5 страница. Как будто у меня получилось бы остановить ее.

Как будто у меня получилось бы остановить ее.

Я не жаловался на то, что у меня был бы лишний час на то, чтобы поспать, но сейчас, когда ее рука показалась из-под одеяла, потянулась к моему животу, а потом и к моему члену, мне нужно было остановить ее. Мне нужно было успеть на самолет. Одному.

Она согласилась лететь во Францию, но вылетала на день позже, настояв всем своим упрямством на том, что ей нужна пятница для того, чтобы доделать все свои дела. Я бы мог подождать ее, но, так как билеты были куплены в последнюю минуту, сейчас не оказалось ни одного прямого рейса, да и вместе мест также было не найти. Сохранив мой билет, я решил прилететь раньше и подготовить все на вилле Макса.

«Не думаю, что у нас есть на это время» - пробубнил я, уткнувшись в ее волосы.

«Я на это не куплюсь», - ответила она, голос немного хриплый ото сна. «Этот парень», - продолжила она, схватив мой член своей рукой, - «считает, что у нас куча времени».

«Через 15 минут за мной заедет водитель, и, благодаря твоему аппетиту прошлой ночью, мне снова надо идти в душ».

«Бывали времена, когда тебе хватало 2 минут, чтобы кончить. И сейчас ты говоришь мне, что у тебя нет этого времени?»

«Секс по утрам никогда не длится 2 минуты», - напомнил я ей, - «Особенно когда ты сонная, взъерошенная и теплая». Я скатился с кровати и пошел в ванную: она схватила мою подушку, уткнулась в нее и зарычала.

Когда я вышел, свежий и одетый, она сидела на кровати, все еще обнимала мою подушку и делала вид, что не расстроилась о том, что нам придется лететь во Францию раздельно.

«Не дуйся», - прошептал я и наклонился, чтобы поцеловать в уголок ее губ, - «Ты просто подтвердила то, что я всегда подозревал: без меня тебе потребуется помощь».

Я ожидал, что она закатит глаза или легонько меня ущипнет, но она потянулась к моему галстуку и начала поправлять его, хотя это было совсем не нужно: «Без тебя мне не требуется помощь. Но мне не нравится быть вдали от тебя. Такое ощущение, что я нахожусь вне дома, когда тебя нет».

Приехали, твою мать.

Я бросил свою сумку с вещами на кровать, взял ее лицо в свои руки: она посмотрела мне в глаза и увидела, насколько ее слова подействовали на меня. Она улыбнулась и высунула язык, чтобы смочить губы.

Поцеловав ее последний раз, я прошептал: «До встречи во Франции».

Я потратил целый день на дорогу и приехал в субботу. Рейс Хлои был назначен на 12 часов позже моего. Так как для нее не было прямых рейсов, ей нужно было сесть на ночной рейс до Нью-Йорка, а на следующий день лететь в Париж, так что до Марселя она доберется только к понедельнику. У меня было время, чтобы приготовиться к ее приезду, но, зная Макса, я приеду к убранному дому полного еды и напитков, поэтому мне нечего будет там делать.

Халявщик Беннетт…и все в таком духе.

Я расположился в кабине 1 класса, отказался от шампанского и вытащил телефон, чтобы написать Хлои.

«В самолете. До встречи у бассейна».

Телефон завибрировал через несколько секунд. «Я передумала насчет отпуска. В Dillons на выходных распродажа обуви".

Я засмеялся, проигнорировал это сообщение и сунул телефон обратно во внутренний карман своего пиджака. Люди заполняли самолет, и я, закрыв глаза, начал вспоминать наши прошлые путешествия. Мы путешествовали вместе всего несколько раз, но за эти несколько раз все шло не по плану. Может я навлек на себя какое-нибудь проклятие вуду, о котором я не знал? Казалось, что нам было уготовано судьбой неудачно путешествовать или путешествовать по отдельности, придумывать оправдания, чтобы не ехать… или вообще все отменять. У меня закрутило живот, когда я вспомнил нашу последнюю попытку на прошлый День Благодарения. Совершенно случайно мы заказали билеты в St. Bart’s и забронировали дом на воде. Все должно было быть идеально, но все привело к тому, что Хлои впервые перестала со мной разговаривать с тех пор, как мы помирились.

«Твою мать, нахрен. Сосунок и чертов сукин сын!»

Я оторвался от своего стола и поднял свой взгляд на нее, мои брови подпрыгнули до моих волос от того, как сильно Хлои хлопнула дверью и подлетела к моему столу.

«Что рабы снова вырвались из подземной тюрьмы, мисс Миллз?»

«Почти. Papadakis передвинули дату проекта»

Я так резко встал с места, что мой стул пошатнулся и уперся в стену спинкой: «Что?!»

«Вместо марта у нас теперь январь. Первый пресс-релиз должен выйти 7 января».

«Это же ужасное время, чтобы начать кампанию такого проекта! Все либо еще не протрезвели, либо убирают беспорядок после праздников. Никто в это время не покупает красивые дома!»

«Я то же самое сказала Большому Джорджу»

«А ты ему сказала, чтобы он продолжал считать своих Бенджаминов (прим. купюры номиналом 100$), а маркетинг оставил нам?»

Она засмеялась, скрестив руки у себя на груди: «Вообще-то я могла так сказать. Только добавила несколько слов, чтобы звучать, как настоящий гангстер».

Я сел обратно на стул и начал тереть свое лицо ладонями. Наш вылет был запланирован на утро в День Благодарения, а сейчас у нас не было возможности уехать от работы: «Ты согласилась на его условия?»

На другой стороне стола я чувствовал, как она успокаивалась: «А что я еще могла сделать?»

«Сказать ему, что не будем готовы к этому времени!»

«Но это же неправда. Мы можем подготовиться».

Я опустил свои руки и уставился на нее: «Да, если мы будем работать по 15 часов в день на каникулах, и все для того, чтобы угодить их сраным прихотям насчет сроков!»

Она вскинула свои руки, глаза горели: «Он платит нам миллион долларов за обычный маркетинг, и у нас открываются перспективы на другую медиа-кампанию на 10 миллионов. Думаешь 15 часов в день - неразумная трата времени, чтобы удержать нашего самого большого клиента?»

«Конечно, нет! Он же не твой единственный клиент! Правило бизнеса номер 1: не дай большой собаке узнать, насколько малы другие»

«Пошло все нафиг, Беннетт. Я не буду говорить ему, что мы не справимся».

«Иногда хорошо иметь разногласия с клиентом. Ты зеленеешь, Миллз. Если ты не была уверена, то нужно было перенаправить звонок ко мне».

Сразу же мне захотелось запихнуть свои слова обратно себе в рот. Ее глаза расширились, она открыла рот, и, мать твою, сжала свои руки в кулаки. Своими руками я прикрыл свои яйца.

«Ты, блять, пошутил сейчас? Может, ты еще и мой стейк за ужином сожрешь, самодовольный мудила?»

Я не смог сдержать себя: «Только если бы я смог скормить его тебе и помочь тебе разжевать».

Выражение ее лицо смягчилось, и можно было увидеть, что она собиралась с силами, чтобы надрать мне задницу. «Отменяй St. Bart’s», - без эмоций сказала она.

«Это понятно. Почему ты думаешь, что это меня разозлит?»

Даже если мы бы поехали, тебе бы пришлось спать одному со своей рукой и банкой смазки»

«Я бы с этим справился. Эти 2 руки могут предложить хоть какое-то разнообразие».

Она заморгала и стиснула зубы: «Ты что пытаешься разозлить меня еще больше?»

«Конечно, почему бы и нет»

Ее взгляд потемнел, и она прищурила глаза. Ее голос задрожал, когда она лишь выдавила: «Зачем?»

«Так ты будешь сильнее чувствовать боль. Потому что ты должна была сказать Джорджу, что такие вещи обсуждаются со всей командой, и что ответ бы он получил после праздников».

«Откуда ты знаешь, что я не сказала ему это?»

«Потому что ты зашла сюда и просто поставила меня перед фактом. Как будто решение уже принято».

Она уставилась на меня, в ее глазах читались тысячи вариантов ответа мне. Я ждал, чтобы услышать, сколько проклятий прозвучит в мою сторону, но она удивила меня, просто развернувшись и выйдя из моего офиса.

Хлои не ночевала тогда со мной. Это была вторая ночь, когда мы ночевали по раздельности после ее презентации. Я даже не пытался заснуть. Вместо этого я смотрел «Безумцев» по Нетфликсу и думал, кто же будет извиняться первым.

Проблема была в том, что я был прав, и точно знал это.

День Благодарения начался со снегопада и сильного ветра, который сносил меня и припечатывал к зданиям, пока я шел с парковки до офиса.

В моей голове не возникало мысли о том, что Хлои после ссоры может бросить меня снова. Мы были уже столько времени вместе, и неважно началось это только вчера или начнется через 10 лет в будущем. Не было ничего, чем бы меня она могла испугать.

Она всегда противостояла мне до тех пор, пока я, образно выражаясь, ни вставал перед ней на колени. Или же она вставала на свои, но совершенно для других целей.

В День Благодарения вышли всего несколько работников в Райан Медиа: те, кто занимались проектом Papadakis. И каждый из них уставился на Хлои, пока она шла по коридору, чтобы налить себе кофе. Зная ее, я мог сказать, что она работала допоздна и заснула под своим столом.

Я стоял в дверном проеме комнаты для переговоров, но она даже не взглянула на меня. Но я мог услышать ее мысли к каждому недовольному члену команды: «Можешь мне отсосать. И ты можешь отсосать. А ты? Надулся еще, жалкий бездельник? Вот ты возьмешь по самое горло».

Она прошла в свой офис, уселась, но оставила дверь открытой.

Этим она говорила: «Заходи и заполучи меня. Давай войди и имей дело со мной».

Но несмотря на то, что каждый хотел устроить ей взбучку за то, все отменили свои планы на выходные, никто этого так и не сделал. Каждый из нас знал, что главное правило бизнеса – «работа бьет любой козырь». Последний, кто уходит с работы – настоящий герой. У того, кто приходит на нее первым, все карты в руках. За то, что работаешь в праздники, ты попадешь в рай.

И хотя все управляющие говорили Papadakis, что то, чего они просят, просто невозможно, как всегда я обожал Хлои за ее настрой. Это было не просто преодоление очередной проблемы. Это был начало ее карьеры. Это было ее детище. Хлои была, как я, но только несколько назад.

Вечером после того, как все ушли, я постучал в ее открытую дверь просто для того, чтобы напомнить ей о своем существовании.

«Господин Райан», - сказала она, сняв свои очки и посмотрев на меня. Позади нее мерцала панорама города, пестрые огни заполнили стену из окон: «Пришел, чтобы показать мне, как отрастить член, чтобы я могла закончить работать над проектом?»

«Хлои, я уверен, что если бы ты этого захотела, то смогла бы сделать это лишь усилием воли».

Оттолкнувшись от стола, она скрестила ноги, и позволила легкой улыбке появиться на ее губах: «Я бы отрастила один, чтобы попросить тебя отсосать его».

Я не смог сдержаться и сложился буквально пополам от смеха и плюхнулся на стул напротив нее: «Я знал, что ты это скажешь».

Она сдвинула свои брови: «Ну, прежде чем ты скажешь что-то еще, да, я знаю, что это отстой. И… я думаю, ты был прав. Мы бы могли быть сейчас на пляже в St. Bart’s».

Я начал было говорить, но она подняла руку и остановила меня.

«Но суть в том, Беннетт, что неважно насколько я хотела сказать Papadakis «нет»: я не могла этого сделать. Я хотела все сделать, потому что у нас есть такая возможность, и так было правильно. Мы все равно были уже на финишной прямой и долго работали над этим проектом. Так что было нечестно сказать, что мы не сможем этого сделать».

«Согласен», - ответил я, - «но, позволив ему передвинуть сроки на начало квартала, ты создала прецедент для других».

«Я знаю», - сказала она, массируя костяшки на пальцах.

«Но вообще-то я пришел сюда не для того, чтобы сказать, что ты была неправа. Я пришел, чтобы сказать, что понимаю, почему ты сделала это. Я не могу винить тебя за это».

Она оставила свои руки в покое, осторожно посмотрев на меня. «На этом этапе твоей карьеры, меня не удивило твое согласие Papadakis».

Она открыла рот, и я мог увидеть, как на ее язык начал готовиться, чтобы выплеснуть несколько проклятий на меня.

«Полегче, петарда», - сказал я, нагнувшись и сложив руки вместе перед собой, - «Я не говорю, что ты наивная, и я не напоминаю тебе про твои дни, хотя это и правда, и ты ненавидишь слышать про это. Я говорю, что ты развиваешься. Ты хочешь показать миру, что ты Атлас, и что небесная сфера Титана нихрена не весит. Просто все это влияет на всю команду, да еще и на праздниках. Я понимаю, зачем ты это сделала, и понимаю, почему внутри тебя все противостоит друг другу. Мне жаль, что для тебя это тяжело, потому что я знаю, каково это», - я понизил свой голос и пододвинулся поближе, - «Это полный отстой».

Казалось, что в комнате потемнело, солнце утонуло за горизонтом в тот момент, как я закончил свое предложение. Хлои смотрела на меня, выражение лица смягчилось, но трудно было прочитать, что было у нее внутри.

Ну, трудно для всех остальных, для тех, кто не видел это лицо тысячу раз. Она хотела ударить меня, поцеловать меня, поцарапать меня, а потом оттрахать меня.

«Не усмехайся», - сказал она, прищурив глаза, - «Я знаю, что ты делаешь».

«И что же я делаю?»

«Пытаешься подбодрить меня. Пытаешься быть и засранцем, и моим парнем. Похер, Беннетт».

«Ты будешь трахаться со мной в офисе!», - воскликнул я одновременно с удивлением и радостью, - «Как все просто, Господи!»

Она резко встала, обошла стол и сразу потянулась к моему галстуку: «Похер», - она развязала его, обмотала его вокруг головы, чем закрыла мне глаза. «Хватит изучать меня», - прошипела она мне в ухо, - «Хватит видеть меня насквозь».

«Никогда не получалось», - я закрыл глаза, поверх которых была шелковая ткань галстука, и позволил своим ощущениям захлестнуть меня, вдыхая тонкий цитрусовый запах ее парфюма, пытаясь дотронуться до нежной кожи ее плеч. Я проследовал своими руками вниз по ее телу, развернул ее и прижал спиной к своей груди: «Так лучше?»

Она тихо фыркнула: я помешал ее планам. «Беннетт», - прошептала она, прижимаясь ко мне, - «Ты сводишь меня с ума».

Я положил свои руки к ней на бедра и прижал к себе, чтобы она почувствовала мой твердый член своей задницей: «Хоть что-то остается неизменным».

Я уставился на стюардессу, которая наклонилась и пыталась сказать мне что-то.

«Извините?»

«Желаете напиток к еде?»

«А, да», - ответил я, оттаскивая свои мысли от судорожного и тесно прижатого ко мне тела Хлои в то время, как я трахал ее на столе, - «Немного Грей Гуз (прим. водка) и льда, пожалуйста».

«А что на обед? У нас есть филе-миньон или тарелка с сыром и оливками».

Я заказал последнее и выглянул в окно. Я мог быть сейчас где угодно, особенно на высоте 3000 миль над землей. Но у меня было четкое ощущение, что я плыву назад во времени.

Я не был во Франции с тех пор, как вернулся в Штаты, когда встретил Хлои лично. Было ощущение, что все произошло сто лет назад, и я отметил, что тот старый Беннетт ни на грамм не похож на нынешнего.

День Благодарения стал для меня неким откровением, потому что перед тем, как я встретил Хлои, я бы ответил на требование Джорджа положительно без колебаний. Хлои был настолько похожа на меня во всем, что меня это начинало пугать.

Я улыбнулся, вспомнив совет моей матери:

«Найди равную себе во всех отношениях. Не влюбляйся в ту, которая прежде всего будет ставить свои интересы. Влюбись в ту сильную личность, которая будет жить так же бесстрашно, как делаешь это ты. Найди ту единственную, которая заставит тебя хотеть быть лучше, чем ты есть».

Хорошо, я нашел ее. Сейчас все, что мне оставалось сделать – это дождаться, пока она доберется сюда для того, чтобы она поняла это.

Вся дорога к нашей вилле была покрыта маленькими и бархатными камешками. Они были коричневыми и разных размеров. Было ощущение, что они подобраны специально под обстановку. Было совершенно ясно, что эта земля была предназначена для наслаждений, а не для того, что ее восхваляли, как музейный экспонат. Клумбы и горшки, полные ярких цветов, были по обе стороны дороги. Везде были деревья, а чуть поодаль была небольшая зона для отдыха, отделенная от двора стеной цветущего винограда.

Честно, я никогда не видел такого красивого загородного дома. Сам дом был светло-красного цвета, похожего на светлую глину, что придавало ему необычайно прекрасный вид. Окна, соединявшие первый и второй этажи, обрамляли белые рамы, а напротив двери расположились цветочные клумбы. В воздухе витал запах океана и пионов.

Пространство около двери было обвито бугенвиллией: она же обрамляла узкие двойные французские двери. Ступенька перед дверью была в трещинах, но без мусора и покрыта простым выгоревшим светло-зеленым ковриком.

Я повернулся, чтобы посмотреть на двор за моей спиной. В дальнем его углу под фИговыми деревьями стоял столик, покрытый ярко-оранжевой скатертью: на нем стоял ряд высоких голубых бутылок разных форм и размеров. Чистые белые тарелки ждали подачи еды на ужин. Все пространство было покрыто зеленым газоном, и прерывали его только цветочные клумбы с лиловыми, желтыми и розовыми цветами.

Я достал ключ из своего кармана и вошел в дом. Снаружи было видно, что дом большой, но внутри он выглядел еще больше, как будто я смотрел на оптическую иллюзию.

«Господи, Макс, это уже чересчур». Я знал, что у него большой дом в Провансе, но мне и в голову не приходило, что здесь столько, мать твою, комнат. Стоя у входной двери, я уже мог разглядеть десяток дверей в коридоре, и можно было не сомневаться, что наверху их было еще больше.

Стоя у входа, я обратил внимание на огромную вазу, которая походила на старшую сестру вазы у моей матери дома в столовой: ваза небесно-голубого цвета была точно такой же, с такими же желтыми линиями по бокам. Я вспомнил подарок, который Макс подарил моей матери, когда в первый раз приехал к нам погостить. Тогда я не осознавал, насколько личным был его подарок, но сейчас, осматривая его дом для отдыха, я видел те же самые предметы искусства везде: на тарелках, выстроившихся в пирамиду на каминной полке, на чайнике ручной работы и на сервизе на полке в маленькой гостиной.

Я улыбнулся и дотронулся до вазы. Хлои точно сойдет с ума, когда увидит ее: у мамы дома та ваза – ее самая любимая вещь. Возникло чувство, что сама судьба велит нам быть здесь.

После ужина на ее день рождения в январе Хлои стеснялась подойти к впечатляющей коллекции предметов искусства моей матери в буфете. Вместо того, чтобы разглядеть вазы от Тиффани или запутанные узоры на деревянных мисках, она подошла к крошечной голубой вазе в углу.

«Кажется, что я никогда не видела такого цвета», - пораженно сказала она, - «Мне даже кажется, что этот цвет существовал только в моем воображении».

Мама подошла к ней и достала вазу с полки. Хлои взяла ее в руки. В мягком свете лампы цвет практически переливался и менялся. Никогда раньше не замечал, насколько красивой была эта ваза.

«Одна из моих любимых», - призналась мама, улыбаясь, - «Нигде не видела такого цвета больше».

Но это не было правдой до конца, и понял я это, когда отошел от вазы и подошел к камину. Океан был такого же цвета, когда высоко над ним было солнце, а небо было кристально чистым. Только в этот момент цвет океана был таким же глубоким, как сердце самого яркого сапфира. Художник, который жил здесь, знал это.

На полке стояли 3 марабута ручной работы – маленькие национальные фигурки, которые обычно создавали художники Прованса. В этом доме все было сделано одним и тем же художником: эти фигурки, мамина ваза и другие предметы искусства. Он или она, должно быть, жил/жила здесь, и, жив/жива он/она был/была или нет, у Хлои будет шанс найти что-то еще от него/нее, пока мы будем здесь. Это совпадение и его безупречность были почти нереальными.

Прозрачное блюдо цвета лазури на каминной полке поймало лучи полуденного солнца, и теперь стена за ним была покрыта мягким голубым свечением. В сочетании со звуком ветра снаружи и мелькающих солнечных лучей создавалось впечатление, что смотришь на ветер, играющий над океаном. Гостиная была просто обставлена и заполнена кипельно-белой мебелью. Эта обстановка расслабила меня. Мир Райан Медиа и Papadakis, работы, стресса и постоянного жужжания моего телефона был сейчас за тысячи миль.

К несчастью, там сейчас была и Хлои.

Как будто услышав мои мысли, находясь в самолете над Атлантикой, мой телефон завибрировал, и в тихой комнате раздался звук рингтона, поставленный на сообщения именно от нее.

Вытащив свой телефон из кармана, я прочитал сообщение: «Забастовка механиков. Все рейсы отменили. Застряла в Нью-Йорке».

Седьмая глава

«Что значит «нет рейсов»?» - сказала я, вылупившись на женщину за стойкой. Она была примерно моего возраста, щеки в веснушках, а светло-русые волосы завязаны в тугой конский хвост. У нее был такой вид, как будто еще 2 секунды, и она удушит меня и всех остальных в международном терминале ЛаГардиан.

«К сожалению, нам только что сообщили о забастовке механиков», - сухо сказала она, - «Все рейсы Прованс Аэролайнс были отменены. Мы сожалеем обо всех причиненных неудобствах».

Ну, прозвучало это не с сожалением. Я продолжала смотреть на нее, часто моргая и пытаясь осознать, что она сказала.

«Что, извините?»

Она выдавила из себя уже отрепетированную улыбку: «Все рейсы были отменены из-за забастовки», - она посмотрела мне через плечо в зал ожидания и на экраны прибытия, чтобы убедиться, что напротив каждого рейса написано «отменен».

«Хотите сказать, что я здесь застряла? Почему никто не сказал мне этого в Чикаго?»

«Мы рады предложить Вам помощь в размещении на ночь…»

«Нет, нет, нет. Это невозможно. Пожалуйста, проверьте еще раз».

«Мэм, как я уже сказала: улетающих или прилетающих рейсов Прованс Аэрлайнс нет. Можете обратиться за помощью к другим авиалиниям. Больше я ничем помочь не могу».

У меня вырвался стон, и мой лоб упал на стойку. Беннетт ждал меня: возможно, он сейчас сидел на солнышке с ноутбуком на коленях и работал, как и любой другой неудачник, помешанный на работе. Собственно, им он и был. Господи, меня это еще больше завело.

«Это все не по-настоящему», - сказала я, выпрямляясь и принимая самый жалобный вид, который я могла из себя выдавить, - «Самый сладкий болван в мире ждет меня во Франции, и я не могу все испортить!»

«Кх-хорошо», - ответила она, прокашлявшись, и начала разбирать свои бумаги.

Меня прокляли. «Сколько все это продлится?» - спросила я.

«Не могу сказать. Понятно, что проблему пытаются решить так быстро, насколько это возможно, но это может быть день, а может быть и больше».

Окей, очень помогло.

Пару раз драматично вздохнув и выругавшись, я оттащила себя от стойки, чтобы найти тихий уголок для звонка своей помощнице. А, и чтобы написать Беннетту. Хорошо все это не закончится.

Телефон зазвонил через секунду.

Я протиснулась сквозь толпу, сквозь кучу растерянных пассажиров, мысленно пытающихся улететь любым способом, и остановилась в укромном уголке рядом с туалетами.

«Привет»

«Блять, что значит «застряла в Нью-Йорке»?» - закричал он.

Я прищурилась и убрала телефон от уха, чтобы набрать воздуха и успокоиться.

«То и значит. Я в аэропорту, рейсов нет ни туда, ни обратно. Несколько человек пробуют найти рейс у Дельта и у других авиалиний, но остальные, я уверена, уже все перепробовали».

«Это ни в какие ворота не лезет!» - прорычал он, - «Они знают, кто ты такая? Дай мне с кем-нибудь поговорить»

Я засмеялась: «Никто здесь не знает, и никому здесь нет дела, кто я такая. Или кто ты».

Он замолчал, и я проверила, не сорвался ли звонок. Нет, не сорвался. По другую сторону было слышно, как поют птицы и шуршит ветер. Когда он наконец заговорил, то заговорил тихим и низким голосом, к которому я так привыкла. От которого вся моя кожа покрывалась мурашками. Которым он говорил, когда разговор заходил про бизнес.

«Скажи им, чтобы твоя задница оказалась на борту самолета» - сказал он, проговаривая каждое слово.

«Все места уже перезабранированы на каждом рейсе. Какого черта ты хочешь, чтобы я сделала? Добралась до тебя на лодке? Воспользовалась порталом? Остынь, я прилечу так скоро, насколько смогу»

Он простонал, и я чувствовала его осознание того, что он ничего не мог с этим поделать: «Но когда?»

«Я не знаю, малыш. Может, завтра? Или послезавтра? Скоро, я обещаю»

Со смиренным вздохом он спросил: «Так что сейчас?» Около меня открывалась и закрывалась дверь, а на заднем плане играла негромкая музыка.

«Сейчас мы ждем», - вздохнула я, - «Я найду какое-нибудь место и поработаю. Может быть, посмотрю те квартиры, пока я здесь. А потом вылечу первым же рейсом, обещаю. Даже если мне придется выпихнуть несколько бизнесменов с самолета своими каблуками, я прилечу»

«Клянешься своей задницей?» - ответил он.

Я покачала головой, чтобы выкинуть этот командный голос из своей головы: «Расскажи мне про дом. Он такой же роскошный, как ты и представлял?»

«Даже лучше. В смысле, с тобой было бы намного лучше, но, черт. Макс действительно превзошел себя».

«Ну, отдохни пока. Посиди на солнышке, искупайся, почитай какую-нибудь дрянь. Погуляй босым»

«Погулять босым? Необычная просьба, даже для тебя»

«Пошути мне еще»

«Хорошо, мэм»

Я улыбнулась: «Черт, кажется, что мне нравится это. Очень сексуально, когда ты раздаешь команды, Райан»

Он тихо засмеялся в трубку телефона: «Ооо. Хлои?»

«Чего?»

«Надеюсь, что трусики ты с собой не взяла: они тебе не понадобятся».

Остаток дня я провела в аэропорту, молясь о чуде или хотя бы о самолете во Францию. Ничего из этого не случилось.

Мой багаж искали несколько часов, так что к тому времени, когда я зашла в отель, я была без задних ног. Из-за разницы во времени было уже поздно (или еще рано) звонить Беннетту, так что я послала короткое смс, пока приняла душ и заказала бутылку вина с чем-то шоколадным из меню в комнате.

Как только я забралась в ванну (вино и шоколадный чизкейк неустойчиво поставила на край), мой телефон зазвонил. Судорожно пошарив по плиточному полу, я нашла телефон, и улыбка появилась на моем лице, потому что на экране было лицо Беннетта.

«Я думала, ты уже спишь», - сказала я.

«Кровать слишком большая»

Я улыбнулась, услышав его сонный голос. Это был Беннетт, который начинал ворочаться в кровати посреди ночи и бубнить, уткнувшись своим лицом в мое тело, его руки теплые и тяжелые, Таким он был самым лучшим для меня. С самого начала.

«Что делаешь?» - спросил он, возвращая мое внимание к телефонному разговору.

«Принимаю ванну с пеной», - сказала я и заулыбалась, потому что по другую сторону телефона он застонал.

«Нечестно»

«А ты что?»

«Да, просматриваю бумаги»

«Нашел мою записку?»

«Записку?»

«Я тебе кое-что оставила»

«Правда?»

«У-гууу. Посмотри в сумке от ноутбука»

Он поднялся, и я услышала скрип кожи кресла, звук шлепающих стоп по плиточному полу, а потом его смех. «Хлои», - сказал он, смеясь еще громче, - «Похоже на записку, в которой требуют выкуп».

«Очень смешно»

««3 наблюдения за сегодня: 1) я не сделала ничего, что должна была сделать, 2) салат, который ты мне приготовил на обед, был просто изумителен, и (что самое важное) 3) я люблю тебя»», - прочел он и замолчал, читая записку до конца про себя. Закончив, он забурчал: «Я… блять. С ума схожу от того, что ты не здесь».

Я закрыла глаза: «У Вселенной заговор против нас».

«Знаешь, часть меня хочет сказать, что ничего этого бы ни случилось, если бы я не была такой упрямой и поехала бы с тобой изначально», - начала я возмущаться. «Но?» - сказал он, продолжая за меня, - «твоя настойчивость – одно из качеств, за которое я особенно люблю тебя. Ты никогда не угомонишься. Ты никогда не ждешь, что кто-то сделает работу, которую ты можешь сделать сама. И, если бы ты изменила это в себе, то не была бы женщиной, в которую я влюбился. И еще немного пугает, насколько мы похожи».

Я приподнялась в остывшей воде, подтягивая колени к своей груди: «Спасибо, Беннетт. Это много значит для меня».

«Ну, я серьезно. И ты можешь выразить свою благодарность, когда притащишь свою горячую маленькую задницу во Францию. Ладно?»

Я закатила глаза: «Ладно».

На следующий день я не попала во Францию. И на следующий день следующего дня. А на третий день я пыталась вспомнить, почему захват лодки показался мне плохой идеей.

Вполне возможно, что в эти дни я звонила Беннетту больше, чем за все время наших отношений, но этого было недостаточно, и звонки не заполняли мою огромную дыру, которая прочно обосновалась у меня в области груди.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: