ПРАВО И ПОЛИТИКА: В ПОИСКАХ БАЛАНСА

С 12 по 18 августа 2003 г. в Лунде (Шве­ция) проходил ХХІ Всемирный конгресс Меж­дуна­родной ассоциации философии права и со­циаль­ной философии (IVR). Конгресс собрал бо­лее 550 участников со всех континентов, исс­ле­дова­телей в области философии права, а также пред­ставителей смежных направлений – теории права, политической и моральной филосо­фии*. На церемонии открытия с приветствен­ным сло­вом к участникам Конгресса обратились Гёран Бексел, президент Университета Лунда, Ларри Андроу, мэр Лунда, Пер Оле Траксман, декан юридического факультета Университета Лунда, Эугенио Булыгин, президент IVR, Алек­сандр Пе­ченик, председатель оргкомитета Кон­гресса, профессор юриспруденции (философии права) Университета Лунда.

Состоялась большая и плодотворная дис­кус­сия по самому широкому кругу вопросов, обоб­щенно сформулированных в главной теме Кон­гресса – «Политика и право: в поисках бала­нса». Было заслушано 23 пленарных доклада, прове­дено около 75 заседаний специальных се­мина­ров, более 60 заседаний рабочих групп. На семи­нарах и в рабочих группах обсуждался са­мый широкий круг вопросов от традиционных – тео­рии демократии, легитимации, справедливо­сти и прав человека, правовых ценностей, юри­дичес­кого рассуждения, природы права и фило­софии права до не совсем обычных для конгрес­сов IVR, но пользовавшихся большим успехом тем, таких как искусственный интеллект в праве, науки о познании и право, право и экономика, уголовная ответственность. Подробный анализ всего богат­ства идей, высказанных на семинарах и секциях, а также подробный анализ пленарных докладов еще впереди. Попробуем представить панораму мировой философско-правовой мысли, ее основ­ных проблем, тенденций и перспектив на основе краткого обзора содержания пленар­ных докла­дов.

Во вступительной речи Александр Пече­ник, отметил, что главная цель Конгресса – спо­собст­вовать лучшему пониманию теории и фи­лософии права начала ХХІ века. Юридическая теория, как и все в нашем динамическом мире, находится в постоянном изменении. Ведущие тенденции сменяют друг друга, только постоян­ной остается человеческая любознательность: всегда были и всегда будут люди, размышляю­щие о природе, познании и значении права. Се­годня гораздо труднее, чем это было тридцать лет назад, встре­тить ученого, который знает ответы на все воп­росы. Поэтому вполне объяс­нимым является взаимная терпимость и стрем­ление понять друг друга.

По традиции в день открытия Конгресса представляются доклады на самые важные с то­чки зрения социальной практики темы, опреде­ляющие приоритетные направления философии права. То, что такой темой была избрана тема прав человека, как в универсальном измерении, так и в аспекте их осуществления в различных культурных контекстах, еще раз подтверждает ее непреходящее теоретическое значение и глубо­кую связь с реальными нуждами общества.

В докладе профессора Университета Упсалы (Швеция) Стига Стрёмхольма «Права человека и философия права» было отмечено, что хотя в современном мире трудно выделить некую еди­ную линию или хотя бы совокупность линий мышления в юриспруденции и философии права, можно выделить среди более мелких воп­росов действительно великие, к каковым безус­ловно относится проблема оснований и легити­мации права. В ней находит отражение отноше­ния ме­жду обществом и индивидом, выражен­ные при помощи инструментария юридической науки, то есть в терминах прав и обязанностей.

В докладе судьи Верховного Суда Канады Бе­верли Маклачин «Представление другого: юри­дические права и разнообразие в современ­ном мире» был поставлен вопрос: что является общей основой в культурно дифференцирован­ном об­ществе? Типичный либеральный ответ на этот вопрос заключается в постулировании прав, ко­торые связывают воедино разнообразное об­щес­тво. Опираясь на канадский опыт докладчик сог­ласилась с тем, что хорошо гарантированные культурные права могут защитить меньшинства и помочь им в разнообразии сформировать свою национальную идентичность. В то же время, на­ходясь на коммунитаристских позициях, она вы­разила сомнение в том, что рациональный, нейт­ральный и универсализированный взгляд на права, характерный для конвенциональной либе­ральной концепции способен достичь эту цель, поскольку права, выраженные в абстрактных и чисто рациональных терминах могут в какой-то мере связать разнообразное общество, но за счет подавления разнообразия и исключения разли­чий. Для того, чтобы достичь признания и ува­жения права, необходимо обеспечить безопасное публичное пространство, в котором различие было бы проявлено и поощрено. Поэтому теория прав должна быть усилена (дополнена) теорией применения прав. Для обеспечения разнообразия и партикулярности жизни граждан в процессе применения прав право должно представлять жизнь другого, ориентируясь на контекст притя­заний и проникая в опыт права из перспективы истца.

Первый полный рабочий день, 13 августа, был посвящен главной теме Конгресса – «право и политика». В центре внимания оказалась идея публичного разума: в каждом из докладов, в той или иной мере, затрагивались проблемы делибе­ративной, т. е. обсуждающей, совещательной демократии.

В докладе профессора политики Универ­си­тета Принстона (США) Филипа Петтита «Де­политизация демократии» была поднята ос­нов­ная проблема делиберативной демократии. Пуб­личное обсуждение принятия решений ведет к деполитизации демократии. Означает ли это крушение идеала демократии? В рамках тради­ционного понимания демократии как уполнома­чивания коллективной воли ответ будет положи­тельным. Однако, если смысл демократии усма­тривать в уполномачивании коллективного ра­зума, то ответ будет отрицательным. Это свиде­тельствует о тенденции изменения идеала демо­кратии в направлении поддержания дискуссий в публичной сфере.

Доклад профессора практической филосо­фии Университета Лунда (Швеция) Влодека Ра­бино­вича, подготовленный совместно с профес­сором философии Университета Колорадо на Боулдер (США) Люком Бовенсом «Сложные ко­ллектив­ные решения: эпистемологическая перс­пектива» был посвящен обсуждению проблем, с которыми сталкивается публичный разум. Раз­личая два вида коллективных решений – прини­маемых на основе предпосылок и принимаемых на основе выводов – докладчик отметил предпо­чтитель­ность первых в поисках истины. Однако они не всегда эффективны при решении конкре­тных вопросов, примером чему могут служить реше­ния избирателей, основанные на заблужде­нии. В то же время для относительно небольших об­ществ более предпочтительными оказываются процедуры, основанные на предпосылках. Это подтверждает возможность осуществления в та­ких обществах идеала делиберативной демокра­тии, важнейшим элементом которого является критика требований демократической власти и вопрошание к разуму граждан при выборе поли­тических решений.

Иной путь развития делиберативной демо­кра­тии был предложен профессором философии права Университета Токио (Япония) Татсуо Инойе в докладе «Парадокс либеральной демок­ратии – как примирить Демос и Геркулеса». Он выделяет и сравнивает две модели демократии: рефлексивную и критическую. Рефлексивная демократия отдает приоритет консенсусу и вла­сти, разделенной между различными политичес­кими деятелями, представляющими различные социальные интересы. В противоположность этому критическая демократия обращается к альтернативной системе политических приори­тетов, требуя общей критичности и смены вла­сти. Для защиты меньшинства она обращается к судебному осуществлению конституционных фундаментальних прав как компенсации и луч­шей альтернативе праву коллективного вето, ис­ключающего меньшинства из процесса принятия политических решений. Именно критическая де­мократия, по мнению докладчика, дает принци­пиальную ориентацию на демократическое об­суждение.

Профессор философии Университета Йу­вас­кала (Финляндия) Эрик Лагерспез в докладе «Институты и коллективные действия: заме­тки о Гегеле, Гоббсе и демократии» интерпре­тируя Гегеля и Гоббса с позиции аналитической философии отмечает, что хотя в их главных ра­ботах выражена антидемократическая идеоло­гия, некоторые их идеи важны для индивидуали­стических юридической и политической теорий, доминирующих в настоящее время. В частности, критикуя принцип народного суверенитета, они поставили два важных вопроса: о способе суще­ствования человеческого общества и характере осуществления коллективных действий.

Представленные на Конгрессе доклады по политической философии свидетельствуют, что аналитическая философия достигла достаточной степени зрелости, чтобы справиться с пробле­мами осуществления коллективных действий. При этом она сохраняет верность своему глав­ному методу – конструированию моделей, кото­рые оказываются все более совершенные и поле­зными для описания реальных процессов.

Второй рабочий день Конгресса, 14 авгу­ста, был посвящен анализу концепции филосо­фии права и целому ряду эпистемологических вопро­сов.

С блестящим докладом «Природа правовой философии» выступил Роберт Алекси, профес­сор публичного права и правовой философии Университета Христиана Альбрехта (Киль, Гер­мания). Он обратил внимание на следующие мо­менты. Философия права тесно связана с общей философией, а потому имеет дело с главными вопросами философии: что существует (онтоло­гический вопрос), что должно быть сделано и что есть добро (этический вопрос) и что мы мо­жем знать о том и другом (эпистемологичес­кий вопрос), а потому является рефлексивной и сис­тематичной. Но, в то же время, философия права обладает определенной автономией. По­этому все эти три вопроса в ней связаны в после­дователь­ную (когерентную) теорию, которая до­лжна быть близка к праву насколько это возмо­жно, чтобы гарантировать: то, что она выражает, дей­ствительно есть природа права. Р. Алекси фор­мулирует четыре тезиса относительно при­роды философии права: 1. Все проблемы общей фило­софии могут возникнуть в философии пра-ва. 2. Существуют проблемы философии права, проис­ходящие из специфического харак­тера права, которое является, с одной стороны, авторитет­ным, или установленным, а с другой стороны – критическим, или идеальным. 3. Существуют особые отношения философии права с полити­ческой и моральной философией. 4. Фи­лософия права окажется эффективной, если по­дойдет к решению проблем на всех трех уровнях (тезис «всестороннего идеала»). Реально же сфера фи­лософии права находится в пространс­тве между «всесторонним идеалом» и «ограни­чительным принципом», который требует отка­заться от рас­смотрения общефилософских воп­росов и корре­ляции с политической и моральной философией, ограничившись рассмотрением ав­торитетного (властного), или установленного права. Радика­льное проведение ограничитель­ного принципа означает превращение филосо­фии права в юри­дическую теорию права.

Проблема когерентности (последователь­но­сти, связности) была сквозной темой многих до­кладов, прозвучавших с трибуны Конгресса. При этом сквозь призму когерентности рассмат­рива­лась не только философия права, но и само право. Судья Окружного Апелляционного Суда США, старший лектор школы права Универси­тета Чи­каго Ричард Познер в докладе «Право и эконо­мика в странах общего и гражданского права» отмечал, что сквозь призму ортодоксаль­ного юридического анализа право рассматривае­тся как совокупность не связанных между собой норм, процедур, институтов. С позиций же эко­номического анализа картина коренным образом меняется, поскольку экономика обнаруживает глубочайшую структуру права, которая обладает значительной когерентностью. Р. Познеру можно возразить, что экономика содержит не всю глу­бинную структуру права, а лишь часть ее. При этом следует отметить, что поисками такой коге­рентной глубинной структуры занято довольно много современных философов.

Професор юриспруденции Университета Оксфорда (Великобритания) Джон Гарднер в док-ладе «Легальность права» применяет катего­рию когерентности к одной из самых противоре­чивых проблем правовой философии – проблеме верховенства права. В рамках идеала верховенс­тва права оказывается возможным понять на пе­рвый взгляд противоречивое высказывание о том, что некоторые законы незаконны (эквива­лентом чего в отечественной юридической тео­рии будет выражение «неправовой закон»). Как артефакты сферы права любые законы являются законными («правовыми»). Но при этом они мо­гут не соответствовать более широкому идеалу моральной законности, хотя этот идеал и не яв­ляется достаточно строгим. Две концепции права: право как lex, lezetz, loi и право как ius, Recht, droit выражают различные идеалы легаль­ности. В такой двойственности отражается внут­ренняя связь права и морали. Данное решение стимулирует постановку вопроса о том, должен ли моральный идеал легальности быть совер­шенно стро­гим, или мы можем осуществлять смысл права на основе нестрогих идеалов?

Идеи публичного разума и когерентности свя­заны с идеей истины. Если раньше считалось, что истина является идеалом познания, а право является скорее делом воли и чувств людей, то теперь непроходимая пропасть между правом и истиной преодолевается. Сюзан Хаак, профес­сор философии и профессор права Университета Майами (США) в докладе «Истина и справедли­вость, следствие и адвокатура, наука и право» проведя анализ взаимоотношений между наукой и правом, показала, что научные открытия и их использование экспертами в настоящее время позволяют делать весьма точные заключения в деле обвинения преступников или оправдания невиновных. При этом существуют как общие моменты, так и различия между научным иссле­дованием и судебным расследованием. Была от­мечена тенденция перемещения ответственности за цепочку «факты-решения» с судей на научное сообщество. В поисках фактической истины право должно полагаться на экспертов только вопрос стоит том, как это сделать лучше.

Наряду с идеалами разума, когерентности, ис­тины для современного состояния философии права характерен также возврат к идеалу объек­тивных стандартов юридической интерпретации. Победитель конкурса молодых ученых IVR док­тор права из Университета Христиана Альбрехта (Киль, Германия) Маттиас Клей в докладе «Се­мантическая нормативность и объективность: требования юридической аргументации» делает вывод об ошибочности популярной среди пост­модернистских исследователей (деконструкти­вистов) интерпретации лингвистической прак­тики как основывающейся на неограниченной семантике произвольных речевых актов. Импли­цитные нормы существуют в проекте и их струк­туры могут анализироваться и реконструиро­ваться. Это означает реабилитацию семантичес­кой интерпретации и признание того, что юри­дические суждения могут быть объективными.

В третий рабочий день Конгресса, 15 авгу­ста, обсуждались проблемы правовой онтологии. До­клад Энрико Паттаро, профессора Болонс­кого университета (Италия) «Реалистский по­дход к объективности норм и права» был по­священ интерпретации концепции реальности, или объе­ктивности в праве одного из основате­лей скан­динавского реализма Акселя Хагест­рёма. Выде­ляя три смысла понятия «реальный», а соответс­твенно, три вида объективности: как обладание определенностью, как принадлеж­ность к кон­тексту, обладающему определеннос­тью и как принадлежность к пространственно-временному контексту, А. Хагестрёмом, отметил докладчик, считал реальным, или объективным все то, что является определенным. Неопреде­ленность мо­жет задаваться как явно, то есть че­рез наличие противоречия, так и неявно, как в случае с этиче­скими и эстетическими ценнос­тями (добро, справедливость, красота), которые выражают не суть вещей, а лишь наши эмоцио­нальные состо­яния. А. Хагестрем отрицал объек­тивность права как и всего должного, аргумен­тируя это тем, что поскольку должное – это ограничение поведе­ния, оно не может быть со­держанием, а следова­тельно, реальностью или определенностью этого поведения. Однако Э. Паттаро настаивает на ре­альности права, отме­чая, что мир долженствова­ния является такой же реальностью, как и мир бытия, будучи различ­ными и параллельными мирами. Реальность до­лженствования есть реальность (определенность) в абстракции, то есть нечто, мыслимое нами как присутствующее в поведении о котором мы мы­слим, но которое мы не можем ощутить.

Дальнейшее рассмотрение проблемы реа­ль­ности и объективности права было предло­жено на материале методологии и логики науки Яном Воленски, профессором Ягелонского уни­верси­тета (Краков, Польша) и на материале он­тологии моральных качеств профессором права и про­фессором философии Университета Илли­нойса (США) Микаэлом Муром. В докладе «Изв­лече­ния из правовой реальности: натуралисти­ческий подход к правовой онтологии» М. Мур предла­гает способ установления убедительной онтоло­гии права и онтологии моральных ка­честв. Ос­новным вопросом правовой онтологии он счи­тает вопросом о внеправовой основе пра­вовых объектов, которые зависят как от мораль­ных ка­честв, так и от ментальных состояний. Ес­тест­венная основа таких качеств и состояний не вли­яет на них по типу причинно-следственной зави­симости, а представляет собой неопреде­ленно большое количество раздельно организо­ванных свойств. В концепции М. Мура и многих совре­менных ученых по сравнению с онтологией по­коления А. Хагестрёма происходит переход от строгой, жесткой и запретительной модели реа­ль­ности к мягкой, гибкой и дозволительной мо­дели, от отрицания метафизики к обращению к ней как к более глубокому способу понимания мира.

Следствием возвращения правовой фило­со­фии к таким ценностям как разум, последова­те­льность, истина, объективность права является обращение к проблеме дружбы и заботы в гло­бальном измерении. Вирджиния Хелд, заслужен­ный профессор философии Университета Нью-Йорка, США в докладе «Забота и справедли­вость в глобальном контексте» обращает вни­мание на развитие в последнее время в области теории морали альтернативного подхода – этики заботы, связанной с осознанием людьми своей глобальной ответственности.

Этика заботы имеет феминистские и ком­му­нитаристские основы, она бросает вызов до­ми­нирующим концепциям – моральной теории Ка­нта, утилитаризму, этике добродетелей – тем, что делает акцент на родственных отношениях и взаимозависимости людей. Сравнивая кантианс­кую моральную теорию и этику заботы доклад­чик указывает на следующие различия: 1) канти­анская этика, или этика справедливости сосре­доточивается на рациональных решениях неза­висимых автономных индивидов; этика заботы рассматривает индивидов как конституирован­ных их отношениями с другими, среди которых выделяет отношения заботы; 2) этика справедли­вости предполагает свободных и равных инди­видов осуществляющих моральное поведение на основе осознанного выбора; этика заботы при­менима для таких реальностей как неравная власть и невыбираемое родство; 3) этика справе­дливости вызывается конфликтом между инди­видуальными желаниями и моральными требо­ваниями всех, рассмотренным из беспристраст­ной перспективы; этика заботы ориентируется на такие отношения, при которых собственные ин­тересы и интересы других смешиваются, реша­ющим же становится доверие.

Таким образом, этика справедливости и этика заботы делают акцент, соответственно, на неза­висимости и взаимозависимости людей. Этика заботы не исключает справедливости, а вклю­чает ее в морально-приемлемую практику за­боты. По мере адекватного развития отноше­ний заботы необходимость правового принужде­ния может ослабевать, что в перспективе может при­вести к уменьшению значения прав человека. В заключении своего доклада Вирджиния Хелд рисует следующую перспективу: «Глобализация отношений заботы поможет представителям раз­ных государств и культур жить в мире, уважать права друг друга, вместе заботиться об окружа­ющей среде, улучшить свою жизнь для того, чтобы их дети имели надежное будущее».

Четвертый рабочий день Конгресса, 16 ав­гу­ста, был посвящен проблемам юридического ра­ссуждения (аргументации).

Кристина Ротондо, профессор Универси­тета Генуи (Италия) в докладе «Правовые осно­вания» обращается к проблеме оснований, име­ющей непосредственное отношение к правопо­нима­нию. Анализируя две противоположные фило­софские модели оснований человеческих дейст­вий – универсализм и партикуляризм, она пока­зала как вырабатываемое каждой из концеп­ций понятие оснований влияет на понимание норм и основанного на нормах рассуждения. При этом многие юридические теории, которые про­возг­лашают универсализм в действительности скло­нны к принятию партикуляристской конце­пции правовых оснований.

Професор Маастрихского университета Джаар Хаге (Нидерландия) и профессор компь­ютерного права Болонского университета Джо­ванни Сартор в докладе «Конструкция юриди­ческой теории» обсуждали проблему влияния юридической аргументтации на усовершенство­вание права путем взаимного согласования суде­бных решений, норм и целей. Хорошая юриди­ческая теория, по их мнению, должна быть коге­рентной в том смысле, что судебные решения и нормы содержат лучшие средства для реализа­ции целей, в то время как цели обеспечивают лучшие из возможных объяснений судебных ре­шений и норм.

Ларс Линдал, професор юриспруденции Университета Лунда в докладе «Оперативные и оправдательные основы юридической аргумен­тации» анализирует роль так называемых поня­тий «среднего уровня», которые играют роль среднего термина в юридическом выводе. Подчи­нение оправдания оперативным (действую­щим) условиям способствуют прозрачности оправдате­льной рациональности юридических норм.

Роберт Саммерс в докладе «О воздаянии юридическим формам их должного» поднимает вопрос об организации юридических феноменов в единое целое путем унификации через упоря­дочивание в целевом и систематическом отно­шении. Доклады по юридической аргументации свидетельствуют о том, что юридический анализ становится все более сложным и выходящим на проблемы действительности.

На пятый, заключительный рабочий день Конгресса, 17 августа, были представлены до­клады по проблемам правовой культуры и вре­мени в праве. Роджер Коттерел, профессор правовой теории Университета Лондона (Вели­кобритания) в докладе «Право в культуре» пред­ложил для продуктивного анализа в рамках юри­дической теории соотношения права и культуры исходить из интерпретации правовой культуры в терминах четырех идеальных типов общества М.Вебера: традиционного, основанного на вере, аффективного и инструментального (основан­ного на стремлении к реализации общих или сходящихся целей), черты которых переплетены в сложной паутине отношений реального общес­тва. Йаре Оладосу (Нигения) в докладе «Выбор юридической теории на основах культуры: аф­риканский вариант юридического позитивизма» и Чилби Малаат (Ливан) в докладе «Исламское право и его философский базис» предложили ин­терпретации соотношения права и культуры ис­ходя из культурного контекста своих стран.

Профессор философии и профессор права Университета Северная Каролина (США) Ге­ральд Постема в докладе «Правовая мелодия: время и нормативность права» обсуждал воп­рос о временном измерении правовой норматив­ности. Поскольку традиционные модели право­вой нормативности (рациональная и командная) такое измерение игнорируют, он предлагает ме­лодическую модель нормативности, на основе постмодернистской теории права. Требование долговременности правовой системы обосновы­вается необходимостью для правовых субъектов проектировать свои действия в будущее. При этом соединение кратковременных компонентов в связное в целевом отношении целое предпола­гает отказ от построения нормативных пирамид в пользу учета их социальной основы.

В заключительном докладе «Юриспруден­ция и понятие революции» профессор техноло­гичес­кого института Мехико Улис Шмил обра­тился к проблеме правового измерения револю­ции, в ко­торой время наиболее драматично вры­вается в право, разрывая нормативные основы общества которые предстают как последовате­льность нор­мативных актов.

На Конгрессе были созданы благоприят­ные условия для общения аналитических фило­софов и постмодернистских мыслителей, юрис­тов и философов, либералов и коммунитаристов, уче­ных из самых разных стран мира, представ­ляю­щих разные правовые культуры. Все они были объединены общим стремлением понять право, юридическую практику и друг друга. В заключи­тельном слове избранный на проходив­шей во время Конгресса Генеральной ассамблеи Меж­дународной ассоциации философии права и со­циальной философии (IVR) ее новый прези­дент Александр Печеник заметил: «Философия права не должна быть джунглями, где школы борются друг с другом. Она должна быть интел­лектуаль­ным сообществом, в котором все взгляды воз­можны, и ни один из хорошо аргуме­нтирован­ных взглядов не игнорируется. Только если мы, правовые теоретики, способны дейст­вовать как такое сообщество, общество будет относиться к нам серьезно. Общество нуждается в интеллек­туалах, которые обеспечивают опре­деленную ориентацию в сложном мире. Это – наш выбор. И это, безусловно, направление IVR».

С. И. Максимов

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: