Ролан Барт. Мифологии. 17 страница

отброшенный на периферию человечества, он более не посягает на спокойствие у нас дома. Данная фигура — преимущественно мелкобуржуазная. Действительно, буржуа пусть и не может вжиться в Иного, но все-таки способен представить себе, что у того тоже есть свое место; это называется

* Маркс: "Представителями мелкого буржуа делает их то обстоятельство, что их мысль не в состоянии преступить тех границ, которых не преступает жизнь мелких буржуа..." ("18 брюмера")32 И у Горького:

мещанин — это человек, который всему предпочитает себя.

==279

либерализмом и представляет собой своего рода экономику социально признанных мест. Мелкая же буржуазия либеральничать не любит (она порождает фашизм, тогда как буржуазия его использует) — она повторяет с запозданием исторический путь буржуазии.

4. Тавтология. Конечно, слово это не слишком красивое. Но весьма непригляден и сам предмет. Тавтология — это такой словесный прием, когда предмет определяют через него же самого ("Театр — это театр"). В этом можно усмотреть одно из тех магических действий, которые изучал Сартр в своем "Очерке теории эмоций"34: тавтология, подобно страху, гневу или печали, служит укрытием, когда нам не хватает объяснений; недостаточность своего языка мы решаем отождествить с "естественным сопротивлением объекта". В тавтологии совершается двойное убийство — человек убивает рациональность, которая ему противится, и язык, который его подводит. Тавтология — это как бы кстати случившийся обморок, спасительная утрата дара речи; такая смерть (или же, если угодно, комедия) позволяет с негодованием "представить" права реальности по отношению к языку. Как и всякое магическое действие, она, разумеется, возможна лишь под прикрытием авторитарности; подобным образом родители, которых ребенок замучил вопросами "почему", отвечают "потому что это так" или, еще лучше, "потому что потому"; в этом стыдливом магическом акте имитируется словесный жест рациональности, но сама рациональность тут же и отбрасывается — предполагается, что мы отдали должное принципу причинности, произнеся ее вступительное слово. Тавтология свидетельствует о глубоком недоверии к языку — его отбрасывают, так как он нас подводит. Но любой отказ от языка есть смерть. Таким образом, в тавтологии утверждается мертвый, неподвижный мир.

5. Нинизм. Этим словом я называю такую мифологическую фигуру, когда две противоположности взвешиваются одна с помощью другой и в итоге обе отбрасываются (не хочу ни того, ни этого). Подобная фигура присуща скорее буржуазному мифу, так как связана с современной формой либерализма. Здесь перед нами вновь фигура взвешивания: сначала реальность сводится к некоторым аналогам, затем взвешивается, и наконец, установив равенство, ее отбрасывают. Здесь также совершается магическое

==280

действие: варианты, из которых было затруднительно выбрать, сталкиваются лбами; реальность нестерпима, и, чтобы от нее уклониться, ее сводят к двум противоположностям, взаимно уравновешивающим друг друга именно потому, что они чисто формальны, избавлены от своего специфического веса. У нинизма имеются и вырожденные формы: так, в астрологии за каждой неудачей следует равноценная удача, любые беды аккуратно предсказываются в перспективе дальнейшего воздаяния; ценности жизни, судьбы и т.д. в итоге замирают в равновесии, нечего больше выбирать, остается только смириться.

6. Квантификация качества. Эта фигура проходит сквозь все описанные выше. Сводя любое качество к количеству, миф осуществляет умственную экономию — постигает реальность по более дешевой цене. Я уже приводил ряд примеров такого механизма, который буржуазная — а особенно мелкобуржуазная — мифология любит применять к эстетическим явлениям, хотя, с другой стороны, и объявляет их причастными к какой-то нематериальной сущности. Хороший пример такого противоречия — буржуазный театр. С одной стороны, театр рассматривается здесь как сущность, не постижимая никаким языком и открываемая лишь сердцем, интуицией; от этого он обретает особое щекотливое достоинство (говорить о театре научно запрещено, это как бы "оскорбление сущности"; вообще, любая попытка интеллектуального подхода к театру отвергается под названием сциентизма и педантства). С другой стороны, буржуазная драма зиждется на чистой квантификации эффектов — имеется целый ряд арифметически исчислимых условностей, благодаря которым затраты на билет количественно приравниваются слезам актера или роскоши декораций; в частности, так называемая "естественность" актера есть прежде всего известное число наглядных эффектов.

7. Констатация. Миф тяготеет к пословице. В этом проявляются главные задачи буржуазной идеологии: универсализм, отказ от объяснения, незыблемость мировой иерархии. Но здесь опять-таки следует различать язык-объект и метаязык. Народные, завещанные традицией пословицы еще связаны с объектно-инструментальным взглядом на мир. В крестьянском быту констатация факта — например, "хорошая погода", — сохраняет реальную связь

==281

с практической полезностью погожих дней; такая констатация имплицитно технологична; несмотря на свою обобщенно-абстрактную форму, слово здесь приуготавливает собой поступки, включается в рамки производственной экономики; деревенский житель не говорит по поводу хорошей погоды, он перерабатывает ее, вовлекает в свой труд. В этом смысле все наши народные пословицы представляют собой активное слово, которое хотя и сгущается мало-помалу в слово рефлексивное, однако рефлексия эта остается куцей, ограничивается констатацией фактов, с какой-то робкой осмотрительностью держится поближе к эмпирике. В народной пословице гораздо больше предвидения, чем утверждения, это еще слово человечества становящегося, а не сущего. Буржуазный же афоризм принадлежит метаязыку, это вторичный язык, работающий с уже препарированными объектами. Его классическая форма — максима. Здесь констатация не ориентирована на творимый мир, но призвана покрывать мир уже сотворенный, скрадывая следы его рукотворности под видимой глазу вечностью; это прямая противоположность объяснению, возвышенный эквивалент тавтологии, того императивного "потому что потому", которое родители, исчерпав свои познания, угрожающе вздымают над головой детей. В основе буржуазной констатации — "здравый смысл", то есть такая истина, которую можно остановить в ее развитии по произвольному приказу говорящего.

В моем перечне риторических фигур нет какого-либо порядка, и возможно, что существуют и другие фигуры;

одни из них могут изнашиваться, другие возникать вновь. Но на сегодняшний день они очевидным образом группируются в две больших категории, располагающихся в буржуазной вселенной как бы под двумя разными знаками зодиака: имя им — Сущности и Весы. Буржуазная идеология все время превращает продукты истории в сущностные типы; как каракатица укрывается от врагов чернильным облаком, так и она все пытается скрыть от глаз непрерывный процесс созидания мира, зафиксировать мир как объект неограниченного владения, составить ему реестр, забальзамировать его, впрыскивая в реальность некую очищающую эссенцию, которая остановит ее становление,

==282

ее неудержимый бег к новым формам существования. Тогда это застывшее и зафиксированное имущество станет наконец численно измеримым; буржуазная мораль сделается простой операцией взвешивания — на чашах весов будут лежать сущности, а их неподвижным коромыслом останется буржуазный человек. Действительно, конечная задача всех мифов — сделать мир неподвижным; миф должен внушать и изображать такой мировой экономический порядок, где раз и навсегда установлена иерархия владений. Таким образом, всегда и всюду сталкиваясь с мифами, человек всякий раз отбрасывается ими к своему неизменному прототипу, который начинает жить вместо него, душит его изнутри подобно огромному паразиту и ставит его деятельности узкие пределы, в которых ему позволено лишь страдать, ничего не меняя в мире; буржуазный псевдофизис есть не что иное, как запрет для человека заново изобретать себя. Мифы непрестанно и неутомимо добиваются, вкрадчиво и непреклонно требуют, чтобы все люди узнавали себя в вековечном и вместе с тем исторически конкретном образе, который создан для них как бы раз и навсегда. Ибо Природа, в которую заключают здесь человека, якобы приобщая его к вечности, есть всего лишь Обычай. А именно этот Обычай, при всей его грандиозности, им как раз и нужно взять в руки и преобразовать.

- glava62

Необходимость мифологии и ее пределы

В заключение следует сказать несколько слов о том, кто же такой сам мифолог. Термин этот весьма пышный и самоуверенный. Между тем можно предсказать, что мифолог, коль скоро таковой однажды появится, столкнется с некоторыми трудностями, если не методологического, то эмоционального свойства. Конечно, ему легко будет ощутить осмысленность своей деятельности; при любых своих отклонениях от цели мифология способствует преобразованию мира; памятуя о том, что в буржуазном обществе человек все время погружен в лже-Природу, она стремится под невинным обличием самых неподдельных житейских отношений обнаруживать глубинную отчужденность, прикрываемую этой невинностью; таким образом, ее разобла-

==283

чения — политический акт; опираясь на идею ответственности языка, она тем самым постулирует и его свободу. В таком смысле мифология несомненно есть способ быть в согласии с миром — не с тем, каков он есть, а с тем, каким он хочет себя сделать (у Брехта это обозначается действенно-двузначным словом Emverstandnis — одновременно понимание реальности и сообщничество с нею).

Такое согласие мифологии с миром оправдывает, но все же не до конца удовлетворяет мифолога; по своему глубинному статусу он все еще остается отверженным. Находя свое оправдание в политике, сам мифолог из нее исключен. Его слово представляет собой метаязык, оно ни на что не воздействует; в лучшем случае оно нечто разоблачает — да и то, для кого? Его задача, изначально этическая, из-за этого все время остается двойственной, неудобной. Революционное действие он может пережить лишь вчуже; отсюда заемность его функций, отсюда какая-то натужная неорганичность, путаность и упрощенность каждого интеллектуального поступка, открыто осмысляемого как политический (в "неангажированной" литературе гораздо больше "изящества"; она по праву занимает свое место в метаязыке).

Кроме того, мифолог исключен из числа потребителей мифа, а это значит немало. Еще полбеды, если речь идет о какой-либо специфической публике*. Но когда миф охватывает все общество в целом, то, чтобы его вычленить, приходится и отстраняться от всего общества в целом. Действительно, каждый мало-мальски общий миф двойствен, представляя собой человеческую суть всех тех, кто, не имея ничего своего, заимствует этот миф. Занимаясь дешифровкой велогонки "Тур де Франс" или же доброго Французского Вина, приходится абстрагироваться от тех, кого это развлекает или согревает. Мифолог обречен жить в состоянии чисто теоретической социальности; социальность для него в лучшем случае означает правдивость, максимум социальности — это максимум нравственности. Его связь с миром — связь саркастическая.

* Порой мифологу приходится отделять себя не только от публики, но и от самого предмета мифа Например, для демистификации Поэтического Детства мне пришлось как бы отказать в доверии девочке Мину Друз Я был вынужден игнорировать, что под массой мифа, который на нее нагроможден, могла таиться и какая-то нежная открытость А это всегда нехорошо — выступать против маленькой девочки

==284

Приходится сказать даже больше- в известном смысле мифолог исключен и из истории, во имя которой старается действовать. Разрушение коллективного языка становится для него абсолютом, заполняя без остатка его труд, оно переживается им как нечто безвозвратное и безвозмездное Ему не дано чувственно представить себе, каким станет мир, когда исчезнет непосредственный предмет его критики; ему недоступна роскошь утопии, ибо он не верит, что завтрашняя истина может быть точной изнанкой сегодняшней лжи. В истории никогда не бывает простой победы одной противоположности над другой: неустанно творя сама себя, она непредставима в своих решениях, непредсказуема в своих синтезах. Мифолог не находится даже в ситуации Моисея — ему не дано узреть землю обетованную Для него позитивность завтрашнего дня всецело скрыта под негативностью дня сегодняшнего; все ценности, на которых зиждется его труд, даны ему в актах разрушения, всецело заслонены ими, из-под них ничего не проступает Такое субъективное переживание истории, когда мощный росток будущего оказывается только глубочайшим апокалипсисом настоящего, выразилось в странных словах Сен-Жюста35: "Суть Республики есть полное уничтожение всего, что ей противится". Как мне думается, это не следует понимать в банальном смысле "сперва расчистить место, а потом уже строить заново". Глагол-связка "есть" без остатка исчерпывает здесь свой смысл: такой человек живет в субъективном мраке истории, где будущее оказывается сущностью, сущностным разрушением прошлого.

И еще одна отверженность грозит мифологу: он постоянно рискует уничтожить ту самую реальность, которую пытается защищать. "DS 19", независимо от всяких слов о ней, является предметом, наделенным технологической конкретностью: у нее есть определенная скорость, аэродинамические качества и т.д. Но об этой реальности мифолог говорить не может. Механик, инженер, даже водитель высказывают автомобиль-объект, мифолог же обречен на метаязык. Такого рода отверженность уже получила свое имя — идеологизм. Ждановская критика резко осудила его (хотя и не доказав, что в свое время его можно было избегнуть) в раннем творчестве Лукача36, в лингвистике Марра, в трудах таких авторов, как Бенишу37 и Гольдман, противопоставляя ему некую заповедную реальность, недоступную для идеологии,

==285

как язык в понимании Сталина3*. Действительно, в идеологизме противоречия отчужденной действительности разрешаются не через синтез, а через отсечение одного из членов (в ждановской же критике они вовсе не разрешаются). Вино объективно вкусно, и в то же время вкусность вина есть миф — такова неразрешимая апория. Мифолог выходит из положения по мере своих сил: изучает не само вино, а только его вкусность, подобно тому как историк изучает не "Мысли" Паскаля, а его идеологию*39.

Очевидно, такова эпохальная проблема: ныне и еще на какое-то время нам приходится выбирать между двумя чрезмерно-односторонними методами. Либо мы рассматриваем реальность как абсолютно проницаемую для истории — то есть идеологизируем ее; либо, наоборот, расссматриваем реальность как в конечном счете непроницаемую, нередуцируемую — то есть поэтизируем ее. Словом, я пока не вижу синтеза между идеологией и поэзией (понимая поэзию в весьма обобщенном смысле, как поиски неотчуждаемого смысла вещей).

Вероятно, именно в силу своей нынешней отчужденности нам и не удается преодолеть неустойчивость в постижении реальности: мы постоянно колеблемся между предметом и его демистификацией, не в силах передать его как целостность. Ибо, проникая в глубь предмета, мы освобождаем, но одновременно и разрушаем его; сохраняя же за ним его весомость, мы оставляем его в целости, но зато из наших рук он выходит по-прежнему мистифицированным. Видимо, в течение еще какого-то времени наши высказывания о реальности обречены быть чрезмерными. Дело в том, что и идеологизм и его противоположность еще и сами представляют собой магические способы поведения;

и в том и в другом случае мы запуганы, ослеплены и заворожены разорванностью социального бытия. А добиваться мы должны именно воссоединения реальности с людьми, описания с объяснением, предмета со знанием.

Сентябрь 1956 г.

' Здесь, в моих мифологиях, мне даже иногда приходилось хитрить:

было тягостно все время работать с испаряющейся реальностью, и я начинал нарочито сгущать ее, делать неожиданно плотной, наслаждаясь ее вкусом, и в ряде случаев давал субстанциальный анализ мифических объектов.

==286

КОММЕНТАРИИ

Данное издание является первым полным русским переводом книги Р.Барта "Мифологии" (1957) и, насколько нам' известно, первым подробно комментированным изданием этого текста. До сих пор фрагменты "Мифологий" наиболее значительно были представлены по-русски в "Избранных работах" Барта (М., 1989, 1994); однако в указанное издание вошла весьма небольшая часть текста книги, перевод страдает рядом ошибок и неточностей (не говоря о цензурных купюрах), а комментарии к нему очень кратки.

Для настоящего издания перевод выполнен по книге: R.Barthes. Mythologies. Paris, Seuil, 1957 (Collection Pierres vives). Предисловие ко второму изданию переведено по книге: R.Barthes. Mythologies. Paris, Seuil, 1970 (Collection Points). Использовалось также новейшее издание — первый том собрания сочинений Барта (Paris, Seuil, 1993).

В связи с тем, что в настоящем издании не было возможности воспроизвести подлинные фотодокументы, которые подвергаются анализу у Барта, в комментариях приводятся данные о месте их публикации в периодике 50-х годов.

Комментарии к изданию не преследуют интерпретативных целей, их задача лишь раскрыть некоторые контексты, в которых располагается текст "Мифологий". Основные из этих контекстов следующие:

— ближайший хроникальный контекст, то есть те события (политические и иные), публикации, спектакли и т.п., которые служили Барту непосредственным материалом для анализа; этот контекст комментировался с максимально возможной полнотой;

— дальний культурный контекст, то есть всякого рода цитаты и реминисценции (литературные, научные, исторические и т.д.), образующие идейную и образную основу бартовского анализа; эта задача была наиболее важна при комментировании первой части "Мифологий", где такого рода реминисценции (особенно научные и философские) наименее эксплицированы автором;

==287

— авторский контекст, то есть параллели с другими произведениями Ролана Барта разных лет; этот материал освещался лишь в весьма ограниченных масштабах, только тогда, когда параллель сама по себе позволяет значительно лучше понять ту или иную мысль, сформулированную в "Мифологиях" кратко и бегло.

В комментариях используются следующие сокращения:

— Избранные работы — Ролан Барт. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М., Прогресс, 1989;

— (Euwes completes — Roland Barthes. CBuvres completes, t. 1. Paris, Seuil, 1993.

Выполнение задач, стоявших перед комментатором, требовало обращения к целому ряду печатных источников, недоступных в отечественных библиотеках, и было бы невозможно без содействия со стороны Министерства культуры Франции, Дома наук о человеке (Париж) и Посольства Франции в России, благодаря которому мы имели возможность провести необходимые разыскания в парижской Национальной библиотеке. Приносим также живейшую признательность Филиппу Роже за ценные сведения по ряду частных моментов комментария.

•^ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ> - Впервые в издании "Мифологий" в "карманной" серии "Points" (издательство "Сей", 1970 г.).

' "Коллективные представления' — термин Э.Дюркгейма ("Индивидуальные и коллективные представления", 1898), призванный описать психологические структуры, проявляющиеся лишь на уровне социального коллектива как целого (а не отдельного индивида) и обеспечивающие его "солидарность", "коллективную психологию".

<ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИИ» - Впервые в издании "Мифологий" 1957 г. (издательство "Сей").

'...за этой пышной выставкой само-собой-разумеющегося мне хотелось вскрыть тот идеологический обман... — Подразумеваются слова Б.Брехта, помещенные на манжетке (бандероли), в которую обертывалось первое издание "Мифологий" Барта: "В правиле распознавайте обман" (из стихотворного финала учебной пьесы "Исключение и правило", 1930, фр. постановка 1949, издание 1955). Строки с этой фразой цитировались в 11-м, "брехтовском" номере журнала "Театр попюлер" за 1955 г., с. 39.

2...той общей семиологии нашего буржуазного мира, литературный аспект которой был затронут в некоторых моих прежних опытах. — Имеются в виду, в частности, очерки, составившие книгу Барта "Нулевая степень письма" (1953).

3 "Демистификация' (еще одно слово, которое уже начинает приедаться)... — Марксистские понятия мистификации и демистификации в 30-40-е годы активно разрабатывались во Франции Жан-Полем Сартром и Аири Лефевром (1901-1991), который, как и Барт в "Мифологиях", анализировал феномен мистификации на уровне повседневно-бытовой психологии людей.

==288

МИР, ГДЕ СОСТЯЗАЮТСЯ В КЕТЧЕ

№ 10. "Эспри", ноябрь 1952 г.,

' "...Правдивость патетического жеста в величественные моменты жизни'. — Из статьи Ш.Бодлера "Всемирная выставка 1855 года" (речь идет о картине Делакруа "Взятие Константинополя крестоносцами").

2...с такими грандиозными солнечными зрелищами, как греческий театр и бой быков. — Ср. статьи Барта "Силы античной трагедии" (1953 — (Euwes completes, p. 216-223) и "Посторонний" — солярный роман" (*1954 — CEuvres completes, p. 398-400). В упоминании боя быков как солярного спектакля можно усмотреть реминисценцию из "Истории глаза" (1928) Жоржа Батая (эпизод корриды); ср. позднейшую статью Барта об этой книге — "Метафора глаза" (1963 — (Euures completes, p. 1346-1351).

3...при страданиях Арнольфа или Андромахи. — Имеются в виду герои пьес Мольера "Урок женам" (1662) и Расииа "Андромаха" (1667).

4...бокс — это янсенистский вид спорта... — Янсенизм (неортодоксальное течение в католицизме, во Франции особенно влиятельное в XVII в.) имеет репутацию рационалистической и нравственно строгой веры.

5 Длительность — понятие, наиболее систематически разработанное А.Бергсоном: психически переживаемое время, в отличие от времени объективно измеримого.

6...следует словарю Литтре, считая, будто слово "дрянь' мужского рода... — В знаменитом "Словаре французского языка" Э.Литтре (1863-1873) бранное слово salope, о котором здесь идет речь (буквальное значение — "замарашка", "неопрятная женщина"), трактуется как применимое и к женщинам, и к мужчинам; последнее словоупотребление ныне устарело, на что, по-видимому, и намекает Барт.

7 Перенос — здесь в общепсихологическом смысле термина: "подмена объекта переживания". Ниже (например, в "Предвыборной фотогении") используется и особое психоаналитическое значение: подстановка субъекта, проецирование своих переживаний на другого человека (пациентом — на психоаналитика, учеником — на учителя и т.д.).

8 Гарпагон — герой "Скупого" Мольера (1668).

АКТЕР НА ПОРТРЕТАХ АРКУРА - "Эспри", июль 1953 г. В "Мифологии" вошла лишь часть этого текста, в журнальной публикации озаглавленного "Лица и фигуры". Парижская фотостудия Аркура специализируется на съемках театральных актеров.

' Тереза Ле Пра — театральный фотограф, автор знаменитых портретов Луи Жуве, Жана-Луи Барро.

2 Аньес Варда (р. 1928) — в 50-е годы работала фотографом в Национальном народном театре Ж.Вилара; в дальнейшем стала известным кинорежиссером.

РИМЛЯНЕ В КИНО - "Леттр нувель", январь 1954 г., № 11, под заголовком "Юлий Цезарь в кино".

10 Барт Р.

==289

' В "Юлии Цезаре' Манкевича... — Этот фильм американского режиссера Джозефа Лео Манкевича (экранизация трагедии Шекспира) вышел на экран в 1953 г.

2 Марлон Брандо (р. 1920) — в "Юлии Цезаре" исполнял роль Марка Антония.

ПИСАТЕЛЬ НА ОТДЫХЕ - "Франс-обсерватер", 9 сентября 1954 г., № 226 (литературное приложение № 14). В журнальной публикации, вообще более полной, чем книжный текст статьи, содержалась и более точная ссылка на фоторепортаж, ставший для нее поводом, — он печатался не в ежедневной газете "Фигаро", а в еженедельном приложении к ней "Фигаро литтерер" (7 августа — 18 сентября 1954 г., с продолжением).

' Спускаясь вниз по Конго, Жид читал Боссюэ. — Запись об этом содержится во II главе его "Путешествия в Конго" (1927). А.Жид на борту речного судна читал "Трактат о плотском вожделении" Боссюэ.

2 Летний отдых как социальный факт появился недавно... — Во Франции летний отдых стал массовым социальным явлением с 1936 г., после законодательного введения оплачиваемых отпусков для рабочих и служащих.

3 Зигфрид Андре (1875-1959) — социолог и экономист, член Французской академии.

4 Фурастье Жан (1907-1990) — экономист; как и А.Зигфрид, служил для Барта постоянным олицетворением буржуазного "истеблиш-мента" в общественных науках.

5..Людовик XIV оставался королем даже на стульчаке. — Эта острота восходит ко времени еще до Людовика XIV; ее можно найти, например, у Монтеня.

6...узнавая из газет, что такой-то великий писатель носит синие пижамы, а такой-то молодой романист питает слабость "к хорошеньким девушкам, сыру реблошон и лавандовому меду'... — В журнальной публикации назывались имена этих литераторов — Франсуа Мориака и Мишеля Анри, со ссылками на журнал "Экспресс" и еженедельник "Ар".

КРУИЗ ГОЛУБОЙ КРОВИ - "Леттр нувель", ноябрь 1954 г., № 21. "Королевский круиз" по греческим островам, устроенный королевой Греции Фредерикой, состоялся в сентябре 1954 г.

' Со времен Коронации... — Речь идет о коронации королевы английской Елизаветы II (1952).

2...словно в комедии Флера и Кайаве... ~ Очевидно, подразумевается пьеса известных бульварных комедиографов Р. де Флера "и Г.Кайаве "Король" (1908), где изображаются похождения некоей коронованной особы в республиканской Франции.

3... "Марии -Антуанетты-играющей-в-молочницу'... — Имеется в виду бутафорская "деревня", построенная для королевы Марии-Антуанетты в Версале.

4 Король Павел — Павел I (1901-1964), король Греции с 1947 г.

5 Граф Парижский — титул Анри-Робера Орлеанского, с 1940 г.

==290

главы французского королевского дома, потомка последнего французского короля Луи-Филиппа.

6 СЕД — Европейское оборонительное сообщество, военный союз ФРГ, Франции, Нидерландов, Бельгии и Люксембурга, заключенный в 1952 г. по инициативе французского правительства. Договор встретил в самой же Франции резкую оппозицию, вызванную боязнью доминирующей роли Германии в новом союзе; 30 августа 1954 г. Национальное собрание отказалось его ратифицировать, похоронив тем самым проект СЕД.

7....юного Хуана Испанского отряжают на помощь испанскому фашизму. — Испанский наследный принц Хуан Карлос (р. 1938, с 1975 г. король) до 16-летнего возраста жил за границей. В 1954 г. готовилось его возвращение на родину, где диктатор Франко официально признал его (в начале 1955 г.) наследником престола.

СЛЕПОНЕМАЯ КРИТИКА - "Летгр нувель", ноябрь 1954 г., № 21.

'...пьеса Анри Лефевра о Киркегоре... — Анри Лефевр был в это время ведущим теоретиком Французской коммунистической партии (исключен из нее в 1958 г.). Его пьеса "Северный Дон Жуан" по мотивам прозы С.Киркегора опубликована в 1948 г.

2...в салонах всяческих Вердюренов... — Подразумевается снобистский салон из романа Пруста "В поисках утраченного времени".

3..мысли г-на Грэма Грина о психологах и психиатрах... — Очевидно, подразумевается пьеса Г.Грина "Гостиная" (1953, французская постановка — 8 октября 1954), где много говорится о несовместимости психологии и психоанализа с католической религией.

ПЕНОМОЮЩИЕ СРЕДСТВА - "Леттр нувель", ноябрь 1954 г., № 21. БЕДНЯК И ПРОЛЕТАРИЙ - "Леттр нувель", ноябрь 1954 г., № 21.

' Последний комический трюк Чаплина — передача им половины своей советской премии в кассу аббата Пьера. — В 1954 г. Ч.Чаплину была присуждена (в восточном Берлине) Международная премия мира. В октябре он передал часть этой суммы (2 миллиона франков) в фонд благотворительной организации "Эммаус", основанной французским общественным деятелем аббатом Пьером (Анри Грузе, р. 1912) и с февраля 1954 г. развернувшей широкую кампанию помощи бездомным; для Чаплина этот жест имел символический смысл, так как он сам не раз играл в кино роли бродяг и бездомных.

МАРСИАНЕ - "Леттр нувель", ноябрь 1954 г., № 21, и декабрь, № 22 (три статьи, переработанные и объединенные в одну).

' Тайна "летающих тарелок'... — Сообщения о "неопознанных летающих объектах" стали распространяться в Европе с начала 50-х годов. 1954 год ознаменовался их особенно массовым наплывом.

2 Видаль де ла Блаш Поль (1845-1918) — французский географ, автор и редактор больших обобщающих трудов по географии (подобных географическим книгам Страбона и историческим — Мишле).

10*

==291

ОПЕРАЦИЯ "АСТРА" - "Леттр нувель", декабрь 1954 г., № 22 (две статьи, в книжном издании^объединенные в одну).

' приходится быть верным, хоть и битым, словно жена Сгамре-ля — Вероятно, подразумеваются сюжеты сразу двух комедий Мольера — "Сганарель, или Мнимый рогоносец" (1660) и "Лекарь поневоле" (1666).

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: