Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Основные особенности публицистического подстиая на современном этане




 

Парадигма отличительных черт публицистическо­го подстиля достаточно обширна. В конкретный исто­рический период на первый план выдвигаются одни характерные особенности рассматриваемой функцио­нальной разновидности языка, в то время как другие остаются в тени. Так, современные исследователи от­мечают следующие черты, характерные для языка со­временных СМИ: «американизация» языка СМИ, сле­дование речевой моде, сознательный отход от литера­турно-языковой нормы и т.п. [Володина, 2002. С. 20].

Но все же ведущими чертами современного языка публицистики, на наш взгляд, стали интертекстуаль­ность, ирония, языковая игра, что свидетельствует в целом о возросшей экспрессивности данного подсти­ля, в котором реализуется установка современного автора-публициста на творчество, а не стереотип.

Использование журналистами «вкраплений» из чужих текстов в собственные произведения стало ве­дущей чертой современной публицистики.

Подобный феномен в лингвистике имеет целый ряд соотносительных друг с другом терминов: «интертексту­альность» (Ю. Кристева), «текст в тексте» (Ю.М. Лот-ман), «цитация» (Е.А. Земская), «межтекстовые связи» /Щ] (А.И. Горшков).

 

Наше понимание рассматриваемой черты совре­менной публицистики согласуется с определением меж­текстовых связей, данным А.И. Горшковым: «Межтексто­вые связи — это содержащиеся в том или ином конк­ретном тексте выраженные с помощью определенных словесных приемов отсылки к другому конкретному тексту (или к другим конкретным текстам)» [Горшков, 2001. С. 72]. Однако мы остановимся на термине «ин­тертекстуальность» как на более энергичном и емком.

Интертекстуальность стала наиболее популярной в послеперестроечной журналистике. Используются такие приемы интертекстуальности, как аллюзия, ре­минисценция, намек, перифраз, цитата и др. Активнее всего эта черта проступает в заголовках, являющихся наиболее сильной позицией газетного текста. Именно с заголовков читатель просматривает печатное изда­ние с тем, чтобы выбрать интересующий его материал: «Штопор: о сколько нам открытий чудных!», «Хорошее море — Мертвое море» (реклама турпоездок в Изра­иль), «Севильский терапевт» (о дипломном спектакле выпускников ГИТИСа), «Маска, я тебя знаю» (новая программа ухода за лицом и телом) и др.

Интертекстуальность как стилеобразующая черта создает вертикальный контекст, усложняющий речевое произведение журналиста: «Порождая двуплановость или многоплановость, "включенный текст" служит це­лям языковой игры разного рода: способствует поэтиза­ции текста, создает поэтический намек, подтекст, рож­дает загадку, создает ироническое, саркастическое, гро­тескное, трагическое или иное звучание. Способствует иерархизации смысла, "выделению смысловой доми­нанты" (Н. Кожина), придает бытовой фразе смысл иносказания — политического, поэтического, философ­ского или какого-либо иного, иногда просто рождает непритязательную шутку» [Земская, 1996. С. 167].

Интертекстуальность успешна, если фоновые зна­ния адресата пересекаются с фоновыми знаниями ад­ресанта. Тогда и возникает эффект «узнавания» закоди­рованного смысла. В противном случае происходит ком­муникативная неудача. Иными словами, цитированные тексты должны быть прецедентными3, хорошо извест-

 

3 «Прецедентные тексты, представляя собой готовые интел­лектуально-эмоциональные блоки — стереотипы, образцы, мерки для сопоставления, используются как инструмент, облегчающий и ускоряющий осуществляемое языковой личностью переключе­ние из "фактологического" контекста мысли в "ментальный", а

|ПП возможно, и обратно» (Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая

личность. М., 1987).

 

 

ными широкой аудитории, так как язык массовой ком­муникации ориентирован на массовое сознание.

Но подобная ориентация СМИ на массовую ауди­торию приводит к тиражированию удачно найденных приемов интертекстуальности: «Особенности нацио­нального посудомытия», «Особенности национального быта», «Особенности национального бокса»; «Не мас­лом единым жив человек», «Не сыром единым жив человек», «Не солью единой жив человек» и т. п. Та­ким образом создаются штампы, укладывающиеся в ре­чевые формулы: «особенности национального х» или «не х единым жив человек» и др. Интертекстуальность из выразительного средства публицистики может пре­вратиться в безликий штамп.

В основу языковой игры закладываются различные лингвистические явления. Так, с помощью омонимов создаются каламбуры: «Пьянству бой или герл», «За прекрасный пол!» (реклама паркета). Широко исполь­зуются окказионализмы, в том числе графические: «ChDh и смотри!», «American бой» (о войне в Ираке), «ReVOLVOlution», «ПриЛАСКАйте шерстяного капри­зулю» (о новом стиральном порошке «Ласка»). Паро­номазия — также популярный элемент языковой игры: «Как черт от Бена Ладена», «Будь он не Ладен» и т. п. В языковую игру вовлекаются аллюзии, контаминации, парадоксы, призванные при незначительной трансфор­мации плана выражения привести к коренному изме­нению плана содержания.

Как и интертекстуальность, языковая игра рассчи­тана на фоновые знания адресата. В противном случае автора подстерегает коммуникативная неудача [Клу-шина, 2002. С. 104]. Например, парадоксальный заго­ловок «Курникова проиграла мертвецу» (АиФ. 2001. № 4) становится понятным только после прочтения статьи, сообщающей, что рейтинг известной тенниси­стки оказался несколько ниже рейтинга погибшего боксера.

Неудачной следует признать языковую игру, кото­рая уводит адресата из сферы комического в сферу трагического (например, каламбур «Останки башни» о пожаре на Останкинской телебашне). В лингвистике грубая вульгаризация явлений, заслуживающих ува­жения, называется травестированием.

Обыгрывание собственных имен известных поли­тиков (например, киндер-каприз о С. Кириенко и т. п.) также выходит за рамки языковой игры в область по-литтехнологий, поскольку прозвища политиков в язы­ке СМИ не нейтральны, а оценочны. Причем очень

 

 

редки прозвища, возвышающие образ человека (Ге­ракл — о В. Геращенко). В основном в публицистичес­ком узусе преобладают обидные номинации политиков, построенные на звуковом сходстве с социально низки­ми понятиями (БАБ, Капээсня и др.), несущие отрица­тельную коннотацию, соотносимую с фоновыми зна­ниями российского общества. Таким образом, языко­вая игра в ономастике становится мощным оценочным механизмом, управляющим общественным сознанием.

Ирония — это переносное значение, основанное на полярности семантики, на контрасте, при котором исклю­чается возможность буквального понимания сказанного Но в современной публицистике ирония проявляется не только с помощью определенных стилистических при­емов (тропы, перифразы, антонимичные лексемы и т. п.). Всепоглощающая ирония пронизывает весь текст в со­временной публицистической речи, формируя его двуплановость: Президент опять взялся за спиртное (о вве­дении штрихкода на спиртных напитках). Ирония как бы узаконивает двойственность, параллельность смыслов, а значит, и двуплановость восприятия. Первый план мо­жет быть рассчитан и на неискушенных людей, которые понимают речевое сообщение однозначно. И только вто­рой план восприятия представляет собой собственно иронию. Например: Надо покупать дубленки, а то бри­танским овцеводам совсем плохо. Резкое сокращение импорта дубленок в Россию поставило на грань серьез­ного кризиса британское овцеводство.

Двойственная природа иронии выражается и в раз­личных ее текстовых функциях. Во-первых, ирониче­ский контекст создается с целью шутливой, когда чи­татель приглашается к совместной стилистической (и смысловой) игре. И во-вторых, ирония скрывает за собой социальную оценку даже при кажущейся объек­тивированной подаче факта. При этом мы можем на­блюдать в современных средствах массовой информа­ции всю шкалу социальных оценок, от резко неодоб­рительной до весьма одобрительной, выраженной с помощью иронии.

Таким образом, мы можем различать иронию как троп и иронию как стилеобразующую черту публици­стики, занимающую ведущее положение в ряду стили­стических черт современных СМИ.

Таковы основные тенденции, ярко прослеживаю­щиеся в современном узусе массовой коммуникации. Именно они определяют развитие языка публицисти­ки и оказывают непосредственное воздействие на раз­витие русского литературного языка в целом.

 

Литература

 

Бельчиков Ю.А. Стилистика и культура речи. М., 1999.

Винокур Т.Г. Говорящий и слушающий: (Варианты речево­го поведения). М., 1993.

Володина М.Н. Проблема информационно-языковой культуры в современном обществе // Журналистика и культура русской речи на переломе тысячелетий: Рабочие материалы. М, 2002.

Горшков A.M. Русская стилистика. М. 2001.

Клушина Н.И. Мифологизация речевых средств в языке современной газеты // Русская речь. 1996. № 5. Поэтика. Стилистика. Язык и культура. М., 1996. Публицистика и информация в современном обществе. М.,2000.

СолганикГ.Я. О закономерностях развития языка газеты в XX в. // Вестник Моск. ун-та. Сер. 10. Журналистика. 2002.

№2.

Солганик Г.Я. Автор как стилеобразующая категория пуб­лицистического текста // Вестник Моск. ун-та. Сер. 10. Журналистика. 2001. № 3.

 

Контрольные вопросы

1.По каким категориальным признакам в языке массовой коммуникации выделяются информационный и публицистический подстили?

2. Какие публицистические универсалии можно найти и в информационном подстиле? В чем проявятся их отличия?

З.По материалам СМИ найдите политические кон­цептуальные слова. Можно ли по ним составить «пуб­лицистическую картину мира»?

4. Приведите примеры языковой игры в заголовках.

5. Приведите примеры использования иронии как тропа и как стилеобразующей черты публицистики.

 

 

Т.С. Дроняева

 






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных