Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Самый прекрасный лгун 4 страница




Сатиры играли в местном кабацком ансамбле, имели простые человеческие имена, модные длинные прически, перстни и серьги в ушах. Стоило им взяться за инструменты, как на слушателей нападало желание веселиться и прожигать жизнь. В обнимку с сатирами я добрался до тайников сознания, где хранилась любовь ко всему сущему, суть настоящей свободы. Каждый имеет право сойти с ума, как ему заблагорассудиться. Мы вскрыли тайники и возлюбили мир. Как ни обманчиво звучит, но ведерко вина помогло нам. Оно не имело дна. И вскоре нам было нечего скрывать, мы стали частью природы.

- Кто сказал, что дни трубадура сочтены только потому, что он подставляет свои паруса под безрассудный пьяный ветер? – спросил я у тени, всюду таскавшейся со мной и не ответившей ни на один мой вопрос.

Так это или не так, но мне хотелось оставаться тем, кем я был. Восторженным психом, не знающим покоя. Так мне легче давалась жизнь.

- Как ты думаешь, - спросил один из сатиров, - не выпить ли нам еще?

- А что ведро опустело? - очнулся я.

Мы валялись на лужайке в парке, а с нами еще две молодые женщины. Сатир подмигнул мне, схватил ведерко и исчез. Пока я судорожно курил сигарету, вспоминая, что же было - как мы здесь, он вернулся с полным до краев ведерком вина.

Женщины захлопали в ладоши, одна из них обернулась ко мне и, хитро прищурившись, проговорила:

- Мы слышали, ты трубадур. Что-нибудь скажешь по этому поводу.

- Вина чрезмерно не бывает, пока хоть кто-то наливает, - сказал я и нырнул в ведро.

- Ты, наверное, много сочиняешь о любви? - спросила вторая женщина, когда я вынырнул.

- Да, - охотно поддержал я беседу. - Кто-то всё время говорит со мной о любви, то Бог, то дьявол. А иногда им совсем нет дела до меня, и тогда я разговариваю сам с собой. Знаете, может со стороны это выглядит и глупо, но так ко мне приходит опыт. Я даже начинаю угадывать, когда у меня гостит кто-то из тех двоих, а когда я сам, оставшись один, становлюсь для себя ими. Вы ведь понимаете, что зеркало никогда не ищет нас, мы сами заглядываете туда, чтобы увидеть нечто похожее на правду.

Женщина с улыбкой покачала головой, давая понять, что не поняла и половины моего бреда.

- Ну, что же, - сказала она, - раз тебя одолевают такие мысли, значит, ты что-то знаешь о жизни. Или, по крайней мере, пытаешься узнать.

- Да нет, ни хрена я не знаю, - перебил я. - Просто я псих, и чаще других гляжу на мир боковым зрением.

Эти слова не понравились женщине, и она поморщилась.

- Но тебя я вижу хорошо, ты прекрасна, - добавил я.

Женщина улыбнулась. Хотя прекрасной она могла показаться только после доброго глотка вина, что я и сделал.

- Ну, что поедем к тебе, а то можем и ко мне, - предложил я, совершенно пьянея.

Сатиры дружно засмеялись, наблюдая, как я полез к женщине целоваться и упал.

- Успокойся, - сказал один из них. - Это женщина моя.

- Какая мне разница, чья она, - бормотал я, пытаясь подняться, - я просто хочу развлечься, и она я вижу тоже не прочь, что ты лезешь не свое дело.

- Выпей-ка лучше еще вина, дружище, - сказал сатир.

Он поднес ко мне ведро и окунул туда мою голову.

- Теперь у него будут другие заботы, - услышал я откуда то издалека.

Не знаю, что они имели в виду, но моей единственной проблемой стало то, что я никак не мог вынырнуть. Как я не старался, меня продолжал окружать винный кошмар, вдалеке которого играло нечто похожее на "soul desert" группы "can". "Что же происходит?" - напрягая сознание, спрашивал я. Но в том то и дело, что ничего не происходило. Голова плыла кругом, меня мутило.

Вынырнул я на другом конце города, я стоял на краю тротуара, почти у самой дороги, где проносились машины. В руках у меня было пол ведра вина. Прохожие обходили меня стороной, как чумного. Заглянув в ведерко, я увидел отражение, оно выглядело весьма подозрительно и маниакально, такие рожи встречаются только на свалках, выискивая в кучах мусора какую-нибудь дрянь.

Меня лихорадило, я плохо соображал, куда и зачем иду. Тело все время отказывалось повиноваться разуму, оно явно хотело избавиться от меня. Попив вина, я понял, что вновь погружаюсь. Погружение было из тех, когда идешь на дно, словно корабль, получивший кормовую пробоину. Тонешь, не зная, как спастись. Впрочем, о спасении я и ни думал, потому что вообще ни о чем думать не мог.

Что заставляло меня так пить? Хм. Ну допустим я пил поменьше, чем старина Хэнк, меньше всякой извергающейся мочи и блевотины, но все равно иногда я дышал ему в самый затылок. Думаете я хотел стать таким же крепким поэтом, как он? Нет. Может, мечтал о том деньке, когда объявлю, что обошел Хэнка по количеству выпитых бутылок? Тоже нет. Просто моя жизнь кружилась в спирали праздничных рюмок, и я доверял только им. Пить нужно с душой. Что хорошего в отутюженной рубашке, если она одета на мертвеца. Ничего. Она так же мертва и холодна. Что таит вино, вливающееся в мертвое горло. Ничего. Дешевая смазка, одна механика и никакой души. Но дело совсем не в том, с каким настроением ты открываешь бутылку. Многие наши исчезновения происходят между дном последнего стакана и самым темным поворотом самого заброшенного уголка души. Там, где ничего нет, там, где можно все.

- Давай обоссым его, - услышал я откуда-то сверху, - этого урода.

Я лежал в кустах на краю какого-то пустыря, надо мной стояли два подростка. Один из них наклонился и попытался одеть мне на голову пустое ведро. Я схватил его за горло и зарычал. Подросток вырвался и отскочил, второй бросил в меня обломок кирпича. Тогда я проорал им всё, что о них думаю. Это было неприятное зрелище. Они покидались еще немного и ушли.

С трудом я поднялся, сделал несколько десятков шагов и, споткнувшись, выкатился на какую-то дорогу. Мне было все равно, в какую сторону идти, но громкие возгласы за спиной заставили меня спрятаться на обочине. На дорогу выбежали четверо возбужденных подростков с палками в руках, они посовещались и разбежались в разных направлениях.

Немного полежав, я пополз прочь от дороги.

Ночные призраки чудом доволокли меня до знакомой двери в городской трущобе недалеко от ипподрома. За дверью было необычайно шумно, кто-то громко пел и танцевал, я толкнул дверь и вкатился в дом. Здесь веселились не первый день, всюду горы бутылок и пьяных тел. квартира провоняла перегаром и табаком, иногда долетавший в окно запах свежего навоза и то был приятней. Никто не удивился моему появлению и потрепанному виду, я мало чем отличался от окружающих.

Не успев начать рассказывать свою историю, я выпил лишнего и перестал владеть языком. Но еще долго я пытался что-то кричать и танцевать, стараясь разглядеть лица и услышать музыку. Потом мир закрутился каруселью звуков и картин, и неожиданно оборвался.

Когда стало вдруг тихо, я увидел чудовище: с красными горящими глазами оно выбралось из темноты и набросилось на мою плоть, пытаясь сожрать самое вкусное - печень и сердце. Как я не брыкался, оно не отставало, и только ужас, возросший до крайних пределов, прервал жуткое видение.

Это был кошмарный сон, я открыл глаза, вздохнул и больше не смог закрыть веки, они слезились. Кто-то склонился надо мной.

- Кто ты? - испуганно спросил я.

- Это я, Лесник, - задумчиво представилась тень.

- Фуф, Лесник, - облегченно вздохнул я, погладив сердце. - Привет. Ты что здесь делаешь?

- Вообще то я у себя дома.

- Повезло. А я как здесь оказался?

- Хм, - многозначительно хмыкнул Лесник.

Под таким "хм" могло подразумеваться что угодно.

- У меня было ведро вина... - начал я.

- Тут оно.

- Где?!

На столе у изголовья, словно дорогая ваза, ждущая охапки цветов, стояло моё ведро. Ну, не совсем моё, оно было другой формы и другого цвета, но зато полное.

- Полное вина? - тревожно спросил я.

- До краёв, - радостно подтвердил Лесник.

- Ты понял, оно не хочет заканчиваться.

- Конечно, не хочет, раз ты его постоянно подливаешь.

- Как это?

- Не помнишь?

- Нет.

- Ты покупал вино в бутылках и сливал их в ведро. Вот как.

- Ерунда какая-то...

- Точно, если не считать того, что на последние ведро вина тебе дал мужик, которому ты рассказывал, сколько выпивки в тебя уже влезло. Ты клялся, что ты моряк, что твой корабль ушел на дно в море вина, и ты никак не можешь всплыть. Он тебя даже не дослушал, сунул деньги и ушел.

- Глупо.

- Может быть и глупо, - кивнула тень, - но с этой глупости мы имеем полное ведро вина.

- Ты один дома? Наклонись ближе, что-то я тебя плохо вижу.

- Да, предки на даче, - вплотную приблизив лицо, сообщил Лесник, - иначе я бы тебя сюда не потащил с ведром вина.

Он исчез в темноте, чем-то погремел, включил свет в прихожей и вскоре появился с бокалами. Вид у него был такой жизнерадостный, словно мы собирались окунуться в источник вечной молодости. Мне даже показалось, он светился.

- Ты чего это? - невольно спросил я.

- Не знаю, ощущение, словно в космос стартую.

- Люди то всё по космосам, - передразнил я. - А сколько время?

- Скоро светать начнет.

Но в космос Лесник отправился один, на середине ведра его ступени оторвались, и он полетел в бесконечное. Меня вино не брало, и я засобирался домой.

- Отлей половину, - еле ворочая языком, попросил Лесник из далекого космоса.

- Нет, - сказал я и налил ему лишь два полных стакана.

Дома я стал приходить в себя. Пока отмывался, позвонил отец.

- Ты не забыл, что твоя неделя заканчивается?

- Как заканчивается?

- Так. Завтра-послезавтра занеси ключи. Понял?

- Понял. У тебя всё в порядке?

- Всё.

- И где ты был всю неделю? - спросил я у дикого с безумными глазами существа в зеркале.

Существо поозиралось, потом заглянуло в ведро.

На дне плескалось чуть больше литра, я осторожно разделил содержимое на три равные части.

Выпив первую порцию, я хорошенько отдышался, достал из чулана печатную машинку и попытался зарифмоваться. Но у меня ничего не получалось, трижды я брал чистый лист и трижды выстукивал одним пальцем одну и ту же чушь:

нас имеют, как хотят - как щенят или котят

нас имеют каждый день - все, кому иметь не лень

Я плюнул на лист, скомкал и кинул на пол к двум остальным.

На кухне я сразу выпил вторую порцию и через минуту почувствовал, что я Уолт Уитмен, которого неожиданно придавило космосом и ему стало тяжеловато жить под бременем вечности. И я настучал на четвертом листке:

сердце моё было брошено

в серную кислоту любви,

его перетерли на каменных жерновах одиночества,

душу как старую тряпку бросили в ноги бродягам -

всем одиноким несчастным безумцам,

казалось во мне не осталось

ни капли дневного света,

казалось, во мне не звучало

ни ноты живого звука,

только немного звериной привычки -

цепляться за жизнь,

воздух глотать и пищу,

воздух и пищу…

даже инстинкт сохранения во мне

обратился в сломанный механизм,

и вместо радости жизни -

странное напряжение,

словно я один из поваленных высоковольтных столбов,

словно я огромное дерево,

что сломлено бурей,

вырвано с корнем и брошено в пропасть...

Тут я остановился и перевел дух. Меня вдруг растрогало, что я поваленный высоковольтный столб. Нахлынувшая волна жалости к себе и ко всем страдавшим и страдающим за любовь заставила просто разрыдаться. И слезы оставили кляксы.

Я сходил ополоснул лицо, вышел на балкон и закурил. Внизу у детских качелей стояли молоденькие студентки, тоже курили и болтали:

- Знаешь, Юлька, а он ничего этот твой однокурсник.

- Генка, что ли?

- Нет, Игорек.

- Аа. А мне Генка больше понравился.

- Ой, Юль, он так посмотрел на тебя сегодня после лекции.

Воспоминание обожгло меня. Юлия! Надо немедленно исполнить желание - сделать всё, что в моих силах. Пусть она уедет в Париж. Я бросился к ведру, сцедил в себя последнюю порцию и через мгновение, не успевая переводить дух, в две руки отпечатывал в пустоте:

Юля едет в Париж

Примерно два-три раза в год у Юли случались жуткие дни, когда одолевали тоскливые мысли, беспардонно сотрясавшие ее маленький, но очень теплый мир.

«Неужели моя жизнь ничем не примечательна? – в такие дни мучилась Юля, - Почему я верчусь как белка, а ничего не меняется. И уже жизнь начинает спешить от молодости к старости, от красоты к увяданию. Кто-то обрел истину и ушел отсюда в радости, мне же пока удалось истолочь немного водицы».

Так думать было невыносимо. Юля всегда старалась мыслить позитивно и не нарушать правил, которые сама придумала, они помогали удерживать хрупкое равновесие в душе. Но случалось мысли бунтовали и голова, похожая на кипящий чайничек, начинала жить отдельной жизнью.

Через дорогу, в квартире напротив, за окнами на третьем этаже, с такими же светленькими в прозрачный цветочек шторками, жила женщина, она была немолода, но очень симпатична. Рано утром и поздно вечером Юля могла наблюдать за соседкой. Их привычки во многом были схожи. К примеру, они имели одинаковых черных котов и поднимались в одно и то же время, в шесть утра, чтобы покормить любимцев завтраком. Обе были наполовину одиноки. К женщине по воскресениям приходил седоволосый мужчина в неизменном строгом костюме, похожий на провинциального врача-дантиста. К Юле звонил и приходил Алик, её бывший однокурсник, который уже лет пять делал вид, что ухаживает. Впрочем, Юля сама не воспринимала Алика, как жениха, он слишком много пил, как попало тратил деньги, и для семейной жизни не годился.

В то утро, насыпая коту сухой корм, Юля почувствовала в голове первые симптомы хаоса - мысли не хотели быть только позитивными, они стучались о стенки черепной коробки и кричали, что Юлька - дура. В задумчивости Юля высыпала коту на голову почти весь пакет сухого корма, тот обиженно облизался, но, увидев, что хозяйка ничего не замечает, решил всё же позавтракать.

Юля остановилась у окна, наблюдая, как соседка тоже что-то кладет на блюдце коту и треплет его за ухом. Потом она выпрямилась, схватилась за сердце и упала.

Это произошло так быстро, что Юля сначала не поверила глазам, и не шевелилась. Только, когда Юля подумала, что возможно соседка умирает, она накинула пальто и побежала в подъезд через дорогу.

Дверь в квартиру оказалась приоткрытой, словно духи уже покинули её, Юля толкнула дверь и вбежала. В прихожей горел тусклый свет, и сначала она даже не разобрала, что прямо перед ней на стуле сидит мужчина. Он не был похож на того седовласого провинциального врача, он выглядел моложе и имел курчавые русые волосы, сидел он, закинув ногу на ногу, одну руку положил на колени, а второй подпирал подбородок.

- Что здесь происходит?! - вскрикнула Юля, чуть не врезавшись в человека.

- Ничего не происходит, - не меняя позы, спокойно произнес он.

- Что с этой женщиной? - переводя дыхание, спросила Юля.

- С какой женщиной?

- С моей соседкой, я живу напротив, я видела в окно несколько минут назад, как она упала от сердечного приступа.

- Очень может быть.

- Что с ней?

- Ничего. Всё в порядке.

- Как в порядке? Она жива?

- Жива? - проговорил человек как-то полувопросительно, и, откинувшись на спинку стула, добавил. - Вообще-то, скажу тебе сразу, эта женщина в окне была всего лишь твоим отражением. Тебе не понятно? Поверь, она была той, кем ты могла стать лет так через тридцать. Теперь понятно? Ты наблюдала за собой. И не считая этого, ничего не произошло. Вот такие дела, Юлька.

Юля попятилась.

- А чего ты побежала то сюда? - вдруг спросил человек, - Не могла, что ли скорую вызвать?

- Вы кто? Врач?

- Ну, какой же я врач, скорее я наоборот, совсем не врач.

- Вы знали эту женщину? - прижавшись спиной к двери, спрашивала Юля.

- Ты что глухая?! Я же сказал тебе, что это женщина - это ты, только спустя много лет. И ты такой бы и стала, если бы не прибежала сюда. А теперь я даже и не знаю, что с тобой делать.

- А вы кто?

- Да какая тебе разница, кто я, называй меня, как хочешь.

- Вы, наверное, киллер? - с ужасом сказала Юля первое, что пришло в голову.

- Вот глупая.

- Знаю, вы... дьявол.

- Еще лучше... - засмеялся тот, кого Юля приняла за дьявола.

Но смех у него был добродушный, если дьявол так смеялся, то дела у него да и у всего мира пошли на поправку.

- Послушай, Юлька, - начал он.

- Откуда вы знаете моё имя?!

- Ну, ты даешь. Ладно, зови меня Гаспар.

- Гаспар из тьмы, - опять прошептала Юля.

- Тьфу ты, елки. Далась тебе это тьма.

- Зачем я вам?

- Да не нужна ты мне.

- Зачем же вы заманили меня сюда?

- Во-первых, тебя сюда никто не заманивал, у тебя всегда есть выбор, а во вторых, в день, когда меняется судьба, можно быть и посообразительнее.

- Значит, вы не дьявол.

- Нет. Скорее я ангел-хранитель.

- Мой?

- Милая, теперь на всех не хватает, можешь считать меня кем-то вроде участкового ангела в вашем районе. Вас много, а я один. Вот пришла пора заняться тобой.

- Что вы будете делать со мной? - спросила Юля таким тоном, что любой шутник ответил бы: "насиловать и расчленять".

Но Гаспар лишь пожал плечами и сказал:

- Это зависит от тебя.

- Что я должна сделать? - собравшись с мыслями, спросила Юля.

- Ничего особенного, просто ответить на несколько вопросов.

Гаспар поднялся со стула и прошел на кухню.

- Вот, кстати, - проговорил он оттуда, - можешь убедиться, я тебя не обманывал.

Юля с трудом отклеилась от входной двери и заглянула на кухню. Никакой мертвой женщины на полу там, конечно, не было.

- Ты в окно посмотри, - предложил Гаспар.

И Юля увидела себя, как она проснулась, включила на кухне свет, высыпала на голову кота сухой корм, потом подошла к окну, замерла, увидев что-то ужасное, и бросилась вон из квартиры.

- И вот ты здесь, - сказал Гаспар. - И тебе нужно ответить, хочешь ли ты жить прежней жизнью, если да, то ты вернешься назад и ничего не вспомнишь.

- А если я не хочу так?

- Без если, либо да, либо нет.

Юля вспомнила про кота.

- А кот?

- Причем здесь кот, - удивился Гаспар, - мы толкуем о том, что будет дальше с тобой, а там ты уж сама решай, что делать с котом.

- Хочу жить по-другому, - с уверенностью проговорила Юля.

- Отлично. Твоя главная мечта?

- Увидеть Париж.

- Нормально. Всё, можешь идти.

- А как же я буду жить по-другому.

- Иди домой, - настойчиво повторил Гаспар. - Об остальном уже позаботились.

И он вытолкал Юлю за дверь.

Юля вернулась в свою квартиру и села за стол, кот прыгнул на колени и замурлыкал. Так они просидели почти весь день. Что творилось в квартире напротив, видно не было. На работу Юля не пошла, а когда оттуда позвонили, она сказала, что у неё умерла родственница. Она разглядывала людей в окно, и никогда еще это занятие не казалось ей столь занимательным - люди в большинстве своем двигались, как во сне, плохо понимая, зачем они здесь.

Ближе к вечеру позвонил Алик.

- Привет, Юльк, я зайду? - сразу спросил он.

Судя по голосу, он уже выпил.

- Кто это? - спросила Юля.

- Это я, Алик.

- У меня нет знакомых с таким именем, - сказала Юля и положила трубку.

- Юльк, ты чего?! - успела испуганно крикнуть трубка.

Стало темнеть, в окнах загорался свет. Люди приходили с работы, потрошили холодильники, ужинали. В квартире напротив было темно.

Юля уже задремала на подоконнике, как в квартире напротив вспыхнул свет. От неожиданности Юля свалилась на пол. А когда поднялась, то увидела молодого мужчину, он так же, как и она, стоял у окна. Увидев Юлю, он заулыбался и приветственно помахал рукой.

Через силу кивнув, Юля смотрела на него, как на призрака. Мужчина что-то продолжал показывать знаками, явно желая познакомиться. Наконец Юля поняла, что он уговаривает её взять трубку телефона и набрать цифру четыре. Когда она сделала это, он показал остальные цифры.

- Добрый вечер, - услышала Юля в трубке мягкий голос и чуть не уронила телефон на пол.

- Вы меня извините за мою навязчивость, - волнуясь, продолжал голос, а его обладатель маячил в окне напротив, - но у меня сегодня странный… удивительный день… кажется, я теряю связь с реальностью. Сегодняшние события…в общем мне нужно поделиться с кем-то… то есть не с кем-то, а ими именно с вами… как же вам это объяснить… но если вы не против, я бы мог подняться к вам, мне было бы так проще...

- Да, - смогла лишь сказать Юля.

Понятное дело в любой другой день она бы не позволила событиям развиваться столь стремительно, она не особо верила мужским словам. Однако сегодня... От звонка в дверь Юля вздрогнула, словно электричество замкнулось на ней, и все-таки уронила телефон. Дрожащими руками она повернула ручку замка.

- Добрый вечер, я Саша, - волнуясь, сразу представился молодой человек, - извините, извините за столь навязчивое знакомство. Но вот так получилось. Я и сам...

- Проходите, - еле держась на ногах, проговорила Юля. - Меня зовут Юля.

- Да, да, это очень хорошо, то есть очень приятно, - снимая куртку и обувь, говорил Саша, - вы не представляете, Юля, что со мной сегодня произошло. Вы должны это знать. Сегодня утром мне позвонил приятель, а случилось это в тот самый момент, когда мое затруднительное положение требовало немедленного решения. Что за затруднительное положение это уже не важно.

Мужчина беспечно махнул рукой и засмеялся. Только сейчас он заметил, что его собеседница выглядит несколько странно, и похожа скорее на мумию, чем на живого человека.

- Что с вами, Юлия? - остановил он свой рассказ. - У вас тоже что-то стряслось?

- Откуда у вас ключи от этой квартиры?

- Ах, да! Ну и вот! - опять оживился Саша. - Это важная часть моей истории! Сегодня утром меня выселяли в буквальном смысле, у меня не было ни гроша, ни одного знакомого, который мог бы хоть как-то помочь. И тут этот звонок. Старый приятель нашел меня удивительным образом и просил присмотреть за квартирой, пока он будет работать за границей, он сказал, что даже может приплатить за то, чтобы я кормил его кота, рыбок и поливал цветы.

- Так это квартира вашего друга!

- Нет! Он живет поблизости! Не успел я переехать к нему, вещей то у меня немного, печатная машинка и стопка бумаги, я пишу кое-что...

После этих слов мужчина немного замялся и беспомощно взглянул на Юлию.

- И не успел я к нему переехать, - повторил он, - как реальность чуть ли не в буквальном смысле исказилась. Всё, к чему я привык, стало… как бы это правильно выразить… зазеркальем, наверное. Потому что реальность осталась где-то там, а я был уже здесь.

Юля кивнула Саше первый раз за время его пребывания, его это ободрило.

- Вы представляете! - громко сказал он и чему-то засмеялся. - Сначала я увидел человека, который копался в моей машинке. Я уже успел выставить её на письменный стол, а сам пошел в ванную выкладывать зубную щетку. Этот факт, присутствия незнакомца, настолько меня удивил, ведь кроме меня в доме никого не могло быть, приятель, отдав ключи, сразу уехал по делам, что я просто стоял и смотрел на этого человека, я совершенно не знал, что мне делать. Пока он сам не заговорил со мной. "Не видать тебе удачи, пока не выкинешь эту рухлядь". "Это вы о моей машинке?" - спросил я. "А о чем же еще?" - ответил он. Вид незнакомца почему-то внушал доверие и расположение. "И что же делать теперь?" - спросил я у него после недолгого молчания. "Для начала включи радио", - предложил он. Я послушно нажал на кнопку. "... вот это и есть наш вопрос! - прокричал ди-джей, - Правильный ответ на который и даст победителю право на приз! Вы можете уже звонить нам!". "На держи трубку, - сказал человек, - когда спросят правильный ответ, скажешь Гираут де Борнель". "Гираут де Борнель", - сказал я трубке. "Как вас зовут?" - спросили оттуда. "Саша", сказал я. "Саша, сейчас скажете свое имя и правильный ответ в эфир, - радостно прокричали мне, - только сначала отойдите от вашего радиоприемника. И не кладите трубку, пока не оставите ваши координаты!" Я сделал все, как попросили. "А теперь бери свою рухлядь, - сказал человек, - и неси её на свалку. В 20.32 ты поставишь её в стороне от мусорных баков и пойдешь обратно домой, в 20.53 ты увидишь молодую женщину, обратишь на себя её внимание и расскажешь ей все, что с тобой произошло сегодня. Понял? Всё, вперед. Пора". Он выставил меня за дверь, в руках у меня была печатная машинка. Метров десять я не дошел до мусорных баков, оставил её и пошел обратно. Я шел медленно, но кровь пульсировала во мне так, что я задыхался. От волнения даже закружилась голова. Я понял, что попал в чужой подъезд, когда оказался в его полумраке на одном из этажей. На часах было двадцать пятьдесят две, я толкнул дверь перед собой. Она открылась, я вошел и сразу нащупал выключатель, включил свет в коридоре, затем на кухне, выглянул в окно и увидел вас. Вот. Даже и не знаю, что сказать еще. Потому что не знаю, поверили ли вы мне или нет.

- Что за приз вы выиграли? - дрожащим голосом спросила Юля.

- Ах, да! Это два билета в Париж! И я сразу понял, когда увидел вас, что второй билет предназначался вам. Ведь верно?

- Да, - прошептала Юля.

Перед её глазами уже летели на конях меровинги, длинные волосы которых превращались в узкие улочки старой Лютеции, а по ним бродили кардинал ла Балю и Винсен де Поль. И откуда-то издалека доносилось "монжуа, друзья, монжуа" вместе со звуками песен и веселого смеха. Так звал Юлю прекрасный город, куда и нам возможно лежит дорога, пусть не завтра, но... il nous reste encore du temps* пополнить ряды счастливчиков.

* у нас еще остается время (франц.)

Цитату я списал из сборника стихов на столе(?). На этом месте я понял, что уже совсем темно и у меня больше нет чистых листов. Отодвинувшись от стола, я подумал о красном кожаном диване, с которого не поднимусь, даже не перекусив мороженой морошкой.

Походив по дому, я решил позвонить Юле и прочитать ей. Только не то, что написал сам, а то, что вычитал из сборника. Поэт жил в Японии и назвал свое стихотворение: «послание любимой в тот день, когда осталось лишь несколько лепестков», а само же творение звучало так: «в нескольких дрожащих лепестках, сокрытых средь листьев, как сильно я чувствую присутствие той, по ком втайне тоскую». Это была вершина, на которую я бы с радостью поднялся. Перерыв все комнаты, я выяснил, что потерял заветный номер телефона. Столь тяжелый удар заставил меня пойти на улицу и попросить в ночном магазине бутылку вина, в залог я оставил паспорт.

На повороте от ларька к дому меня окликнули. Человек подошел ближе, его лицо было в нескольких сантиметрах от моего.

- Ты помнишь меня? - спросил он.

Я его узнал.

- Ты человек, который гнил изнутри, - вдруг вырвалось у меня.

Он ударил меня в живот, потом по зубам. Сначала я почувствовал вкус крови, потом вкус грязи и пыли.

 






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных