Различия платоновской

музыку и танцы в качестве средства, от страха, когда пишет, что болезнь возникает вследствие дурного душевного состояния¹. И когда к подобным переживаниям применяется внешнее потрясение, это внешнее движение берет верх над движением внутренним, заключающемся в страхе и неистовстве. Одержав верх, оно явно производит в душе безветрие и успокоение. Таким образом, считают Гильберт и Кун, учение Аристотеля об изящном искусстве как средстве очищения человеческих эмоций является развитием идей Платона.

Продолжает Аристотель и позицию Платона в вопросе использования искусства в воспитательных целях.

Однако методы рассмотрения эстетических вопросов у Платона и у Аристотеля различны. Для анализа искусства Платон использу-и аристотельской _ет средства искусства, а Аристотель оцени-

эстетик вает их как ученый, философ, мыслитель.

Яркие рассказы, мифы, сравнения, споры, пиршества, забавы, прекрасные описания небесных просторов у Платона противостоят тщательному рассудочному анализу Аристотеля.

Более серьезно расходятся учитель и ученик в вопросе о происхождении искусства.

Платон связывает происхождение искусства с Прометеем, Аристотель начало искусства видит в руке человека, которую он называет «орудием для изготовления других орудий». И именно рука — источник способности человека изобретать множество ремесел. Считая природу и сущность человека божественными, Аристотель подчеркивает, что мастерство человека возникло в силу природной ловкости его рук, соединенной со стремлением подражать творцу этих рук.

В самой природе Аристотель видит красоту и порядок. И искусство возникает в результате изобретательного подражания законам матери-природы.

Искусство завершает то, чему положила начало природа, т.е. энергия, направленная к определенной цели, говорит Аристотель в «Физике». В «Метафизике» он отмечает, что природа и искусство — это две основные движущие силы мира. У природы есть свои внутренние законы, а через искусство возникают вещи, форма которых находится в душе.

Искусство, по Аристотелю, — это изобрета-скусство это тельство, основанное на предварительном об-изобретательство думывании, что и как можно создать. Главным двигателем природы является Бог, главным двигателем искусства — изобретатель, В «Этике» Аристотель сравнивает мудрость

См.: Гилберт К., Кун Г. История эстетики. Указ. соч. С. 74.

скульптора Фидия с мудростью философа, который, раскрывая божественные начала, подражает в своих методах божеству.

Природа действует по своим законам и заставляет все предметы до конца реализовывать свои возможности. Бронзовая чаша создается из металла по тому же основному принципу, по которому растение вырастает из семени. Все произведения искусства у Аристотеля — это целенаправленная энергия.

Он считает, что поэтическое искусство возникло в результате присущей человеку с детства способности к подражанию. Вообще процесс возникновения искусства у Аристотеля аналогичен процессу приобретения человеком знания общего. Сырой материал для искусства становится организованным», когда ум соединяет отдельные элементы в определенных пропорциях. Первой ступени обобщения познании будет соответствовать первая ступень комбинация в искусстве, например, сочетание красок в живописи или созвучие тонов в музыке.

Следующий этап в развитии познания после запоминания — это «изучение на опыте». Это восприятие без достаточно полных знаний. Эстетическую параллель такой эмпирической способности Аристотель усматривает в быстром отклике души на соответствующую эмоциональность музыки.

Но настоящее сходство, отмечал Аристотель в «Поэтике», достигается только тогда, когда каждая точка и штрих настолько соответствуют оригиналу, что можно с полным основанием назвать готовый портрет определенным именем. «Если бы кто... употребил в дело лучшие краски, то он не произвел бы на нас такого приятного впечатления, как просто нарисовавший изображение».

Понимание искусства как подражания реальным предметам, как их копийное отражение было широко распространено в греческом сознании времен Аристотеля. Напомним известную легенду о соревновании двух известных греческих художников.

Поставив накрытые тканью картины, художники на глазах у заинтересованной публики начали соревнование. Когда первый художник откинул ткань, скрывавшую его картину, все увидели нарисованный стог сена, а конь второго художника заржал и, приняв это сено за настоящее, подошел к нему, желая попробовать.

Публика, была в восторге, а художник, уверенный в своей победе, сказал сопернику: «Открой теперь и ты свою картину, покажи, что нарисовал». «А это и есть моя картина, — сказал второй художник, указав на ткань.

Все были в восторге, и первый художник произнес: «Ты — победитель. Твоя картина обманула моего коня, а ты обманул художника!»

Таким образом, функция подражания считалась главной функцией искусства, и Аристотель анализирует ее также в связи с

анализом трагедии. Как уже отмечалось, сохраняя за искусством функцию подражания, Аристотель и в подражательном искусстве мерилом высшего качества считал степень обобщения.

И потому образцом эстетического порядка он считал трагедию, хотя признавал симметрию, порядок, сведение всех частей в одно целое за всеми видами искусства.

В «Поэтике» Аристотель выделяет следующие характеристики трагедии. Трагедия содержит больше составных частей и больше различных изобразительных средств, чем другие виды искусства. В ней шесть органически входящих в нее частей: фабула, характеры, разумность, сценическая обстановка, словесное выражение и музыкальная композиция. Искусству музыки и танца недостает логической мысли в ее словесном выражении, искусству ваяния и живописи — и логической речи, и музыки. По этим причинам Аристотель и отдает предпочтение трагедии.

Он даже сравнивает трагедию с философским произведением, поскольку единство действия в содержательной трагедии для него аналогично проявлению разума в области научного мышления. Вместе с тем Аристотель отмечает, что искусство всегда менее совершенно, чем философия, хотя трагедия ей и сродни.

Говоря о подражании как первой причине возникновения поэзии, Аристотель этим не ограничивается, он указывает и на вторую причину. У самого Аристотеля в тексте «Поэтики» она выражена не вполне ясно, что дало повод для различных ее истолкований: чувство гармонии и ритма, подражание в его высшей стадии, любовь к творчеству.

Анализируя искусство, Аристотель, как и Платон, уделяет большое внимание проблеме удовольствия, получаемого от общения с произведением искусства.

Как Платон, так и Аристотель видят назначение человека в том, чтобы развивать заложенное в нем божественное качало. И оба это божественное начало отождествляют с разумом.

Жизнь, насыщенная удовольствиями, слиш-

Гедоническая _ком чувственная _и является помехой для раз-функция искусства _вития разума, считал Платон. Внимательно проанализировав точку зрения учителя, Аристотель с ней не соглашается. В «Этике» он приходит к выводу, что удовольствие существует не само по себе, а как стимул, как момент функции, с которой он тесно связан и от которой получает свою этическую характеристику. Функция как источник наслаждения может быть грубой или неразумной; но о самом удовольствии по его источнику судить нельзя. Только те, полагает Аристотель, кому знакомо наслаждение, доставляемое отвлеченной мыслью, слушанием музыки и лицезрением скульптуры, понимают, что такое удовольствие в его лучшем проявлении и в самой его сущ-

ности. По своей природе удовольствие направлено к благу, и подобно тому как природа может создавать червей, жуков и других низших тварей, способных дать неверное представление о ее обычно добрых намерениях, так и удовольствие — в сущности своей союзник разума и благородства — может оказаться развлечением, связанным с самыми низменными побуждениями. Вообще же, как свидетельствует «Этика» Аристотеля, удовольствие — это признак осуществления желания человека, ощущение им полноты жизни. И когда такое чувство соответствует разумной идее, то и удовольствие тоже имеет разумное основание.

Характеризуя привлекательность подражательного искусства, Аристотель использует выражение «румянец на лице разума». И когда конечную цель трагедии он определяет как доставление удовольствия зрителям, он имеет в виду, что душевное состояние, к которому они стремятся, является разумным и заслуживающим одобрения.

И поныне актуален анализ функций искус-Функции искусства: _ства| данный Аристотелем. И самую элемен-катарсис, преобра- _тарную из них мыслитель видел в том, что-зованиедуши, д_ы удовлетворять потребности или облег-разумное чать страдания человека. И в этом он прово-

наслаждение дид аналогию с пищей, утоляющей голод. Сон, еда, питье и музыка, писал Стагирит, «утишают заботы» (от слова «тише»). Болезнь души и тела возникает от излишества или недостатка, и когда энергия человека истощается от напряженной работы, его силы могут быть восстановлены живительным действием подражательной музыки.

Таким образом, Аристотель полагал, что искусство может не только заполнить пустоту в душе человека и поднять его энергию, но и очистить человеческие души от вредной накипи.

Есть такие переживания (аффекты) человека, считал Аристотель, которые в определенной норме могут быть полезны человеку, но могут быть и вредны. Есть люди, слабо сопротивляющиеся таким переживаниям, легко поддающиеся их влиянию. К таким переживаниям Аристотель относил состояние жалости, страха, энтузиазма. Так, некоторые люди, писал он, под влиянием религиозных песнопений впадают в состояние возбужденного энтузиазма, песнопения действуют на психику и приносят как бы исцеление и очищение.

И те, кто испытывает жалость, страх или какие-то другие аффекты под влиянием наслаждения, получают облегчение, как бы очищаются.

Такое явление,* как мы уже говорили, Аристотель назвал катарсисом, очищением, специфическим удовольствием, доставляемым трагедией,

2 Эстетика

Дошедшая до нас «Поэтика» Аристотеля — это только часть созданной им работы, другая часть утрачена. И некоторые исследователи творчества мыслителя, руководствуясь косвенными свидетельствами, пишут, что в утраченной части работы Аристотель определял комедию (И именно ей и была посвящена эта часть произведения), как имевшую конечной целью очищение от зависти, злобы к от пошлого наслаждения¹.

Аристотель считал, что музыка и драма служат людям, облегчают бремя их душевных забот, доставляя особое удовольствие, вызываемое чувством облегчения.

Большое внимание уделяет Аристотель механизму, с помощью которого достигаются такие целебные результаты.

Аристотель называет это лечение гомеопатическим: страх излечивается страхом, сострадание — состраданием.

Механизм этого катарсиса некоторые исследователи представляют следующим образом. Чрезмерное сострадание должно исчезнуть под влиянием истощающих силы человека новых переживаний. Так, вид покинутого всеми престарелого Эдипа потрясет чувствительного зрителя, и у него неизбежно наступит период восстанавливающего силы равновесия. Травмирующее психику действие подавляется более мощной травмирующей силой.

По мнению Аристотеля, произведения искусства, обладая целебными средствами, должны восстанавливать в человеке гармонию души и тела, из-за нарушения которой происходит заболевание. И делают они это, используя принцип золотой середины.

Таким образом, и это вторая, по мнению Аристотеля, функция искусства, музыка и драма должны активно воздействовать на зрителя и слушателя, преобразовывая его душу.

Напомним о требованиях, предъявляемых мыслителем к трагедии. Трагедия должна представить образ человека, хотя в чем-то и виновного, но незаслуженно испытующего обрушившееся на него несчастье. Герой должен напоминать зрителю самого себя, но должен быть лучше, и потому вина должна быть незначительной и невольной. Действие должно строиться так, чтобы вызвать сострадание у зрителя. Трагедия должна разыгрываться между друзьями, не знающими подлинных фактов своего происхождения. В этом — секрет и закономерность действия сострадания. Дезорганизующий человека страх, пагубно влияющий на его спокойствие и здоровье, подвергается воздействию сознательного страха — воздействию боязни последствий умышленного или неумышленного преступления. Жизненное равновесие возвращается, когда зрителю становится понятным, почему на виновных обрушивается бедствие. И Аристотель заключает, что ничто так не успокаивает человека как соответствующее разъяснение.

См. Гилберт К., Кун Г. Указ. соч. С. 90—91.

Третью функцию искусства Аристотель видел в том, чтобы дать слушателю и зрителю разумное наслаждение.

Это, прежде всего, дает человеку музыка. Уже в Античности существовала теория музыкального лада. Различались фригийский музыкальный строй, волнующий по своей природе, глубоко затрагивающий души людей и лидийский, навевавший нежность и грусть. Выделялся еще один строй — дорийский, поддерживавший в людях бодрость.

Вместе с тем, считал Аристотель, музыка заполняла досуг человека деятельностью, которой присуще нечто возвышенное. А все, что внутренне возвышенно, законченно и разумно, И все, что делает в течение жизни человек, совершается, по мнению философа, ради чистого, устойчивого и спокойного наслаждения. Этому высокому требованию отвечают философские размышления и удовольствия, ^получаемые с помощью зрения и слуха. Удовольствия, которые человек получает, созерцая статуи и портреты, божественны. К ним Аристотель относит и умственную деятельность человека. Как пример художника, ближе всех находящегося к божественному творцу Вселенной, он берет не Софокла, а скульптора Фидия.

Однако Аристотель утверждает, что подражательные виды искусства, даже доставляющие удовольствие в виде разумного наслаждения, не являются самодовлеющими. Они лишь орудия, служащие определенной цели.

Самый значительный вид искусства, по Аристотелю, — этика и политика. И поэтому важная задача — применение изящных искусств в этических и политических целях.

Воспитание юношества Аристотель считает главной задачей государства и государственных деятелей, и потому ставит вопрос о музыке как средстве воспитания детей в духе добродетели.

Цель воспитания, по Аристотелю, состоит в том, чтобы научить людей правильно лю-искусством бить, ненавидеть и наслаждаться. Если волю

людей подчинить доводам разума, они в дальнейшем будут поступать должным образом добровольно. Каждый музыкальный строй обладает своим этическим характером, и потому музыку можно использовать для привития детям добровольных навыков. Стоит только применить подходящий строй к гибкой еще молодой душе, и ребенок впитает такие качества, как доброта, стойкость и храбрость.

Музыка, способная оказать на душу этическое воздействие, становится для мыслителя учебной дисциплиной в буквальном смысле слова.

Государственный деятель, таким образом, по мнению Аристотеля, используя правильно силу изящных искусств, распола-

гает огромными возможностями для построения хорошего государства. Искусство — в основном это лишь средство для решения политических задач.

Однако в ряде своих произведений Аристотель указывает и на чисто эстетические цели воспитания молодежи средствами искусства. Так в «Политике» он пишет, что в идеальном государстве детей следует обучать рисованию не только в утилитарных целях, но и для формирования их как культурных ценителей сокровищ искусства и лучших судей человеческой красоты. А объем музыкального обучения детей определяется простым уважением к их человеческому достоинству. Дети должны изучать музыку, чтобы быть в состоянии слушать, понимать ее и судить о ней, а не для того, чтобы выступать публично для развлечения других.

К области подлинного искусства Аристотель

иторика: относил и риторику, доказывая ее близость

причины и условия _{к логике} Основой хорошей речи, по мне-

успеха оратора нию Аристотеля, является общедоступный

вид силлогизма (энтимема).

Предпосылка оратора, отмечает Аристотель, может не отличаться глубиной, но он должен опираться на силлогизм, который требует от него выбора. Умелый оратор заимствует свои доводы из популярных мыслей и высказываний и часто строит свою речь, развертывая афоризмы. Например, не питай вечного гнева, ибо ты — смертный; смертный должен иметь смертные, а не бессмертные замыслы. Аристотель остроумно замечает, что слушателям нравятся афоризмы, представляющие обобщение их собственных мыслей. Так, человек, имеющий плохих соседей, будет охотно воспринимать выступление, начинающееся словами о том, как плохо иметь соседей.

Эта примитивная и сжатая форма силлогизма является основой риторики, подобно тому как сюжет является душой трагедии, отмечает Аристотель в своей работе «Риторика».

Однако в ораторском искусстве есть еще два приема, которыми умело должен пользоваться оратор: это ссылка на свой собственный характер, который должен выглядеть разумным, добродетельным и доброжелательным, и доводы, отвечающие пожеланиям и настроению аудитории.

Значительное место в «Риторике» Аристотель отводит обсуждению стиля и манеры произнесения речи. Он считает их важными инструментами в арсенале оратора. «Недостаточно знать, что следует сказать, но необходимо также сказать это, как должно»¹. Исследование причин и условий успеха оратора Ари-

¹ Аристотель. Риторика, 14036.

стотелем Гилберт К. и Кун Г. называют «шедевром гуманистической науки»¹.

Перечислим некоторые из них:

• оратор должен говорить ритмично, но избегать монотонности;

• высота и сила голоса должны соответствовать теме выступления;

• слова и обороты речи должны быть более простыми, чем в. поэзии;

• следует избегать трудных и иностранных терминов;

• при выборе понятных и уместных слов нужно руководствоваться правилом золотой середины, но никогда не опускаться до вульгарности; даже в спорах шутки должны быть достойными благородного человека;

• нужно понять настроение аудитории;

• оратор должен придать своей теме соответствующую эмоциональную окраску.

«Слушатель всегда сочувствует оратору, говорящему с чувством, если даже он не говорит ничего основательного»².

Важный вопрос эстетической теории Аристо-Проблема _теля — проблема творца — поэта, художни-

творца гибкая _ка> драматурга. Ученый утверждал, напри-восприимчивость _мер qro поэзия требует от человека особого таланта, прежде всего, большого воображения. Драматург же должен уметь мысленно переноситься в ту обстановку, которую он изображает в своей пьесе. В процессе творчества писатель должен жить жизнью своих персонажей. Способность перевоплощения требует прирожденного таланта. Такой талант Аристотель ценит высоко, поскольку гибкость перевоплощения, по его мнению, свойственна и философам. Философ исследует истины бытия. Но адекватно реагировать на них он может только при условии высокого умственного развития. В процессе познания душа философа перевоплощается во все те объекты, которые познает, подобно тому как драматург входит в роль всех своих персонажей.

Таким образом, талант и величие поэта, драматурга и философа Аристотель видит в их гибкой восприимчивости различных предметов действительности.

' Гилберт К., Кун Г. Указ. соч. С. 100. Аристотель. Риторика, 1408а.

1 лава £щ

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: