лица. Но как только нарушено право собственности, обязанность нарушителя по отношению к собственнику четко выявляется, а само общее правозащитное отношение переходит в форму конкретного. В этом случае юридическая связь между участниками правозащитных отношений конкретизируется, а юридически обязанная сторона совершает активные действия, направленные на выполнение требований, вытекающих из правозащитных полномочий управомоченной стороны.

Таким образом, деление правозащитных отношений на активные и пассивные с неизбежностью приводит к признанию их градации на общие и конкретные правозащитные отношения. Иными словами, правозащитные отношения, будучи по своей сути универсальным способом осуществления прав человека, принимают форму как общих, так и конкретных правоотношений. Они и выступают предметом регулятивного воздействия правозащитного метода.

Обобщая изложенное относительно существа и особенностей правозащитных отношений, обратим внимание на их социально-нравственную насыщенность и динамику развития, что обязательно должно отражаться и на специфике их правового регулирования.

На первое обстоятельство обращают внимание многие специалисты. Так, Ф. М. Рудинский отмечает, что права человека в главных и основных своих чертах обозначаются как явления высоконравственного порядка[367], а их осуществление есть одновременно и воплощение в жизнь нравственных требований. Поэтому, с его точки зрения, обеспечение прав человека включает в себя и обязательное соблюдение требований морали[368]. Отметим, что практика международного правового регулирования защиты прав человека изобилует требованиями о соблюдении этических норм при отправлении различных форм защиты прав человека. В результате правозащитные отношения наполняются, помимо собственно правового, еще и нравственным содержанием.

Второе обстоятельство также подмечено Ф. М. Рудинским. Рассматривая возникновение и динамику правоотношений, в которых реализуются права человека, он пишет: "Гражданские (личные, конституционные) права существуют и реализуются в правоотношениях, но виды этих правоотношений различны. Указанные права существуют не в административно-правовых, гражданско-правовых и иных отраслевых правоотношениях, имеющих строго индивидуализированный характер… а в рамках отношений «государство – гражданин»". Отношения "государство – гражданин" автор квалифицирует как общие, не имеющие отраслевой принадлежности. "На первой стадии эти права существуют в рамках общих правоотношений типа «государство – гражданин».На второй и третьей стадиях они конкретизируются в отраслевых субъективных правах и реализуются в рамках отраслевых правоотношений"[369]. Иными словами, правоотношения, в которых протекает осуществление прав человека, первоначально возникают как общие, а далее принимают признаки отраслевых отношений. Эта логика динамики и преобразования правоотношений свойственна и правозащитным отношениям. Данный вывод имеет принципиально важное значение в понимании особенности действия правозащитного метода регулирования.

 

 

§ 2. Особенности действия правозащитного

метода регулирования

Как обосновывалось выше, право человека на правовую защиту вытекает из социально-природных и духовно-интеллектуальных свойств человека. Эти свойства, приобретая форму субъективных прав и далее закрепляясь в нормативно-правовых формах (конституциях государств, нормах и принципах международного права, а также в международных договорах), получают тем самым статус юридически гарантированных возможностей поведения человека. Ранее мы дали подробную характеристику субъективным и объективным формам бытия права человека на правовую защиту и корреспондируемым с ними юридическим обязанностям. Поэтому перейдем к рассмотрению проблемы действия правозащитного метода, имея в виду, что данное действие есть реализация регулятивного содержания правозащитного метода.

В юридической литературе содержание метода правового регулирования, как правило, рассматривается через его структуру. Смысл такого видения заключается в том, что само воздействие метода на общественные отношения строго упорядочено последовательностью включения в этот процесс того или иного его элемента. Поэтому можно полагать, что действие правозащитного метода представляет собой поэтапное включение правозащитных средств в процесс воздействия правозащитного регулирования на поведение людей.

Относительно количества составных частей, образующих структуру метода правового регулирования, в правоведении отсутствует единство мнений[370]. Так, Л. С. Явич полагает, что структуру метода правового регулирования образуют пять компонентов: 1) порядок установления прав и обязанностей субъектов права; 2) степень определенности предоставленных прав и "автономности" действий субъектов; 3) взаимоотношения субъектов правоотношений; 4) наличие или отсутствие конкретной юридической связи между субъектами прав и обязанностей; 5) пути и средства обеспечения установленных субъективных прав и юридических обязанностей[371].

Несколько иного мнения по этому вопросу придерживается С. С. Алексеев. Он выделяет четыре основных компонента в структуре метода правового регулирования: а) общее правовое положение субъектов; б) основания возникновения, изменения и прекращения правоотношений; в) приемы формирования субъективных прав и юридических обязанностей; г) характер юридических мер воздействия (санкции)[372]. Данное положение С. С. Алексеева нашло широкую поддержку в юридической науке. Мы также разделяем сделанный С. С. Алексеевым вывод относительно структуры метода правового регулирования. С позиции этого положения и перейдем к рассмотрению вопроса о действии правозащитного метода регулирования общественных отношений.

Первой формой, в которой обнаруживает себя правозащитный метод не только как факт, но и как функционирующее явление, выступает международное и внутригосударственное признание права человека на правовую защиту. Характеристика действия названного права подробно изложена в параграфах, посвященных юридической природе и регулятивной ценности защиты прав человека. Поэтому особый акцент сделаем на его нормативном закреплении.

Значение выраженности права человека на правовую защиту в нормах объективного права фактически превращает правозащитный метод регулирования в официально признанный способ регулирования правозащитных отношений. Это объясняется тем, что именно с помощью норм права устанавливается общее, исходное, юридически значимое положение участников правозащитных отношений – их правовой статус, который может быть назван правозащитным. В установлении общего правозащитного статуса метод правового регулирования выражается и действует как способ организации правовых связей субъектов правозащитного отношения. "Определяя участникам регулируемых отношений рамки возможного и дозволенного поведения, норма права вступает в непосредственный контакт с волей субъекта, воздействует на нее и регулирует внешние поступки субъекта"[373], – пишет А. М. Витченко. При этом сферами его организующего воздействия выступают как общие, так и конкретные правозащитные отношения.

Однако в установлении исходного правового положения субъектов проявляется и другая его черта – направлять, программировать содержание и действие всей системы правозащитного регулирования. "Поставив субъектов общественных отношений в те или иные исходные юридические позиции, – замечает С. С. Алексеев, – правовая система тем самым предопределяет своеобразие используемого в данной области всего комплекса юридического инструментария и отсюда основные особенности структурных подразделений правовой системы"[374]. Следовательно, проблема нормативной основы правозащитного метода регулирования не исчерпывается формированием правового статуса субъектов прав человека, хотя недооценивать закрепления данного статуса также нельзя. В этой связи надо признать не случайным то, что некоторые специалисты ограничивают предметность метода правового регулирования именно сферой установления общего правового статуса субъектов. Так, С. Н. Братусь считает, что правовое регулирование достигается и полностью себя исчерпывает фактом издания нормы права[375]. При этом он отождествляет понятия "правовое регулирование" и "правовое воздействие". В то же время, как отмечалось выше, названные понятия различаются по объекту, набору средств и результатам их осуществления.






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных