ОБОРОНЯТЬСЯ ДО ПОСЛЕДНЕГО!

Командиры сгрузились в маленькой комнатке бывшего сельского кооператива. В разбитые окна дул мягкий мартовский ветер, первый предвестник наступающей весны. Он ласково гладил каштановую(95) шевелюру лейтенанта Плотникова, мечтательно глядевшего куда-то в широкие просторы смоленских полей. Вопрос командира гарнизона заставил лейтенанта резко повернуть голову.

- А приказ покинуть Быково у нас есть?

- Нет. - Сафронов немигающим взглядом посмотрел в глаза лейтенанту.

- Значит надо... - начал было Плотников... - Обороняться до последнего, - докончил кто-то у двери.

- Правильно! Правильно! - раздались возгласы.

- Правильно! - подвел итог коротким прениям командир гарнизона. - Отбивались 38 дней, будем отбиваться и впредь! Тяжко придется, друзья. - Вдруг тихо и непривычно ласково добавил он. - Но милости у фрицев не попросим. Не так ли?

- Ясно! - неожиданно раздался звонкий девический голос.

Все оглянулись. У порога, заложив руки в карманы полушубка, стояла военфельдшер Оксана Плотникова, жена лейтенанта. Щеки ее горели нездоровым румянцем, под глазами резко очерчивались синие линии. Все знали: женщина больна. Два дня лежала она в каменном доме бывшей школы, а сейчас сама пришла к товарищам... И никто не упрекнул Оксану - зачем вышла больная, даже муж промолчал. Понимали, что в такую минуту трудно быть одной...

Над селом снова повис тяжелый гул самолетов.

- Груженные, - безразлично сказал сержант Петров. Уже привыкли: каждый день фашистские бомбы множили следы разрушений. Комната быстро опустела, разошлись по щелям.

12 суток упорной борьбы! 12 дней и ночей, наполненных тревогой, горечью утрат, высоким чувством товарищества!

Каждый день выбывали бойцы. Оксана Плотникова делала перевязку за перевязкой. Болезнь мешала. Оксану трясло. Она склонялась над раненым, то и дело, взмахивая черными локонами, как бы досадливо стряхивая следы недуга.

Утраты сплачивали. Теснее сжимались ряды. Лейтенант Плотников почти не сходил с наблюдательного пункта (96). Землистый цвет лица говорил о смертельной усталости. Но уходить нельзя было даже под бомбежкой. Плотников руководил огнем орудия. Как только фашисты бросались в атаку, их ряды рассекали точные снаряды лейтенанта. Одновременно били пулеметы, автоматы, винтовки. Дружным огнем отбрасывали врага. Проходил час, два, три. Вскоре снова начиналась атака.

ГИБЕЛЬ ОКСАНЫ

Десятый день обороны...

Рано утром Оксана Плотникова вышла из укрытия, в котором лежали раненые. Уже разгорался новый бой. Лейтенант Сафронов с перевязанной рукой полулежал около куста. Отсюда он отдавал приказания. Лицо лейтенанта вытянулось, глаза лихорадочно блестели.

- Оксана, сюда! - крикнул он, увидев женщину, и указал здоровой рукой в направлении редкого кустарника. Там в луже талого снега лежал боец. Он был без памяти. И с плеча, сквозь прорванные шинель и гимнастерку, стекали струйки крови.

Быстро выхватив куски материи, бинты давно кончились, Оксана начала перевязку. А пули певуче свистели рядом. Надо было уходить.

Оксана, назад! - тревожно кричал Сафронов. Но как поднять грузное тело? Уйти одной? Нет! Оксана почти легла на бойца, крепко сжав его плечи. Но тут, же ее длинные тонкие пальцы судорожно разжались, голова упала на плечо раненого, разметав по грязно-рыжему мартовскому снегу черноту волос.

Оксана Плотникова пала смертью храбрых.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: