Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Осторожно, двери закрываются




 

Ему снился сон. И этим сном была вся его жизнь. Не всегда последовательно – сначала он пробирался темными подземельями Видяева; потом воровал оленей под яркими сполохами северного сияния; потом держал в руках бледного, похожего на головастика щенка; потом хоронил маму, а потом слушал ее высказывания про обстоятельства, но тем не менее вся его жизнь, без остатка, без недосказанностей и прикрас, пронеслась перед ним снова. А затем кто-то незримый, но все равно очень большой, как само небо, как не виданное до сих пор море, сказал ему свистящим шепотом: «Я ошибс-с-ся… Прос-с-сти!..» Нанас открыл глаза и увидел висящие над ним звезды. Одни только звезды – и ничего иного вокруг. «Верхний мир? – подумал Нанас. – Я что теперь, дух?» Но если бы он был духом, то, по его же собственным рассуждениям, не видел бы сейчас звезды, а сам смотрел сквозь них на землю. Думать дальше не хотелось – слишком много на это уходило сил, которых, по его ощущениям, у него не осталось вовсе. Глаза его снова закрылись.

Он почувствовал, что от леденящего ветра замерзло лицо. Поднял руку, но она сразу упала назад – на что-то мягкое и теплое. Послышался громкий, очень знакомый лай. Звезды вдруг дернулись, и сразу прекратилось низкое монотонное гудение, которого, пока оно не пропало, он почему-то не замечал.

Нанас почувствовал что-то мокрое, шершавое, горячее на щеках, губах, лбу, а потом – нежное, сухое и прохладное там же. Он приподнял веки и увидел перед глазами тонкие девичьи пальцы. Они, касаясь его лица, мелко подрагивали. Затем на его лоб, щеку, губы упали теплые капли дождя… Он провел по губе кончиком языка – дождь оказался соленым.

– Нанас!.. – услышал он. – Ты живой!..

– Живой, – с трудом выдавил он и, собрав, насколько смог, мысли, добавил: – Вроде бы. Легохонько…

Дождь закапал чаще, а потом мокрое лицо Нади прижалось к его щеке, и он на самом деле едва не улетел к звездам от ее жаркого дыхания:

– Родной, миленький, славный! Как же ты… как же я без тебя…

– Зачем без меня? – прошептал он, чувствуя, как бурным, горячим потоком вливаются в него силы, как бешено колотится избавившееся от ледяной иглы сердце, как снова наполняется счастьем и смыслом прожитая им уже два раза жизнь. – Без меня не надо. И без тебя не надо. Но мы же есть? Мы ведь – вот они, да?

– Да, да, да, единственный мой, добрый, хороший… – Горячие губы легко, словно трепещущие крылышки мотылька, быстро-быстро пробежались по его лицу…

Он задохнулся. Он вновь, как в кают-компании подводной лодки, опьянел, только уже без вина. И, разумеется, опять, не подумав, брякнул:

– Ты еще скажи – храбрый.

Он даже зажмурился, кляня себя самыми последними словами… Но Надины губы продолжали порхать над его лицом по-прежнему, и он по-прежнему слышал ее жаркий шепот:

– Да, да, да, ты самый храбрый, самый смелый, самый отважный…

– И самый умный, – чувствуя, как расползаются до ушей губы, подсказал он.

– И самый умный… – эхом отозвалась Надя.

– Не знающий половины букв и поклоняющийся духам.

– Не зна… – Надя запнулась и, оторвавшись наконец от него, заглянула ему прямо в глаза. – Не надо так говорить. Ты же в этом не виноват. И духам ты больше не поклоняешься. А читать я тебя научу. Хочешь, прямо сейчас начнем?..

– Если честно, – смутился Нанас, – прямо сейчас я хотел бы поесть. Легохонько. И попить.

Надя тут же бросилась к мешкам с провизией, а он наконец-то приподнял голову и кроме звезд сумел увидеть и небольшую часть остального мира, которую, впрочем, составлял черный гребень привычного леса.

Увидел он также прямо перед собой и восторженно горящие глаза Сейда.

«Получилось?» – спросил он у пса.

«Как видишь. Ты молодец!»

«Это ты молодец. А я пока ничего не вижу, темно очень. Долго я тут валялся?»

«Не очень. Но день кончился, да. И ты уже не „тут“, а „там“. И мы тоже».

«В каком смысле?» – испугался Нанас.

«Мы оттуда уехали. Думаю, Полярные Зори уже совсем близко».

«А… этот?..»

«Остался там. Он все понял».

«А вот я – не совсем. Наверное, я и на самом деле балбес».

«Поймешь еще. Какие твои годы!»

Потом они дружно и молча поели. Говорить было незачем – все трое понимали друг друга так, словно тоже, как мохнатые великаны, научились объединять разумы.

А потом Сейд «произнес»: «Ну, я пошел… Теперь доберетесь. Мне… этот сказал».

«Кто сказал?..» – не понял Нанас.

«Тот самый. Кто же еще-то? Ты ведь понял, что он может по предметам видеть немного вперед? Вот он и увидел по снегоходу и волокушам, что вы доберетесь до чего-то большого и светлого. И вообще, все у вас будет хорошо».

«Это ты уже от себя добавил?» – прищурился Нанас.

«Легохонько», – смешно сузил морошковые глаза Сейд.

«А как же ты один? В такую даль… Там же эти… всякие…» – Нанасу и впрямь стало очень страшно за верного друга.

«А я не один. Он меня ждет. Сказал, что проводит до Колы».

«Да ну?! Чего это он таким добрым стал?»

«А он и не был злым. Но ты же был недолго на его месте, должен его хоть чуть-чуть понять. И ты знаешь, он ведь увидел о тебе все…

И что-то понял. Во всяком случае то, что, даже когда мир вокруг, кажется, рухнул, нужно все равно продолжать жить. Надо лишь, хоть это и очень непросто, принять этот новый мир и, преодолевая себя, искать в нем свое место. Идти только вперед и вперед, и верить в себя. По-настоящему, всем сердцем верить. А ошибиться может всякий. Главное, не бояться в этом вовремя признаться и уметь исправлять свои ошибки».

«Это верно. – Нанас вздохнул. – А с тобой мы еще увидимся? Он про это ничего не говорил?»

«Я не спрашивал. Но я и сам думаю, что увидимся. Я этого очень хочу».

«Я тоже… – Нанас прижал к себе теплое мохнатое тело пса и уткнулся лбом в его большую круглую голову. – Удачи тебе. Беги! Привет Снежке».

Сейд выпрыгнул из волокуш и, не оглядываясь, затрусил по уходящей вдаль белой ленте. Нанас и Надя провожали уменьшающийся собачий силуэт взглядом, пока тот не растаял в ночи.

Нанас почувствовал, что из его глаз катятся слезы. Украдкой махнув по щекам рукавицей, он буркнул:

– А куда вы, кстати, дели мой снегоход?

– Оставили там, – махнула вслед Сейду Надя. – Вести ты не мог, да и бензина на оба все равно не хватало.

– Ну, дай тогда я сяду за руль. – Нанас встал, чтобы выйти из волокуш, но его тут же качнуло, и он снова опустился на матрас. – Нет, пожалуй, не сяду. То есть, сяду, но не за руль… – Внезапно он замолчал, а сознание, пока он делал попытку подняться, за что-то уцепилось.

Интересно, за что?..

Нанас, теперь уже осторожно и медленно, встал на ноги снова и закрутил головой. Все вокруг было по-прежнему, насколько позволяла это увидеть ночь. Сзади и спереди – белая лента дороги… или – белая ветка, будто в далеком или не существующем вовсе метро, так красивей. Слева и справа – лес, а чуть дальше, похоже, озера. Сверху – звезды… Ах, вот оно что!.. Нанас пристально вгляделся вперед.

– Надя, смотри!.. – позвал он внезапно сорвавшимся голосом. – Вон там, вдалеке…

– Где?.. – посмотрела, куда указывала его рука, Надя. – Звезды?

– Слишком низко для звезд. И какие-то они не такие. Крупные, желтые…

– Мы… доехали?..

– Похоже, что да… – выдохнул Нанас. – Белая ветка закончилась.

– Еще не закончилась, – сказала девушка, садясь за руль. – Еще чуть-чуть осталось… – Она оглянулась, посмотрела на него и улыбнулась: – Белая ветка, говоришь? Ну, тогда… – Мотор снегохода заурчал, и она торжественно крикнула прямо в звездное небо: – Осторожно, двери закрываются! Следующая станция – Полярные Зори.

 

 

2010 г. г. Мончегорск

 

 


[1] Хорей – тонкий длинный шест для управления оленями. (Здесь и далее – прим. автора)

 

[2] Сыйт – хозяйственно-территориальная община саамов.

 

[3] Нойд – саамский жрец, шаман, колдун. Посредник между миром духов и миром людей.

 

[4] Вежа – примитивное саамское жилище.

 

[5] Сейды – священные камни саамов.

 

[6] Малица – зимняя одежда северных народов, сшитая из оленьих шкур мехом внутрь, с капюшоном. Саамы переняли этот вид одежды у коми-ижемцев и ненцев в конце XIX века.

 

[7] Торка – нижняя саамская одежда из тонких оленьих шкур.

 

[8] Керёжа – саамские сани в виде лодки с одним центральным полозом. Использовалась до конца XIX века, после чего получили распространение косопыльные нарты, заимствованные у коми-ижемцев и ненцев.

 

[9] Каньги – короткая, чуть выше щиколотки, саамская обувь из оленьих шкур.

 

[10] Яры – саамская зимняя обувь из дубленых оленьих шкур с голенищами выше колен.

 

[11] Поселок Ура-Губа.

 

[12] Гады – сленговое название ботинок на флоте.

 

[13] Духи, слоны – иерархические ступени на флотском и армейском сленге.

 

[14] Гальюн – туалет на корабле.

 

[15] Саамы действительно почти не едят грибов, а для оленей это любимое лакомство.

 






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных