Раздел 1. В чем специфика эпистсмологяи, гносеологии, методологии и философии науки? 25 страница

Провозглашаемая им философия науки — философия нового типа — призвана выполнить задачу систематизации, упорядочивания и кодификации научных выводов. Это «здоровая философия», которая коренным образом изгоняет все вопросы, неизбежно неразрешимые. В другой («метафизической философии») нужды нет.

В своем главном произведении «Курс позитивной философии» в шести томах, изданных в 1830-1846г., О. Конт широко пропагандировал идею научности применительно ко всем проявлениям природьги общества. И до

сих пор его имя вспоминается в связи с созданной им первой классификацией наук и с самой идеей «социологии» как науки об общественной жизни, включающей в себя социальную статику и социальную динамику. Философия предстает в ее новом качестве — как сугубо строгая система, обобщающая результаты различных ветвей научного познания, и только в этом значении она может иметь право на существование.

Свойственная науке ориентация на закономерность нашла отражение в предложенном О. Контом законе трех стадий интеллектуального развития человечества. Он заключается в том, что каждая из главных концепций, каждая отрасль наших знаний последовательно проходит три различные теоретические состояния:

• состояние теологическое, или фиктивное;

• состояние метафизическое, или отвлеченное;

• состояние научное, или позитивное.

Другими словами, человеческий разум в силу своей природы и в каждом из своих исследований пользуется последовательно тремя методами мышления, характер которых существенно различен и даже прямо противоположен: сначала методом теологическим, затем метафизическим и, наконец, позитивным. Именно наука, как третья стадия эволюции, сменяет предшествующие ей теологическую, объясняющую все происходящее на основе религиозных представлений, и метафизическую, заменяющую сверхъестественные факторы развития сущностями и причинами. Наука, с позиции О. Конта, есть высшее достижение интеллектуальной эволюции. Высшая, научная, стадия содействует рациональной организации жизни всего общества. Она показывает всю бесплодность попыток осознать первые начала и конечные причины всего сущего, свойственные метафизике. Необходимым оказывается отказ от всех теологических притязаний. Именно накопление положительного, позитивного опыта, дисцигошнаризация научной деятельности, становление ее профессиональной структуры, исследование индуктивных логических процедур опытного знания— вот то единственное, что достойно внимания и интеллектуальных усилий. Позитивная философия, по мнению О. Конта, действительно представляет собой окончательное состояние человеческого ума.

Во избежание неясности он пытается точно определить эпоху зарождения позитивизма, которая связана с мощным подъемом человеческого разума, вызванного два века тому назад соединенным влиянием правил Бэкона, идей Декарта и открытий Галилея. Анализируя наследие О. Конта, можно сделать вывод, что он бесстрашный рыцарь истины. В век предпринимательства и бурного развития буржуазных отношений с их магической формулой «деньги — товар — деньги + прибыль» позитивист Конт утверждает: «Человек должен приступать к теоретическим исследованиям, совершенно не задаваясь какими бы то ни бьио практическими целями, ибо наши средства для открытия истины так слабы, что если мы не сосредоточимся исключительно на одной цели, на отыскании истины, а будем еще руководствоваться посторонними соображениями: получить через нее непосредственную практическую пользу, — то мы почти никогда не будем в состоянии найти самую истину»7

Именно на третьей, позитивной, стадии вступает в силу второй из трех законов О. Конта — закон постоянного подчинения воображения наблюдению. Наблюдение — универсальный метод приобретения знания. Он помогает освободиться от ненаучных догматических напластований, стать на твердую почву фактов. «Все здравомыслящие люди повторяют со времен Бэкона, что только те знания истинны, которые опираются на наблюдения». Да и сам реальный ход развития науки в XIX столетии свидетельствовал о тяготении ее к накоплению материала, к его описанию и классификации. Но поскольку наблюдаются лишь явления, а не причины и сущности, научное знание по своему характеру оказывается описательным и феноменальным. Этим объясняется знаменитая контовская сентенция о «замене слова «почему» словом «как». Место объяснения у Конта занимает описание. Тем не менее предвидение в качестве функции позитивной философии провозглашается как наиболее важная и значимая способность положительного мышления.

Однако, чтобы придать позитивной философии характер всеобщности, необходимо сформулировать энциклопедический закон, связанный с классификацией наук. Конт отвергает бэконовский принцип классификации, согласно которому науки делятся в зависимости от различных познавательных способностей человека (рассудок, память, воображение). По его мнению, эти способности применяются во всех науках. Классификация Конта предполагает реализацию следующих принципов: движение от простого к сложному; движение от абстрактного к конкретному; от древнего к новому в соответствии с историческим развитием. Классификация включает в себя математику, астрономию, физику, химию, физиологию, социальную физику (социологию), мораль.

Вместе с тем Конт подчеркивает, что свой курс он называет курсом позитивной философии, а не курсом позитивных наук. Науки рассматриваются в связи с определением того, как каждая из них относится ко всей позитивной системе и каковы их существенные методы и главные результаты. Уже Конту ясны гибельные последствия чрезвычайной специализации науки, без которой, впрочем, ее развитие невозможно. Поэтому доктрина, вбирающая в себя совокупность научных знаний, должна предварять специальные исследования. Основной характер позитивной философии, как определяет его Конт, выражается в признании всех явлений, подчиненных неизменным естественным законам, открытие и сведение которых до минимума и составляет цель всех наших усилий, причем мы считаем безусловно недоступным и бессмысленным искание так называемых причин, как первичных, так и конечных. Изучение позитивной философии даст нам единственное средство открывать логические законы человеческого разума. Считая все научные теории великими логическими фактами, мы только путем глубокого наблюдения этих фактов можем подняться до понимания логических законов.

Чтобы понять, что такое позитивный метод, нужно изучать приложения данного метода. Причем метод не может быть изучен отдельно от исследований, к которым он применяется, так как, по мнению ученого, все, что рассматривает метод, отвлеченно, сводится к об-

щим местам настолько смутным, что они не могут оказать никакого влияния на умственную деятельность человека. Психологи не правы, когда считают, что одним только чтением правил Бэкона или рассуждений Декарта можно построить позитивный метод.

Первым важным и прямым результатом позитивной философии должно стать обнаружение законов, по которым совершаются наши умственные отправления. Наше теологическое, метафизическое и литературное воспитание должно быть заменено воспитанием п о з и т и в н ы м, соответствующим духу нашей эпохи. Последнее предполагает совокупность понятий обо всех видах естественных явлений. Она должна быть в народных массах неизменной основой всех умственных построений. Составляющие науки должны быть представлены как ветви одного ствола и сведены к их главным методам и наиболее важным результатам.

В связи с этим необходимо преобразовать всю систему образования. Умственная анархия — опасная болезнь, которая заключается в глубоком разногласии относительно основных правил. Но именно непоколебимость последних является первым условием истинного социального порядка.

Не совсем правомерно заключение о том, что проблемы, связанные «с мудрым вмешательством» в человеческую жизнь, совершенно исключены из поля позитивной философии. Конт уверен, что цель философии — в систематизации человеческой жизни. По его мнению, истинная философия ставит себе задачей по возможности привести в стройную систему все человеческое личное и, в особенности, коллективное существование, рассматривая одновременно все три класса характеризующих его явлений, а именно мысли, чувства и действия. Осуществление вмешательства в человеческую жизнь составляет главную задачу политики, однако правильное представление о нем может дать только философия. Первое, о чем следует заботиться философии, так это о согласовании всех трех частей человеческого существования, чтобы привести его к полному единству. Единство может быть действительным лишь постольку, поскольку точно представляет совокупность естественных отношений. Следовательно, необходимым и предварительным условием становится тщательное изучение совокупности естественных отношений. Только посредством такой систематизации философия может влиять на действительную жизнь. Характерным применением философии оказывается мораль. Самопроизвольная мораль, понимаемая как совокупность вдохновляющих ее чувств, должна всегда господствовать в исследованиях философии.

Конт уверен, что у философии есть социальная функция, охватывающая три области человеческой деятельности: мышление, чувство и действие. И только достигнув позитивного состояния, философия может с надлежащей полнотой достойно выполнить свое основное назначение.

Обращают на себя внимание два тезиса О. Конта. Во-первых, идея о том, что порядок есть неизменное условие прогресса, между тем как прогресс составляет беспрерывную цель порядка. И, во-вторых, установка,; закрепляющая основополагающее значение эволюции. Она, как полагает • О. Конт, опирается на общий принцип, волне подтверждаемый истори- j ческим исследованием, на здравую теорию нашей индивидуальной или

коллективной природы и доказывает, что ход наших превращений совершается эволюционно, без участия какого-либо творчества.

В концепции первого позитивизма, вопреки расхожему мнению об игнорировании и выталкивании метафизической, смысложизненной проблематики за рамки исследования, можно встретиться и с размышлениями о любви. «...Всеобщая любовь составляет не только наше главное счастье, но также и самое могущественное средство, необходимое для действительности всех других», — пишет Конт8. Любовь как принцип, порядок как основание и прогресс как цель — таков основной характер окончательного строя, который позитивизм начинает устанавливать, приводя в систему все наше личное и социальное существование посредством неизменного сочетания чувства с рассудком и деятельностью. Именно со-четание^ но не превалирование одной из характеристик, этакая системность или, как говорил Конт, систематизация может быть положена в основу концепции. Систематизация даст также прирост энергии. Отсюда любовь, служащая основанием, побудит нас к наиболее полной деятельности и посвящению всей нашей жизни всеобщему совершенствованию. Позитивизм ратует за преобладание социального чувства над аффективной деятельностью. Господство сердца освещает ум, посвящая его беспрерывному служению общественности. Рассудок, надлежаще подчиненный чувству, приобретает авторитет.

Как позитивист, Конт стремится выяснить и объективное основание человеческой мудрости, связывая с ним по первоначальному впечатлению рассудок, надлежаще подчиненный чувству и приобретший на основании этого авторитет. Рассудок действует на наши страсти, ибо они находят в нем источник устойчивости, способный удерживать прирожденное им непостоянство и непосредственно пробуждать симпатические инстинкты. Итак, именно рассудок предохраняет от праздного блуждания и дает правильную оценку всех реальных законов, а иначе и не могло быть, ведь рассудок для позитивизма и есть основная опора.

Другим крупнейшим представителем так называемого первого позитивизма был Г. Спенсер (1820—1903). Идея плавного, эволюционного прогресса становится доминирующей в его концепции и главным принципом его методологии. «Эволюция есть интеграция (приведенная к членораздельному единству) материи, сопровождаемая рассеянием движения, во время которой материя переходит от состояния неопределенности, несвязной однородности к состоянию определенной и связной разнородности и во время которой неизрасходованное движение претерпевает аналогичное же превращение»9. Спенсер высказывает идею о ритме эволюции. Понятия интеграции и дезинтеграции, перехода от однородного к разнородному (дифференциации) и от неопределенного к определенному, т.е. идея нарастающей структурности, составила содержательную ткань его концепции.

В историю философии Спенсер входит как «мастер» по основаниям. Его жизнь кабинетного ученого родила на свет такие произведения, как «Основные начала», «Основания биологии», «Основания психологии», «Основания социологии», «Основания этики». Названия показательны, они имеют непосредственное отношение к главной задаче философии,

состоящей, по мнению мыслителя, в наибольшей степени «объединенное™», общности знаний, получаемых в результате описания явлений. Он строит планы о создании всеохватывающей, универсальной системы знания. И 36 лет жизни отдает написанию 10-томной «Синтетической философии».

Философия Должна объединять все конкретные явления. Закон совместного действия всех факторов, понимаемый как закон непрерывного перераспределения материи и движения, составляет основу философии. Спенсер иллюстрирует его следующим образом: «Происходящие всюду изменения, начиная с тех, которые медленно преобразуют структуру нашей галактики, и кончая теми, которые составляют процесс химического разложения, суть изменения относительно положения составных частей; и они везде с необходимостью предполагают, что наряду с новым распределением материи возникает и новое распределение движения. <...> Высшее объединение знания, которого ищет философия, должно состоять в том, чтобы понять космос как целое, соответствующее этому закону совместного действия»10.

Основаниями философии должны служить фундаментальные положения, т.е. положения, которые невыводимы из более глубоких и которые могут быть обоснованы только обнаружением полного согласия между собой всех результатов, достигнутых через их допущение. Это первичные истины: неуничтожимость материи, непрерывность движения и постоянство количества силы, причем последняя является основной, а предыдущие — производными. Однако если Милль представляет материю и сознание как возможности ощущения, то Спенсер уверен в их символической природе. «Истолкование всех явлений в терминах материи, движения и силы есть не более как сведение наших сложных мысленных символов к простейшим, а когда уравнение приведено к его простейшим терминам, символы все же остаются символами»".

Спенсер дает феноменологическое истолкование науки, довольствующейся лишь связью внешних явлений. Наука поэтому есть лишь отчасти объединенное знание, в то время как философия — знание вполне объединенное.

Итак, подытоживая знакомство с тремя выдающимися деятелями — Дж. Миллем, О. Контом и Г. Спенсером, стоящими у истоков философии науки, зададимся вопросом: какие инновации предложил первый позитивизм интеллектуальному континууму эпохи? Дж. Милль выделил в качестве общего направления научного познания эмпиризм и индукти-визм. В его трудах четко прослеживалась феноменалистическая ориентация, провозглашался унифицирующий подход, основанный на вере в единообразие природы. Трудноразрешимой проблемой был вопрос о взаимосуществовании религии и науки. В том или ином варианте, но позитивисты не отваживались полностью игнорировать феномен религии. У Милля сверхъестественное помещалось за пределами эмпирии и проводилась идея конечного Бога, не могущего расправиться со злом.

Эмпиризм, феноменальность и индуктивизм не мешали позитивистам строить планы о создании всеохватывающей, универсальной системы зна-

ния. Эту идею Спенсер пытался отразить в 10-томной «Синтетической философии», где еще более усилились и без того явно осознаваемые (особенно после трудов И. Канта) тенденции к преодолению наивного взгляда, что видимый нами мир есть копия существующего вне нас, утверждая, что «реальность, скрывающаяся позади всех явлений, нам неизвестна и навсегда должна остаться неизвестной». Наибольшее позитивное значение имела проводимая им эволюционная идея, которая косвенным образом отразилась и в самом понимании философии. Она представала как «вполне объединенное знание».

Особого внимания заслуживает выявленная историками некоторая автономность и параллельность развития идей позитивизма во Франции и в Англии. Ведь только после того, как у Спенсера сложилась его целостная философская доктрина, он знакомится с идеями О. Конта.

Возвращаясь к общей оценке позитивизма, приведем мнение Яна Ха-кинга, отмечавшего, что основные идеи позитивизма таковы: (1) Упор делается на верификацию (или такой ее вариант, как «фальсификация»); это означает, что значимыми предложениями считаются те, чья истинность или ложность могут быть установлены некоторым способом. (2) Приветствуются наблюдения: то, что мы можем видеть, чувствовать и т.п., обеспечивает наилучшее содержание или основу нашего нематематического знания. (3) Антикаузализм: в природе нет причинности, есть лишь постоянство, с которым события одного рода следуют за событиями другого рода. (4) Занижение роли объяснений: объяснения могут помочь организовать явления, но не могут дать более глубокого ответа на вопросы «почему»; они лишь утверждают, что явления и вещи регулярно появляются таким-то или иным образом. (5) Антитеоретическая сущность: позитивисты стремятся не быть реалистами не только потому, что они ограничивают реальность наблюдаемым, но и потому, что они против поиска причин и сомневаются относительно объяснений. (6) Позитивисты суммируют содержание пунктов (1)—(5) в своем стремлении обосновать свою антиметафизическую направленность. Неверифицируемые предложения, ненаблюдаемые объекты, причины, глубокие объяснения — все это, как говорит позитивист, метафизический хлам, который нужно выбросить. Ранним позитивистам, конечно же, был чужд акцент на логике и анализе языка. Первый, или «старый» позитивизм, не был одержим также и теорией значения. Судьбе было угодно распорядиться таким образом, что длившееся более века триумфальное шествие позитивизма закончилось тем, что никто из явных его последователей не захотел называть себя позитивистом. Даже логические позитивисты стали предпочитать, как отмечает Я. Ха-кинг, имя «логических эмпиристов». В Германии и Франции слово «позитивизм» во многих кругах превратилось в бранное, означающее одержимость естественными науками и отрицание альтернативных путей понимания в социальных науках12. Однако это более поздние итоги развития философии науки конца XX столетия, вторым же ее этапом, следующим за позитивизмом Конта, Милля и Спенсера, был конвендиализм.

В целом значение интеллектуальных инноваций первого позитивизма для философии науки весомо. В ее дисциплинарный объем в наследство от

первого позитивизма перешли: тематические ориентации на проведение четкой классификации наук, идея о том, что во всем властвует закон, акцент на ведущую и основополагающую роль наблюдения и выявление описания и предсказания как процедур, составляющих цель науки. Милль обогатил сюжетный план проблематики философии науки введением некоторого психологизма и выявлением роли ассоциаций в науке. Новой для проблемного поля позитивизма позицией оказалось признание психологической составляющей метода как совокупности интеллектуальных привычек, гипотезы как могущественного орудия развития знания и даже интуиции. Милль поддержал строгий детерминизм, высказав идею относительно того, что единообразие природы обеспечивается универсальной причинностью. Спенсер подчеркивал универсальность эволюционного развития научного познания и проводил мысль о необходимости объединенное™ и общности знаний, пытался примирить науку с религией, тем самым предлагая неожиданный ход, состоящий в расширении границ рациональности.

ЛИТЕРАТУРА

1 Антология мировой философии. Т. 3. М., 1971. С. 600.

2 Там же. С. 596.

3 Там же. С. 598.

4 Там же. С. 606.

5 Милль Дж. Опост Конт и позитивизм. СПб., 1906. С. 7.

6 Антология мировой философии. С. 594.

' Родоначальники позитивизма. СПб., 1910-1913. С. 63.

8 Там же. С; 143-144.

9 Спенсер Г. Синтетическая философия. Киев, 1997. С. 8.

10 Антология мировой философии. С. 610-611.

11 Там же. С. 619.

12 Хакинг Я. Представление и вмешательство. М., 1998. С. 56-57.

Тема 23. КОНВЕНЦИАЛИЗМ А. ПУАНКАРЕ — ВТОРОЙ ЭТАП РАЗВИТИЯ ФИЛОСОФИИ НАУКИ

Содержательные основоположения науки — главный предмет размышлений второго этапа философии науки. Анри Пуанкаре — основоположник концепции конвенциализма. — Научные основания конвен-циалиэиа. — Сведение объективности к общезначимости. — Антропологизм конвенциализма. — Переосмысление понятия «закон». — Признание интуиции в качестве важнейшего инструмента научного открытия. — О неустранимости конвенциальных элементов из корпуса науки. — Тезис о несоизмеримости теорий.

Главный предмет размышлений второго этапа развития философии науки, приходящегося на первую треть XX в.,— содержательные основопо-

ложения науки. Это обусловливалось теми резкими революционными изменениями, теми сенсационными открытиями, которые пронизали основания науки на рубеже веков.

Одним из ведущих деятелей второго этапа философии науки стал Жюль Анри Пуанкаре (1854-1912)— французский математик, физик и методолог. Он родился в городе Нанси, в семье профессора медицины, и еще в лицее обнаружил выдающиеся математические способности. С 1886 г. Пуанкаре возглавил кафедру математической физики и теории вероятностей Парижского университета, а в 1887 г. был избран членом Академии наук. В 1889 г. он был удостоен международной премии короля Оскара II. Современники видели в Пуанкаре «первого авторитета» и «последнего универсалиста» своего времени. Поговаривали, что только всемирная слава Пуанкаре не позволила Давиду Гильберту занять первое место среди математиков начала XX в.

Биографы подмечали удивительную особенность личной научной деятельности ученого — склонность к упорядочиванию и систематизации. В 1901 г. в «Аналитическом резюме» своих работ он перечисляет и классифицирует те направления науки, в которых работала его мысль. Это очень широкий круг точных научных дисциплин. Около 25 работ философско-методологического характера Пуанкаре причисляет к разделу «философия науки».

Наряду со специальными исследованиями в области математической физики, механики и теории дифференциальных уравнений Анри Пуанкаре выступил как основоположник концепции конвснциализма. Конвенциа-лизм (от лат. conventio — соглашение) — направление, провозглашающее в качестве основы научных теорий соглашения (конвенции) между учеными. Соглашения обусловлены соображениями удобства и простоты и не связаны непосредственно с критериями истинности. Свою концепцию умеренного конвенциализма А. Пуанкаре изложил в двух произведениях «Наука и гипотеза» (1902) и «Ценность науки» (1905). В первой книге он подчеркивает: «Итак, голые факты не могут нас удовлетворить; иными словами, нам нужна наука упорядоченная, или, лучше сказать, организованная»1. Наука есть набор правил. Она объединяет собой такие правила действия, которые оказываются успешными, в то время как противоположные правила не могут быть успешными.

«Некоторые основные начала» науки следует понимать как конвенции, условно принятые соглашения, с помощью которых ученые выбирают конкретное теоретическое описание физических явлений среди ряда различных одинаково возможных описаний. Большую роль в этом играют гипотезы, которые бывают разного рода: «одни допускают проверку и подтверждение опытом, становятся плодотворными истинами; другие, не приводя нас к ошибкам, могут быть полезными, фиксируя нашу мысль; наконец, есть гипотезы, только кажущиеся таковыми, но сводящиеся к определенным или замаскированным соглашениям. Здесь наш ум может утверждать, так как он здесь предписывает; но его предписания налагаются на нашу науку, которая без них была бы невозможна, они не налагаются на природу»'.

• 259

На вопрос «Произвольны ли эти предписания?» Пуанкаре отвечает категорическим: «Нет; иначе они были бы бесплодны. Опыт представляет нам свободный выбор, но при этом он руководит нами, помогая выбрать путь наиболее удобный. Наши предписания, следовательно, подобны предписаниям абсолютного, но мудрого правителя, который советуется со своим государственным советом». Условность конвенций, соглашений Пуанкаре подчеркивает всякий раз, отрицая тем не менее их произвольность, «Мы заключим, — пишет он, — что эти принципы суть положения условные; но они не произвольны, и если бы мы были перенесены в другой мир (я называю его неевклидовым миром и стараюсь изобразить его), то мы остановились бы на других положениях»3.

Научными основаниями, способствующими появлению конвенциализ-ма, стали различные системы аксиом геометрий Евклида, Лобачевского, Римана. Поскольку каждая из них согласовывалась с опытом, то возникал вопрос, какая из них является истинной, т.е. соответствует действительному пространству. А значит, вставала проблема истолкования достоверности и объективности знания, понимания истины.

Как подчеркивал Ф. Франк в своей фундаментальной работе «Философия науки», формализованная система геометрии ничего не говорит нам о мире физических экспериментов и состоит из «условных» определений. Это было сформулировано Пуанкаре, который заявил, что законы геометрии вовсе не являются утверждениями о реальном мире, а представляют собой произвольные соглашения о том, как употреблять такие термины, как «прямая линия» и «точка». Данное учение Пуанкаре, ставшее известным под названием «конвенциализм», вызвало недовольство многих, поскольку объявило, что постулаты геометрии, которые они рассматривали как «истинные», суть только соглашения. Ученые, утверждающие истинность геометрии, подчеркивали, что она чрезвычайно полезна для человека. Этого Пуанкаре не отрицал, замечая, что существуют полезные и бесполезные соглашения4. Кстати, Д. Гильберт определял «геометрические термины», ссылаясь на «пространственную интуицию». Этим он как бы обращался в сторону конвенциализма.

Интеллектуальный путь к конвенциализму основывается на следующих рассуждениях: «Аксиомы претендуют на существование в нашем мире физических объектов или на то, что могут быть созданы такие объекты, которые будут удовлетворять этим аксиомам. Если мы скажем, например, что вместо «прямых линий» можно подставить «световые лучи»,, то аксиомы становятся «положениями физики». Если мы хотим проверить, действительно ли треугольн ик из световых лучей в пустом пространстве имеет сумму углов треугольника, равную прямым углам, то мы наталкиваемся на особого рода затруднение. Так, если обнаружится, что сумма углов, о которой идет речь, отличается от двух прямых углов, то этот результат можно истолковать, сказав, что «дефект» обусловлен не ложностью евклидовой геометрии, а тем, что лучи отклонились вследствие действия до сего времени неизвестного закона физики. Если сформулировать проверку справедливости евклидовой геометрии таким образом, то из этого будет следовать, что не существует такого экспериментального метода, с помощью которого

можно решить, какая геометрия истинна, евклидова или неевклидова. А. Эйнштейн писал: «По моему мнению, Пуанкаре прав sub alternitatis (с точки зрения вечности)»5. Для объяснения явлений, которые наблюдаются, действительно необходима комбинация геометрии и физики.

Доктрина конвенциализма утверждала, что законы механики Ньютона являются языковыми соглашениями. Первый закон Ньютона гласит: тело, на которое не действует никакая внешняя сила, движется прямолинейно. Но каким образом мы можем узнать, что на тело не действует никакая внешняя сила? Таким образом, первый закон Ньютона становится соглашением о том, как употреблять выражение «прямолинейное движение». Подобные произвольные соглашения должны быть также и полезными соглашениями; они вводятся для того, чтобы сделать хорошее описание явлений движения, которые должны быть сформулированы.

Как же, исходя из конвенциализма, А. Пуанкаре решал проблему объективности? «Гарантией объективного мира, в котором мы живем, — утверждал он в книге «Ценность науки», — служит общность этого мира для нас и для других мыслящих существ». Понятие Объективности сводится к общезначимости, ибо,»что объективно, то должно быть обще многим умам и, значит, должно иметь способность передаваться от одного к другому...»6. Определение объективности посредством общезначимости — во многом спорная позиция. Однако в философию науки как научную дисциплину перешло требование интерсубъективности.

По своей методологической направленности конвенциализм стремился к антропологизму, поскольку вводил в ткань научных аргументов зависимость конвенциальной природы, связанную с выбором, мнением и решением ученого. Это достаточно очевидно иллюстрируется следующими словами автора: «Если предложением выражается условное соглашение, то нельзя сказать, что это выражение верно в собственном смысле слова, так как оно не могло быть верно помимо моей воли: оно верно лишь потому, что я этого хочу».

Другим признаком антропологизма данного этапа философии науки является ориентация конвенциализма на пользу и удобство. «Нам скажут, — пишет ученый, — что наука есть лишь классификация и что классификация не может быть верною, а только удобною. Но это верно, что она удобна; верно, что на является такой не только для меня, но и для всех людей; верно, что она останется удобной для наших потомков; наконец, верно, что это не может быть плодом случайности»7.

В связи с этим последовало и переосмысление такого фундаментального научногр понятия, как закон. Научный закон провозглашался условно принятыми положениями, конвенциями, которые необходимы для наиболее удобного описания соответствующих явлений. Произвольность выбора основных законов ограничена как потребностью нашей мысли в максимальной простоте теорий, так и необходимостью успешного их использования. В этом смысле ценность научной теории определяется лишь удобством и целесообразностью ее применения для практических целей.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: