Шоры… только под другим названием 3 страница

Чувства атаковали меня со всех возможных сторон. Я не знал: встряхнуть его или посочувствовать. Единственное, в чем я был уверен, - мне точно не хотелось находиться на своем месте. В конце концов, он взял себя в руки и поднял на меня глаза, полные муки: «Джейк, ты, наверное, меня ненавидишь». «Наша дружба знавала времена получше, чем теперь», - ответил я уклончиво. Я понятия не имел, к чему все это могло привести, в животе у меня удручающе заурчало. «Я хотел поговорить с тобой уже давно, но просто смелости не хватало. Поначалу был на тебя зол, за то, что ты не стал на мою сторону. А твой уход травмировал многих людей».

«Послушай, Джим, не стоит нам рубить по тому же месту снова. В первый раз было уже достаточно больно». «Уверен, что так. Я просто хотел сказать тебе, как я сожалею обо всем том, что я сделал с тобою. Я также хотел, чтобы ты знал - я ухожу с места пастора». «Ты… что?» - я не верил тому, что слышал. «Об этом еще никто не знает. У меня была запланирована встреча с председателем Совета сегодня в обед, я хотел сообщить ему свое решение. Но его вызвали на срочную операцию, и встречу пришлось перенести». - Он пусто смотрел куда-то между нами. - «С меня хватит, Джейк. Я уже давно по спирали опускаюсь на дно депрессии. Мой врач сказал мне, что стресс церковного служения меня убивает». «А я почему-то думал, что дела идут хорошо, Джим?»

«Снаружи - конечно! Городской Центр никогда еще таким не был. Внутри - ничего подобного!» - он покачал головой, не в силах ничего сказать. - «Ты не знаешь, сколько сил требуется на то, чтобы поддерживать жизнь в этом организме! Знаешь, сколько скандалов мне приходится тушить каждую неделю, а за скольких людей приходится делать работу, чтобы все как-то продвигалось? А внутри я такой мертвец, каким еще никогда не был. И каждый раз, когда я думаю о тебе, все становится еще хуже. Ты был моим лучшим другом, а я ударил тебя в спину только для того, чтобы спасти свою шкуру». - Он посмотрел прямо мне в глаза сквозь свои слезы. - «Прости меня, Джейк. Я хочу выпрямить наши с тобой отношения».

Я понятия не имел, как на это реагировать. Мне было его жаль; в душе не проявилось ни малейшей радости по поводу того, что его неправедные поступки, наконец, обернулись против него самого. Это мне не нравилось, но ничего поделать было нельзя. «Ты, наверное, не знаешь, что мой отец умер. Я переезжаю обратно на восток - требуется поддержать его бизнес некоторое время. Да и самому мне нужна помощь. Я также собираюсь рекомендовать церкви пригласить тебя на место пастора». «Ну, это будет уже слишком», - отреагировал я вперемешку с нервным смехом. «Я думаю, что ты даже не подозреваешь, насколько тебя уважают в церкви. Ты справишься с этим прекрасно, и я даже не знаю того, кто бы сделал это лучше тебя. А тебе это было бы интересно?»

«Абсолютно нет, Джим». Я сам удивился своему ответу. Вернуться в служение - звучало заманчиво, и соответственно была привлекательна предлагаемая зарплата. Но не такое служение и не такая зарплата. «Не стоит отвечать сразу, Джейк. Подумай над предложением. А мне действительно важно, чтобы ты знал, насколько я сожалею обо всем, что сделал. Это было нечестно с моей стороны. Из всех - ты заслуживал такого меньше всего. Если бы я мог что-либо исправить теперь - сделал бы это немедленно. Моя жизнь пошла вкривь и вкось в таких местах, о которых ты даже не подозревал, я просто пытался выжить. Это была моя ошибка. Мне надо было все оставить давным-давно».

Я опять не знал, что сказать: боролся с желанием простить его, но не был уверен, хотел ли я сделать это так быстро. Никто никогда в жизни еще меня так не обижал, и я не был готов к тому, чтобы смыть все простым «Я тебя прощаю». «Не хочу тебя задерживать, Джейк, и я знаю, что прежде, чем мы все расставим по местам, нам придется провести много часов за разговорами. И если ты готов, я хочу, чтобы это произошло». Сказав это, он полез в карман пальто и достал конверт, который затем вручил мне. Мое имя было напечатано на нем, вместе с эмблемой Городского Центра и указанием моего адреса в углу. «Это что?» - спросил я.

«Это - если хочешь - дар. А честно, - это твое служебное поощрение. Наш совет в прошлом месяце провел совещание о том, куда и как мы распределяем деньги, и все сошлись во мнении, что мы несправедливо отнеслись к тебе. Это 10 000, Джейк. Наверное, не так много, как должно было быть, но, может, это облегчит тебе жизнь, хотя бы немного. В конверте также письмо с извинениями от Совета. Я собирался занести его к тебе в офис после обеда, но, когда увидел тебя здесь….» Часть меня требовала, чтобы я вернул конверт обратно, и был выше всего этого. Другая часть знала, насколько нужны мне эти деньги. «Не уверен, что я могу принять это, Джим». «Возьми. Ты их честно заработал! Кроме того, может это откроет двери к восстановлению отношений».

Я кивнул и оставил конверт у себя в руках. И тут понял, что надо перейти в наступление. «Джим, я тоже думал о том, чтобы позвонить тебе». «Правда? Почему?» «Я поддерживаю дружбу с Дианой, и она хотела, чтобы я организовал встречу нас троих». Его глаза округлились и вне сомнения наполнились страхом. «Ты не знаешь, по какому поводу?» - спросил он, его глаза прощупывали меня на предмет того, насколько я информирован. Я кивнул, и неожиданные слезы вдруг наполнили мои глаза.

Он опустил голову. Молчание повисло между нами на какое-то время. Никто из нас не решался его нарушить. В конце концов, после нескольких попыток что-то сказать, Джим начал: «Это самое худшее, что я совершил в своей жизни, Джейк, и я надеялся, что оно никогда не откроется». Он тяжело вздохнул и на мгновение уставился в стол, беспокойно поигрывая на столе вилкой Джона. «Но я не собираюсь бежать от этого. Мне необходимо подвести черту и под этим». Он вытащил свой мобильник и пролистал календарь- органайзер. «Что если завтра, в 16:30. Как ты думаешь, получится?» «Я спрошу у нее, Джим, и перезвоню тебе». «Да, пожалуйста. Мне нужно уже идти, Джейк, но я, правда, хочу разобрать завалы, разделяющие нас с тобой. И прими эти деньги», - он кивнул на конверт. «Мы бы им все равно лучшего применения не нашли».

Я кивнул, и Джим поднялся с того места, где до него сидел Джон. Тут он наклонился ближе ко мне и прошептал: «И подумай над тем, чтобы вернуться в качестве пастора. Я вижу, что ты теперь совсем другой человек - не тот, которого я знал. И они наверняка могли бы найти применение твоей помощи». С этим он развернулся и пошел прочь. Я еще некоторое время сидел и просто смотрел в окно, в совершенной рассеянности и неспособности сформировать ни единой связанной мысли. В какой-то момент вдруг появился Джон, положил руку мне на плечо: «Джейк, послушай-ка, мне надо уже идти». Мы отсчитали, что положено за обед, я собрал вещи, и мы направились к выходу.

«Ну, как все прошло с Джимом?» - спросил он. «Я все еще в шоке. Он попросил прощения, мы назначили совместную встречу с Дианой, и он передал мне 10 000 от Совета в качестве послужной премии».«Ну и ну! И сколько же это я отсутствовал?» - засмеялся Джон. «Я просто в изумлении от всего, что произошло со мной за этот час с небольшим. Как Бог это все так устроил?» «И без всякого нашего участия». - Джон хлопнул меня по плечу. - «Не жди, что так много проблем будут всегда решаться за такой короткий срок, Джейк, но очевидно, что сегодня Господь ответил на многие твои вопросы».

«Я еще не сказал тебе, что он уходит с места пастора, и просил меня занять его место». «И ты собираешься согласиться?» «Только не знаю, как…..» - я пожал плечами, Джон захохотал, и мы вышли навстречу яркому полуденному солнцу.

Глава 11

Пробный полет

Последнее, что я увидел перед тем, как зажмурить глаза от жара, была Лори, выходящая их наших раздвижных стеклянных дверей и сияющая от переполнявшей ее радости. Такой я ее вижу не часто, особенно в такие дни, как сегодня. Я еле дождался, когда смогу открыть глаза снова, чтобы удостовериться, действительно ли я видел то, что видел, но порывом ветра мне в лицо бросило облако дыма, от которого они сильно заслезились. Пока я кривился и щурился, пережидая боль, в ушах раздавались разнообразные звуки. Шашлыки из курицы скворчали прямо передо мной; вокруг смеялись и беседовали сорок с лишним человек, заполнившие наш задний двор. Еще до того, как мне удалось открыть глаза, я почувствовал ее руку у меня на плече. Она наклонилась, чтобы прошептать мне на ухо: «Даже не пытайся угадать, с кем я разговаривала!» Она игриво подшучивала надо мной, а я впервые видел ее такой спокойной притом, что дом был полон народу и все ждали еды.

«Так вот где ты была», - сказал я, пытаясь сквозь боль чаще моргать глазами, чтобы восстановить ясное зрение. - «Курица будет готова через двадцать минут, а я вижу, - у тебя еще ничего не готово». «Расслабься», - поморщилась она. - «Мы же отдыхаем здесь, а не кухарим в ресторане». Хитрая улыбка подтверждала то, что она так же, как и я, понимала: все это ей не свойственно. «Ну, давай, угадай! Ты ни за что не скажешь, кто к нам заехал!» «Да не знаю я! Твоя сестра?» - она была самым любимым человеком для Лори во всем свете. Видеться часто им не приходилось, поскольку та живет в пяти часах езды от нас. «Нет, - сказала Лори, но при этой мысли ее плечи слегка опали. - Хотя тоже было бы здорово. Но это - Джон».

Джон? Я задумался, прогоняя в уме ряд фамилий связанных с этим именем. Я не мог понять по поводу, какого Джона такая радость. Но ее насмешливый взгляд, выражавший «ну как можно быть таким непонятливым», наконец заставил меня сообразить, о ком речь. «Ты шутишь! Где он?» - сказал я, заглядывая ей за спину, в дом, и чувствуя себя глупо. Почему он не пришел мне на ум сразу же? Прошел почти год с тех пор, как мы с ним виделись, и я уже потерял даже надежду на новую встречу. «Сейчас подойдет, - ответила Лори. - Он сказал, что останется и разделит с нами нашу трапезу». «Почему ты меня не позвала сразу же?» «Я попыталась, но он сказал, что ты, по всей видимости, слишком занят и предложил помочь мне с организацией блюд овощных ассорти.

Дорогой, мы так хорошо поговорили! У меня сложилось впечатление, что я его знаю всю мою жизнь и могу спросить у него и рассказать ему все, что угодно. Честно говоря, он помог мне разобраться с тем, что меня беспокоило во всем этом процессе. Не могу дождаться, когда смогу рассказать тебе об этом». «А я не могу дождаться, когда все услышу». «Я уже начинаю сомневаться…, а не было ли твое первое впечатление о Джоне правдой!» «Ага, теперь ты считаешь его Иоанном Апостолом? С чего это ты вдруг вспомнила?» «Не знаю…. Есть в нем что-то - глубина, определенность…. И когда он с тобой разговаривает, ты точно знаешь, что ему не все равно, - ты важен для него, как человек. Я еще никого как он не встречала. Он озвучивает такие странные мысли, которые с одной стороны невероятно простые, а с другой - подвергают сомнениям твои комфортные религиозные убеждения, переворачивая их и показывая таким образом как ты никогда не мог себе представить». «Я пытался тебе об этом рассказать…» «Я знаю, но я никогда не думала, что это приносит такую свободу. Как ты думаешь, он может быть Иоанном?» «Почему бы тебе не спросить его об этом самой?» - я ухмыльнулся, зная, что она никогда не рискнет. «Это же будет так глупо»,- сказала она, указывая в сторону дома, откуда выходил Джон.

«А вот ты где!» - воскликнул Джон, выходя из дверей и направляясь к тому месту, где я жарил шашлык. «А я уже наслышан о том, какой ты помощник на кухне», - сказал я, охватывая его в тесные объятия. - «Как же здорово видеть тебя!» «И мне тоже! У вас сегодня большое мероприятие, как я вижу!» «Да мы и не собирались вовсе. Просто хотели пригласить несколько человек к себе. Но как-то все вышло из-под контроля. Люди стали спрашивать, не могут ли и они прийти тоже». Мы посмотрели на то, что происходило во дворе: воодушевленная волейбольная команда играла в левом углу, и тут же - порядочная толпа наблюдающих болельщиков - в тени; бассейн, полный счастливых плескающихся; группы беседующих - в разных тенистых участках сада. Стол для настольного тенниса ломился от яств, по краям его были установлены контейнеры с прохладительными напитками и пара охладительных камер с домашним мороженым.

«Вот это здорово! Ты уверен, что я тут ничего не подпорчу?» «Конечно, подпортишь, но мы все равно тебе рады. Сто лет тебя не видел и уже, честно говоря, не чаял». «Я по правде, приехал повидаться с другими людьми. Они в данный момент не в самой лучшей форме - сердиты на политику своей конгрегации, которая их просто использовала. Но Отец производит в них нечто невероятное даже через это. Они сказали мне, что слышали о вас, и я бы хотел дать тебе номер их телефона, - произнес он, вытаскивая клочок бумаги из кармана. - Я сказал, что попрошу тебя позвонить им». «Мы это сделаем с удовольствием», - ответила Лори, перехватив записанный номер, и сразу же направившись в дом.

«Ну, и как ты поживаешь, Джейк?» «Это настоящее приключение, Джон, должен тебе об этом сказать. Мы прошли через невероятные подъемы и падения со времени нашей последней встречи». «А-а, значит, ты все-таки принял предложение о должности пастора!» Я совершенно забыл об этом, и сама мысль меня невероятно рассмешила: «Ага! Ну да!» «А почему нет? Постоянный доход, уважаемая должность, удовлетворенное чувство собственного достоинства?! Разве это не те ценности, которые были для тебя важны в тот момент, когда мы впервые встретились?»

Ну и ну! Когда же это было? Я начал проворачивать события в обратном порядке сквозь все четыре года, к тому моменту, когда я встретился с Джоном в первый раз. Иногда казалось, что прошло гораздо больше времени. «С ума сойти, Джон! Я об этом теперь даже и не думаю. Я так увлечен своею жизнью во Христе и тем, как бы помочь другим познать ее тоже, что меня даже и не беспокоит, что подумают обо мне другие, или как строить свою карьеру». «Так, что же все-таки произошло?» - спросил Джон в тот момент, когда я перевернул цыпленка, подрумянившегося на гриле.

«Да я даже и не могу сообразить, с чего начать. Посмотри вокруг - и увидишь большую часть того, что имело место быть. Бог нам открыл знакомства с невероятным количеством людей, мы видим у них, такой голод к познанию Христа, какого не наблюдали даже в первые дни своих отношений с Богом. Мы буквально являемся свидетелями, как к Нему приходят новые верующие и возрастают в Нем. Теперь у меня редкая беседа проходит без того, чтобы Христос не стал тем или иным образом ее центральной темой». «А получилось тогда у тебя организовать встречу Дианы и вашего прошлого пастора?» «Да, получилось. И я не могу передать своего удовлетворения по поводу того, как все разрешилось. Если у нас будет пара минут наедине, я тебе расскажу об этом», - сказал я, кивнув в сторону рядом стоящих людей, намекая на то, что наш разговор может быть услышан.

«Буду рад послушать. А ты все еще работаешь в недвижимости?» «Немного, когда меня просят помочь, но я не пытаюсь больше думать об этом как о своем бизнесе. Время в основном занято тем, что я помогаю людям выстраивать их отношения с Богом. Меня просили рассказать свою историю в нескольких группах и помочь людям, у которых складывались критические моменты в жизни. Мне доставляет невероятное удовлетворение наблюдать, как Бог меняет их жизнь, когда я просто помогаю им освободиться от осуждения, которое мешает им в полной мере принять любовь Отца. Когда я теперь читаю жизнеописание Иисуса Христа, я более четко вижу, что именно это Он и совершал - освобождал людей от позора, дабы они могли в полноте объять любовь Его Отца. Усиливающаяся свобода в моей жизни еще одно тому подтверждение. Это, пожалуй, самый большой дар, который я получил от тебя, Джон. Я больше не тружусь под гнетом вины от собственного несовершенства, при постоянно повышающихся планках личных показателей по праведности. И я больше не вешаю ничего из этого на других».

«Это просто великолепно!» «Я даже никогда и не подозревал, насколько то, что я называл служением, на самом деле было всего лишь манипуляцией человеческим чувством стыда - будь то навешивание на людей чувства вины за их несовершенство или принуждение зарабатывать одобрение окружающих». «Это все религия, Джейк, - система, главным инструментом управления в которой является чувство стыда - часто из наилучших побуждений, но всегда с однозначно отрицательным результатом». «Но ведь она же работала! По крайней мере, извне так казалось».

«Да, но она лишь затягивала путы потеснее. А в результате - люди все равно остаются движимыми чувством стыда и бросаются из одной крайности - самоуничижения, в другую - самовосхваления. При этом, они никогда не находят свободы простой жизни в Нем. Следовательно, думают, что Бог желает иметь причинно-следственные отношения с ними, то есть: если они хорошие, то и Бог будет посылать им доброе». «Теперь я вижу, что из-за этого многие люди изолируют себя от Него. В прошлом месяце у меня была возможность посещать двух смертельно больных людей, оба мучались мыслью, что сделали что-то такое, за что и заслужили кару, хотя они и терялись в догадках, что это могло бы быть. Немало нам потребовалось времени, дабы пробиться на свет сквозь гранит их убеждений, в конце концов, они оба признали, насколько были озлоблены на Бога за то, что Он их не исцелял, но при этом их переполняло чувство вины от таких мыслей».

«Многие никогда не признаются себе в том, что в них живет это чувство гнева - просто боятся, что приключится нечто похуже уже имеющегося. Поэтому они предпочитают думать, что Бог к ним несправедлив, а почему - не могут понять, что-то вроде того, как это было тогда с тобой в больничном кафетерии». «Да, я помню, Джон. Я не могу не радоваться тому, как Бог менял во мне одно за другим постепенно. Иногда я даже не замечал того, что Он производил до тех пор, пока не оказывался в ситуации, на которую я реагировал так, как раньше мне бы и в голову не пришло. Я не могу нарадоваться на того Джейка, которого Он формирует по милости своей».

«Похоже на процесс рождения бабочки из кокона, Джейк. Разве не печально теперь осознавать, что мы хотели выдавить из людей духовное перерождение, вместо того, чтобы помочь им вырастать в доверии Отцу и наблюдать, как Он меняет их? Нельзя приклеить к гусенице крылья и заставить ее летать как бабочку. Она должна измениться изнутри». «Нет большей радости, чем освобождать людей от груза стыда, который постоянно тянет их вниз. Неудивительно, что имеющееся христианское братство выдается за свод обязательств. И если бы не они в центре, то вряд ли кто захотел бы быть в таком общении, где тебя постоянно пытаются взять в захват чувством вины или заставляют соответствовать чьим-то ожиданиям» «Именно поэтому жизнь церкви часто становится похожей на производственные обязательства и управляется путем манипуляций. Разве это не намного лучше?» - сказал Джон, обозревая происходившее у нас во дворе. Я не был уверен, что он подразумевал под сказанным, но предпочел кивнуть, соглашаясь с этим.

«А я начал публиковать серию наших бесед в Интернете, надеюсь, ты не возражаешь. Реакции невероятные! По всему миру есть люди, которые проходят подобный путь, переосмысливают свою жизнь в Нем и размышляют, какой может быть их церковь. Похоже, что очень многие видят насквозь пустоту религиозных форм. Я уже со счету сбился, сколько было людей, которые ответили мне, что мое повествование во многом перекликается с их историями, за исключением такого персонажа, как ты, конечно же. Один парень даже написал мне, насколько он расстроен тем, что при всех его попытках разобраться в этой жизни с Богом, он не имел возможности встретиться с тобой, когда ты еще был жи…» Ой! Я решил, что лучше будет не заканчивать начатое предложение.

Но Джон не спустил мне это с рук: «Еще был что, Джейк? Что ты им там рассказал?» «Я просто оставил вопрос открытым, не отрицая возможности, что ты можешь быть Иоанном, Апостолом Иисуса Христа. Ты знаешь, что это был мой первый вопрос в самом начале, и я решил быть честным». «И к каким же выводам ты пришел с тех пор?» - Джон взглянул на меня с прищуром. «Не знаю. Иисус сказал Петру, что такое возможно. А тебе придется признать определенные чудеса, которые произошли в моей жизни с момента нашей первой встречи. У тебя продвижение по этому пути происходит, как ни у одного человека, которого я когда-либо встречал. Ты подтвердил мои самые тайные надежды и помог мне жить в них более свободно. Конечно, вопрос кто ты, честно, стал для меня не столь важным. Но я не могу отрицать своего любопытства. А ты никогда не отвергал моих догадок». Джон улыбнулся и как раз в тот момент, когда он был готов что-то сказать, нас прервали.

Подошел Марвин и обнял Джона со спины. «Посмотрите-ка, кто пришел!» Джон повернулся к нему и улыбнулся. «Марвин, так?» «Вы запомнили? Удивительно! Я увидел вас с Джейком и подумал, что надо перейти к действиям. Никто не предупредил, что вы тут будете». «А никто и не знал. Я просто оказался рядом. Так вы когда-то тоже были пастором, не так ли?» «Обещаю не копаться в ваших грехах, если вы не будете копаться в моих», - засмеялся Марвин.

«Если хотите, в моих можете копаться. Это только произведет большее благоговение во мне перед Ним», - ответил Джон. Марвин неловко засмеялся, пытаясь таким образом занять то время, которое уж точно должно было быть заполнено хорошей шуткой. После их обмена взаимными подшучиваниями Джон снова повернулся ко мне. «Я заметил, что тут несколько человек из той домашней группы. Как идут дела?» «Да особо никаких дел и нет, Джон. С той нашей последней встречи мы никак и не смогли организоваться на регулярные собрания. Даже не знаю, почему, - правда. Но наши отношения укрепились, и мы часто видимся. Меня как-то это не очень волнует, однако время от времени я задумываюсь, а может должно?»

«А меня волнует», сказал Марвин. «Почему так?» - спросил Джон. «Потому что у меня такое чувство, что я не произвожу ничего такого, что идет в счет». «Как, например….» «Ну, я не знаю. Это самое забавное», - сказал Марвин, качая головой и отчаянно вздыхая.- «У меня в жизни еще никогда не было таких плодотворных отношений с людьми, я - свидетель тому, как мои соседи и коллеги открывают свою жизнь Богу. И по какой-то причине я постоянно среди людей».

«И что - это вы считаете неважным?» «Наверное, важное - это не совсем то слово. Просто наше общение совершенно не консолидировано. Некоторые из тех, кого я знаю, не могут найти христианского общения. И поскольку четкого направления, которое производит регулярное собрание, у них нет, их как-то несколько сносит в сторону. Если бы наша группа встречалась, я бы мог пригласить и их». «А что бы это изменило?» - спросил Джон. «Не знаю. Я полагаю, что это дало бы им возможность примкнуть к группе верующих». - Марвин сделал паузу, ожидая, как Джон ответит на его предположение. Тот молчал, и неловкая пауза толкнула его на продолжение размышлений. «Им же необходимо что-то такое…» Опять пауза и снова напрасная. Джон не клевал. «Что-то вроде обретения личности, я бы сказал».

«Собрания это дают, или просто маскируют отсутствие оного?» - спросил Джон. Я продолжал молча переворачивать скворчащего на гриле цыпленка, благодаря Бога за то, что в этот раз жареным пахло не для меня. «Я полагаю, что собрание может производить концентрацию и мотивацию». «Собрание?!..» - спросил Джон. Марвин смотрел на Джона с совершенно потерянным видом. Скорее всего, он просто не знал, что сказать, а с другой стороны, он мог прощупывать тактику Джона. «А почему бы и нет?» - в конце концов, промолвил Марвин, немного смущенный. Джон положил руку Марвину на плечо. «Я не пытаюсь вас смутить. Но вам очень важно серьезно подумать над этим. Если вы собираетесь организовывать собрания в надежде обеспечить концентрацию, то они, скорее всего, окажутся больше отвлекающими, чем полезными. Люди будут приходить на собрание, думая, что именно это и есть их цель, а через некоторое время появятся доказательства того, что этого явно недостаточно».

«Почему?»- спросил Марвин, немного смягчая свой тон. «Да потому, что мотивация - это производная от познания Отца. Собрания - не могут стать достойной заменой последнего». «Так что, просто сидеть и ничего не делать?» - отчаяние Марвина снова возросло. «Кто говорит, что ничего не надо делать? Я всего лишь пытаюсь убедить вас не начинать собираться ради собрания. Почему-то, всякий раз, когда Бог производит движение силой своего Духа, находятся те, кто должны на этом месте построить церковь или начать какую- нибудь новую волну. Так было с Петром во время Преображения Господня. Когда он не нашелся, что сделать, то предложил строительную программу. Если вы собираетесь двигаться по пути Божию, Марвин, вам необходимо обрести свободу от переоценки своих способностей».

«Своих чего?» - засмеялся Марвин. - «Я даже не понимаю, что это значит». «Это значит, что работа по устройству церкви - Его прерогатива, а не ваша и не моя. Не думайте, что вы сможете сложить вместе хотя бы что-то силой своей изобретательности. За последние 2000 лет попыток было бесчисленное количество и всегда с одним и тем же результатом. Сначала, конечно, это интересно и счастье от того, что видишь, как Господь касается жизни людей, приправляет наши собственные порывы организовать все. Но это не может длиться вечно. Рано или поздно люди твердо вплавляются в ту структуру, которая была создана в целях ограждения Божиего присутствия среди них. А зачастую все заканчивается и отказом от Него в пользу собственной мудрости. Нет, у нас однозначно не достанет ума контролировать то, как действует Бог».

«Да, и желания такого не возникает», - ответил Марвин. Джон улыбнулся: «Собственно, поэтому мы и ведем эту беседу...» «Ну, а что же тогда такое - церковь, Джон? Если это не регулярное собрание верующих?» «Марвин, я не сказал, что не надо собираться вместе. Я пытаюсь донести до вас, что собрания никогда не восполнят в вас то, чего вы ищете. Взгляните вокруг». - Джон повел рукой показывая, на всех во дворе. - «Разве эти люди не собраны вместе?» «Вы что, хотите сказать - это церковь, Джон?» - Марвин был так же удивлен, как и я. «Ага! А я думал, что мы просто на шашлыки собрались!» - добавил я.

«А я говорю вам, что здесь собрана церковь. Вот - люди, которые любят Бога. За сегодняшний день, я уверен, они разделят друг с другом немалую часть Его жизни. Христос сказал всего лишь, что там, где двое или трое собраны во имя Его, там и Он будет. Он не уточнял, что тогда должно делать, в каком назначенном месте собираться, или в какой определенный для этого день недели. Не похоже, чтобы Его понимание церкви совпадало с тем, как мы ее понимаем, или было похоже на то, куда мы ходим. Церковь - это просто реальность, в которой мы живем каждый день. Разве вы не видите, что вы уже в этой реальности? Живя как Его Тело, мы поддерживаем друг друга ежедневно, побуждаем друг друга любить глубже, и становимся все больше благосклонными друг к другу. А выглядит это так же просто, как приглашение на шашлыки».

«Даже при отсутствии прославления и изучения Библии?» - спросил Марвин. «Мы же говорим о том, как действует Отец, не правда ли? А прославление - это не длинная служба и молитвенное время, Марвин. Это - ежедневная жертва в жизни христианина, что означает - предоставление Ему возможности являть себя через вас. Вот это и есть радость жизни в Царствии - наблюдать, как Он действует в вас. Кроме того, я уверен, что если кто- либо сейчас предложит попеть, восхвалить Господа или помолиться, все подхватят и это будет великолепно. Похоже, что некоторые уже молятся», - Джон указал на группу людей, которые расположились на крыльце, держась за руки.

«Но это совсем не то, что мы привыкли называть церковью». «Конечно, нет! Разве это может быть так просто? И столько удовольствия наше общение приносить не должно! Мы над этим должны работать, усердно и не поднимая головы! Видите теперь, как жизнь Царства Небесного вырвана из ваших сердец? - Джон покачал головой, тяжело вздыхая. - Трудностей на вашем пути хватит и без того. Неужели вы не пожелаете в противовес этому проводить время вместе в радости, поддерживая друг друга, как верующие в Него?»

«Джон, а как же будут возрастать новые верующие? Разве нам не потребуется учение?» «А чем мы заняты в эту минуту? Я пытаюсь помочь вам открыть нечто такое, что освободит вас в таких сферах, о которых вы даже не подозреваете. Разве это не учение?» «Ну, так не все же слышат об этом. Некоторые выпадают из процесса». «Они могут не участвовать в нашей беседе, но я очень сомневаюсь, что они упустят уготовленное для них Богом на сегодняшний день. Он просто этого не допустит». «Вы пытаетесь сказать, что лучше не иметь таких собраний, где мы все будем задействованы в одном и том же?»

«Дело не в том, что лучше. Дело в том, что естественно. Церковь может праздновать свое общение по-разному, многочисленными способами. В данный момент вы познаете лишь один из них. Если вы начнете видеть церковь как организм, а не как деятельность, то вы сможете радоваться всякому ее проявлению вокруг вас. Не знаю, лучше ли это, но, во всяком случае, уж точно - не хуже. Сегодня произойдет множество невероятных событий, и это - просто потому что вы вместе. Иногда - жизнь, о которой мы ведем речь, наилучшим образом видна в разговоре, подобном этому. Иногда мы можем наблюдать ее в более обширных беседах, которые можно организовать только через собрания. Если вы принимаете только одну форму, то вы упускаете возможность познать множество других форм общения, через которые может действовать наш Отец. Вместо того чтобы обдумывать, какая форма группы или собрания подходит нам больше, лучше спросите людей, что больше всего помогает им возрастать в этой жизни. У Джейка на эту тему были светлые мысли несколько минут назад».

«Это ты о чем? - произнес я, снимая последнего цыпленка с гриля. Я терялся в догадках, что бы он мог иметь в виду. - Мы ведь не говорили о церкви. Или я что-то упустил?» «Как же - не говорили. Люди, приобретающие опыт жизни в отношениях с Отцом, в свободе от чувства стыда, - основа жизни Тела. Остается только найти, как разделять эту жизнь - и вы уже Тело». Марвин было открыл рот, чтобы задать свой очередной вопрос, но я поднял разнос с шашлыками и знаками дал всем знать, что пришла пора двинуться за мной туда, где основной «пир горой» уже привлекал к себе желающих «повеселиться». Я поприветствовал всех, особо отметил такое событие, как присоединение к нам Джона, и попросил его помолиться. Он улыбнулся в ответ, на минуту задумался, осмотрел стол и затем кивнул.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: