Эстетика действительности.

ЭСТЕТИКА

«Русь»-«Олимп»

ACT

Астрель

Москва

УДК 18 ББК 87.8 Б82

От автора

Подписано в печать 10.11.04 г. Формат84xlO8V₃₂-Гарнитура «Школьная». Усл. печ. л. 43,48. Тираж 5000 экз. Заказ № 3214.

Общероссийский классификатор продукции ОК-005-93, том 2;

953000 — книги, брошюры Санитарно-эпидемиологическое заключение № 77.99.02.953.Д.000577.02.04 от 03.02.2004 г.

Борев, Ю. Б.

Б82 Эстетика: / Юрий Борев. — М.: Русь-Олимп: ACT: Астрель, 2005. — 829, [3] с.

ISBN 5-17-027377-0 (ООО «Издательство ACT») ISBN 5-9648-0003-3 (ООО ИД «Русь»-«Олимп») ISBN 5-271-10624-1 (ООО «Издательство Астрель»)

Книга известного ученого, писателя, доктора филологических наук, профессора, члена международной ассоциации эстетиков, заведующего отделом теории Института мировой литературы РАН Ю. Б. Борева кратко и системно излагает основные положения современной эстетики как научной дисциплины, имеющей мно­говековую историю. Предлагаемое издание отличается от других попыток изложения данной дисциплины целостностью и монис-тичностью авторской концепции, основанной на современном понимании эстетического и прекрасного как ключевых катего­рий эстетики. Книга содержит анализ многих классических и современных художественных текстов; теоретические положения богато иллюстрируются материалом мирового искусства. Изда­ние доработано и дополнено с учетом тех изменений, которые происходят в искусстве, в самой эстетике и в социальной жизни нашей страны и мира, и адресовано студентам вузов, литературо­ведам и искусствоведам, художникам, а также самому широкому кругу читателей, интересующихся искусством и желающих ярче воспринимать и глубже понимать его.

УДК 18 ББК 87.8

ISBN 5-17-027377-0 (ООО «Издательство ACT») ISBN 5-9648-0003-3 (ООО ИД «Русь»-«Олимп») ISBN 5-271-10624-1 (ООО «Издательство Астрель»)

© ООО ИД «РусыЮлимп», 2004

© Оформление. ООО «Издательство Астрель», 2004

В истории русской культуры был такой примечатель­ный эпизод. Молодые литераторы-разночинцы засиделись до утра, обсуждая глобальные проблемы. Все устали и ре­шили расходиться. Белинский воскликнул: «Куда вы?! Мы же еще не решили вопрос о Боге!»

Бытие интеллигенции России многие десятилетия про­текает вне быта. Вне быта жили и работали Хлебников, Мандельштам, Цветаева, Ахматова, Бахтин, Лосев — несть числа русским гениям. Вся их жизнь, все силы их духа сосредоточивались на глобальных проблемах бытия. За­падному интеллектуалу трудно отдать все силы метафи­зическим вопросам. Он может поехать в Париж, на Ба­гамские острова, да и собственный дом полон заманчивых благ современной цивилизации. Лишь пограничная ситуа­ция — между жизнью и смертью — побуждает интеллек­туала обратиться к метафизическим проблемам. Не слу­чайно само понятие «пограничная ситуация» появилось в западной философии (у Ясперса). В России же, где человек всю жизнь проводит в пограничной ситуации, интеллиген­ту ничего не остается, кроме как сосредоточиться на выс­ших метафизических проблемах. Для размышлений о фун­даментальных проблемах бытие вне быта благотворно — не зря Диоген забирался в бочку и там философствовал.

В мире существует разделение труда. Есть страны, спе­циализирующиеся по части кофе, табака, сахарного трост­ника, электроники, туризма. Россия способна производить Фундаментальные метафизические идеи. Однако наше правительство не осознает этого, а мировое сообщество не Доросло до острой потребности в этом ценнейшем «това-

ре». Впрочем, достаток, пришедший от выгодной реализа­ции этого продукта, лишил бы Россию питательной почвы метафизики — бытия вне быта, — как отсутствие анти­семитизма лишает евреев единственного преимущества перед другими народами.

Фрейд открыл значение сна в психической жизни: сон — переработка информации, накопленной за время бодрствования, и подготовка человека к дальнейшей дея­тельности. Я бы добавил: во сне наше сознание подклю­чается к космосу, к ноосфере и обогащается особо ценной информацией. Русская интеллигенция открыла другую, уникальную форму переработки и приращения информа­ции — бескорыстные, неделовые посиделки (вследствие тесноты жилища, обычно на кухне) с беседами на метафи­зические темы.

За рубежом люди, собравшись, обычно обсуждают дела, покупки, практические проблемы, в России же обсужда­ются проблемы сторонние, имеющие значение не для сию­минутной моей жизни, а для жизни вообще и для жизни всех. Именно эта «кухонная» форма общения дает мощ­ную мыслительную переработку информации и делает российскую интеллигенцию особенно расположенной к творческому созданию фундаментальных метафизических идей в науке и искусстве.

Исходя из такого понимания исторического предназ­начения российской науки, автор попытается в этой книге изложить целостную концепцию эстетики, сделав ее клю­чевым материалом художественный опыт XX века.

Отчасти по вине идеологического диктата, отчасти из-за собственных ориентации авторов все эксперименты по созданию глобальной концепции эстетики как научной дисциплины кончались в нашей стране написанием оче­редных «Основ марксистско-ленинской эстетики». Но (странное дело!) сколько-нибудь значительных работ, из­лагающих эстетику в ее многопроблемности и целостнос­ти, не появилось в XX веке и на Западе. Там эстетика углубилась в изучение отдельных проблем и достигла на этом пути больших успехов (феноменологи по-новому трактовали онтологию произведения; бергсонианцы и фрейдисты выявили значение интуитивного начала в ху-

лозкественном творчестве; французские структуралисты _й семиотики дали новую методологию анализа произведе­ния; констанцская школа рецептивной эстетики обогати­ла науку пониманием и природы художественного вос­приятия, и изменчивости самого содержания искусства в зависимости от жизненного опыта реципиента; бельгийс­кая группа «Мю» разработала современную систему рито­рических фигур; теоретики герменевтики много сделали для более глубокого понимания смысла художественного текста). Однако углубление в одну из проблем (частное без целого) уводило от самой идеи целостной, системной, монистической эстетики. В этом смысле предлагаемая кни­га претендует на уникальность: быть на сегодняшний день единственным за последнее столетие целостным, монис­тичным и системным авторско-личностным изложени­ем эстетики как науки, ориентированным не на опреде­ленную идеологическую платформу (очередные основы марксистско-ленинской эстетики), а на общечеловеческие ценности и на общегуманистическое осмысление матери­ала мировой эстетической и художественной культуры.

Автор стремится дать систематическое изложение пол­ного курса эстетики как научной дисциплины и осветить вопросы природы, сущности, происхождения и теоретичес­кой истории развития искусства, поведать о категориях эстетики, о законах художественного восприятия.

Предлагаемый курс эстетики написан автором с опо­рой на предпринятое им ранее развернутое двухтомное исследование «Эстетика» (Смоленск: Русич, 1997). Изло­жение основных проблем данной дисциплины сочетается с изложением авторских решений этих проблем.

В качестве монистического основания своей системы эстетики автор избирает эстетическое, трактуемое как об­щечеловеческая ценность, находящаяся в поле свободы. На этом основании и происходит обобщение материала. Предпочтение отдается классическим произведениям. При этом автор стремился преодолеть 1) искусствоцентризм (пренебрежение дизайном, эстетикой труда, обрядов, быта, спорта) при сохранении приоритета художественной куль­туры; 2) литературоцентризм (построение эстетических концепций на основе только литературного опыта, без ох-

вата всех видов искусства) при сохранении приоритета вербальных искусств; 3) европоцентризм (невнимание к творчеству народов Азии, Африки, Латинской Америки, Океании) при сохранении приоритета общечеловеческих ценностей; 4) исторический нарциссизм (самолюбование и эгоизм современности, уводящий от художественного опыта всех эпох) при сохранении приоритета интересов ху­дожественной культуры нашего времени; 5) национальный нарциссизм (некритическое, безоговорочно восторженное отношение к отечественному творчеству) при сохранении приоритета отечественной культуры. Автор фокусирует свое внимание на значительных художественных произведени­ях XX века. Сегодня уже нет идеологического диктата, нет обязательных проблем, обязательных решений и обязатель­ных цитат; и мы можем вбирать в себя опыт современной культуры без цензурных ограничений.

Эта книга замыслена как подведение предварительных теоретических итогов развития художественной культу­ры XX века. Многочисленные факты искусства предше­ствующих веков возникают на этих страницах не только как дань уважения к классическим шедеврам, но и как та традиция и тот мыслительный материал, без продолже­ния которых или без отталкивания от которых была бы невозможна художественная культура ни прошедшего, ни текущего столетия.

Конечно (подчеркну еще раз!), это очень предваритель­ные итоги. Если будущее человечество из опыта культу­ры захочет (должно захотеть!) брать не второстепенные и второсортные явления и не масскультурные поделки, а истинно высокую культуру, ему придется проделать ог­ромную дополнительную работу, в предшествовавшие века в таких масштабах не требовавшуюся для культурного наследования.

Сталинские, Государственные, Ленинские, Ленинского комсомола премии, иногда (даже страшно сказать!) Нобе­левские премии, награды международных фестивалей, ти­ражи изданий, рецензии в печати, восторженные и уничи­жительные отзывы далеко не всегда отражают реальные достоинства феноменов культуры XX века. Все это суета сует и часто результат политических конъюнктур, успе-

хов тусовок, зависящих от ловкости тусовщиков, плоды «междусобойчиков», групповщины и плоды ошибок сове­сти или вкуса.

XX век развил столь грандиозную рекламную индуст­рию и так разрекламировал и надул (как цыган лошадь!) многие малодостойные произведения и фигуры, что по­нять суть культуры нашей эпохи — задача сложнейшая. Если она не будет решена, культура XXI века будет опи­раться на суррогаты культуры XX века и обеднит себя. Уникально значительная, огромная нагрузка и ответствен­ность ляжет на плечи будущих историков культуры XX ве­ка. Сколько «звезд» погаснет, знаменитостей поблекнет, громких имен саморекламистов, тусовщиков, суетных фи­гур экранов ТВ уйдет в небытие!

Будет совсем иной бомонд, совсем другой момент ис­тины... И не жаль, что жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе. Ведь содержание нашей жиз­ни — это наша жизнь, а ее высший продукт — культу­ра — принадлежит не нам, и как им распорядится буду­щее человечество — его дело. Мое же дело: сказать (= пред­сказать) об ожидающей человечество огромной работе по переоценке ценностей; предложить понимание смысла и ценности ряда художественных произведений нашей эпо­хи; и главное — предложить эстетическую систему, кото­рая могла бы послужить критерием ценностей художе­ственной культуры, основанием ее анализа, понимания ее и эстетических суждений о ней.

Стремление отразить современное состояние эстетики, интегрировать идеи классиков эстетической мысли и круп­ных современных отечественных и зарубежных ученых в этой книге сочеталось с установкой на авторское решение всех проблем и выдвижение авторских концепций, во многом несхожих со взглядами других исследователей. Иными словами, основные эпизоды становления и разви­тия эстетической мысли и наиболее важные идеи совре­менной мировой науки об искусстве излагаются здесь внут-Ри авторской эстетической концепции.

В наш динамичный век каждые шесть — двенадцать ^Лет науки удваивают свое содержание. Именно в таком Ритме (примерно раз в шесть-семь лет) происходили пере-

издания «Эстетики»; а дл» того чтобы объем книги не удваивался, приходилось сжимать старый материал и до­писывать новый. Таким образом состоялось шесть рус­ских изданий (первое — в 1969 году — более четверти века тому назад), одно на английском языке, три на ки­тайском, два на болгарском и так далее — всего 22 изда­ний, общим тиражом около миллиона экземпляров. Каж­дое издание автором практически переписывалось. На­стоящее же издание я с трудом решаюсь назвать седь­мым (седьмым русским и соответственно двадцать тре­тьим с переводами): столь велика степень обновления и переработки.

Из сказанного следует, что эта книга принципиально поп finita: она открыта и для творческих поисков автора, и для нового материала (то есть для движения современ­ной литературно-критической, искусствоведческой, фило­софской и художественной мысли). И если позволят об­стоятельства жизни, автор хотел бы возвращаться к этой книге и в будущем. В наш век, когда в течение жизни одного поколения неоднократно происходят глобальные переломы в социальной, политической, психологической, мировоззренческой, культурной ситуации, неизбежно по­явление нового научного, а может быть, и художественно­го жанра (= нового типа творчества), который можно было бы назвать «книгой жизни» в том смысле, что работа над уже изданным произведением не может остановиться никогда не только в силу стремления к принципиально недостижимому совершенству, но и в силу потребности сделать свой духовный продукт зеркалом меняющегося мира и себя (то есть отражением жизненного и духовного движения автора в поле невероятно динамичного исто­рического процесса).

«Эстетика-2004» обращена и к профессионалу, и к сту­денту, и к широкому читателю, интересующемуся пробле­мами художественной культуры. Автор стремился, чтобы его книга была и современным учебным пособием для искусствоведов, художников и всех, кто в институтах и университетах изучает данную дисциплину, а также зани­мательным чтением для всех, кто любит искусство и хо­чет лучше его понимать.

Введение. ЭСТЕТИКА КАК НАУКА

1. ПРЕДМЕТ И ЗАДАЧИ ЭСТЕТИКИ

1.1. Что изучает эстетика? (Взаимоотношения эс­тетики и мира)

Всякая наука начинается с того, что она осознает свой предмет (о чем она? чем занимается? что изучает?). С от­вета на эти вопросы должно начинаться и изучение на­уки. Определение предмета науки — это акт ее самосоз­нания. Наука осознает, какие стороны и связи мира и во имя чего ее интересуют; это вглядывание науки в самое себя: она как бы смотрит в зеркало, или ее очи как бы обращаются внутрь и глядят не на внешний мир, а на ее внутренний мир, на ее проблемы.

Анонимный автор древнего трактата предлагал начи­нать всякое исследование с определения его предмета и с указания способов, помогающих им овладеть (см.: О воз­вышенном. М.; Л., 1966. С. 5). Задача эта трудновыполни­ма. Любая наука, в том числе эстетика, «не может заранее сказать, что она такое, лишь все ее изложение порождает это знание о ней» (Гегель. Наука логики: В 3 т. М., 1970— 1972. Т. 1. С. 95). Поэтому определить предмет эстетики в начале нашей книги можно лишь в самом общем виде.

Предмет науки не существует вне ее задач (целей, прак­тики, назначения). Задачи эстетики исторически менялись, ^и соответственно менялся предмет этой науки. Вначале эстетика была частью философии и космогонии, и ее на­значением было создание целостной картины мира (гре-еские натурфилософы, пифагорейцы). У досократиков стетика — одна из сторон их космогонии.

С Сократа начинается долгий процесс отпочкования эстетики от философии (= выделение в самостоятельную науку). Сократ впервые задумывается над сущностью соб ственно эстетических проблем, связывая их с этическими Для Аристотеля эстетика — это проблемы поэтики и об­щефилософские вопросы природы красоты и сущность искусства, проблемы катарсиса и воздействия искусства на читателя и зрителя; для Платона — вопросы государ­ственного контроля художественной деятельности и роли искусства в воспитании человека. Для Тертуллиана и Фомы Аквинского эстетика — аспект богословия (реше­ние задачи; с помощью искусства нацелить человека на служение Богу). Эстетика Леонардо да Винчи выясняет соотношение природы и художественной деятельности. Эстетика Буало устанавливает каноны творчества. Немец­кий философ А. Баумгартен («Эстетика», 1750—1758) впервые ввел в обиход термин, которым и поныне обозна­чается эта наука (производная от греческого глагола «ай-станомай» = чувственное восприятие); Баумгартен счи­тал: предмет эстетики — чувственное познание мира, при­сущее искусству (логика изучает законы рационального познания и учит, как достичь истины; но человек познает не только с помощью мысли, но и с помощью чувств. По­этому должна быть наука, параллельная логике, — эсте­тика, изучающая законы чувственного познания и пости­гающая красоту). Из предмета эстетики Баумгартен ис­ключал искусство, его законы и отражение прекрасного в искусстве. Из баумгартеновского заблуждения родился научный термин эстетика, в который развитие теорети­ческой мысли вложило новое содержание.

Для Канта предмет эстетики — прекрасное в искусст­ве, эстетика выступает как критика эстетической способ­ности суждения. У Гегеля эстетика сужает свой предмет до «обширного царства прекрасного», говоря строже, до «искусства, и притом не всякого, а именно изящного ис­кусства», а свое назначение видит в определении места искусства в общей системе мирового духа. Эстетика обо­сновывает художественные направления: так, Тик и Но-валис заботятся о теоретическом обосновании романтиз-

_ма; Белинский, Добролюбов — критического реализма; Камю, Сартр — экзистенциализма. Чернышевский рас­сматривал эстетические отношения искусства к действи­тельности. Ленин, Троцкий, Сталин, Жданов, Мао в своих эстетических высказываниях стремились мобилизовать искусство на выполнение задач, поставленных партией.

Современная эстетика обобщает мировой художествен­ный опыт. Предмет каждой науки — весь мир, рассмат­риваемый под определенным углом зрения, в свете той задачи, которую решает эта наука. Так, предмет медици­ны не здоровье человека: здоровье — цель медицины, а ее предмет — и географическая среда, и химические соеди­нения, и физические процессы с точки зрения здоровья человека. Предмет эстетики — весь мир в его эстетичес­ком богатстве, рассматриваемый с точки зрения общече­ловеческой значимости (эстетической ценности) его явле­ний.

Эстетика — философская наука о сущности общече­ловеческих ценностей, их рождении, бытии, восприятии и оценке, о наиболее общих принципах эстетического освое­ния мира в процессе любой деятельности человека, и преж­де всего в искусстве, о природе эстетического и его много­образии в действительности и в искусстве, о творении, сущ­ности, законах бытия, восприятия, функционирования и развития искусства.

1.2. Зачем нужна эстетика автору? (Отношение эстетики к художнику)

Нужна ли кому-нибудь эстетика... кроме ученых-эсте­тиков? Зачем она художнику? Как мольеровский Журден всю жизнь, сам того не ведая, говорил прозой, так и ху­дожник соблюдает в процессе творчества законы эстети-' ^ки, даже если думает, что творит только по велению души. Творческий поиск, не подкрепленный теоретическим обоб­щением художественной практики, часто не результати­вен. Когда художник встречается со сложной творческой задачей, хочет оценить собственную деятельность, ищет ыход из творческого кризиса, ему трудно руководство­ваться только интуицией — на помощь приходит эстети-

ка. Творчество и его осмысление идут рука об руку. Ари­стофан, Леонардо да Винчи, Шекспир, Гете, Шиллер, Пуш­кин, Толстой, Достоевский — они и великие мастера, и великие исследователи тайн искусства.

Поэт Пиндар не уважал ученых-стихотворцев и про­тивопоставлял им поэта «милостью божьей», а философ Платон считал необходимым сочетание природных спо­собностей с тренировкой и изучением теории. Согласно ¹ же автору трактата «О возвышенном» успех художника обусловлен «силой дарования» и «знанием правил»; вы­сокое искусство невозможно без теории, помогающей из­бежать ошибок и совершенствующей мастерство.

Эстетика и прямо, и опосредованно влияет на творче­ство, подкрепляя дар знанием. Но этим значение эстети­ки для художника не исчерпывается. Поэту необходима художественная концепция мира. Она — не запас накоп­ленных художником философских знаний, она рождает­ся в самой жизни из наблюдений над природой и обще­ством, из усвоения культуры человечества, из активного отношения к миру. Художественная концепция направ­ляет талант и мастерство, в свою очередь формируясь под их воздействием; она определяет особенности видения мира, отбор жизненного материала. При этом наиболее непос­редственно влияет на творчество художника тот пласт художественной концепции, системное выражение кото­рой дает эстетика.

1.3. Зачем нужна эстетика публике? (Взаимодей­ствие эстетики и реципиента)

Эстетика нужна и воспринимающей искусство публи­ке. Можно, конечно, читать книгу, как гоголевский Пет­рушка, получая удовольствие от самого процесса склады­вания букв в слова, можно увлекаться занимательностью сюжета. Но только теоретически развитому сознанию рас­крываются глубины произведения, существо образной мыс­ли художника. Воспитатель такого восприятия искусст­ва — эстетика. Искусство доставляет одно из высших духовных переживаний — эстетическое наслаждение. Это о нем говорил Пушкин: «Над вымыслом слезами обо­льюсь», «гармонией упьюсь». Но полное и глубокое на-

лаждение искусством невозможно без художественной образованности, а последняя — без эстетики.

Перед человеком в повседневной жизни возникают теоретические вопросы: и когда он пытается объяснить, чем понравился фильм, и когда восторгается поступками героя на сцене, и когда он решает, какой костюм ему идет.

1.4. Зачем нужна эстетика культуре? (Взаимо­действие эстетики и деятельности человека)

Культура — многообразные формы деятельности и ее продукты. Любая человеческая деятельность протекает по законам универсальной формы человеческой деятельнос­ти _ эстетического, и в частности по законам красоты. Что бы ни производил человек — ложку, чашку, дом, ав­томобиль, — он стремится создать вещь не только полез­ную, но и красивую. Некоторые другие виды деятельнос­ти человека протекают по другим эстетическим парамет­рам: например, карнавал — по законам комического, по­хоронный обряд — трагического, холлоуин — безобраз­ного и ужасного. При этом в каждом виде деятельности присутствует элемент прекрасного. Освоение мира осуще­ствляется непременно в эстетической форме; все виды человеческой деятельности, при всем их историческом и национальном своеобразии, подчиняются эстетике и не могут быть ни совершены без эстетического начала в че­ловеке, ни осмыслены без определенных эстетических зна­ний. Эстетика входит в труд, быт, в промышленное про­изводство, формируя в человеке созидательное начало и способность воспринимать красоту.

Искусство в духовно-практическом, а эстетика в теоре­тическом плане сосредоточивают внимание на общечело­веческом. Искусство и эстетика актуальны, ибо способ­ствуют сближению людей. А без достижения согласия между людьми у человечества нет будущего. Эстетика и искусство — фокус всей мировой культуры и средото­чие опыта человечества, и в первую очередь гуманитар­ного опыта. Эстетика как универсальная форма культу-Pbi сегодня чрезвычайно значима для мирового сообще­ства и особенно для России.

1.5. Дает ли эстетика нормы искусству? (Взаи­моотношения эстетики и художественного творче­ства)

Во взаимоотношениях эстетики и искусства в истории сложились две точки зрения: 1) теоретик классицизма Н. Буало (XVII в.) трактовал эстетику как науку, предпи­сывающую художнику правила; 2) другой французский ученый, И. Тэн (XIX в.), напротив, считал, что эстетика дол­жна регистрировать факты искусства. Для современной эстетики и абсолютизация нормативности, и эмпиризм рав­но неприемлемы.

Если человек решит в нарушение закона Архимеда плыть с камнем на шее — он утонет. Художник свободен в выборе темы, средств, формы образной мысли, но, если он нарушит законы эстетики, действующие с непреложнос­тью законов физического мира, его творение окажется за пределами искусства. Эстетика нормативна, поскольку она обобщает законы самого искусства. Ее выводы имеют силу объективных законов. Однако законы искусства не абсо­лютны — они исторически изменчивы. Основоположник балетного театра Ж. Ж. Новерр подчеркивал: «Правила хороши до некоего предела... Надобно уметь следовать им, но уметь также отказываться от них и вновь к ним воз­вращаться... Горе холодным художникам, цепляющимся за узкие правила своего искусства».

Когда Бетховен ввел в симфонию хор, его сочли безум­цем. Великий художник раздвигает устоявшиеся рамки творчества. Но он не может отменить законы, в которых сосредоточен весь предшествующий художественный опыт человечества. Он лишь вносит в них продиктованные но­вой действительностью, новым опытом коррективы или формирует (= открывает) новые законы (Новерр Ж. Ж. Письма о танце и балетах. М.; Л., 1965. С. 27).

Современная эстетика тяготеет к историзму и осмыс­ляет искусство, его особенности, его законы и нормы в их движении, в их историческом изменении.

2. СИСТЕМНОСТЬ ЭСТЕТИЧЕСКИХ ЗНАНИЙ

2.1. Наука — это система (системность эстети­ческих знаний)

Видный американский теоретик искусства Томас Манро в книге «За науку в эстетике» (Munro Th. Toward Science in Aesthetics. N.Y., 1956) протестует против эссеизма в науке. И действительно, наука — не набор истин, не кла­довая фактов, не ломбард наблюдений, не сфера свободных размышлений, не арсенал идей и даже не коллекция зако­нов. Наука — это подчиненная общественной практи­ке система знаний.

Главные особенности научной системы:

1. Информативная насыщенность: научные сужде­
ния конкретно-всеобщи. Самолет летит, опираясь крыль­
ями на воздух и преодолевая его сопротивление. Воздух
науки — это факты, а ее крылья — мысль. Опереться на
факты и преодолеть их, то есть сохранить в снятом виде —
только так достигаются конкретно-всеобщие суждения,
противостоящие бескрылой эмпирике (простому описанию
фактов) и пустым абстракциям («взятым с потолка» обоб­
щениям).

2. Теоретичность: обобщение и «снятие» конкретно­
го материала. Г. Гадамер пишет: «Современная теория
есть конструктивное средство, позволяющее нам обобщать
опыт и создающее возможность овладения этим опытом...
Одна теория отменяет другую и каждая изначально пре­
тендует лишь на относительную значимость, а именно: пока
не будет найдено нечто лучшее... Само теоретическое зна­
ние рассматривается с точки зрения сознательного овла­
дения сущим: не как цель, но как средство» (Мир филосо­
фии. М., 1991. Т. 1. С. 581). Теория нацелена на постиже­
ние сущности. Вопросы теории к познаваемому: что есть
и как есть? почему оно есть так? Теория устремлена к пред­
мету и к условиям его существования; связана с предме­
том и устремлена к отысканию потаенной сущности его

ытия. Теория выходит за пределы предмета — в сферу контекста его существования.

3. Соподчиненностъ: понятия, категории, законы го­
ризонтально и вертикально взаимосвязаны.

4. Иерархичность: менее общие понятия подчиняют­
ся более общим, понятия — категориям, менее общие ка­
тегории — более общим, категории — законам, менее об­
щие законы — более общим, а последние — фундамен­
тальным парадигмам и аксиомам данной науки.

5. Упорядоченность: элементы системы организованы,
она несводима к их простой сумме.

6. Единство (монизм): система строится на едином
основании, путем организации накопленных знаний и
позволяет объяснять неким одним принципом все явле­
ния, входящие в предмет данной науки. Расположив все
известные химические элементы в порядке увеличения
их атомного веса, Д. Менделеев создал периодическую си­
стему, поднявшую химию на новый уровень и позволив­
шую описать свойства еще не открытых элементов только
благодаря знанию их возможного места в периодической
системе. Замечательное свойство системы: она дает воз­
можность получать новые знания из нее самой. Монизм —
главный признак научной системы. В культуре накопле­
но много наблюдений и теоретических идей. Однако уни­
версальные концепции, охватывающие развитие художе­
ственной культуры, немногочисленны: система Аристоте­
ля и система Гегеля. Единым основанием эстетической
системы в обоих случаях был принцип взаимоотношения
искусства и действительности.

7. Минимальная достаточность: минимальное чис­ло исходных положений способствует такому развертыва­нию идей, что в совокупности они охватывают максималь­ное количество фактов и явлений. А. Эйнштейн по пово­ду этой особенности науки говорил: «Исходные гипотезы становятся все более абстрактными, далекими от жизнен­ного опыта. Но зато мы приближаемся к благороднейшей научной цели: охватить путем логической дедукции мак­симальное количество опытных фактов, исходя из мини­мального количества гипотез и аксиом» (цит. по: Зелиг К. Альберт Эйнштейн. М., 1964. С. 60). Этот принцип прида­ет научной системе логическое изящество и красоту. Кра­сота научной системы — один из признаков ее плодотвор ности и верности.

8. Принциалъная разомкнутость: готовность воспри­
нять и теоретически обобщить новые факты. Эстетика
обобщает опыт художественного развития человечества, а
_он бесконечен, поэтому замкнутая система эстетики, пре­
тендующая на абсолютную завершенность, несовершенна
в принципе (в этом был недостаток грандиозной гегелев­
ской эстетической системы). Жизнеспособна эстетическая
система, способная к заполнению «белых пятен», развива­
ющаяся с каждым художественным открытием.

9. Независимость и научность: положения эстетики
не должны подчиняться идеологии и должны составлять
известное единство, систему знаний о художественной и
эстетической практике человечества. Эстетика воздейству­
ет на художественную деятельность, а та — на людей. По­
этому в эстетику часто вторгается идеология и формули­
рует идеи, продиктованные интересами вождей, партий, го­
сударственных структур. Независимость от них — непре­
менное условие научности. Даже в самые трудные време­
на именно независимостью отличались работы М. Бахти­
на, А. Лосева, Ю. Лотмана, М. Мамардашвили (даже когда
они «платили дань татарскому хану» в виде «обязатель­
ных» цитат или упоминаний). Независимость гарантиро­
вала научность и свидетельствовала о том, что можно жить
в обществе и быть свободным от общества, даже от тота­
литарного.

Итак, эстетика как наука — это система законов, кате­горий, общих понятий, осмысляющая в свете определен­ной общественной практики эстетические свойства реаль­ности и процесс ее освоения по законам красоты и других эстетических категорий; эстетика — дисциплина, изуча­ющая проблемы творения, социального бытия и функцио­нирования искусства, а также особенности'его восприятия и понимания.

л. 2. Единство (монизм) системы (системообра­зующее значение эстетического)

классическая эстетика всегда тяготела и стремилась к истемности и монизму. Наиболее полно это стремление УЩествилось и проявилось в цельных и стройных мони стических системах Аристотеля и Гегеля.

Ь-.

В основу системы Аристотеля положена теория миме­сиса (подражания), различающая объект, предмет, матери­ал, способ и цель подражания. Этим единым принципом он объяснял и эстетические категории, и природу искус­ства, и его виды и жанры. Так, всякое искусство — это подражание многообразным явлениям действительности (объект подражания); подражание лучшим людям — тра­гедия, худшим — комедия (объект в свете оценки = пред­мет подражания); с помощью красок — в живописи, слов — в литературе, камня — в скульптуре, действия — в театре (материал подражания), через зрительные обра­зы — в живописи, звуковые — в музыке (способ подра­жания), во имя калокагатии — гармоничного этического и эстетического воздействия на зрителя и во имя катар­сиса — очищения душ с помощью подобных аффектов (цель подражания).

В грандиозной и цельной гегелевской системе художе­ственный процесс — часть мирового процесса, представ­ляющего собой самодвижение абсолютной идеи и деля­щегося на стадии в зависимости от типа взаимоотноше­ния духа и материи, формы и содержания.

Первой стадии мирового развития, когда материя пре­обладает над духом, форма над содержанием, соответству­ет символический этап развития искусства (искусство Древней Индии, Древнего Египта). Наиболее ярко особен­ности этого этапа выражают архитектура — как вид ис­кусства, в котором материальное преобладает над духов­ным; а также комическое — как эстетическая категория с таким же соотношением духа и материи.

На втором — классическом — этапе саморазвития аб­солютной идеи наступает гармоническое равновесие духа и материи, содержания и формы. Этой гармонией характери­зуется классическое искусство Древней Греции, в котором высшего расцвета достигают скульптура и живопись. Ве­дущей эстетической категорией становится прекрасное — воплощение гармонии духа и материи, формы и содержа­ния. Однако классическое искусство исторически недолго­вечно и подобно прекрасной и быстро облетающей розе: равновесие духа и материи нарушается дальнейшим дви­жением духа, переполняющего материальную форму.

Третий этап развития искусства — романтический: содержание преобладает над формой. Главные роли в ис­кусстве на этом этапе призваны играть музыка и литера­тура, в эстетике — категория возвышенного.

Но движение абсолютной идеи не прекращается. Воз­никнув из общемирового развития, художественное раз­витие в конце концов уничтожается им. Идея (содержа­ние) прорывается в царство чистой духовности и освобож­дается от материи (формы) — наступает эпоха чистого разума, не обремененного материальной, конкретно-чув­ственной формой, эпоха господства философии.

Помимо глобальных эстетических систем Аристотеля и Гегеля в истории культуры на разных основаниях воз­никали различные целостные концепции. Так, основани­ем эстетической концепции русских мыслителей — А. И. Герцена, В. Г. Белинского, Н. Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбова — стал принцип художественной прав­ды как фактор социального преобразования жизни наро­да. Категории эстетики предстают как эстетические свой­ства реальности, все эстетическое богатство которой и дол­жно отразиться в правдивом искусстве. Виды и жанры искусства были поняты как художественные структуры, обеспечивающие правдивое отображение этого богатства. Направления искусства выступают как исторические эта­пы образного постижения мира и как типы художествен­ной правды, а реализм исторически неосторожно абсолю­тизируется как высший и наиболее плодотворный способ ее достижения, хотя совершенно неплодотворно выстраи­вать иерархические взаимоотношения критического реа­лизма с романтизмом, или с барокко, или с искусством Просвещения.

Сегодня и в искусстве и в науке значимые позиции занимает и одну из ведущих ролей играет постмодернист­ское мышление. Его методологическая установка: при­оритет хаоса над гармонией в природе, обществе и в мыш-ении. При такой исходной установке никакая систем­ность в науке невозможна. Наука превращается в плохо организованное собрание эссеистических идей, среди ко-орых возможны и рациональные и интересные прозре-^ия. однако не складывающиеся ни в какую последова-

тельность и концептуальную цельность. В этом протоплаз­менном постмодернистском сознании от мысли до мысли как от звезды до звезды — космические пространства, заполненные пустотой случайных обрывочных мыслей. Всякая попытка монизма, системности мышления воспри­нимается постмодернистским сознанием как нечто ста­ромодное и кричаще противоречащее новой жизненной и художественной реальности XXI столетия. Однако А. Эйн­штейн верно подчеркивал, что Бог изобретателен, но не злонамерен. Мир сложен, в нем много загадочного и труд­нообъяснимого, но в нем не господствует сплошной хаос, сплошная инфернальность, не поддающаяся пониманию и познанию.

Эстетическая классика и ее установка на создание монистической научной системы не устарела, и, поставив перед собою задачу изложения основных положений дан­ной дисциплины, нужно иметь в виду эту установку.

Ранее эстетика занималась исключительно или пре­имущественно искусством, которое несет эстетическое на­слаждение: «Шелли говорит, что удивительное свойство греков состоит в том, что они все превращали в красо­ту — преступление, убийство, неверие, любое дурное свой­ство или деяние. И это правда — в мифах все прекрасно! Непослушание Фаэтона превращается в огненное падение его коней, в миф о закате. В красоту превращена месть богов по отношению к Ниобее: ее детей уничтожают стре­лами — беспощадно, одного ребенка за другим. Как это ни страшно, но событие по форме прекрасно, в особеннос­ти когда мы постигаем, что стрелы — это солнечные лучи» (Олеша Ю. Ни дня без строчки. М., 1965. С. 188). Поэтому фундаментальное значение в эстетике имела категория «прекрасное».

Предлагаемая в данной книге эстетическая система основывается на нетрадиционном понимании традицион­ной категории «прекрасное» и передаче ее ведущего зна­чения новой, более широкой фундаментальной категории «эстетическое», охватывающей и прекрасное, и возвышен­ное, и безобразное, и низменное, и трагическое, и комичес­кое, и ужасное, и чудесное.

Ныне предмет эстетики расширился и включил в себя стетические свойства действительности, процесс эстети­ческого освоения мира человеком, эстетическую рецепцию (восприятие искусства и эстетических свойств действи­тельности), проблемы понимания художественного смыс­ла произведения, теорию художественного процесса и мно­гое дрУ^гое> Такая эстетическая система уже не могла дер­жаться только на «прекрасном», хотя его исключительное значение сохраняется: произведение, о чем бы ни пове­ствовало, что бы ни изображало, должно быть прекрасным и доставлять читателю или зрителю эстетическое наслаж­дение. И все же потребовалась более широкая фундамен­тальная категория — эстетическое — многообразная действительность, взятая в ее значении для человече­ства как рода и с учетом степени ее освоенности обще­ством, в свете высших для данного этапа исторического развития возможностей личности.

Эстетическое как основание современной эстетической системы позволяет:

1) объяснить эстетические категории — как наиболее
общие понятия, отражающие значимые для человечества
как рода свойства действит.ельности и выражающие раз­
ную степень освоенности обществом жизненных явлений.
В этом свете искусство предстает как сфера свободного
владения миром и освоения по законам красоты его эсте­
тического богатства (проблемы эстетических свойств дей­
ствительности, эстетического отношения к ней, эстетичес­
кой деятельности);

2) постичь онтологию искусства (проблемы произведе­
ния и его социального бытия) — как проявление эстети­
ческого смысла и эстетической ценности художественно­
го текста; этот смысл произведения рождается в процессе
«диалога» жизненного и художественного опыта автора,
запечатленного в произведении, с опытом реципиента (=
воспринимающего читателя, зрителя или слушателя);

3) рассмотреть стадии художественного развития (про-
лемы художественного процесса) — как эстетические

ценности, развернутые в пространстве, а затем во времени (Рождение историзма), а ныне хронотопич'ески (в единстве времени и пространства).

Итак, предлагаемая здесь эстетика строится как система на основе эстетического, трактуемого как цен­ность предметов для человечества как рода. Это прида­ет ей мировоззренческий характер и делает ее философ­ской дисциплиной. В отличие от философии, сосредото чивающеися на проблеме человеческого смысла бытия и его проявлений в природе, обществе и мышлении, эсте тика сосредоточивается на проблеме человеческого зна­ чения бытия и его многообразных проявлений.

Современная цивилизация основывается на общечело­веческих ценностях. У России нет будущего вне этой ци­вилизации. Но и у мира без России нет будущего. Кенне­ди говорил: «Россия — колосс, если она рухнет, под ее обломками погибнет весь мир». Сегодня необходимо ска­зать и по-другому: Россия — колосс, если она обретет ста­бильность и реальное место в мировой системе, духовно обогатится весь мир. Все это делает ориентацию совре­менной эстетики на общечеловеческие ценности актуаль­ным и единственно возможным делом. Общечеловечес­кие ценности, ценности, значимые для человечества как рода, — основание эстетической системы, предлагаемой в этой книге.

3. ПРОБЛЕМНОЕ ПОЛЕ ЭСТЕТИКИ

Вводные замечания

Проблемное поле эстетики как науки — эстетическое освоение мира, разные виды, формы, сферы этого освое­ния. Проблемное поле эстетики состоит из шести сфер деятельности (территорий знания). Первые две из них традиционно были центром внимания классической эсте­тики, которая всегда сосредоточивала внимание на дей­ствительности и на искусстве.

Эстетика действительности

Первые эстетические идеи родились у древнегречес­ких философов как аспект их натурфилософии. Вселен­ная, Космос, Природа были трактованы как эстетические феномены. Эти вопросы в дальнейшем стали первой сфе

- деятельности (первой территорией знания) в про-л емном поле эстетики. Сама же эстетика постепенно почковалась от философии и в дальнейшем преврати-ась в самостоятельную науку. Первым слоем предмета эстетики стал мир и происходящие в нем процессы, взя­тые в их ценности для человечества как рода (то есть в их эстетической значимости). Ключевой проблемой и мета-категорией (наиболее общей, генеральной категорией) стало эстетическое (см. подробнее выше: в главе Единство (монизм) системы; и в разделе Эстетическое — систе­мообразующая метакатегория эстетики).

Эстетическое — свойство явлений многообразной дей­ствительности, взятое в его значении для человечества. Деятельность людей вовлекает окружающий мир в сферу их интересов и ставит его явления в определенное отноше­ние к человечеству. Человек обладает относительно явле­ний мира той степенью свободы, в какой он освоил эти яв­ления. Все это создает эстетическое богатство мира: его предметы обладают многообразными эстетическими свой­ствами. Прекрасное, возвышенное, безобразное, низменное, трагическое, комическое, ужасное, прелестное, чудесное — предстают как разные формы проявления эстетического.

Природа и сущность эстетического, историческая обус­ловленность и изменчивость его форм и их значимости в художественной и эстетической жизни общества, универ­сальное значение категории прекрасного — все это со­ставляет сферу компетенции эстетики действительности. Природная среда, «вторая» (рукотворная) природа, биосфера оемли, космическое пространство, уже активно осваивае­мое человеком, — все это области реального или потен­циального интереса эстетики действительности.

Эстетика искусства

В сократовской и постсократовской философии возни­кает теоретический интерес к человеку и искусству. Они становятся предметами пристального рассмотрения, и за­рождается вторая сфера деятельности (территория зна-^я) в проблемном поле эстетики. Постепенно формиру-^я эстетика искусства. В центре ее внимания оказыва-^хУДожественное творчество и его результаты; худо-

жественное произведение в его эстетическом отношении к действительности и в его значении для человечества; особенности художественного образа, художественной ре­альности, художественной концепции мира и личности. Эстетика искусства изучает и наиболее общие законы ху­дожественного освоения мира в литературе, живописи, скульптуре, театре, кино, музыке, хореографии, архитекту­ре, прикладном и декоративном искусстве; происхожде­ние и законы социального бытия, функционирования и развития искусства; природу художественного процесса (принципы периодизации искусства, особенности художе­ственных направлений и художественных взаимодей­ствий); проблемы художественного восприятия и интер­претации произведения. Вся эта проблематика и состав­ляет вторую сферу действия в проблемном поле эстетики как науки.

Искусство — это откристаллизовавшаяся и закреплен­ная форма освоения мира по законам красоты. Оно эсте­тически содержательно и несет в себе художественную концепцию мира и личности. Между собственно художе ственной и технической (или, например, практической) деятельностью существует граница. Она подвижна и пре­одолима. На этой границе со стороны искусства — архи­тектура, прикладное и декоративное искусство, а со сторо­ны индустриального освоения мира — дизайн. Многооб­разие форм освоения мира не сводится к искусству. Пред­мет эстетики и ее проблемное поле шире искусства.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: