Магическое мышление – Мифологический текст.

Личность традиционно понимается как синтез всех характеристик индивида в уникальную структуру, которая определяется и изменяется в результате адаптации к постоянно меняющейся среде. Личность человека это социальное по своей природе, относительно устойчивое и прижизненно возникающее психологическое образование, представляющее собой систему отношений, определяемых мотивами и потребностями опосредующих взаимодействия (в том числе и массово-коммуникационные) субъекта и объекта.

Психолог В.С. Мерлин описал иерархические уровни большой системы интегральной индивидуальности любой личности (с включенными в нее подсистемами).

1.Система индивидуальных свойств организма:

· Биохимические (наследственные факторы);

· Общесоматические (физиологические свойства организма);

· Нейродинамические (свойства нервной системы).

2.Система индивидуальных психических свойств:

· Психодинамические (свойства темперамента);

· Психологические свойства личности.

3.Система социально-психологических индивидуальных свойств:

· Социальных ролей в социальной группе и коллективе;

· Социальных ролей в социально-исторических общностях.

Личность индивида выходит за пределы его телесности в новые «пространства». К их числу можно отнести интраиндивидное пространство, его внутренний мир. Второе «пространство» - область межиндивидных связей (интериндивидное). Третье – за границами не только его внутреннего мира, но вне пределов сиюминутных связей с другими людьми (метаиндивидуальное пространство). Целенаправленное преодоление границ каждого пространства иногда может быть обусловлено задачами социально-политических манипуляций аудиторией МИ.

Как отмечал А.Н.Леонтьев, обе стороны в процессе коммуникативного общения стремятся выработать общий смысл. Это возможно, лишь, когда информация не просто понятна реципиенту, а и осмыслена им. Становятся едиными деятельность, общение, познание.

В условиях информационного обмена возникают коммуникативные барьеры – отсутствие единого понимания ситуации общения, вызванное глубокими отличиями между коммуникатором и аудиторией. Они могут быть политическими, социальными, религиозными, профессиональными, возрастными и пр.

Три основных мотива массово-коммуникативного творчества:

1. Потребность выразить в слове всякое явление жизни и связанная с этим потребность выразить самого себя.

Все люди по природе разговорчивы, потому что хотят «выбраться из самих себя», разобраться в себе – кто-то доверяет друзьям, близким, кто-то психотерапевтам. Литераторы поверяют свои мысли бумаге, микрофону и камере. =

Журналист, владеющий даром слова, воплощает всеобщее стремление выразить свой мир и себя, и в этом он подчиняется природному импульсу человеческой натуры, а вместе с тем становится выразителем тех людей, кто не умеет и не может высказаться.

2. Неосуществленные стремления.

В 18-19 веках творчество компенсировало незнатное происхождение, удары судьбы, материальную необеспеченность. Автор как бы создавал другую, идеальную жизнь – это близко к функции компенсации. Мода на журналистику возникает волнами, после фильма С.Герасимова «Журналист» на журфаки за красивой жизнью «ломанулись» тысячи молодых людей. Путь к «вершинам» кажется легким.

3. Увлечение самим процессом творчества.

Те, кто испытал чувство творческого подъема, пытаются снова и снова поймать его. Вдохновение, прозрение, экстаз, энтузиазм, первоначально это обозначало состояние человека «преисполненного Богом».

Мотивы творчества складываются:

· Из изживания с помощью творчества часто даже не осознаваемых влечений и желаний;

· С помощью творчества происходит процесс самопознания (человек познает себя и мир в действии, в данном случае действие – творчество);

· В творчестве познается мир (= а чем больше познаешь мир, тем больше стремишься к знаниям =);

· Эстетические чувства рождают эстетические потребности, а это есть потребность в творчестве.

Фридрих Ницше однажды заметил: «Ты называешь себя свободным. Свободным от чего или свободным для чего?»

Три кита А.Н.Яковлева: знания, интересы, мораль. Что важнее для журналиста?

Специфика журналистского мышления.

Всякое мышление включает в себя функцию получения нового знания путем выведения из знания уже имеющегося. Но широта предметного поля в журналистике обуславливает концептуально-ориентировочный характер специальной подготовки журналиста, когда вершинные знания изучаемого предмета (порой мы путаем их с «верхушечными» знаниями) дают ему своеобразный ключ к пониманию, оценке той или иной проблемы или ситуации.

Что касается авторских технологий, то здесь два подхода: во-первых, это подбор концептуальных материалов в личном архиве (треть 300-от опрошенных группой Олешко сказали, что именно подобного рода вырезки, выписки, копии, файлы, книги есть у них). Подбор определяет принципом: то, что дает идеи, а не конкретную информацию. Во-вторых, фиксирование (блокнот, дневник, файл) эксклюзивно полученных сведений, личных впечатлений и размышлений. При этом важно иметь систему хранения и поиска.

Эмоционально-образная окраска неких абстрактных схем и понятий существенна не только для передачи журналистом всего комплекса информационно-логических связей, но важна и для стимуляции процесса творческой деятельности.

Гибкость мышления, иначе говоря, способность легко переходить от одного класса явлений к другому, порой достаточно далекому по содержанию, также является одной из примечательных характеристик для людей этой профессии. У журналистов это связано с боковым мышлением, суть которого французский психолог Сурье передал так: «Чтобы творить, надо думать около». Латеральное мышление.

Легкость генерирования идей еще одна важная составляющая. Повседневная деятельность в СМИ – это напряженный ритм, журналист вынужден охватывать и объяснять несметное количество разнородных фактов и понятий. В последние годы в СМИ особенно часто «обкатываются» многие экономические, политические, юридические модели. Почему это происходит? В меру «поверхностные» представления журналиста понятнее аудитории, он выступает в качестве «свежего взгляда», зачастую выполняет обязанности «третейского» судьи – с точки зрения здравого смысла. Отсюда важна способность к оценочным действиям.

Способность к ассоциативному мышлению, легче всего рассмотреть на примере остроумия. Еще А.Пушкин заметил, что «остроумием называем мы не шуточки, столько любезные нашим веселым критикам, но способность сближать понятия и выводить из них новые и правильные заключения».

Олешко описывает эксперимент со словесными ассоциациями: 5 человек (контрольные группы): там, где у нежурналистов две тематические группы, у журналистов пять, десять. Вывод: способность к ассоциативному мышлению является достаточно четким показателем, характеризующим в целом предрасположенность человека к журналистскому труду.

А еще можно говорить о конкретных узких показателях: готовность памяти – способность запомнить, опознать, воспроизвести в момент творческого акта. Способность предвидения обеспечивает не только прогностическую деятельность, но и возможность интуитивно угадать настроения и потребности своей аудитории. Скептицизм, самоирония. Способность к доработке, беглость речи, умение адекватно и оперативно переводить внутреннюю речь в письменную.

Точную метафору для понятия замысла нашел писатель В.Катаев, сравнивший его с электрической вспышкой, молнией, как бы замыкающей некую цепь, объединяющую ваше сознание с внешним миром.

«Подобно тому, как интеллект есть только заторможенная воля, - заметил однажды Л.С.Выготский, - вероятно, следует представить себе фантазию как заторможенное чувство». Замысел же, опираясь на то и другое, предполагает еще и некую статическую на данный момент единицу, характеризующую знание (в данном случае журналистом) действительности, социальный опыт.

Авторские технологии часто описывают как этапы: 1. формирование замысла – тема, идея определение «хода», то есть логики развития; 2. конкретизация замысла, когда видны пути его развития в конкретный текст; 3. формирование выразительных средств, которые дают возможность воплотить тему-идею МК произведения.

Но очень часто практики не разделяют свою творческую работу на этапы, точнее они меняются местами, все органически взаимосвязано. В.Аграновский («Ради единого слова», 1979) утверждал: «Собственный опыт журналиста (подчеркиваю: собственный!), его знания, эрудиция, информированность и, кроме того, найденные им факты – это и есть источники возникновения замысла». Но с тех пор условия функционирования СМИ изменились (да и Валерий Абрамович опирался, прежде всего, на свой собственный опыт, а не на массовый). Никого не шокировало высказывание в 1994 г. Павла Гусева (Московский комсомолец), который заметил, что не потерпит в своей редакции журналиста, «ставящего личные амбиции выше редакционных планов и обязательств. Творческая неудовлетворенность пусть реализуется в литературе, нам важнее исходить из потребностей читателя, знающего по фамилиям пяток наших журналистов, зато уверенного, что остальные сто «чернорабочих» делают не газету амбициозных авторов, а самую оперативную, информационно насыщенную, «зубастую» газету».

По рейтингу информационной емкости: редакция (69%), обмен информацией с коллегами из других СМИ (66%), пресс-службы (34%), неофициальное общение с бывшими героями (24%), диспетчерские службы, дежурные (11%), родственники, транспорт, афиши, ЖКХ (от 10-4%).

Этап инкубации - вынашивание, выращивание идеи. Подсознание включается в творческий процесс когда: 1. налицо новизна информации, 2. информация подкреплена эмоциями личности. 3. журналист закрепляет в сознании данный объем информации, 4. значимость – тогда запускается механизм подсознательной работы.

Этап озарения – возникновение новых когнитивных структур, ни что иное как интуиция. Канадский психолог Жак Леред об интуиции: «она непосредственна и скоротечна, опирается на аналогии, парадоксальна и двойственна. Отличаясь соединением противоположностей, работает одновременно в двух регистрах – сознания и бессознательного». Инсайт.

Ее невозможно вызвать принуждением. Есть те (малый процент), кому надо сначала создать устную версию – они рассказывают, выговаривают ее. Большинство по-тыняновски: «Пишут, как любят, - без свидетелей». Те, кто ищет творческие пути и подходы в одиночестве, делятся на «аналитиков» и «импровизаторов». Первые должны создать модель, кто-то даже потом «начиняет» ее фактами. Вторые, собрав факты, создают себе стимулы и условия для творческого акта.

«Отвлекающий маневр» - как бы посторонние дела: музыка, прогулки, общение с детьми и пр.

«Наводящее общение» - обмен мнениями между равноправными. собеседниками, дает возможность прощупать реакцию людей на что в неявной форме.

«Технические стимулы» - то, что способствует поиску тональности, образов, главных сюжетных линий и пр. Любая деятельность, рождающая ассоциации (чтение стихов, дневников великих, выставки, =листать прессу: 70-80-е, сейчас нет =). Некоторые, используя порыв, пишут начало и конец, кто-то вообще в блокноте отписывает фрагмент – им и раскручивается материал.

Алексей Толстой: «В писателе должны действовать одновременно мыслитель, художник и критик. Одной из этих ипостасей недостаточно. Мыслитель – активен, он знает «для чего…» Художник эмоционален, женственен, он весь в том – «как» сделать… Критик должен быть умнее мыслителя и талантливее художника, он не творец и он не активен, он – беспощаден».

«Организационные стимулы». Совы – жаворонки и пр. Сомерсет Моэм: Писать, не дожидаясь вдохновения. Оно может прийти во время работы.

Этап верификации и совершенствования текста. Порассуждайте, как проверяется и улучшается подготовленный текст.

ДРАЙВ-МЫШЛЕНИЕ И ГЕДОНИСТИЧЕСКИЙ ТЕКСТ

«Предлагаю вам руку и сердце… …А также глаза, почки и уши». Это заголовок и подзаголовок газетной публикации о широкой, по утверждению автора, практике похищения в моргах различных человеческих органов и торговле ими. Далее в том же стиле: «И какому-то предприимчивому человеку пришла однажды в голову мысль: а чего, собственно, пропадать трупу-то». С позиций попранной морали: «А есть ли у нас хоть что-нибудь, что не продается и не покупается?» И с намеком на коррупцию: «И вряд ли кто-нибудь когда-нибудь за это будет привлечен к ответственности». Причем ни одного факта, ни одной фамилии, адреса, статистики, ссылок, разумных доводов и реалистических суждений. Ни для осмысления проблемы, ни для практической ориентации это не годится.

Между тем, сконструировано все профессионально: опорная идея (попранная мораль), рабочая идея (обличение беззакония), апелляция к архетипическому, доинтеллектуальному страх расчленения), подкрепляемая ультрасовременными жаргонизмами. И это свойственно многим: издания

и телепрограммы стали походить на эстрадные площадки известного пошиба.

О чем бы не писалось, это единый тип текста. Шоу-журнализм можно рассматривать как проявления самодостаточной парадигмы мышления, выражающей определенный этап интеллектуальной эволюции человечества.

Вывод этот трудно принять. Мешает социальный имидж журналиста как поборника разума и морали. Дескать, это пишется в угоду простым людям, которые иначе… Осознаем, что самую многочисленную аудиторию теперь собирают бульварные газеты, иллюстрированные журналы, интерактивные радиостанции и развлекательные телепрограммы. Это подтверждает глобальный характер данной парадигмы, ее структурирующее значение для массовых жанров. Откуда ее «действительность и мощь»? На чем она держится – интеллектуально невзыскательная и морально неопрятная?

Кризис рационализма вызвал к жизни не только философские школы позитивизма. Артур Шопенгауэр родился на 10 лет раньше О.Конта, его книга «Мир как воля и представление» на 11 лет опережала «Курс позитивной философии». По Шопенгауэру мир наделен природным влечением к жизни, слепой и неразумной волей, а беспредельный эгоизм самого человека сдерживается лишь социальной организацией. Отсутствие смысла в этом слепом борении воль, напоминает традиционный образ «войны всех против всех», делает страдание неизбежным и неотвратимым. Мир он назвал самым худшим из возможных, а свою позицию пессимистической. Этот манифест иррационализма поставил во главу угла волю (волюнтаризм), интуицию, инстинкт, ограничивая возможности разумного освоения мира.

Иррационализм отвергнув сознание как самообман, все внимание сосредоточил на имманентных (внутренне присущие, проистекающие из природы) свойствах психики: инстинктивных порывах, интуитивных прозрениях, экстатических состояниях души.

В трудах Фридриха Ницше личность вообще возносится над социумом, моралью и правом. «Человек – это то, что еще д о лжно будет преодолеть». «Воля к власти», сменившая шопенгауэровскую «волю к жизни».

Воплощение воли к власти – сверхчеловек. В средневековье – это примерный христианин, атеист Ницше: «Бог умер», поэтому сверхчеловек отринет христианские заповеди и заблуждения рационализма. Сделает это с полным презрением к «посредственности», без всяких моральных норм, руководствуясь только собственными «первично-жизненными» инстинктивными желаниями.

Духовные муки начавшейся эмансипации личности от социума, индивидуального сознания от коллективного бессознательного, дали толчок

развитию психологии. Характерно, что динамику психической жизни в целом решился рассмотреть врач: невропатолог Фрейд.

«Защитные механизмы» Зигмунда Фрейда.

Первый: вытеснение. Удаление из сознания мыслей, чувств, влечений. Но они продолжают влиять на психическое и физическое состояние человека.

Генетические ему близок механизм сопротивления. Спонтанно человек противодействует всему, что помогло бы осознать вытесненное.

Проекция – неосознанное приписывание собственных неприемлемых качеств и влечений другим людям. Активно обвиняя окружающих в черствости и эгоизме, субъект, скорее всего, скрывает от себя собственную враждебность и зависть, которые не дают себя ощущать добрым человеком.

Рационализация – непроизвольное стремление с позиций высокой морали оправдать собственные неприемлемые действия.

Замещение – непроизвольное перенесение внимания, оторваться на подчиненных, «зелен виноград» и пр.

Идентификация – там, где «эдипов комплекс»: восхищение - страх – преданность – соперничество – противоборство.

Регрессия – инфантилизация поведения. Сползание личности к более ранней стадии развития. Снимает внутреннюю напряженность: Окуджава: как славно быть ни в чем не виноватым…

Сублимация – наиболее адаптивный и конструктивный спонтанный перевод влечений в социально приемлемое русло. Он о Наполеоне, мы – Болдинская осень Пушкина.

Фрейд выстроил универсальную модель человеческой психики. Его ученики: Карл-Густав Юнг(аналитическая психология), Альфред Адлер (индивидуальная психология), Фриц Перлз (гештальт-терапия), Якоб Морено (психодрама).

В центральной метафоре итоговой работы Фрейда «Я и ОНО» - человек и всадник. В сущности это парафраз метафоры Платона, который сравнил разум с возницей, который правит впряженными в колесницу конями, один из которых благородные страсти человека, другой – грубые вожделения. У Фрейда всадник уносится неукрощенной лошадью. Правит инстинкт, а разум лишь приспосабливается.

Фрейд свел разнообразные биологические потребности к двум инстинктивным влечениям: сексуальное (влечение к жизни), Эрос и агрессивное (влечение к смерти вплоть до саморазрушения), Танатос.

Невроз возникает из-за депривации влечений, которые вытеснены в бессознательное, чтобы вылечиться, человек должен принять данные влечения как факт. Этому мешают моральные запреты. В ходе лечения пациент должен уверовать, что он прежде всего биологическое существо, стремящееся к удовольствию. А нравственные запреты – всего лишь защитные образования, древний страх кастрации, боязнь наказания.

Этот тип сознания пытается опираться на биологические механизмы организма и проявляется себя как драйв-мышление (drive - непреодолимое влечение, спонтанное движение). В биологии к драйвам относятся все фундаментальные физиологические потребности: в пище, свете, воде, движении, продолжении рода и пр.

Драйв-мышление – это осознанное следование принципу удовольствия как единственному ориентиру поведения вследствие отрицания социальных запретов и предписаний, табу и идеалов, долга и ответственности.

Строго говоря «принцип удовольствия» не только реальный, но и объективной необходимый элемент глубинного механизма выживания, изначально присущий организму. Древнегреческий гедонизм, элементы у рационалистов, но тут впервые противопоставление принципа удовольствия и принципа морали.

Отказываясь от вечных ценностей, человек оказывается лицом к лицу перед проблемой угнетения и смерти, полного исчезновения личности. Как биологическое существо он конечен и смертен. Но если он чувствует свою приобщенность к чему-то великому и вечному (Природа, Община, Бог, Идея, Дело), что значит больше, чем его собственная жизнь, то он несет в своих сакральных ценностях ощущение бессмертия и вечности: вечности возрождения природы, вечности Бога, вечности добра, справедливости.

Отсюда разнообразные формы предощущения бессмертия: от биологического (в потомках) до непреходящей ценности свершений. Этого лишено гедонистическое сознание и драйв-мышление, и нет более мрачного и безнадежного мироощущение, когда конец абсолютен, а жизнь полна случайностей.

С чисто научной точки зрения парадигма собственно драйв-мышления исторически бесперспективна, своего рода аппендикс. Долговременное пребывание в этом состоянии подобно затянувшемуся наркозу: можно утратить сознание и даже жизнь.

Вышедший на авансцену истории массовый человек мог выбирать не способ выживания, а стиль жизни. А этот выбор – свободный и личный. Сознание как бы отодвигает на второй план императивы коллективного бессознательного, религии, идеологии, опыта и прислушивается к импульсам индивидуального бессознательного. Но в нем-то (описанном Фрейдом как ОНО) властвуют инстинкты и биологические влечения. Удачные способы реализации влечений закреплялись в устойчивые паттерны мышления, поведения, общения. Драйв-мышление спонтанно овладевало личностью, а полной мере свою действительность и власть оно обнаруживало, становясь главной парадигмой массового сознания.

Без прессы общество теряет управление, поэтому и для элитных кругов издаются газеты и журналы, в которых политическое фрондерство и интеллектуальные завихрения перемежаются с фривольными репортажами и эротическими изысками. Парижская газета «Подсадная утка» без стеснения публикует самые скабрезные сплетни, а политический комментарий ведет во фривольно-юмористическом стиле, забавно и безответственно. Но то, что там печатается как непроверенный слух, на следующий день разбирают солидные газеты только на том основании, что это было опубликовано. Получается, что бульварные СМИ как бы дирижируют «хором качественной прессы», позволяя выносить на всеобщее обозрение не только альковные, но и политические тайны.

Сложился новый тип текста. И оказалось, что он примитивнее, чем все предшествовавшие, потому что влечения и страхи людей более схожи и менее разнообразны, чем их верования, идеи или умозаключения. Но он массовиднее всех предшествующих, потому что влечения и страхи есть у каждого.

Универсальность структуры нового типа текста поддерживалась его подчеркнуто развлекательной направленностью, но оказалось, что ничто так не унифицирует мышление, общение и поведение людей, как массовые развлечения, игрища и демонстрации. Как выразился Московичи, наступил «век толп», когда на массовых митингах закладываются судьбоносные виражи политики, а в массовых зрелищах ищут решения любых духовных проблем. И новый тип текста, основной функцией которого стало развлечение, удовольствие, потрясение можно назвать гедонистическим текстом. Он полностью соответствует структуре и динамике драйв-мышления.

На этой основе выросла особая концепция журнализма: важна не передача информации, а достижение форс-мажорных состояний и острых ощущений: потрясения, ужаса, экстаза. Лучшее время отдается конкурсам с большими выигрышами (Поле чудес, Своя игра), шоу с элементами риска для участников (Форт Байярд, Последний герой), шок-шоу, муссирующие прежде запретные темы, хит-парады, конкурсы красоты, шокирующие ситуации (Скандалы недели, Розыгрыш), устрашающие репортажи (Криминальная хроника, Дорожный патруль, ЧП на НТВ). В прессе и на радио все то же только с большим цинизмом, включая нецензурную лексику.

Конституирующая особенность, стержневой момент гедонистического текста – эпатаж: стремление подать как высшее удовольствие нарушение табу, осмеяние ценностей, выход за рамки норм и законов, подкрепляемый сверхсильными раздражителями: призы, картины страданий, мат и пр. В конце концов это все выводит гедонистический текст за грань допустимого в массовых коммуникациях. Наступает момент привыкания, надо идти дальше. Возникает зависимость.

Журналисты пытаются заглушить моральный дискомфорт демонстративной издевкой, цинизмом, в конечном счете глумлением над все и вся. Глум не изначальное качество этого типа текста, а свойство, сознательно привносимое для достижения манипулятивных эффектов с помощью механизмов апелляции к индивидуальному бессознательному.

Это прежде всего десакрализация (опошление, развенчание, профанация) фундаментальных духовных ценностей и культурообразующих символов социума. Дискуссия в АиФе «Зоя Космодемьянская: героиня или символ». Партизаны наносили больше вреда жителям, а не фашистам, подвига не было, девушка набрела случайно, вообще это была не Зоя, а с психикой у нее не все было в порядке.

· «Наташа Ростова – секс-бомба 19 века» - сведение к скабрезности шедевров искусства.

· «Жрец любви», «Обоих убил я», «Русь голубая» - приведение к обыденности аморальных или противоестественных действий и феноменов.

· «Новые технологии суицида», Репортаж из морга – включение темы смерти в ряд житейских проблем.

· «Грядут новые испытания для автовладельцев», «Лекарство оказалось зараженным бактериями» - пресечение надежд.

Во всем этом самое основное: нарушение табу, отказ от запрета, пренебрежение правилами. Поэтому аналог «мифемы», «идеологемы», «конструкта» следует обозначить как «инстигат» (to instigate – провоцировать, подстрекать, инициировать).

Предельные выражения этого процесса вызывают оторопь, гуманистически мыслящий социопсихолог Серж Московичи назвал толпу «взбесившимся животным, сорвавшимся с цепи». Но нельзя закрывать глаза на реальность: предчувствия Шопенгауэра, прозрения Ницше, идеи Фрейда нельзя игнорировать. Массовый человек больше не склонен сдерживать влечения. Сексуальная революция (в отличие от пролетарской) победила в мировом масштабе.

Структура и функции гедонистического текста самому журналисту могут быть глубоко несимпатичны. Но профессионалу положено различать, где чушь, которой можно пренебречь, а где суть, которую опасно оставлять без внимания. Не обязательно строить редакционную политику по понятиям шоу-бизнеса, но и не овладеть техникой включения драйв-мышления было бы непростительной халатностью. Но если для журналиста гедонистический текст становится самоценным, приносящим личное удовлетворение, ему следует подумать о компенсации реакций перерождения, чтобы предотвратить психологический срыв.

ГУМАНИСТИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ И СМЫСЛОВЫЯВЛЯЮЩИЙ ТЕКСТ

В 1942 году Виктор Франкл (зав отделением неврологии в Вене) брошен в концлагерь. Рукопись арестована, тяжело переболел тифом, но выжил. Осмысление пережитого легло в основу созданной им концепции человека, исходный пункт – отказ от ортодоксального психоанализа З.Фрейда.

На собственном опыте он убедился: не витальные обстоятельства дали ему выжить. «Я уверен, что переработка потерянной рукописи в темных бараках концлагеря Баварии помогла мне преодолеть опасный коллапс… Есть очень много мудрости в словах Ницше: «Тот, кто имеет ЗАЧЕМ жить, может вынести любое КАК»… Человек способен жить и даже умереть ради спасения своих идеалов и ценностей!»

Согласно Франклу, существует достоверное и подлинное стремление человека к осмыслению мира, несводимое к «защитным механизмам Я». Более того, именно «стремление к смыслу» является основной движущей силой человека, а не фрейдов «принцип удовольствия» или адлеровское «стремление к власти». Поэтому центральная задача психотерапии – не разблокировать старые душевные травмы, а помочь человеку обрести смысл дальнейшего существования.

Если Фрейд говорил о психопатологии обыденной жизни, то Франкл сделал ставку на оздоровление высоким смыслом обыденности. Страдание по Франклу способствует осознанию смысла, потому что в жестких условиях актуализируются высшие ценности человека. «Трансценденция» - выхожу за пределы. Средневековые схоласты выходящие за пределы обыденного опыта, предельно обобщенные понятия называли трансцендентальными. Кант использовал понятие транцендентный для определения вещей, недоступных рациональному опыту. Им разработаны Т логика и Т эстетика. Математики активно ввели в свой обиход. Толковые словари (Hornby A.S. Oxford) transcendental стоящий выше человеческого знания.

Франкл: «Человек, в конечном счете, преодолевает самого себя, человек – это САМОТРАНЦЕНДЕНТИРУЮЩЕЕ СУЩЕСТВО… Человек в конце концов сам себя определяет… концлагере мы были свидетелями того, что некоторые наши товарищи вели себя, как свиньи, в то время, как другие были святыми. Человек имеет в себе обе эти возможности, и то, которая из них будет актуализирована, зависит от его решения, а не от условий».

Его личный опыт не уникален. В 1933 году богослов и искусствовед Павел Флоренский (1882-1937) был осужден особой тройкой ГПУ на 10 лет, на Соловецкие острова, где занимался проблемой добычи йода и агар-агара из морских водорослей и сделал более десяти запатентованных научных изобретений и открытий. Трагическое окончание жизни осознавалось Флоренским как проявление всеобщего духовного закона, из последнего письма: «Ясно, что свет устроен так, что давать миру можно не иначе, как расплачиваясь за это страданиями и гонениями». Солженицын переживал чувство обязанности рассказать, что пережил, но тут – рак. Как ему удалось преодолеть недуг в тех условиях, если сейчас при куда больших возможностях люди ничего подчас не могут сделать?

Работы Ясперса, Хайдеггера, Бубера, Бердяева, Шестова положили основание философии экзистенциализма. Центром новой парадигмы стало представление, что это у человека есть потребность в вечном и безусловном, а мир всему такому чужд. Безусловное есть в самом человеке, когда он стремится трансцендировать за пределы своей конечности. Так появляется двоякая угроза: во-первых, по терминологии Хайдеггера это «житейский страх» - опасность потерять жизнь или жизненные блага. Во-вторых, «онтологический страх» - боязнь не найти своего призвания, того предназначения, которому стоило бы посвятить жизнь. Человек испытывает два в равной степени безусловных устремления: влечение к жизни и влечение к смыслу.

Абрахам Маслоу предложил это направление новой психологии называть гуманистической психологией, хотя здесь была доля тавтологии, название оказалось точным в том смысле, что экзистенциализм возродил веру в человека. Он утверждал, что система потребностей человека имеет иерархическую структуру, пять уровней, причем каждый следующий более одухотворенный. Причем более высокий задействуется, если нижележащие потребности удовлетворены. Это дань прежним биологическим приоритетам Маслоу. Но построенная им иерархическая модель была представлена как пятиуровневая пирамида взаимообусловленных потребностей, определяющих суть человеческого существования:

1. Физиологические потребности (голод, жажда, секс, защита от холода и т.п.). (Фрейд)
2. Потребность в безопасности (здоровье, свобода, организация, закон и порядок, предсказуемость событий и т.п.). (неофрейдисты –базовая тревога – Харни и Салливан, здесь видели основной побудитель поведения)
3. Потребность в принадлежности и любви (причастность к группе, нации, социуму, дружба, эмоциональная поддержка окружающих, семейные связи и т.п.).
4. Потребность в уважении и самоуважении (авторитет, власть, компетенция, успех и т.п.). (третий и четвертый – адлеровское стремление к социуму и влечение к власти)
5. Потребность в самоактуализации (стремление к реализации своих способностей и ресурсов, переживание духовных ценностей и т.п.).

Только пятый уровень отражает экзистенциальную суть личности – стремление жить в согласии с такими высшими ценностями, как истина, добро, красота, совершенство, простота и др.

Гуманистическая психология – это концепция становления личности. Но помочь может только механизм самоактуализации. «Найти самого себя, раскрыть, что ты собой представляешь, что для тебя хорошо, а что плохо, какова цель твоей жизни – все это требует разоблачения собственной психопатологии. Для этого нужно выявить свои защиты и после этого найти в себе смелость преодолеть их».

Истина обрела индивидуальный, очевидно субъективный характер как смысл жизни, который у каждого свой. Человек ощутил возможность выбирать или создавать ценности, не примыкая ни к какой группе и не сверяясь ни с кем. Жить в соответствии со своими идеалами оказалось важнее, чем доказывать их правоту и убеждать в этом других.

Гуманистическая парадигма мышления задает новую интегральную единицу общения. Коммуникативная мощь мифемы определяется категоричностью импульсов табу, нагнетаемых строгими обрядами. Идеологема черпает убеждающую силу в непререкаемом авторитете Учения (априорно истинного). Влияние конструкта держится на доверии эксперту и поддержке общественного мнения. Привлекательность инстигата – в компенсации влечений индивидуального бессознательного на основе массовых психотехник шоу-бизнеса. Все эти элементы направленного коммуникативного воздействия, побуждающего действовать извне заданным образом. Отсюда потенциальная манипулятивность и мифем, и идеологем, и конструктов и инстигатов.

А в гуманистической парадигме мышления личность предстает как нечто самодостаточное, способное к преодолению любых проблем на основе собственных сил и возможностей. Кредо гуманистической коммуникации звучало бы примерно так: «Нам более всего важны сами люди, и мы готовы предоставить всю информацию, чтобы они могли сделать выбор, исходя из своих экзистенциальных потребностей».

Интегральная единица гуманистического общения может быть обозначена как трансцензус – (лат. подъем, восхождение, переход, изменения) – трамплин, с которого мысль может взлететь, а может и рухнуть.

Транцензус – ключевой момент произведения, но строго говоря, он может возникнуть в тексте любого типа как спонтанный аспект отображения реальной пограничной ситуации или как побочный эффект вдохновения автора. Возникнув транцензус любой текст превращает в смысловыявляющий. Принципиальное отличие в том, что для гуманистической парадигмы мышления он является интегральной единицей общения, сознательным требованием стиля и творческим приемом, задающим тип текста.

Можно описать выполнимые для профессионала условия воссоздания трансцензуса в журналистском тексте.

1. следует отказаться от всякого информационного давления, от любых манипулятивных приемов, от морализаторства и менторского тона.
2. нужно искренне принимать свою аудиторию, понимать и уважать ее интересы, потребности и стремления людей, не навязывая им ни своих целей, ни своих комплексов.
3. требуется освещать ситуацию в разных ракурсах с перебором всех имеющихся точек зрения, считая основной задачей расширение поля собственного выбора личности.
4. важно проникнуться верой в жизнестойкость людей, в их способность самостоятельно решать свои проблемы, не допуская сомнений типа «ну что можно сделать в этой стране, с этим народом?».
5. необходимо добавлять новую информацию, чтобы выявить еще не познанное или скрываемое кем-то.
6. строго сохранять аутентичность собственной личности, не заискивая как перед властью, так и перед народом.
7. сообщение вообще нужно выстраивать в стиле публичной, но вместе с тем глубоко личной проработки всех обстоятельств журналистом, который выбирает путь как бы для себя, но на глазах у аудитории.
8. все, что говорится, изображается и описывается, должно звучать, выглядеть и объясняться с предельной естественностью.

Иначе возникает угроза подменить высокий смысл красивыми словами. Ценность естественности не только в том, что без патетики рассуждают о патетическом, главное выявить патетическое в самых обыденных вещах, чувствах, событиях. Благодаря этому смысловыявлялющий текст обретает универсальность, начинает решать любые, а не только предельные проблемы.

Чтобы соответствовать самотрансценденции реципиента, коммуникатор должен стать самоактуализирующейся личностью, - не всем под силу это условие, но его хотя бы нужно понимать.

Классные журналисты всегда высмеивали цинизм как признак творческого бессилия. Генри Менкен, с чьим именем связана целая эпоха в журналистике: «Циник – это тот, кто почувствовав запах цветов, начинает озираться в поисках гроба».

Главный принцип социального взаимодействия: «Не делай другим того, что нежеланно тебе самому» (Упанишады, Индия, 7 в до н.э); «Нужно одинаково любить себя и других людей» (Мо-цзы, Китай 5 в. до н.э.); «Следует вести себя с другими так, как хотелось бы, чтобы они вели себя с нами» (Сократ, Греция 4 в. до н.э.). но в 20-м веке Эрик Эриксон переформулировал максиму: «Поступай по отношению к другим так, чтобы это придавало новые силы не только им, но и тебе самому!» (1958).

Благодаря трансцензусу журналист не только читателя, но и самого себя ставит перед высшими ценностями бытия. Так укрепляется идентичность личности самого журналиста. Те, для кого этот тип текста становится основным, добиваются непреходящего успеха, неувядающего творческого долголетия, завидной крепости духа. Их взгляды и позиции тоже не лишены субъективизма, но они ближе всего к психоисторическому состоянию общества. Они становятся «совестью нации», задают ритм мышления и поведения огромного числа людей – Илья Эренбург (1891-1967) Уолтер Липпманн (1889-1974).

Перечисленные выше восемь условий формирования смысловыявляющего текста могут показать идеальными принципами идеальной журналистики. Но в стремлении к идеалу есть и благо и опасность.

Творчество-в-процессе-коммуницирования непрерывно ставит журналиста в ситуации, когда только от него зависит, мелькнет ли факт как проходная деталь событий или предстанет как трансцензус. И с любого, даже случайного, отказа (по заказу, из боязни, лености или просто недальновидности) как обвал с первого камня может начаться деструкция личности журналиста, которая неизбежно приведет к профессиональной деградации и духовному перерождению.

Воля к трансценденции – мера профессиональной классности журналиста. Строгое соблюдение принципов и условий подготовки смысловыявляющего текста при любых коммуникативных обстоятельствах – мера адекватности, независимости и перспективности журналиста. Масса смысловыявляющих текстов в потоке публикаций – мера качественности или манипулятивности проектов mass-media, а также творчества отдельных журналистов.

NET-МЫШЛЕНИЕ И СЕТЕВОЙ ТЕКСТ

Кризис философии. Общество не могло совладать с лавинообразно нарастающим потоком информации. Основные феномены и категории современной науки уже не могут быть осмыслены в терминах трехмерного пространства и необратимого времени. Как представить парадокс квантовой механики: «частица проходит одновременно через две щели»?

И в прошлом случалось, что люди утрачивали веру в справедливость и гармонию мира на переломных поворотах истории, но теперь разрушалась сама физически очевидная картина мира. Но это и прорыв на новый уровень восприятия и понимания реальности. Квантовая механика стала действительной философией 20-го века, а «теория поля» - подлинной картиной мира.

Характерно явление квантового индетерминизма: движение микрочастицы не предопределяется ни явными, ни скрытыми причинами; не подчиняется никаким закономерностям, поэтому не может быть предсказано. Каждая микрочастица как бы обладает абсолютной свободой. Однако удается достаточно точно описать закономерности движения большого количества частиц, которые образуют упорядоченное пространственно-временное целое.

Приходит осознание стохастического (случайного) характера всех физических законов и явлений. Любой единичный объект или событие рассматривается как некоторая самодостаточная целостность. В свете этих физико-математических абстракций явлениями одного порядка оказываются удивительная согласованность, когерентность (соответствие), синергичность (координированность) и синхронность процессов, протекающих в разных частях сложной самоорганизующейся системы, будь то космос, муравьиная семья, центральная нервная система организма или человеческое общество. Потребовалась практически ориентированная теория самоорганизации в сложных системах, Герман Хакен предложил называть ее синергетика (из греческого - вместе действующий).

Эксперименты показали: в каждый момент можно получить данные либо об импульсе частицы, либо о ее координатах. Это осмысленно как новый фундаментальный закон познания мира – «принцип дополнительности» назвал его Нильс Бор. Физик Филипп Франк увидел в этом крах причинности и свободу воли электрона. Он распространял требование дополнительного способа описания на рассмотрение «разума и инстинкта» в психологии, «свободы воли и детерминизма» в философии, правосудия и милосердия в юриспруденции. Физики стали говорить не о траектории, а о поведении микрочастиц, вновь открытые стали называть странными и даже очарованными.

Вернер Гейзенберг представил «принцип дополнительности» как «принцип неопределенности», согласно которому дополнительные свойства микрочастицы – координаты и импульс, время и энергия – не обладая устойчивым значением, как бы размывают определенность друг друга. Неточность неизбежна и безусловна. Постоянная Планка – квант действия, математический значок ее h стал философским символом. Неопределенность стала признаваться как фундаментальное свойство познаваемого объекта, которое связано не с погрешностью вычислений, а с онтологическим статусом самого явления.

Но неопределенность – один из самых стрессогенных факторов. В гуманистической парадигме экзистенциальный выбор – понятие двойственное, в нем неразрывны свобода и необходимость, произвольность и ответственность, правильность и неправильность и пр. А для новейшей парадигмы мышления и современной метафизики свобода – реализация неопределенности, то есть абсолютная беспричинность и абсолютная потенциальность, а способность к непредсказуемым действиям – элементарное свойство бытия, видовое качество человека. Естественно, большие группы вследствие системных процессов ведут себя вполне предсказуемо, по закону больших чисел. Эта удобная для политиков предсказуемость (на уровне общины, сословия, класса, массы) используется с тем большим эффектом, чем жестче отбрасывается или пресекается свобода индивида.

Согласно положениям синергетики периоды устойчивости состояния динамической системы сменяются периодами неустойчивости. Фазовый переход. Система создает новый образ самой себя, самоорганизуются новые механизмы функционирования.

Виртуальный – (словарь Bisiness speak. Oxford) – активный в осмыслении или действии, но не представленный в принятых определениях или реальности. Виртуальные объекты обеспечивают действенность и мощь мышления, их эффективность обнаруживается в поведении, но они не существуют ни de jure ни de facto.

Нельзя зафиксировать идеал, архетип, идею-фикс, стереотип как жизненные объекты, но они заставляют индивидуумов жертвовать жизнью, а огромные массы людей действовать заедино, часто не осознавая ни направления, ни конечной цели, ни самого движения. Более того, ничто другое не может обеспечить синхронизацию и интеграцию индивидуальных воль, желаний и потребностей. Ни лидер, ни герой, ни гений не могут соответствовать такой миссии, имидж любого деятеля сам является частью виртуального мира и действует до тех пор, пока соответствует назревшей тенденции, а потом харизма может внезапно испариться. Герой вдруг становится всеми презираемым монстром…

Описанные раньше социальные резонаторы, благодаря которым набирают мощь «мифемы», «идеологемы», «конструкты» и «инстигаты», и «массовую обрядность», и «идейное учение», и «общественное мнение», и «шоу-бизнес» можно четко регистрировать, научно анализировать, уверенно прогнозировать, надежно программировать – конечно, с той или иной долей вероятности. Здесь же действуют стохастические закономерности, и общая тенденция не более, чем вектор сложения множества разнонаправленных воль и действий.

Крах тоталитарных режимов 20-го столетия показывает, что только трансцензус-тексты помогали людям сохранить душу живу, и только они остаются в истории как ценность. Однако трансцензус как речемыслительная единица гуманистического мышления апеллирует непосредственно к абсолютной свободе человека, она не консолидирующая сила, не авторитетная установка, а только источник дополнительных сведений. В массовой коммуникации теперь доминируют хаотические процессы. Описать систему можно только в критериях случайности, стохастичности, типичности. Для изучения разработан даже особый категорийный аппарат: геометрия фракталов, описывающая «структуры хаоса». Феномен отличается глобальностью, самопроизвольностью и стихийностью – словно рождение новой звезды – Интернет. Статья Аршинова и др. «Методология сетевого мышления»: идея, что сеть для хранения информации, как тезис, что океан для хранения воды.

Сеть в самом деле формируется стихийно, путем подсоединения новых пользователей, реализующих свои потребности. Но эту систему отличают целостность и единство. Каждый из пользователей обладает свободной волей и стремлением к самореализации и вместе с тем участвует в общем взаимодействии. Многое подобно нервной деятельности. В 60-е М.Мак-Люэн смело предложил рассматривать электронные средства МК как продолжение нервной деятельности человека. Однако он вряд ли предполагал, насколько буквально воплотится в жизнь его метафора.

Главным условием функционирования и самореализации такой системы является отсутствие внешнего управления. Самоцелью Сети является порождение адекватных интерпсихических (социальных) и интрапсихических (личностных) механизмов адаптации и развития - на основе всей циркулирующей информации и всей творческой энергии, которая имеется в системе. Интернет для каждого пользователя:

· Расширяет пространство восприятия, открывая доступ к нерегламентированному числу взаимопоясняющих каналов,

· Приближает скорость поиска и проработки к естественному темпо-ритму мышления,

· Позволяет выбирать, когда и с какого пункта прорабатывать информацию, снимает зависимость от структуры сообщения,

· Открывая доступ к мощным базам данных, безмерно увеличивает ресурсы и быстродействие памяти,

· Обеспечивает личное участие в массовой коммуникации в реальном времени (чаты, опросы, покупки, махинации),

· Облегчает самостоятельное решение проблем (трудоустройство, образование, самоутверждение, творчество, поиск партнеров),

· Порождает чувство внутренней свободы, неподконтрольности, вплоть до вседозволенности.

Для всего сетевого сообщества Интернет:

· Делает коммуникацию открытой и равной,

· Освобождает от механизмов социального регулирования,

· Создает атмосферу, в которой непредосудительно публичное проявление субъективности.

· Обеспечивает связь всех участников в единую сеть.

По Фредерику Перлзу (гений практической психологии, им создана гештальт-терапия) неспособность различать свои и чужие ценности, мнения, чувства означает размытость границ Я. Еще юнгианский анализ говорил о том, что нерасчлененность самосознания вызывает слияние коллективного и индивидуального, архетипа и объекта, ведет к инфляции личности. Но Перлз говорит широко о проблеме самоопределения. Четыре патогенных формы нарушения контакта с миром.

Слияние – человек не в состояние дифференцировать себя и других, переживание синтонности, эмоциональной связи. Наибольшая степень нерасчлененности, соответствующая изначальному синкретизму психической жизни.

Интроекция – тенденция принимать установки и убеждения других людей без критики. Убеждения, мысли и чувства не перерабатываются и вступают в противоречие с глубинными представлениями. Тогда бизнес-леди мучит, что она «холодная мать» и пр.

Проекция – обратное к интроекции стремление приписывать другим и внешним обстоятельствам то, что происходит внутри Я. Собственное чувство отчужденности и враждебности к окружающим человек переживает, как будто оно направлено на него от этих людей.

Ретрофлекция – «поворот в себя»: человек склонен искать причины всего происходящего в себе самом. Формируется отстраненное отношения к себе, отказ от конфликта с внешним миром путем самобичевания.

Перлз: Интроецирующий индивидуум делает то, что хотят от него другие, проецирующий делает другим то, в чем сам их обвиняет, человек, находящийся в патологическом слиянии с миром, не знает, кто, кому и что делает, и ретрорефлесирующий – делает себе то, что хотел бы делать другим.

По Перлзу для достижения зрелости, суверенности и психологической иммунности взрослый человек вынужден (словно снимая слой за слоем шелуху лука) проработать все свои невротические механизмы защиты. «Молитва гештальтиста»: «Я делаю свое, а ты делаешь свое. Я живу в этом мире не для того, чтобы соответствовать твоим ожиданиям. А ты живешь в этом мире не для того, чтобы соответствовать моим. Ты – это ты, а я - это я. И если нам случится найти друг друга – это прекрасно. Если нет, этому нельзя помочь».

Интернет в буквальном смысле провоцирует самовыражение. Он выполняет роль стены, забора, на котором каждый может оставить свои письмена. Содержание записи определяется только собственными намерениями субъекта, его желаниями и потребностями. При этом Интернет гарантирует публичность при сохранении анонимности, а значит, безопасности. В Интернете человек выбирает себе псевдоним, надевает маску – и создает себя…

Понять, что в окружающей среде нет ни направляющей руки, ни защищающих тормозов, а есть только собственная разумная воля и бесконечные самореализации – значит, приобщиться к новому типу мышления, общения, поведения и творчества. Есть основания обозначить такую парадигму мышления - Net-мышление, хотя бы потому что Интернет как бы дооформляет психический аппарат продвинутой личности конца 20-века. Дело не только в огромных объемах информации, которая становится доступной. Суть в разнообразии аспектов виртуальной активности, которые выводят человека на новый этап интеллектуальной эволюции. Сама возможность анонимного, безопасного самовыражения позволяет человеку быть любым, отринуть все ограничения и обязательства.

Стремление личности выступать самодостаточной детерминантой собственных мыслей, выборов, поступков – идиоцентризм, все противоположное – оллоцентризм или коллективистская ориентация. Ее определяют три фактора: подчинение индивидуальных целей групповым, восприятие группы как продолжение себя и сильная внутригрупповая идентификация. Не надо соотносить с категориями этики: альтруизм – эгоизм.

Индивидуалист всегда делает выбор в пользу собственных целей, идеоцентрист различает свои и чужие цели. Идеоцентрированные люди полагаются только на себя, гордятся собственными успехами, эмоционально не связаны ни с малой, ни с большой группой, за исключением нуклеарной (в браке) семьи. Оллоцентрированные люди считают, что успех возможен только при поддержке других (родных, земляков, единоверцев и пр.), гордятся кровной, дружеской, сословной принадлежностью, эмоционально связаны с большими группами, семейные отношения поддерживают со всеми родственниками до «седьмого колена». В конфликтах идеоцентрист поддержит свою супругу, а оллоцентрист свою мать. Идеоцентристы имеют универсальную шкалу ценностей, для оллоцентристов – она разная для «своих и чужих». Контакты между ними затруднены, отсюда эксцентрические происшествия в общежитиях, склоки на коммунальных кухнях и неуставные отношения в армии. В житейском плане идеоцентризм. эффективен только в правовом государстве, где пресекается деятельность теневых команд и землячеств.

В борьбе за суверенность личность может начать воспринимать всё, идущее от социума, как токсическое. Он отвергает все претензии МЫ к своему Я, полагая, что «ничем никому не обязан и не принадлежит ни к какому сообществу». В строгом смысле это нереалистично. Обе ипостаси психики – индивидуальная и коллективная – взаимозависимы и осознаются в пределах принципа дополнительности и Н.Бора и принципа неопределенности В.Гейзенберга. Не осознавая своей связи с коллективным бессознательным, человек только закрепляет эту связь выводит ее из поля ясного видения и раскрывается для манипулятивного воздействия через свои бессознательные комплексы и ментальные архетипы. Теперь пропагандист не стремится воздействовать непосредственно на толпу (когда всплески коллективного бессознательного захлестывают критическую мысль индивидов), теперь он предпочитает вызвать информационный шок, который каждым переживается лично, но возбуждается активность некоторого числа индивидов, в совпадающей ментальности которых возникает эффект резонанса. Если таких людей достаточно много, их действия могут достичь единства, а пока они просто наблюдатели…

Не случайно современный журналистский текст все реже опирается на идеологию, все чаще апеллирует к ментальным структурам, базовым ценностям морали и страхам обычного человека. Выборы 1996, у Жириновского и Зюганова рейтинги выше, чем у Ельцина, имиджмейкеры из группы Березовского выпустили два ролика. Река, костер, уха, группа мужчин, один как бы про себя: «Вот все у нас есть! Теперь только еще бы человека…» Голос за кадром: «Есть такой человек, и ты его знаешь». Крупно А.Лебедь с апломбом атамана. Второй: снова лента реки – под дождем упоенно отплясывает плотный мужчина. Далее тот же текст. Каждый элемент восходит к архетипическим ценностям русской ментальности. Река – символ судьбы, пути, жизни. Костер – символ своей воли, привала, независимого существования. Ладья, корабль – символ казацкой доли, надежды и удачи. Дождь – символ благодати.

Новейшие информационные технологии рассчитывают все довольно точно, но и тип личности современного человека стал достаточно сложным, поэтому сиюминутного успеха добиться легче, чем предвидеть все последствия этой практики. С одной стороны усиливается сопротивление личности поглощающему влиянию толпы и других очевидных проявлений коллективной психики. С другой – вследствие такой поляризации обостряются страх личной ответственности, тревога неопределенности, чувство незащищенности, которые подталкивают человека обратно в лоно оллоцентристских надежд на мощь и целостность группового МЫ.

Специалист в сфере психологии убеждения Е.Волков: «Происходит глобальный переход от «общества групп» к «обществу личностей»… не отменяется при этом фундаментальная потребность человека в присоединении к группе со стабильной системой ориентации». Патологическое проявление процесса – распространения деструктивных культов, сект, антиобщественных и террористических группировок, где главный принцип – полный контроль сознания извне, переключение его в русло группового переживания и восприятия. Но нынешнее общество предоставляет все больше социальных и правовых условий, которые позволяют сохранить суверенность личности, а Интернет возводит в степень внутренний потенциал личности, реализуя новую парадигму мышления.

Рекомендую посмотреть на МАТРИЦУ дифференциации способностей мышления – типологическая модель. Что очевидно?

1. Каждая парадигма на своем психоисторическом этапе обеспечивает духовно-практическое освоение всех аспектов выживания социума в природе и индивидуума в социуме.

2. Поэтапный переход от одной к другой парадигме определяется глубинными механизмами взаимодействия индивидуального сознания и коллективного бессознательного, а это вызывает трансформацию мышления, общения, поведения и творчества.

3. Для каждого этапа –доминирующая парадигма, пока очередная встряска категорий не откроет нового типа контакта индивидуального сознания и коллективной психики.

4. Новая парадигма не отменяет, а вырастает на основе предыдущей, механизмы не отмирают, а существуют параллельно. Творческая мощь психики человека выступает как категория константная, равновеликая во всех парадигмах, во всех эпохах, у всех народов.

5. У человека возникает возможность сознательно переходить в ту или иную парадигму в зависимости от характера общения и обстоятельств.

6. Парадигма мышления в апогее становится установкой массового сознания, трансформируется в расхожие стереотипы, доходя до архетипов.

Психологическую опасность представляют воздействия, подрывающие способность человека к анализу информации и осознанному выбору, снижающие способность сопротивляться внешнему давлению. Критерии.

1. Личность профессионального журналиста (ПЖ)– мера адекватности МК, первый фильтр социальной ответственности и последний гарант свободы слова.

2. Мера коммуникативной открытости общества – индивидуальность стиля ПЖ, который складывается под влиянием состояния социума.

3. Личная ментальность - мера творчества и ключевой момент в условиях массовых информационных стрессов и неврозов.

4. Идейная позиция – не проблема партийной принадлежности, а вопрос личной ответственности и мастерства самого журналиста.

5. Строгое соблюдение классических видов текста и фундаментальных правил журнализма – мера самообладания и контроля своего статуса.

6. Если гедонистический текст становится самоценным, приносящим удовлетворение, нужно подумать о редукции.

7. Воля к самотрансценденции – мера профессиональной классности.

8. Работа в парадигме мышления продвинутого читателя – мера понимания журналистом психоисторического состояния общества.

9. Умение адекватно работать во всех парадигмах – мера профессиональной подготовленности журналиста.

Магическое мышление – Мифологический текст.

Первобытная эпоха – жестока, это жизнь на грани смерти. Магическое мышление было эффективным (не зря возвращается). Оно превращало в «сообщающиеся сосуды» индивидуальное самосознание и коллективное бессознательное, личную ответственность и общинное поведение. Массовая коммуникация часто приходит к индивиду как внутренний голос (всем героям Илиады поступки были подсказаны-приказаны Афиной, Аполлоном и т.д.). Любая коммуникация у первобытного человека нагнетала чувство братской общности, личной значимости и могущества. До сих пор поговорки – «На миру и смерть красна» (позже обозначено в литературе «Партия рука… в один громящий кулак»).

Специфика парадигмы мышления. «Первобытная философия, приписывающая личную жизнь природе, и тирания слова над человеческим умом» (Тайлор - этнограф).

Дж. Фрэзер разделял два типа магии: имитативную (подобное производит подобное) и контагиозную (контакт, смежность). Позже З.Фрейд такую работу психики назвал «сгущение» и «смещение»

Архетипы коллективного бессознательного (Юнг), которые переходят через неосознаваемый коллективный опыт или передаются генетически, служат источником общечеловеческой символики, в том числе мифов и сновидений. Архетип – это схема, по которой разрозненные впечатления сводятся к универсальному представлению, переживаются и оцениваются. Некоторые психологи считают, что архетип, будучи феноменом общечеловеческого коллективного бессознательного, един у всех людей «всех времен и народов» и самим человеком не осознается, а структуру его следует представлять как простейшую геометрическую фигуру: квадрат, круг, треугольник и т.д.

Однако можно предположить, что иногда удается архетип запечатлеть. Шедевр Казимира Малевича «Черный квадрат». Почему много поколений тех, кто интересуется искусством, испытывают перед ним потрясение? Одни чувствуют объясненность собственной жизни, другие – на этом черном квадрате могут прокручивать, как кино, бесконечные сюжеты и толкования, третьи потому, что ничего не могут взять толк. Черный квадрат – непроницаемая симметрия, исключающая динамическое развитие, абсолютная статика. Это даже не смерть, которая есть переход в мир иной. Это мертвенность, невозможность развития и роста, бесперспективность и бессмысленность. Малевич написал работу в 1913 году: благополучная Россия, а функция данного архетипа – предречение грядущих войн и революций.

Если будем говорить о «сгущении» и «смещении» (уже в поле сознания), это основа важнейших приемов художественного творчества – метафоре и метонимии. В метафоре соединяются сходные признаки, чтобы появится новый смысл: «В саду горит костер рябины красной, но никого не может он согреть» (Есенин). В метонимии деталь раскрывает особые оттенки чувств: «Взошли на крыльцо папироса «Дукат» и рядом с ней - козырек» (В.Инбер).

Магическое мышление как ассоциирование идей по сходству и смежности рождает столь длинные цепочки, что первоначальное теряется: почему одним из символов Христа является рыба? Она же в некоторых культурах символ богатства, плодородия (разбрасывают по полю, три кита и пр.), жизнеобеспечивающий фактор (земледелие и скотоводство позже, охота - труднее), а Бог – источник жизни. Этапы символотворчества вытесняются, а творческий механизм «Ага-переживания» подсказывает словесную формулу заклинания: «По щучьему велению по моему хотению».

Тирания слова и четыре обязательных момента по Леви-Стросу (он назвал смыслообразующую единицу первобытного мышления «мифемой»). Первое: мифемой предрекалось абсолютное тотальное и притом конкретное возмездие, вина индивида переходила на семью и род (Троянская война). Внешне абсурдные табу давали возможность общине выжить (запрет общения женщин с мужьями своих дочерей – сегодня это анекдоты про тещу и зятя).

Во-вторых, поступательное движение мысли в мифеме детально не отслеживалось. Обоснования и доказательства опускались, будто это была коллективная внутренняя речь: как нырки из бессмысленного. Трансдукция (у философов – традукция, то же самое) – перемещение, психологи говорят о переносе свойства на основе предполагаемого тождества (от частного к частному или от общего к общему).

В-третьих, то, что мифема предписывала делать, всегда было элементарно: «не варить», «не видеть», «явиться». Это не значит, что легко, иногда это требовало самопожертвования, но ясно, что сделать и как. Сращение мышление и поведения, обряда и реальности в публичном действии – третий необходимый момент магической коммуникации.

Четвертый необходимый момент – мистическая непроницаемость смысла мифемы. Запрет или клятва подаются как первопричина, точнее предпричина вещей и событий. Будто все вокруг (и мир в целом) сработано по обету. Но тогда и собственная активность может стать причинообразующей силой. И тогда личность становится духовно равновеликой общине.

Психологи-педагоги описывают развитие ребенка как стадиальный процесс формирования интеллекта. Каждая стадия внутренне неизменна, функционально незаменима и жизненно необходима. Ребенок повторяет главные этапы развития человечества. Отличительной особенностью психики ребенка есть синкретизм (сращение, слияние) – связь впечатлений заменяет связь вещей. Ребенок называет «ата» бутылочку, потом само молоко, потом любую жидкость, а затем и утку в пруду. Родство во впечатлении. Синкретизм – это размытость границ между внутренним и внешним, психическим и физическим.

Синкретизм проявляется и на уровне восприятия (одушевление предметов и явлений), на уровне переживания (сопричастие), на уровне рассуждений (трансдукция). Пиаже о «потребности в обосновании во что бы то ни стало» как о характерной особенности детского мышления. Идея случая отсутствует, ребенок поминутно ищет причины или намерения. Уверенность, что все кем-то сделано называют «артифициализм», на уровне магического мышления идея сотворенности, изготовленности природы.

Парадокс в том, что в начале 21-го столетия человеку приходится надеяться на чудо даже больше, чем в древности. Слишком многое в его жизни не поддается личному контролю, зависит от внешних обстоятельств. Он должен принимать решения без достаточной информации, но при огромном риске. Погружается в синкретизм. Голос «толпы» становится голосом Бога. Полная иррациональность, легковерие и непостоянство «толпы» объясняется тем, что она ведет себя, как человек во власти синкретического мироощущения. «Двухпалатное» сознание и из него сомнамбулическое повиновение слову харизматического лидера.

«Толпа» - вырывающееся вовне коллективное бессознательное, в ней человек себя не видит и не помнит. Те, кто над (герой) или вовне (исследователь), прочитывают закономерности и могут направлять их в русло. Феномен «герой-толпа», реализующий механизм «двухпалатного сознания», предстает в этом свете как момент слияния коллективного бессознательного и массовой коммуникации. Это ключевой момент рассмотрения проблемы. Дело не только в том, что массовая коммуникация предваряет, провоцирует, сопровождает и закрепляет эпифеномены коллективного мышления, общения и поведения. Еще важнее, что все мифемы – от общинных и житейских до духовных и политических – не только обращаются в массовых средствах воздействия, но здесь же и порождаются.

Массовая коммуникация всегда была и остается своего рода экраном, на котором проецируются образы реальности, пропущенные через архетипы коллективного бессознательного. Это необходимо людям для психической адаптации и сохранения активности в неконтролируемых индивидом ситуациях при нетерпимом нарастании социального напряжения. Коммуникативное взаимодействие

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: