Элитарное и массовое искусство

ВXX в. художественная культура раскололась на эли­тарную и массовую. На этот процесс и его пагубные для искусства следствия обратил внимание испанский фило­соф X. Ортега-и-Гассет (Ортега-и-Гассет. 1991).

Современное элитарное искусство «маскирует» (наро­чито усложняет) текст, что создает, казалось бы, ненужные трудности на пути восприятия произведения и сужает аудиторию, способную воспринять и понять произведение. Однако такое усложнение текста увеличивает эстетичес­кое наслаждение подготовленного (элитарного) читателя. Массискусство примитивизирует текст, упрощает язык, что расширяет аудиторию искусства, но уменьшает силу эсте­тического наслаждения читателя.

Трудности восприятия, создаваемые элитарным искус­ством, имеют разную форму: искажение грамматики в литературном произведении, или усложнение сценогра­фии и сценического кода в театре, или разработка новых типов условности в живописи, или создание логических сбоев в сюжете романа, или введение парадоксов в поведе­ние персонажей и в сценическое действие. Произведение оказывает эстетическое и социально-воспитательное воз-

действие на читателя и доставляет ему эстетическое на] слаждение. Оно же — единственная, ничем не дублируе] мая сфера воздействия искусства на реципиента (это ни] чем не заменимая гедонистическая функция искусства)] И именно это непрагматическое, бескорыстное эстетичес-ч кое воздействие и есть самое мощное, самое действенное,! самое социальное. Ведь, доставляя человеку эстетическое! наслаждение, искусство утверждает самоценное значение! его личности. И в этом процессе читатель и зритель пред-! стают не как «винтики большого государственного меха-| низма» (выражение Сталина), а как самоценные личности,^ что является высшей целью не только искусства, но и че-" ловечества. Только такая личность может быть социаль­но активной, творческой, «продуктивной» (термин Б. Брех­та), созидательной.

Творчество — трудный процесс: Поэзия — та же добыча радия, В грамм добыча — в год труды. Изводишь единого слова ради Тысячи тонн словесной руды.

(В. Маяковский)

В результате этого процесса появляется художествен- ) ный текст. Как отмечено выше, чем текст проще, тем до- | ступнее, но тем меньшее наслаждение он приносит чита- > телю. И наоборот. Для создания высших художественных " ценностей необходимо чувство меры, которое Пушкин счи-; тал главным для художника. Мера должна быть в coot- j ношении сложности (излишняя простота и в искусстве — | хуже воровства, потому что это воровство не только на­слаждения, но и вечности) и доходчивости («...читатель вероятный скажет с книжкою в руке: вот стихи, а все | понятно, все на русском языке» — А. Твардовский), эс- | тетической эффективности («гармонией упьюсь» — А. Пуш­кин) и простоты (художнику следует «впасть как в ересь в неслыханную простоту» — Б. Пастернак). В соотно­шении упрощения и усложнения художественного тек­ста важна мера, чувство которой дано великим. Резкое разделение искусства на элитарное и массовое, произо-

шедшее в XX в., обострило рецептивную проблематику и сделало проблему меры в творчестве художника особо

актуальной.

Авангардистские направления свертывают сознатель­ное и увеличивают бессознательное начало и в творчес­ком, и в рецепционном процессе.

Художественное произведение как носитель инфор­мации о теоретических идеях (самосознание искусства; взаимодействия теории и художественного творчества). Искусство пропитывает ткань научной мысли, которая теперь часто обретает художественную форму (труды Р. Барта). Художественные произведения стали «носите­лями» научной мысли (романы У. Эко «Имя розы» или М. Павича «Хазарский дневник»). Сама художественная ткань произведения пропитывается историческими и дру­гими научными знаниями. Это касается и эстетических знаний, которые оказываются погруженными в художе­ственные тексты. Так, роман Т. Манна «Доктор Фаустус» полон рассуждений на теоретико-музыкальные темы; в «Золотой розе» К. Паустовского предмет рассуждений — принципы художественного творчества; повесть У. С. Моэ-ма «Театр» способна напомнить энциклопедию по пробле­мам сценического искусства. Конечно, нечто подобное было в искусстве и раньше. Так, знаменитая «Мышеловка» в «Гамлете» Шекспира может соперничать с авторитетным трактатом по теории театра. Однако количество эстети­ческих идей об искусстве, содержащихся в художествен­ных произведениях XX в., переросло в новое качество: искусство обрело самосознание. Эстетические идеи ока­зываются не данью сюжетной необходимости, не выраже­нием эрудиции автора, а проявлением самосознания ис­кусства.

Установление реальной ценности. Культуре XXI в. придется проделать большую аналитическую работу, что­бы определить реальную художественную ценность «рас­крученных», разрекламированных, неправедно награжден­ных, незаслуженно приподнятых на высоту классики и, с Другой стороны, незаслуженно обойденных вниманием произведений XX в.

3. ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ПРОЦЕСС

3.1. Традиции и художественные взаимодействия

Опора реализма на классические традиции и оттал­кивание от них модернизма, отстранение постмодерниз­ма и от классики, и от модернизма. Реализм XX в. глав­ным образом опирается на предшествующие классичес­кие традиции, модернизм отталкивается от них, постмо­дернизм часто отталкивается не только от классики про­шлого, но и от модернистских традиций.

Архетип как необходимая оглядка культуры на про­шлое, фиксация диалектики нового и традиционного в культуре. Прошлое — реальность, канувшая в реку вре­мени, ушедшая в Лету. Прошлое, уходя, сопротивляется. Оно исчезает не бесследно, поэтому в новом есть реальная новизна, не оторванная от традиции. XX в. — эпоха, когда традиции тяготеют не только к непосредственным пред­шественникам, не только привычно «идут через поколе­ние» (через головы «отцов» к «дедам»), но и тянутся к глубоким историческим пластам культуры (это стиму­лировало открытие интертекстуальности). Поэтому не случайно в эстетике появились юнгианские и мифологи­ческие концепции и возник термин «архетип». Архетип — необходимая стремительно развивающейся культуре ог­лядка на прошлое. Архетипическое фиксирует, что в куль­туре Нового времени живет культура предшествующая. Современным героям присущи типологические черты, восходящие к героям мифологического прошлого. К XX в. накопились огромные традиции культуры и стали видны те особенности современных персонажей и обстоятельств, которые уходят своими корнями в далекое прошлое, к древнейшим ритуалам и обрядам. Это и зафиксировала категория «архетип». Архетип фиксирует диалектику нового и традиционного в современной культуре.

Удлинение и ветвление линии наследования и векто­ров художественных взаимодействий. Линии наследова­ния, векторы художественных взаимодействий не только удлиняются и уходят в глубь веков вплоть до истоков культуры, но и ветвятся. Ветвистость не только кроны

культуры, но и ее корней проявляется в том, что европей­ская культура XX в. восходит и к собственно европейс­ким традициям (традиции средневековой культуры в романах У. Эко), и к африканским (кубизм Пикассо), и к восточным (повести Ф. Искандера).

Опора на разные национальные традиции. Искусство XX в. опирается на разные национальные традиции (в том числе и на неожиданные и экзотические). Так, например, В. Мириманов показал воздействие негритянского искус­ства на Пабло Пикассо и возникновение кубизма, а акаде­мик Конрад и ученые его школы раскрыли влияние япон­ской живописи на импрессионизм.

Вседозволенность в художественной культуре. Совре­менная европейская культура — единство разных исто­ков и разных потоков. Для постмодернизма искусство не имеет твердых канонов, а являет собою живое течение жизни: и любая традиция и любая художественная фор­ма приемлемы. Из-за этого сужается поле действия кон­сервативных, устойчивых традиций в художественном творчестве и его восприятии.

Культура общения культур. Современная художе­ственная культура — культура многоголосья, синхронно­го звучания разных голосов, «культура общения культур» (В. С. Библер).

Многоярусные оппозиции в культуре. Культура XX в. — система многоярусных оппозиций. Так, идее строитель­ства счастливого будущего человечества с помощью рево­люционного насилия (социалистический реализм) проти­востоит идея господства арийской расы над другими на­родами (фашизм); а этим двум позициям противостоит идея счастья отдельной личности, чему, в свою очередь, противоположена идея абсурдности бытия личности (Ф. Кафка), абсурдности бытия в целом (А. Камю), и даже абсурдности мироздания (постмодернизм).

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: