Понятие, сущность и причины коллизий в конституционном праве

Латинский термин «collisio» в словарях иностранных слов переводится как столкновение противоположных сил, стремлений или интересов [255,с.307]. В юридическом смысле чаще всего имеется в виду расхождение между отдельными нормативными правовыми актами одного государства или противоречие законов, судебных решений различных государств. В соответствии со статьёй 1 Закона «О нормативных правовых актах Республики Беларусь» коллизия нормативных правовых актов - это противоречие (несоответствие) норм действующих нормативных правовых актов, регулирующих одни и те же общественные отношения. Кроме того, в статьях 9 и 10 указанного Закона в качестве терминов, раскрывающих понятие коллизии, используются слова «расхождение» и «несогласованность».

Анализ данного определения позволяет говорить о том, что юридическая коллизия может иметь место при наличии трёх условий:

1. Должно быть не менее двух нормативных правовых актов.

2. Предметом регулирования этих актов являются одни и те же общественные отношения.

3. Нормы актов должны противоречить (несоответствовать) друг другу.

Такой подход законодателя в определении коллизий нормативных правовых актов не совсем удачен. Во-первых, коллизия юридических норм может иметь место в самом нормативном правовом акте. Во-вторых, даже если законодатель решает вопрос коллизии лишь в нормативной плоскости, то не следовало ограничиваться системой законодательства, поскольку коллизии могут возникать между нормами не только нормативных правовых актов, но и иных источников права (например, закон - международный договор).

В российской науке сложилось более широкое и системное понимание данного явления, т. е. традиционная трактовка юридической коллизии как столкновение норм не исчезает, но из единственной и универсальной становится лишь одним из аспектов понятия. Иными словами, понятие юридической коллизии рассматривается ключевым для отражения всех системных противоречий в праве. Именно такой подход, как нам представляется, позволяет в большей степени уяснить сущность рассматриваемого явления.

Занимаясь данной проблемой, Н. И. Матузов под юридическими коллизиями понимает «расхождения или противоречия между отдельными нормативными правовыми актами, регулирующими одни и те же либо смежные общественные отношения, а также противоречия, возникающие в процессе правоприменения и осуществления компетентными органами и должностными лицами своих полномочий» [271, с.424]. В данной формулировке учёный акцентирует внимание на то обстоятельство, что предметом коллизии могут быть не только одни и те же (как это имеет место в дефиниции статьи 1 Закона «О нормативных правовых актах Республики Беларусь»), но и смежные общественные отношения.

Ещё более объёмную трактовку юридической коллизии даёт Ю. А. Тихомиров, согласно которой «юридическая коллизия есть противоречие между существующим правовым порядком и намерениями и действиями по его изменению, т. е. происходит своего рода соизмерение этого притязания либо с действующим правопорядком, либо с принципами права» [273, с.43]. Здесь же автор отмечает, что юридическая коллизия может выражаться:

а) в контрастных различиях правовых взглядов и позиций, в правопонимании;

б) в столкновении норм и актов внутри правовой системы, как в отраслевом, так и в федеративных аспектах;

в) в неправомерных действиях внутри механизма публичной власти, между государствами и иными институтами и органами;

г) в расхождениях между нормами иностранных законодательств;

д) в спорах между государствами и противоречиях между нормами национального и международного права.

Благодаря тому, что в российской науке ведётся общая разработка проблем юридической конфликтологии, активно развивается и такое направление, как юридические коллизии и коллизионное право в широком смысле. Большинство учёных сходятся во мнении, что коллизионное право регулирует такие необычные области как спорные правоотношения в рамках национального права в пределах сравнения национальных правовых систем, в рамках соотношения национального и международного права. Ю. А. Тихомиров подчёркивает особенности коллизионного права [273, с.37]: а) оно охватывает своим воздействием все фазы развития коллизий и конфликтов;

б) гибко регулирует подвижные и сменяющие друг друга различные коллизионные ситуации, создавая длящийся правовой режим для их преобразования;

в) коллизионное регулирование распространяется на все сферы государственной жизни, что означает использование всех находящихся в его арсенале средств воздействия разных отраслей права.

Важно понимать, что развитие коллизионных идей и концепций имеет давнюю историю, т. к. конфликты, споры и столкновения в обществе существовали во все времена. Ещё великие мыслители античности стремились понять противоречия в мире и роль законов в их преодолении, найти адекватные средства и способы их предотвращения и разрешения.

Проблеме создания надлежащих законов, разработке как основополагающих принципов, так и многих частных вопросов установления и совершенствования законодательства посвящено произведение Платона «Законы». Аристотель в своей работе «Политика» поднимал принципиальные вопросы правотворческого процесса, касающиеся осторожности в деле изменения законов и появления новых. В «Избранных жизнеописаниях» Плутарх повествует об опыте афинского законодателя Солона в толковании законов, когда тому приходилось разъяснять законодательные тексты ввиду их запутанности или, как бы сейчас сказали - коллизионности.

В практическом смысле для современных юристов большое значение имеет наследие римских юристов. Например, в «Дигестах Юстиниана» решается проблема законности в связи с решением вопроса о соотношении различных источников права. В практике римской юриспруденции возникало немало коллизионных ситуаций, по поводу чего были сформулированы правила их разрешения. Большинство их воспринято всеми правовыми системами романо-германского типа (в Беларуси они нашли отражение в Законе «О нормативных правовых актах Республики Беларусь»). Сюда можно отнести: lex posterior derogate prior - позднейший закон отменяет предшествующий; lex superior derogate legi interior - закон высшей юридической силы отменяет действие закона низшей юридической силы; lex specialis derogate lege generali - специальный закон отменяет действие общего закона.

О неизбежности и даже естественности юридических коллизий писал немецкий учёный Г. - Ф. - В. Гегель в работе «Философия права»: «Возникновение коллизий при применении законов, в разрешении которых играет свою роль рассудок судьи, совершенно необходимо, ибо в противном случае ведение дела приняло бы совершенно механический характер. Если некоторые юристы пришли к мысли, что покончить с коллизиями можно, предоставив многое усмотрению судей, то такой выход значительно хуже, так как коллизия также принадлежит мысли, мыслящему сознанию и его диалектике; решение же, принятое только судьёй, было бы произволом» [64, с.249]. Таким образом, видный диалектик признавал объективный характер возникновения и проявления юридических коллизий.

Природа юридического конфликта в своих глубинных характеристиках была раскрыта крупнейшим учёным XIX века Р. Иерингом в работе «Борьба за право» [80]. Положения этой книги актуальны и сейчас. В ней речь идёт о том, что право есть цель и средства законно защищаемого интереса, и эти средства используются в борьбе против неправды. Всякое право должно быть добыто борьбой - и право народа, и право лица. Всякое правовое положение встречается с противоположным положением, и должно его уничтожить и ограждать себя. Поддержание такого порядка есть ни что иное со стороны государства, как непрерывная борьба против беззакония, которое стремится его нарушить. Несовпадение и противоборство частных и общих интересов сохраняется и воспроизводится, хотя их согласованность («тождество») желательны.

Характеристика коллизионных норм и состояний нашла отражение в работах многих дореволюционных юристов, среди которых необходимо отметить Н. М. Коркунова, А. И. Елистратова, Е. Н. Трубецкого, Ф. В. Тарановского, Г. Ф. Шершеневича. В частности, Е. Н. Трубецкой в своей «Энциклопедии права» излагает проблемы, связанные с надлежащим применением закона в коллизионных ситуациях: «В области государственного права всецело господствует территориальное начало: государственное право каждой страны обусловливается особенностями её политического строя; понятно, что государство не может допустить на своей территории применение чуждого политического закона. Также точно территориальны и уголовные законы. Уголовное законодательство всегда тесно связано с нравственным миросозерцанием того или другого народа, чем и обусловливается признание или непризнание тех или других деяний за преступление и установление законодателем тех или других видов наказания. Но действие территориального начала подвергается различным ограничениям в праве гражданском, так как именно здесь некоторые отступления от этого начала необходимы в интересах международного общения» [278, с.148].

В годы существования советского государства проблема юридических коллизий внутри страны исследовалась главным образом через призму законности. Международно-правовой и сравнительно-правовой аспекты почти не выделялись ввиду закрытости советской системы, и лишь международное частное право и его нормы изучались достаточно детально. Среди учёных, специально занимавшихся проблемами коллизионного права, следует отметить Н. Г. Александрова, М. Т. Баймаханова, А. Ф. Дмитриева, В. П. Звекова, Н. А. Власенко, В. Н. Кудрявцева, А. А. Тилле, Ю. А. Тихомирова, Н. И. Матузова и др.

Масштабные преобразования в бывших советских республиках после развала СССР потребовали коренного обновления правовых систем. Это происходит применительно ко всем отраслям права, но особо затрагивает сферу конституционного регулирования. В настоящее время для Беларуси очень актуальна проблема обеспечения строгого соотношения Конституции и текущего законодательства. Это объясняется тем, что, во-первых, Основной Закон занимает ведущее место в правовой системе; во-вторых, он обладает высшей юридической силой; в-третьих, Конституция выступает мощным правообразующим фактором как в смысле непосредственного (прямого) действия её норм, так и благодаря нормативно-ориентирующему воздействию на весь процесс правотворчества; в-четвёртых, именно Конституция служит главным нормативно-правовым критерием толкования и применения всех юридических актов.

Итак, очень важным является вопрос о критериях конституционности правовых актов, ведь в случае его игнорирования резко снижается роль Конституции как фактора оптимизации правовой системы. По мнению Ю. А. Тихомирова [273, с.257], следует выделять семь критериев соответствия правовых актов Конституции:

а) отражение конституционных идей и принципов;

б) правильное использование конституционных понятий и терминов;

в) принятие акта правомочным субъектом;

г) учёт места акта в правовой системе и требований к его форме;

д) соблюдение установленной процедуры подготовки, принятия и вступления акта в силу;

е) корреляция смысла норм правового акта и соответствующих норм Конституции;

ж) устойчивое правоприменительное толкование и разъяснение смысла правовых норм.

Коллизии в конституционном праве имеют ту особенность, что они порождены во многом самой Конституцией, основывающейся, как известно, на противоположных принципах. Типичными примерами конфликтности конституционных норм можно назвать: принципы светскости и свободы совести (ст.16 и ст.31 Конституции Республики Беларусь); соотношение коллективных и личных прав (ст.41 Конституции Республики Беларусь); национализацию и право частной собственности (ст.44 Конституции Республики Беларусь); суверенитет государства и приоритет общепризнанных принципов международного права (ст.1 и ст.8 Конституции Республики Беларусь); право на жизнь и применение смертной казни (ст.24 Конституции Республики Беларусь) и т. п. Как ни парадоксально звучит, все эти конфликты составляют структурную характеристику Основного Закона Беларуси! Впрочем, такая же ситуация свойственна для конституционных основ всех европейских государств.

Среди современных авторов наиболее глубокую проработку этой проблемы осуществил российский учёный, доктор философии А. Медушевский [143, с.20-21]. Смысл его рассуждений сводится к тому, что являясь высшей нормой, конституция стремится примерить взаимно противоречащие принципы, собрать воедино и обобщить на самом высоком уровне абстрактные фундаментальные нормы различных отраслей права. Однако каждая из отраслей строится на основании какого-либо соответствующего ей интерпретационного принципа, дающего этой отрасли известную цельность (например, индивидуальная свобода в гражданском праве и публичный интерес в административном праве). Будучи поставлены рядом в одном основном законе, эти принципы могут быть согласованы лишь путём компромисса между ними. Конституция, следовательно, является актом, обобщающим на самом высоком уровне различные правовые принципы, но вместе с тем кристаллизирующим их противоречия. Выход из этой ситуации может быть найден через определение порядка сосуществования противоречивых норм и принципов, нахождение компромисса меняющегося соотношения общественных интересов и индивидуальных прав.

Как показывает опыт развития западных демократий и многих постсоциалистических государств, для преодоления таких конфликтов имеется два типа решений: во-первых, разрешение вопроса с точки зрения установления иерархии норм, а также установления критериев определения этой иерархии; во-вторых, путём интерпретации, предоставляющей суду (как правило, конституционному суду) определённую власть примирять противоречивые нормы.

В Республике Беларусь, следует признать, оба этих вопроса не нашли должного ответа, что можно объяснить также двумя причинами. Во-первых, действующая редакция Конституции Республики Беларусь отменила принцип верховенства закона, что не способствует чёткому определению иерархии норм. Во-вторых, Конституционный Суд Беларуси не наделён правом официального нормативного толкования Основного Закона (как то имеет место в большинстве европейских стран), что значительно затрудняет возможность эффективного и оперативного толкования и разъяснения спорных правовых положений, хотя многие учёные и практики давно утвердились во мнении, что в данном вопросе очень важное значение (можно сказать, приоритетное) имеет именно конституционное правосудие.

Юридические коллизии, безусловно, усложняют работу правовой системы, могут привести к ущемлению прав граждан, создают неудобства в правоприменительной практике, затрудняют доступ граждан к действующему законодательству. Известно, что противоречивость и запутанность законодательства служит питательной средой для злоупотреблений и коррупции в системе государственной власти. Более того, двусмысленности и разночтения присущи и Конституции Республики Беларусь (Ч.4 ст.74, п.11 ст.84, Ч.6 ст.104, Ч.2 ст.112, Ч.6 ст.116 Конституции Республики Беларусь и др.).

Причинами появления и существования юридических коллизий могут быть обстоятельства как объективного, так и субъективного характера.

К первым относятся динамизм и изменчивость регулируемых правом общественных отношений и, соответственно, отставание от реалий жизни законодательства; «несовпадение и подвижность границ между правовой и неправовой сферами, их расширение или сужение» [147, с.409]; противоречивость самой практики общественных отношений.

Субъективные причины обусловлены «человеческим фактором», т. е. волей, сознанием, умом, интеллектом конкретных людей, причастных, в первую очередь, к нормотворческой деятельности. Близким «спутником» юридических коллизий являются, как можно заметить, пробелы в законодательстве.

На важное обстоятельство обращает внимание Н. И. Матузов, когда пишет о том, что «от коллизий правовых норм следует отличать их конкуренцию, когда не противоречащие друг другу две, три и более норм регулируют один и тот же круг родственных общественных отношений, только с разной степенью конкретизации, детализации, объёма и т. д. Это, как правило, нормы разной юридической силы, уровня, исходящие от неравнозначных правотворческих органов. В таких случаях нормы действительно как бы конкурируют между собой, и в принципе это нормально. Негативным же и, безусловно, нежелательным явлением выступают именно коллизии, когда сталкиваются друг с другом не просто не согласующиеся, а нередко взаимоисключающие предписания» [147, с.407]. С таким подходом не согласен А. Ф. Черданцев [286,с.44], отмечая, в частности, что по своей сущности коллизия и конкуренция норм совпадают, причём конкуренция является лишь частным случаем коллизии (столкновение общей и специальной норм), когда эти обе нормы претендуют на регулирование одних и тех же ситуаций. Поэтому конкуренция не должна противопоставляться коллизиинорм, и в этом своём качестве понятие конкуренции может занимать определённое место в юридической терминологии.

В любом случае следует признать, что предупреждение, локализация и устранение коллизионных ситуаций являются самостоятельной задачей юридической науки, законодательства и практики. А для конституционного права это имеет первостепенное значение.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: