СООТНОШЕНИЕ УСТНОЙ И ПИСЬМЕННОЙ РЕЧИ И ЯЗЫК СМИ

Дискурс, будучи динамическим процессом, отра­жающим функциональные особенности речи, имеет в то же время все черты ее прагматических, экспрес­сивных и когнитивных свойств. Очень важно разли­чать устный и письменный дискурс, построение кото­рых имеет свои различия.

Устный дискурс допускает большую лексическую и грамматическую вариативность, значительную роль здесь играет просодия. Под просодией понимается «система фонетических средств, реализующихся в ре­чи на всех уровнях речевых сегментов»¹. Среди просо­дических характеристик выделяются: высота тона; паузация; распределение ударения; направление движе­ния тона.

При помощи просодических средств значительно ярче прослеживается функциональная перспектива высказывания, более четко представляется информа­ция, заложенная в тексте.

Для языка СМИ дихотомия письменной и устной речи имеет особое значение. С одной стороны, в печат­ных изданиях мы имеем дело с письменными текстами, но даже пролистав одно-единстве иное издание, можно увидеть, все разнообразие представленных в нем мате­риалов: это и серьезные, написанные по всем правилам данного языка статьи или рассказы, это и тексты, по своему языку и манере построения приближающиеся к устной речи. То же можно сказать и об устном языке СМИ, где представлено огромное разнообразие мате­риалов, построенных но законам письменной речи.

Хотя дихотомия язык/ речь широко исследовалась на примере многих языков, мы находим два соотнесен­ных термина — по-английски language / speech, по-немецки SpTache / Rede, однако различие в содержа­нии этих двух терминов остается не до конца ясным.

Речь в узком смысле слова есть закономерное соединение определенного звучания, производимого орга­нами речи (гортань, язык, губы и пр.), с определенным

¹ Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 402.

(смысловым) значением. Таким образом, звучание в соединении со смысловым значением представляет собой отдельный отрезок речи, например; Соте! — «Иди ко мне!» В этом случае имеется соединение определен­ного звучания (именно соте) с определенным смысло­вым значением «иди!», и это соединение оказывается закономерным в том смысле, что оно не является слу­чайным или созданным по прихоти данного лица лишь на данный момент.

Речевое звучание, производимое или рассматрива­емое отдельно от соответствующего (смыслового) зна­чения, представляет собой лишь внешнюю сторону речи, но не речь как таковую. Подобным же образом и смысловое значение вне соединения с определенным речевым звучанием представляет собой не речь, а толь­ко одну ее сторону — внутреннюю.

Вместе с тем в предложении Соте! важно, что в нем нет других слов, кроме представленного в нем самой единицей. Это отсутствие других слов, с одной стороны, сосредоточивает все внимание на единице Соте!, с другой стороны, придает предложению утвердительный смысл, ведь в английском языке (как и во множестве других) утверждение выражается не особым словом, а отсутствием отрицания.

Таким образом, предложение Соте!, сказанное кем-либо в определенных условиях, представляет собой це­лое, законченное произведение речи потому, что сочета­ние единицы соте с определенной интонацией и наро­читая изолированность этой единицы (отсутствие при ней других слов) создают достаточную законченность и до­статочно определяют ее целевую направленность.

Иначе обстоит дело с единицей соте в составе предложения Don't come tomorrow! — «Не приходи завтра!». Здесь определенная интонация предложения свойственна уже не единице come, а всему предложе­нию и значение этой интонации — просьбы, требова­ния и др. — принадлежит не исключительно смысло­вому значению единицы соте, но общему смыслу это­го сочетания. Тем самым единица come сама по себе достаточно не определяется здесь интонацией.

Изучение речи требует введения большого числа понятий, до сих пор недостаточно фигурировавших в языкознании по причине, по-видимому, недостаточно­го внимания к тому, что теперь называют «речеведением». Прежде всего, никак нельзя обойтись без коммуникативно-прагматического подхода, т. е. учета тех целей, ради которых было создано или воспроизведено то или иное речевое произведение.

Всякое словесное произведение, существует в том или ином произведении или ряде произведений речи, но каждое данное «речевое событие» (speech event) представляет собой, помимо самого соответствующего словесного произведения, и известную совокупность конкретных процессов, вся конкретность которых для данного произведения как такового не существенна.

При изучении речи особенно много внимания уде­ляется звуковой стороне. Здесь возникает вопрос о том, все ли реальные произведения речи подобны друг другу с точки зрения самого соединения определенно­го звучания с определенным смыслом (purport — со­держанием-намерением). Говоря о таком соединении прежде всего обычно имеют в виду соединение рече­вого звучания, производимого данным лицом, с опреде­ленным смыслом, осознаваемым тем же самым лицом. Например, некто А произносит соте и при этом имеет в своем сознании мысль Соте!; он не просто произ­водит определенные звуки, но именно говорит нечто, т. е. с данными звуками соединяется определенный осознаваемый им смысл. Следовательно, перед нами реализация определенного произведения речи. Причем эта реализация произведения речи не зависит от того, слышит ли кто-либо другой то, что говорится, или нет: А мог сказать Соте! своему товарищу Б, и Б мог услы­шать это Соте!, но мог и не услышать (скажем, из-за шума кругом или из-за расстояния); А, будучи один, мог сказать Соте! самому себе. Поэтому нужно подходить дифференцированно к совокупности таких совершен­но разных случаев.

Все изложенное выше можно кратко сформулировать следующим образом. Речь существует в различных формах — устной, письменной, мысленной, которые различаются со стороны внешней. Устная речь имеет внешнюю звуковую сторону, письменная речь — внеш­нюю графическую сторону.

Мысленная речь не имеет реальной внешней сто­роны; однако эквивалентом этой стороны является в ней соответствующий речевой образ, который может быть слуховым (звуковым), двигательным, зрительным (графическим) или представлять собой их различную комбинацию — в зависимости от обстоятельств.

Устная и письменная формы существования речи — ее объективные формы, мысленная форма является субъективной формой. Речь, существующая в объектив­ной форме, является внешней речью, существующая же лишь в субъективной форме — внутренней речью. Внешняя речь, как устная, так и письменная, делится в зави

симости от характера речевого процесса на речь про­дуктивную и речь рецептивную. Устная продуктивная речь есть говорение; устная рецептивная речь — слуша­ние речи. Письменная продуктивная речь есть описание; письменная рецептивная речь есть чтение. Внутренняя речь подобным образом не дифференцируется; она все­гда является продуктивной.

Из трех форм сущестиования речи — устной, письменной и мысленной — первая является основой. Письменная форма возникала исторически на базе устной как средство фиксации произведенного в уст­ной форме и для последующего воспроизведения в устной форме, т.е. для прочтения вслух. Мысленная форма существования речи не является основной уже потому, что в этой форме речь не служит для общения. Вместе с тем, поскольку в этой форме, вместо реаль­ной внешней стороны речи, мы находим лишь соответ­ствующий речевой образ, постольку эта форма, хотя она постоянно существует параллельно устной (и пись­меной), основывается на другой, на устной (а отчасти и на письменной); ведь речевой образ, например, пред­ставление звучания (а также и написания), Из сказан­ного следует, что прежде всего и наиболее тщательно должна быть изучена именно устная речь, т. е. речь в устной форме ее существования.

Устная, письменная и мысленная речь не являют­ся каждая отдельной, «особой» речью, но представляют собой лишь различные формы, в которых существует одна и та же речь. Речь данного общества, речь, исто­рически образовавшаяся из совокупности общающих­ся между собой людей, в целом практически необозри­ма, и ее общая масса непрерывно растет (так как люди говорят, думают, пишут). Поэтому в действительности мы всегда имеем дело лишь с таким материалом ис­следования, который представляет собой только неко­торую более или менее случайно, естественно или искусственно ограниченную часть всей данной речи. Но если эта часть все же достаточно велика и разно­образна по составу, по ней можно судить вообще о речи данного общества на протяжении соответствующего периода времени его исторического развития. Это оказывается возможным потому, что каждый отдель­ный акт речи имеет в своем составе большее или мень­шее число единиц, являющихся лишь воспроизведени­ями единиц, входящих в состав других произведений речи. На основе изучения даже только половины речевых единиц можно делать выводы, справедливые для всей массы речевых произведений.

Между созданием речевого произведения и его воспроизводством возможен переход через различные смешанные, промежуточные случаи. Так, известное речевое произведение может быть создаваемым в дан­ном акте речи, но при этом все же под влиянием неко­торого ранее созданного произведения, которое име­ется в виду как образец.

Каждое речевое произведение характеризуется известной целенаправленностью: оно создается для че­го-либо, и притом для чего-либо достаточно определен­ного в каждом отдельном случае. Целенаправленность языка СМИ всегда очевидна, тексты всегда направле­ны на вызов определенной реакции аудитории.

Большое значение для устного дискурса имеет парцелляция — членение речи на высказывания, что придает определенную ритмику всему тексту.

Явление парцелляции относится к языковым уни­версалиям. Оно исследовалось на материале различ­ных языков. В связи с изучением текста, способов его членения и организации, проблема парцелляции стала одной из актуальных в исследовании синтаксиса.

Термин «парцелляция» восходит к французскому слову parceller, что значит «делить, дробить на части», он применяется для обозначения способа членения текста. При этом, как отмечает большинство исследо­вателей этой проблемы, парцелляция относится к об­ласти экспрессивного синтаксиса.

Парцелляция не имеет в лингвистической литерату­ре полного и однозначного определения, что, несомнен­но, связано с многоплановостью самого явления парцел­ляции и с различием подходов к ее исследованию.

Исследование этого явления идет в основном по двум направлениям.

Языковеды, изучающие парцелляцию в структур­но-семантическом плане, обращают внимание, как правило, на особенности парцеллированных конструк­ций с точки зрения позиции и средств связи парцеллятов с базовой частью, большей или меньшей степе­ни их семантической спаянности, с точки зрения со­става и синтаксического статуса парцеллятов.

Анализ парцеллированных конструкций с точки зрения семантики приводит ряд исследователей к выводу, что предложение и его парцеллированный «эквивалент» обнаруживают полное семантическое тождество.

Исследователи, изучающие парцеллированные конструкции в функционально-стилистическом аспек­те, единодушно отмечают, что парцелляция — это при

ем экспрессивного синтаксиса, заключающийся в чле­нении структуры предложения на несколько итонационно-обособленных частей в целях создания опреде­ленных стилистических эффектов, что парцеллирован­ное и непарцеллированное предложения относятся друг к другу как стилистические варианты. Подчерки­вается, что с помощью парцелляции достигается эко­номия языковых средств, которая проявляется, с одной стороны, в соответствии одной единицы плана выра­жения нескольким единицам плана содержания, с другой стороны — в компрессии тождественных еди­ниц плана выражения.

При обсуждении вопроса связи единодушно отмечается, что парцеллят от базовой части отделяет­ся в первую очередь интонационно. Что касается средств, оформляющих на письме элементы данно­го членения, то единообразия взглядов здесь нет. Так, одни считают, что базовая часть отделяется на письме точкой (а запятая и тире отделяют обособ­ленные обороты), другие утверждают, что парцел­ляция может графически изображаться не только точкой, но и запятой.

Данный выше обзор некоторых концепций позво­ляет отметить еще одно, на наш взгляд, важное рас­хождение в подходах исследователей к парцелляции, а именно: одни считают парцелляцию речевым явле­нием, предлагая говорить не о парцелляции предло­жений различных структурных типов, а о парцелляции высказываний, другие ограничивают сферу парцелля­ции предложением. Наряду с исследованием явления парцелляции, тех или иных ее аспектов, затрагивают­ся и вопросы, связанные с принципами отграничения парцелляции от таких близких ей явлений как обособ­ление, эллипсис, присоединение.

Некоторые исследователи рассматривают парцелляты как разновидность присоединительных конструк­ций ввиду сходства их структур, интонации, характера связи, информационной насыщенности и экспрессив­ности. Что касается соотношения парцелляции и обо­собления, то они считаются однородными явлениями и разграничиваются лишь с помощью графического критерия. Парцеллят на письме отделяется финальны­ми знаками, а обособление — запятой, тире. Здесь следует добавить, что обособление — парентетическое внесение может отделяться и скобками.

Эллипсис от парцеллята отличается тем, что, он —

автосемантическая единица, не способная к включе­нию в состав предыдущего предложения.

Уже этот краткий перечень взглядов на синтакси­ческие явления, несомненно близкие между собой, обнаруживает неоднородность критериев в установле­нии их дифференциальных признаков.

Следует, однако, подчеркнуть — общее у всех этих конструкций то, что они являются элементами, возника­ющими в результате членения текста с целью придания высказыванию выразительности, и, несомненно, представ­ляют собой объект изучения экспрессивного синтаксиса.

Как известно, фразировка — это способ членения речи с помощью просодических средств, предприни­маемых в целях синтактико-смыслового интерпретиро­вания конкретного произведения речи (текста).

Существует множество вариантов фразировки, но выбор того или иного варианта определяется целью анали­за. Главным при фразировке речи является установление предельного, далее не дробимого элемента фразировки.

Таким элементом, возникающим как результат синтактико-смыслового членения, выступает синтагма. Синтагма — это наименьшая смысловая единица тек­ста, оформленная просодическими средствами. Среди просодических, супрасегментных средств, реализую­щих фразировку (а эти средства — паузы, темп, ритм, тон, динамика и др.), важную роль играют паузы (диэремы). Естественно, что членение речи на синтагмы посредством пауз всегда сопровождается соответству­ющими изменениями мелодического контура и других просодических параметров.

Фразировка тесно связана с целью высказывания. Мы не можем «фразировать» текст до тех пор, пока не будем знать, что именно мы хотим передать нашим слушателям.

Письменный дискурс имеет свои особенности по­строения, пунктуация играет в этом процессе важную роль. Использование средств пунктуации в письмен­ной речи, так же как и просодия в речи устной, во многом определяют ритм речи, ее восприятие читаю­щим и слушающим,

Большую роль в процессе создания дискурса иг­рает его связность. Средства, осуществляющие связ­ность текста, могут быть лексическими и синтаксиче­скими. Лексические повторы слов и сочетаний слов, отдельных фраз, использование местоимений, союзов, артиклей, например в английском языке, различного рода отсылок, парентез, эллиптических конструкций — все эти средства выполняют связующую роль в тексте. Целостность текста обеспечивается также тема

тиче­ской прогрессией, где особая роль принадлежит тема-рематическим отношениям, а также информативной структурой, когда на первый план выступают данное и новое. При этом разделение текста на тему / рему важно для автора текста: он должен построить свое произведение таким образом, чтобы данное / новое было правильно воспринято получателем информации.

Уже признанным является тот факт, что граммати­ческое исследование языка выходит за рамки отдель­ных предложений, поскольку предложение является лишь условной единицей, принятой в письменной речи. Субъективный характер членения речи на предложе­ния обусловил появление все новых определений пред­ложения, ни одно из которых, однако, не может претендовать на исчерпывающую полноту. При обсужде­нии устной речи в недавно вышедшей в издательстве «Лонгман» грамматике устного и письменного англий­ского языка (Вайбер и др.) границы предложений не отмечаются точкой [6]. Данная грамматика, как извест­но, основана на материале корпусных данных англий­ского языка, где отношение к членению на предложе­ния в устной форме очень осторожное. Важным для письменного дискурса является и вопрос о членении текста на абзацы. Понимание коммуникативной и функциональной направленности высказывания, его роли в составе текста возможно лишь на более широ­кой основе дискурса. Дискурсивные исследования про­водятся на основе текстов, однако до сих пор трудно было говорить о каких-либо обобщающих свойствах дискурса, характерных для разных текстов, принадле­жащих разным функциональным стилям.

Новые тенденции в развитии языка, его устной и письменной форм в связи с появлением средств мас­совой информации можно сравнить с тем, что проис­ходит в языке с развитием Интернета и компьютерных технологий. Все пользователи Интернета знают, что в сети можно найти и тексты художественных произве­дений, и научные тексты, и тексты публицистики — практически любые существующие виды текстов. Так называемый электронный язык все больше и больше является предметом беспокойства языковедов. На­сколько появление Интернет-текстов повлияет на раз­витие, в частности, английского языка как общеприня­того языка международного общения. Не только в анг­лийском языке стали заметны изменения, но и в других языках, где калькируются термины и слова, где язык приобретает совершенно своеобразную форму в виде определенной кодификации. Известно, что подобные опасения существовали и в период появления печа

тания, а с развитием радио и телевидения эти опасения во многом оправдались.

Иногда сетевой язык как язык международного се­тевого общения сравнивают с формированием нового вида дискурса, охватывающего сетевые тексты. В по­следние годы ученые обращают пристальное внимание на изменения, захватывающие все более широкие сфе­ры языка. Конечно, в истоках Интернета лежит англий­ский язык, что, кроме всего прочего, усилило его пози­ции. Возникновение Интернет-языка на основе англий­ского можно сравнить с созданием искусственных языков, таких, как, например, Волапюк или его более успешный конкурент Эсперанто. Но дело состоит имен­но в том, что сетевой язык основан на живом языке — английском, в большой степени его американском ва­рианте, который уже ко времени появления Интернета стал языком международного общения.

Некоторые считают, что Интернет, объединяясь с радио и телевидением, телефонной связью, печатными изданиями, создает единую информационную сеть, по­лучившую название cyberspace, а мы все являемся netizens в этой сети (ясно прослеживается аналогия со словом citizen). Язык, которым мы пользуемся в сети, — netspeak и, соответственно, производные от него — Netlish (что легко ассоциируется с English), Weblish, electronic discourse, interactive written discourse и т.д. [7].

Именно язык Интернета совмещает в себе уст­ную и письменную речь: с одной стороны — это web, с другой — электронная почта, chat groups, электронные миры, имеющие временные рамки и предполагающие ответную реакцию тех, для кого они предназначены.

Явление Интернета — это не просто технологиче­ский факт, это также факт социальный, и его главным орудием является язык. В данном случае мы снова видим, как язык отражает изменения в жизни людей и как эти изменения в языке отражаются в жизни и повседневной деятельности людей.

Являются ли эти изменения зеркалом изменений в сознании людей, происходящих на данном этапе, из­менений в когнитивной картине мира? Так,у пользо­вателей мобильных телефонов, которые также являют­ся частью общей коммуникационной сети, вполне при­нято обмениваться сообщениями, используя особый сленг, где слова максимально урезаны, используются цифры и их сочетания с буквами, определенные знач­ки, показывающие эмоции. Интересно, что даже веду­щие учебники английского языка, издаваемые в Великобритании, содержат материалы такого характера. Так,

в недавно появившемся на российском рынке учебни­ке вполне уважаемого издательства «Макмиллан», уча­щимся предлагается расшифровать следующий текст CMC сообщения;

Man: DO U WAN2 С ME L8R 4 A DRINK?

Woman: WOT RU TRYING 2 SAY?

Man: I LUV U J

Woman: OIC:-0

Man: PCM

Woman: IMW/SOME1L

Man: WOT ABOUT YR FRIEND? I LUV HER 2. IS SHE W/ NE1?

Woman: I H8 U [8: 52].

В реальности это означает следующее:

Man: Do you want to see me later (or a drink?

Woman: What are you trying to say?

Man: I love you. (Happiness)

Woman: Oh I see, (Surprise)

Man: Please call me.

Woman: / am with someone. (Sadness)

Man: What about your friend? I love her too. Is she with anyone?

Woman: I hate you.

Любопытно отметить, что само слово Интернет появилось совсем недавно, в 1994 г.1 Уже в 1998 г. оно упоминается в словарях, т.е. за такой короткий срок слово стало частью словарного состава языка. В этом же виде и примерно в те же сроки это слово вошло и в русский язык, не изменив своей формы и написания, хотя по правилам русской орфографии оно должно было бы писаться с маленькой буквы. Интер­нетовский сленг используется в настоящее время ог­ромным количеством людей во всем мире. Он приоб­рел интернациональный характер, его слова пошли во множество языков во всем мире. Так, в русском языке сочетание «си ю» (английское See you) стало исполь­зоваться все чаще и чаще. Совершенно обычным стало слово и-мэйл (e-mail). То же можно сказать и о множе­стве других слов, которые нашли себе место в русском языке и уже совсем не режут слух даже филологов: сайт, портал, файл и многие другие. Интересно отме­тить, что русифицированный компьютер очень часто распознает эти слова как свои.

Специалисты отмечают, что в электронных текстах очень часто допускаются нарушения норм пунктуации и для русского языка. То же можно сказать и об орфо­графии: длинные слова, коих в русском языке, как из­вестно, множество, заменяются сокращенными анало

гами с опущением, как правило, гласных. Общение в режиме on line вызывает необходимость сокращать и синтаксические структуры.

Большое значение имеет электронная почта, кото­рая во многом отошла от традиций письма. Режим работы вне времени влияет на использование языка. В письме: исчезают традиционные формы писем, в их тексты все больше проникают элементы устной речи, все больше присутствует эмоциональность. Оказался ненужным важнейший принцип традиционной пе­реписки: соблюдение логичности и последовательнос­ти изложения фактов в послании.

Известный британский филолог Дэвид Кристал задает риторический вопрос: принесет ли электронная революция революционные изменения в язык [7]. Есть все основания полагать, что ответ будет положитель­ным. Явление сетевого дискурса может изменить наше понимание языка самым основательным образом. Се­тевой язык, хотя имеет схожие черты с письменной и устной речью, представляет собой совершенно новый феномен. Если раньше можно было говорить о триаде язык — речь — знак, то теперь это еще и компьютер­ный язык. Безусловно, значение сетевого языка будет расти, во всей его коммуникативной и когнитивной сложности.

Проблема сетевого языка все более настойчиво привлекает к себе внимание лингвистов и это вполне оправданно; забота о будущем имеет первостепенное значение не только для конкретного языка, но и для общей языковой политики, которая напрямую связа­на с жизнью общества и определяет во многом его будущее.

Контрольные вопросы

1.Как соотносятся устная и письменная речь, ка­ковы их системные характеристики?

2.Каким образом письменная речь развивается под влиянием устной? Определите роль просодии в пра­вильном восприятии речи.

З.В чем состоит процесс парцелляции речи, харак­терна ли парцелляция только для устного дискурса?

4. Какие изменения в языке могут происходить под влиянием развития новых информационных технологий?

5. Каковы процессы сближения устной и письмен­ной речи, которые можно наблюдать в связи с разви­тием новых средств массовой коммуникации?

Литература

Ванников ЮН. Синтаксис речи и синтаксические особен­ности русской речи. М., 1979.

Гак В.Г. Теоретическая грамматика французского языка. Синтаксис. М., 1981.

Грамматика современного русского литературного язы­ка / Под ред. Н.Ю. Шведовой. М„ 1980. СилтаникГ.Я. Синтаксическая стилистика. М„ 1973. Стрельцов В.Н. Парцелляция в структуре сложноподчи­ненного предложения в современном английском языке, М., 1973 Crystal David. Language and I lie Interact. Cambridge, 2001,

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: