3 страница. «Я ведь правда, понимаешь?»

«Беннетт»

«Ммм?»

«Я ведь правда, понимаешь?»

«Правда что?»

«Люблю тебя. Может, я мало тебе об этом говорю. Может быть поэтому, ты сегодня прислал мне позывной».

Я улыбнулся, мое сердце сжалось под ребрами: «Я знаю, что любишь. И я написал не поэтому. Я написал, потому что в последнее время мне не хватает твоего исключительного внимания к моей персоне, и я ненасытный подонок. Моя мать разве не упоминала, что я не люблю делиться?»

«После переезда в Нью-Йорк все успокоится, и у нас будет больше времени».

«В Нью-Йорке? Сомневаюсь», - сказал я, - «И даже если все успокоится, было бы неплохо выбраться куда-нибудь на пару дней, правда?»

«Когда?» - спросила она и огляделась, как будто ее загруженное расписание было написано на моих стенах.

«Для этого нет подходящего времени. И когда мы переедем, все станет еще загруженней».

Смеясь, она покачала головой: «Ну, сейчас не самое лучшее время. Может в конце лета?» Она наспех поцеловала меня, развернулась и схватила свой телефон с моего стола, глаза расширились, когда она увидела время. «Мне нужно идти», - сказала она, поцеловав меня еще раз, прежде чем выйти из офиса.

И мы снова ушли от темы.

Но слово «отпуск» осталось в моей голове.

Третья глава

На сегодняшний вечер у нас большие планы: приготовить ужин, съесть его вместе, наконец-то решить, какую квартиру в Нью-Йорке мы собираемся снять, решить, что взять с собой, и понять, когда найти время, чтобы все это упаковать.

Ох, а остальную часть времени посвятить основательному изучению каждого сантиметра тела моего прекрасного подонка. Раза 2.

Но этот распорядок был запланирован до того момента, как он зашел в свою квартиру и увидел меня, готовящей ужин. До того момента, как он бросил ключи и пиджак на диван и практически добежал до меня. До того момента, как он прижал меня к себе и начал целовать меня чуть ниже уха, как будто он не целовал меня уже несколько недель.

Наверное, не надо говорить, что предыдущий план был сразу же отклонен.

Пункт номер 1: ужин. Пункт номер 2: обнаженка.

Несмотря на это, Беннетт был готов пропустить один из шагов.

«Такими темпами мы никогда не поедим», - сказала я, отклонив голову назад, как только он начал целовать мою шею. Своей кожей я ощущала его теплое дыхание в то время, как я колошматила ножом по разделочной доске.

«И?» - прошептал он, прижимаясь своими бедрами к моей заднице, а потом разворачивая меня лицом к себе.

Своим задом я упиралась в ящики столешницы. Беннетт стал сильнее целовать меня. Он возвышался надо мной даже несмотря на то, что я была на каблуках, его губы впивались в мое горло.

«И…» - промямлила я, - «знаешь, еде придают слишком большое значение».

Он тихо засмеялся, его руки были на моих бедрах: «Это точно. И, Господи, такое ощущение, что я не прикасался к тебе несколько недель».

«Вообще-то, сегодня днем», - поправила его я, пытаясь смотреть ему в глаза на его же уровне, - «Сегодня днем, ты же помнишь, как я отсосала тебе у твоего рабочего стола?»

«О, да, припоминаю что-то такое. Правда, все в таком тумане. Может быть, ты бы могла освежить мою память… язык, член…»

«Твой словарный запас прекрасен, Райан. Твоя мама знает, какая ты свинья?»

Он разразился смехом: «Если считается то, как она смотрела на нас после нашего перепихона в кладовке для одежды на свадьбе моей кузины в феврале, то да, знает».

«Я тогда не видела тебя 2 недели!» - ответила я, чувствуя, как кровь приливает к щекам, - «И не надо делать такой вид, самодовольная задница».

«Но я же твоя самодовольная задница», - сказал он, подарив мне почти невесомый поцелуй, - «И не надо делать вид, что тебе это не нравится». Здесь я спорить не могла. В последнее время Беннетт проводил больше времени за пределами Чикаго, но он все равно принадлежал мне. Он никогда не заставлял меня в этом усомниться. «И говоря о задницах…» - он потянулся вниз и сильно сжал мою попу – «… то, что я собираюсь сделать с тобой…»

Я начала было отвечать, что-нибудь язвительное или остроумное, чтобы снова занять место у руля этой словесной перебранки, но ни одна мысль не лезла в голову.

«Господи, ты такая немногословная сегодня», - сказал он с удивленными глазами, - «Если бы я знал, что мира и покоя можно достичь таким способом, я бы сделал это уже давно».

«Я…эм», - я открывала и закрывала свой рот, пытаясь что-то сказать, несколько раз. Непривычно. Прозвучал щелчок таймера духовки, и я заставила себя отойти от него, до сих немного чувствуя себя не в своей тарелке.

Я вытащила хлеб из духовки и процедила пасту, чувствуя, как Беннетт подходит ко мне сзади. Он уткнулся своим подбородком в мое плечо, обнимая меня за талию.

«Ты так приятно пахнешь», - сказал он. Его губы вернулись к поцелуям на моей шее, его руки начали качаться подола моей юбки. Идея дать ему закончить его дела была более чем соблазнительна.

В место этого я кивнула в сторону разделочной доски: «Можешь помочь мне с салатом, пожалуйста?»

Он рыкнул, ослабил узел галстука, бормоча что-то нечленораздельное и начал резать салат на противоположной стороне столешницы.

Над миской, где я смешивала пасту и соус, поднялся пар с запахом чеснока. Я пыталась привести свои мысли в порядок. Как всегда, это казалось невозможно, когда он был рядом. Что-то было в Беннетте Райане такое, что заставляло весь воздух испариться из комнаты.

Меня так сильно удивляло, насколько сильно я была влюблена в него, и в последнее время я скучала по нему так сильно, когда он уезжал. Иногда я разговаривала сама с собой в спальне. «Как день прошел?» - спрашивала я и сразу же отвечала, - «Мой новый помощник – просто умора». Или: «В моей квартире всегда было так тихо?»

Еще, когда я настолько заносила его рубашку, как пижаму, что она уже не пахла им, я пошла в его квартиру. Я уселась в огромное кресло, которое больше походило на озеро, и думала о том, чем он сейчас занимается. Думала о том, возможно ли, что он скучает хотя бы близко к тому, как я скучала по нему. Господи. Никогда не понимала женщин, которые так себя ведут во время командировок их парней. Мне всегда казалось, что в этот промежуток времени можно хорошо выспаться и сходить куда-нибудь оттянуться.

Каким-то образом у Беннетта получилось просочиться в каждую часть моей жизни. Он был все таким же упрямым, никогда не сидел на месте, как и прежде, и мне нравилось то, что он не изменил своего поведения только потому, что мы были вместе. Он общался со мной на равных, и, хотя я знала, что он любит меня больше, чем все остальное в этой жизни, он всегда замечал мои недостатки. За это я любила его еще больше.

Я поставила тарелки на стол, и обернулась посмотреть на него: Беннетт ворчал себе что-то под нос и резал помидоры.

«До сих пор недовольный?» - спросила я.

«Конечно», - он поставил салат на стол, и шлепнул меня по заднице перед тем, как предложить мне сесть.

Он налил вина и шлепнулся на свой стул напротив меня. Беннетт наблюдал за мной, как я пью вино: его глаза смотрели то мне в глаза, то на мои губы. Легкая улыбка показалась на его лице, но его выражение резко сменилось, как будто он вспомнил что-то: «Хотел тебя спросить, как там Сара?»

Сара Диллон закончила ту же программу МВА, что и я, но ушла из Райан Медиа в другую фирму. Она была одной из моих лучших подруг, и Райан предложил ей должность финансового директора в новом филиале, но она отказалась от его предложения из–за того, что не хотела уезжать от семьи и привычной жизни в Чикаго. Он не винил ее в этом, но с тех пор, как день открытия был все ближе, а мы никого так и не нашли, я знала, что он начинает волноваться.

Я поежилась, вспомнив разговор с ней. Придурошный жених Сары попался целующимся с другой девушкой на фото, и казалось, что она наконец-таки начинала осознавать то, что мы подозревали годами: Энди изменял ей на каждом шагу.

«С ней все в порядке, мне кажется. Энди до сих пор настаивает на том, что его подставили. Имя той бабы до сих пор мелькает в газетах каждую неделю. Ты же знаешь Сару. Она никому не покажет свои чувства, но я уверена, что она полностью разбита внутри».

Он задумался: «Думаешь, она наконец решилась? Больше не будет разговаривать ним?»

«Кто знает? Они начали встречаться, когда ей было 21. Если она до сих пор не ушла от него, может и никогда не уйдет».

«Хотелось мне надрать ему зад еще на мероприятии в Смит Хауз в прошлом месяце. Жалкая дешевка».

«Я пробовала уговорить ее переехать в Нью-Йорк, но… Она такая упрямая».

«Упрямая? Теперь я вижу, почему вы дружите», - подытожил он.

Я бросила в него помидор черри.

Остальное время мы посвятили обсуждению работы, нового офиса и всех деталей, которые должны были быть готовы перед тем, как все случится. Мы обсуждали, переедет ли его семья обратно в Нью-Йорк, как откроются новые офисы, когда я спросила: «Когда твой отец вернется?»

Не дождавшись ответа от Беннетта, я подняла глаза и увидела, что он просто ковыряется в еде, но не ест.

«Райан, у тебя все в порядке?»

Прошло несколько секунд, прежде чем он ответил: «Я скучаю по тем временам, когда ты работала со мной».

Я вылупила свои глаза: «Чего?»

«Я знаю, это бессмысленно для меня тоже. Мы ужасно общались друг с другом, вместе нам было невозможно работать». Твою мать, какое наблюдение. Тот факт, что мы смогли проработать вместе 10 месяцев, и все обошлось без кровопролития или жестокого убийства с помощью степлера, до сих пор меня удивлял. «Но...» - продолжил он, взглянув на меня, - «Я видел тебя каждый день. Это было ожидаемо. Должным. Но я давил на тебя, а ты давила в ответ. Это было самое веселое время на работе. И я принимал это, как само собой разумеющееся».

Я поставила бокал на стол и посмотрела ему в глаза, чувствуя, как меня заполняет сильное чувство привязанности к этому мужчине. «В этом… есть смысл», - ответила я, подбирая нужные слова, - «Не думаю, что я ценила возможность видеть тебя каждый день тоже. Даже не смотря на то, что мне хотелось отравить тебя не меньше, чем по 27 разным причинам».

«Мне тоже», - ответил он со смешком, - «И мне иногда стыдно за те фантазии, где я выкидываю тебя в окно. Но я точно собирался поиметь тебя». Он поднял бокал и сделал большой глоток.

«А сейчас?»

«Ага, у меня целый список»

Я подняла бровь в немом вопросе.

«Ну, сначала я собираюсь снять эту юбку», - он нагнулся, чтобы заглянуть под стол, - «Я бы отругал тебя, за то, что ты носишь все эти кружевные штуки только для того, чтобы подразнить меня, но ты же знаешь, что я не из таких».

Я наблюдала за тем, как он выпрямился и облокотился на спинку стула, заведя свои руки за голову. От такого пристального внимания с его стороны по мне побежали мурашки. Другую бы это смутило, я до сих пор помню, когда и со мной так было, но сейчас все, что я ощущала, это адреналин, который выстрелил в моей груди и разлился теплом в моем животе.

«И блейзер», - начал он, уставившись на мою грудь, - «Мне бы хотелось порвать его, услышать звук этих отскакивающих от пола маленьких пуговиц, как они разлетаются по нему».

Сглотнув, я скрестила свои ноги. Он увидел это, маленькая улыбка появилась у уголков его губ.

«А затем я бы раздвинул тебе ноги прямо на этом столе» - он облокотился на стол, как будто пробовал его на устойчивость, - «Задрал бы твои ноги на свои плечи и начал бы покрывать поцелуями до тех пор, пока ты сама бы не начала умолять меня о члене».

Я старалась выглядеть невозмутимой, старалась уйти от его взгляда. У меня не получалось. Я прокашлялась, мое горло неожиданно стало совсем сухим: «Ты бы мог сделать это прошлой ночью».

«Нет, прошлой ночью мы были уставшими, и мне хотелось просто почувствовать, как ты кончаешь. Сегодня мне хочется потратить время на то, чтобы раздеть тебя, покрыть поцелуями каждый сантиметр твоего тела, трахнуть тебя и наблюдать, как ты трахаешь меня».

В комнате, что, стало жарко?

«Такой самоуверенный, да?»

«Это точно».

«И почему же ты думаешь, что у меня также нет такого списка?» - я встала, мысленно послав десерт куда подальше, и подошла к нему. Его член был уже напряжен, его очертания виднелись сквозь ткань штанов. Он увидел, куда направлен мой взгляд, и усмехнулся. Его зрачки так увеличились, что роговицы цвета фундука уже не было видно.

Мне хотелось разорвать на себе одежду и почувствовать жар его взгляда своей кожей, проснуться утром вымотанной, с болью во всем теле и с ощущением его пальцев, впивающихся в мою кожу. Как он мог возбудить во мне это желание, сказав просто пару грязных словечек и уставившись на меня?

Беннетт приподнялся на своем стуле, я встала около него, раздвинув ему ноги, и убрала со лба волосы, которые всегда выглядели, как после секса. Мои пальцы коснулись мягких прядей его волос, и я наклонила его голову назад так, чтобы наши взгляды были прикованы друг к другу. «Я так сильно по тебе скучала», - хотела сказать я, - «Останься. Не уходи далеко. Я люблю тебя».

Слова застряли внутри, и все, что я смогла выдавить из себя, это: «Привет».

Беннетт наклонил голову, его улыбка стала шире, как только он посмотрел на меня. «Привет», - теплые руки схватили меня за бедра и придвинули меня ближе к нему. Его единственное слово заставило меня засмеяться, и я знала, что я была для него открытой книгой, он мог прочитать любую мою мысль, как будто они были написаны у меня на лбу чернилами. Не то, что бы мне было неудобно говорить «я люблю тебя»: просто это было в новинку. Я никогда никому прежде этого не говорила, и иногда это пугало меня, как будто я разрываю перед ним грудь и отдаю ему свое сердце.

Он положил свои руки мне на груди и начал ласкать их сквозь ткань. «Ничего не могу с собой поделать: все время думаю о том, что под этим маленьким и симпатичным блейзером», - сказал он.

Я сделала вдох, чувствуя, что мои соски твердеют под тонким кашемиром. Он начал расстегивать пуговицы одну за другой, пока мой блейзер не упал с меня, и его глаза остановились на моем крошечном лифчике. Он хмыкнул: «Это что-то новенькое».

«И дорогое. Смотри не порви его», - предупредила я.

Он не смог сдержать своей самодовольной улыбки: «Я и не думал даже».

«Ты купил мне трусики за 400 баксов, а потом привязал меня ими к своей кровати, Беннетт».

Он засмеялся, снимая с меня блейзер не спеша, как будто разворачивал подарок. Длинные пальцы скользнули к краям моей юбки, и тихий звук расстегнутой молнии заполнил комнату. Он делал все, как и обещал: специально медленно снимал с меня юбку, оставил ее лежать у моих ног, и я осталась перед ним только в кружевном лифчике и почти незаметных трусиках.

Включился кондиционер, и легкий ветерок начал заполнять квартиру, скользя по моей коже. Беннетт усадил меня к себе на колени, расставив мне ноги. Мои бедра и практически голая задница ощущали грубую ткань его брюк. Я бы должна чувствовать себя уязвимой: я почти раздета в то время, как он полностью одет. Но я наслаждалась этим. Все это было так похоже на нашу первую ночь в его квартире после защиты моей презентации, когда мы оба, наконец, признали, что не хотим быть друг без друга, и он позволил связать его. У меня даже хватило нахальства, чтобы услышать, какую боль я ему причинила.

И потом я поняла, что он усадил меня так нарочно. Я подозревала, что он тоже вспоминает ту самую ночь. В его глазах блеснул голод, восхищение, как будто не было ничего, чего бы он ни сделал для меня в этом мире.

Я потянулась к пуговицам его рубашки, я хотела, чтобы он был голый на мне спереди, сзади, везде. Мне хотелось ощутить его вкус, расцарапать его, общаться с ним с пальцами, губами, зубами. Я хотела, чтобы он растянулся на столе. Трахать его так, чтобы любая мысль о том, что мы покидали эту комнату, была бы лишь воспоминанием.

В квартире зазвонил телефон. Мы застыли, никто из нас не говорил ни слова, надеясь, что это была просто случайность и за ней последует лишь тишина. Но резкий рингтон, который был до боли мне знаком, пронесся в воздухе опять. Работа. Рингтон на срочные звонки. И не просто на срочные, а на срочные-срочные. Беннетт выругался, прижав свой лоб к моей груди. Мое сердце билось о мои ребра, а дыхание стало учащенным и слишком громким.

«Твою мать, извини», - сказал он, когда телефон продолжал трезвонить, - «Мне нужно…»

«Я знаю», - я встала, облокотившись на спинку стула, мои ноги тряслись.

Беннетт потер свое лицо, прежде чем встал, пересек комнату и вытащил телефон из кармана своего пиджака, где его и оставил, на спинке дивана. «Да», - ответил он и начал слушать.

Я нагнулась, чтобы поднять блейзер, и накинула его на свои плечи, нашла свою юбку и натянула ее на бедра. Я отнесла всю посуду на кухню, пока он говорил по телефону. Я пыталась оставить его одного, но он продолжал повышать тон, так что я заволновалась.

«Что значит «они не могут найти их?» - выкрикнул он. Я облокотилась на дверь и наблюдала, как он ходит по комнате взад-вперед напротив стеклянной стены, - «Запуск уже завтра, а кто-то положил не в то место важные документы? Никто не может с этим справиться?» Возникла пауза, во время которой, я готова была поклясться, я видела, как у Беннетта подскочило давление: «Вы, что, шутите?» Опять пауза. Беннетт зажмурил свои глаза и сделал глубокий вдох: «Хорошо, я буду через 20 минут».

Он посмотрел на меня только через некоторое время после того, как повесил трубку.

«Все нормально», - сказала я.

«Это ненормально».

Он был прав: это было ненормально. Это было паршиво.

«Никто не может справиться с этим?»

«Кто? Я не могу доверять такое серьезное дело таким некомпетентным дебилам. Завтра запускается проект для Timbk2, а маркетологи не могут найти документы по техническим условиям…», - он замолчал, потряс головой и потянулся за пиджаком, - «Господи, в Нью-Йорке нам нужен тот, кто знает, какого хера он делает. Мне так жаль, Хло».

Беннетт знал, как нам был важен сегодняшний вечер, но у него и работа была. Я понимала это лучше, чем кто-либо.

«Иди», - сказала я, подойдя к нему, - «Когда закончишь, я буду здесь». Я дала ему ключи и встала на цыпочки, чтобы поцеловать его.

«В моей кровати?»

Я кивнула.

«Надень только мою рубашку»

«Только ее»

«Я люблю тебя»

Я заулыбалась: «Я знаю. А теперь иди спасать мир».

Четвертая глава

Вы, твою мать, издеваетесь надо мной.

Я вставил ключ в зажигание, и двигатель так зарычал, что стрелка на спидометре сразу метнулась в красную зону. Мне хотелось нажать на газ со всей силы и нестись по улице, оставляя черные следы шин на дороге как знак моего разочарования.

Я устал. Твою мать, я так устал, и меня бесило то, что мне нужно наводить порядок за другими людьми на работе. Я работал по 12, 15, черт, даже по 18 часов в день несколько месяцев, и именно в ту ночь, когда я мог расслабиться дома с Хлои, меня вызвонили на работу.

Мой мозг начал крутить только одно слово: дом.

Неважно, были ли мы у нее или у меня дома, веселились с друзьями или в этом гребанном крошечном китайском ресторанчике, который она так сильно любила, все это было домом для меня. Самым странным было то, что в квартире, которая стоила мне целого состояния, я не ощущал себя, как дома, до тех пор, пока там не появилась Хлои. У нее были такие же чувства?

У нас даже не было времени, чтобы выбрать, где мы будем жить в Нью-Йорке. Мы нашли район для Райан Медиа, определили место для каждого офиса, сделали макеты реконструкции и наняли дизайнера… Но у меня и Хлои не было квартиры.

Это лишний раз доказывало, что старые привычки проходят нескоро, потому что на самом деле отношения с ней полностью изменили мое отношение к работе. Всего год назад я связал свою жизнь только с одной вещью – с работой. Сейчас наибольшую ценность для меня имела Хлои, и каждый раз, как моя карьера вмешивалась в отношения с ней, это сжигало меня изнутри. Я даже не знаю, когда это все точно случилось, но подозреваю, что изменения произошло задолго, как я их заметил. Может быть, это произошло в тот вечер, когда Джоэл пришел к моим родителям на ужин. Или на следующий день, когда я стоял перед ней на коленях и приносил свои извинения тем единственным способом, которым только мог. Скорее всего, это произошло задолго всего этого, в ту первую ночь, когда я так сильно целовал ее в комнате для переговоров. Спасибо, Господи, что тогда я был таким идиотом.

Я взглянул на табло часов, и подсвеченная красным дата выбила меня из равновесия, как удар кулаком в грудь: пятое мая. Ровно год назад я наблюдал, как Хлои покидает самолет из Сан-Диего, ее плечи напряжены из-за гнева и обиды после того, как она прикрыла меня перед клиентами, а я так по-свински повел себя. На следующий день она уволилась, ушла от меня. Я заморгал, пытаясь стереть этот воспоминание из головы. «Она вернулась», - напомнил я себе. Мы разобрались во всем за последние 11 месяцев, и, несмотря на все мои неурядицы с рабочим расписанием, я никогда не был так счастлив. Она была той единственной, которую я всегда хотел.

Я вспомнил свой предыдущий разрыв, с Сильвией, почти 2 года назад. Наши отношения начались подобно тому, как кто-то поднимается на эскалаторе: ты делаешь шаг, чтобы зайти на него, а дальше без всяких усилий движешься. Мы начали с симпатии и легко перешли к физической близости. Эта ситуация была для меня идеальной, потому что она давала и поддержку, и секс. Она бы никогда не попросила о большем, чем я мог предложить. Когда мы расстались, она призналась, что знала о том, что я не дам ей большего, а секса и других проявлений близости ей хватало. До тех пор, пока это перестало иметь значение для нее.

После долгих объятий и одного поцелуя на прощание, я отпустил ее. После этого я сразу пошел в свой любимый ресторан, чтобы тихо и в одиночестве поужинать, а потом рано лег спать дома, и проспал всю ночь беспробудно. Никакой драмы. Никакого разбитого сердца. Это закончилось, и я закрыл дверь за этим периодом в своей жизни, полностью готовый двигаться дальше. 3 месяца спустя я вернулся в Чикаго.

Было нелепо сравнивать тот разрыв с реакцией, когда я потерял Хлои. Я практически превратился в грязного бомжа, не ел, не принимал душ, и мне хватало для жизни виски и жалости к самому себе. Я помню, как цеплялся за каждую малюсенькую деталь, которую мне рассказывала Сара о Хлои (как у нее шли дела, как она выглядела), и пытался на основе этого понять, скучала ли она по мне и была ли так же разбита.

День, когда Хлои вернулась в Райан Медиа, совпал с последним рабочим днем Сары. Хотя мы и помирились, Хлои настаивала на том, чтобы она спала в своей квартире, а я в своей, чтобы у нас было время для отдыха. После сумбурного утра я зашел в комнату отдыха, и увидел Хлои: она перекусывала миндалем и читала какие-то маркетинговые отчеты. Сара разогревала обед в микроволновке, отказавшись от наших предложений устроить ей большой пир в честь ее ухода. Я зашел, чтобы налить себе кофе, мы втроем молчали минут пятнадцать.

Я нарушил эту тишину.

«Сара», - сказал я, и мой голос показался слишком громким для такой тихой комнаты; она посмотрела на меня своими большими и чистыми глазами, - «Спасибо тебе за то, что ты пришла ко мне, когда Хлои ушла. Спасибо за то, что рассказывала мне о ней. Поэтому и в силу других причин, мне жаль видеть, что ты уходишь».

Она вздрогнула, поправила свою челку и слабо улыбнулась мне: «Я рада видеть вас опять вместе. Здесь было так тихо. И под «тихо» я подразумеваю «скучно». И под «скучно» я имею в виду то, что никто не кричал и не называл никого злобной мегерой». Она кашлянула и сделала забавно громкий глоток своего напитка.

Хлои простонала: «Могу тебя заверить, что больше такого не будет». Она закинула миндаль в рот: «Он может быть больше и не мой босс, но он все такой же крикун».

Смеясь, я краем глаза посмотрел на ее задницу, когда она встала и наклонилась за бутылкой воды, которая стояла на нижней полке холодильника.

«Все же», - сказал я, возвращаясь к Саре, - «Я ценю то, что ты держала меня в курсе. Иначе бы я просто сошел с ума».

Взгляд Сары смягчился и по тому, как она поерзала, я заметил, что ей было непривычно, что я выражаю перед ней свои эмоции: «Как я и сказала, я рада, что у вас все получилось. Такие вещи достойны того, чтобы за них боролись».

Та легкость, которую я чувствовал, когда Хлои вернулась ко мне, помогла мне не замечать шепотков, которые преследовали нас в коридорах Райан Медиа Групп. Сейчас у нас были отдельные офисы, и у нас была цель показать себя с лучшей стороны, как и у всех.

Мы выдержали друг без друга час.

«Я скучала по тебе», - сказала она, проскальзывая в мой офис и закрыв за собой дверь, - «Думаешь, они вернут мне мой старый офис?»

«Нет, как бы мне ни нравилась эта идея, сейчас это было бы очевидно неподходящим поступком».

«Да, я пошутила», - она закатила свои глаза и затем остановилась, оглядываясь. Я практически мог увидеть, как каждое воспоминание возвращалось к ней: как она раздвинула ноги передо мной на моем столе, как она позволяла мне заставлять кончать своими пальцами, чтобы отвлечься от своих переживаний. И я подумал, что мы сидим в офисе вместе и не говорим того, что могли сказать намного раньше.

«Я люблю тебя», - сказал я, - «Я так давно тебя люблю».

Она моргнула, приблизилась ко мне и наклонилась, чтобы поцеловать меня. А потом она вытолкнула меня в уборную, и умоляла заняться любовью с ней около стены. В полдень понедельника.

Как только я заехал на парковку и повернул к своему месту, я вспомнил слова Сары. Заглушив мотор, я уставился на бетонную стену напротив меня. Такие вещи достойны того, чтобы за них боролись. Сара следовала своему совету даже с самым ущербным бабником Чикаго. Она пришла проведать меня, когда знала, что я разбит и потерян без Хлои. В свою очередь, я позволил Саре продолжать отношения с мужчиной, который был неверен ей, потому что думал, что это не мое дело. Где бы я сейчас был, если бы Сара также поступила со мной?

Рассуждая о том, как это характеризует меня, я вышел из машины и вошел главную приемную. Ночной охранник поприветствовал меня и вернулся к своей газете, а я проследовал к лифтам. Здание было настолько пустым, что я мог слышать каждый шорох и треск, который издавал лифт. Колесики вертелись по кабелям, и лифт доставил меня на 18 этаж с глухим стуком на этаже.

Я знал, что здесь больше никого не было. Команда в спешке пытались найти последнюю версию документов, и в панике, наверное, искали их в своих документах на ноутбуках. Сомневаюсь, что кто-то додумался прийти сюда и проверить рабочий сервер.

В конце концов, мне пришлось уехать от Хлои ради работы, которая заняла 23 минуты. Все это гарантировало, что завтра я буду рвать и метать. Я ненавидел делать за кого-то его же работу. Контракт неправильно пометили и, точно как я и подозревал, скопировали в не ту папку на сервере. На самом деле, распечатанная копия лежала у меня на столе, что кто-то мог бы и заметить, и мне не пришлось бы ехать в офис. Я переслал файл одному из главных менеджеров по маркетингу и сделал несколько копий документа, подчеркнул информацию на первой странице и язвительности ради разложил по экземпляру на стол каждому сотруднику, связанному с проектом. После этого я покинул офис. Такая аккуратность с моей стороны была своего рода сарказмом. Но это то, что они заслужили, оторвав меня от Хлои.

Я знал, что эти маленькие неудобства заставили меня потрудиться, но все это было тем, что характеризует команду. Поэтому мне был необходим кто-то во главе игры в Нью-Йорке. Я вздохнул, сев в машину, завел двигатель, понимая, что найти этого кого-то было моей целью в течение следующего месяца.

В моем нынешнем настроении я был не в состоянии возвращаться к Хлои. Я буду невыносим и угрюм… и не совсем в лучшем значении этих слов.

Господи, я просто хотел быть с ней. Почему, твою мать, это так сложно? У меня было всего несколько часов с Хлои, и мне не хотелось их терять из-за стресса, связанного с работой, поиском квартиры и поиском кого-то, кто смог бы выполнять свои чертовы обязанности без постоянного контроля. Мы были недовольны тем, что толком не видели друг друга, что слишком много работали, так почему же мы просто… не могли разобраться с этим? Уехать? Я знаю, что для Хлои время было не совсем подходящим, но когда оно таким станет? Никто не даст нам этого просто так, и с каких это пор я стал тем, кто ждет, что что-то упадет с неба?

«К черту все это. Разберись с этим».

«Соберись, черт возьми, Бен», - мой голос прозвучал в моей машине, и после быстрого взгляда на часы, чтобы убедиться, что время не слишком позднее для звонка, я взял свой телефон, нашел номер и нажал на кнопку звонка. Я выехал с парковки и повернул на Мичиган авеню.

После 6 гудков, голос Макса раздался в моей машине: «О, Бэн!»

Я улыбнулся, увеличивая скорость, чтобы быстрее уехать от работы к самому родному месту на Земле: «Макс, как ты?»

«Хорошо, приятель. Чертовски хорошо. Что за слух, который я начал все чаще слышать, что ты собираешься переезжать в большой город?»

Я кивнул, отвечая: «Мы будем там чуть меньше чем через месяц. Будем на пересечении Пятой и Пятнадцатой».

«Близко ко мне. Идеально. Надо увидеться, когда ты приедешь…» - он умолк.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: