По спорным текстам в связи с гражданскими делами о защите чести, достоинства и деловой репутации (ст. 152 УК РФ).

1. Содержится ли в статье … выпуска № …. (2003 г.) журнала «…» негативные сведения о ….(ФИО), его деятельности и о его личных, деловых и моральных качествах? В каких конкретно высказываниях содержится негативная информация?

Положительный ответ эксперта на данный вопрос позволяет перейти к постановке следующего вопроса о соответствии этих негативных сведений действительности, который находится вне сферы компетенции лингвиста. В случае положительного ответа на него сведения квалифицируются как позорящие то лицо, к которому они относятся (не влечет за собой юридической ответственности). При несоответствии действительности сведения считаются порочащими, что подразумевает юридическую ответственность распространившего такие сведения.

2. Если в вышеуказанных фразах имеются негативные сведения о …, то в какой форме они выражены: утверждения, предположения, вопроса?

С одной стороны, лингвист может по формальным признакам разграничить указанные формы выражения сведений (наличие / отсутствие вводных слов и вставных конструкций, подчеркивающих достоверность сообщаемого (известно, точно, доподлинно, без сомнения и пр.) или, напротив, неуверенность, сомнение говорящего (вероятно, думается, по-видимому, может быть и пр.), наличие/отсутствие вопросительного знака). Но он должен, с другой стороны, четко осознавать необходимость содержательной интерпретации данных формальных различий, не ограничиваться ими в ответах на вопрос судьи. Необходима координация действий специалистов при проведении экспертизы, чтобы при переходе из одной области знания в другую не происходило искажение, связанное с отсутствием общих специальных «фоновых» знаний. Приведем пример. О риторическом вопросе лингвист может просто сказать: «Да, это вопрос», что позволит юристам не рассматривать оформленное таким образом высказывание как унижение чести и достоинства. Однако для специалистов очевидно, что не всегда вопросительный знак указывает на вопрос. Он может указывать на уверенное / категоричное экспрессивное утверждение; уверенное / категоричное экспрессивно окрашенное отрицание; вопрос-уяснение; вопрос-побуждение; вопрос, выражающий эмоциональную реакцию говорящего; вопрос, имеющий целью активизировать внимание [см. Цена слова, 2002, с.216]. Именно это должно быть учтено экспертом. Вероятно, уместно уточнение: если негативные сведения выражены в форме вопроса, то с какой целью он используется?

В случае с утверждением и предположением тоже не все просто. Формально, утверждение может быть проверено юристом на соответствие действительности и далее последуют решения, описанные в 1. Особо следует упомянуть об оценочных утверждениях, которые, по складывающейся практике, чаще всего признаются, как и предположения, тем, что нельзя проверить на соответствие действительности в связи с отсутствием объективных критериев для оценки.

3. Если в представленных материалах содержится негативная информация об указанных лицах, то воспринимается ли эта информация как чернящая доброе имя, задевающая честь и достоинство … (ФИО) либо других руководителей «…», как умаляющая деловую репутацию указанных лиц?

В данном вопросе настораживают сразу несколько моментов: 1) поданное в скрытой вербальной форме утверждение о наличии у пострадавшего доброго имени и высокой (если умаляется?) деловой репутации (кем и как, заметим попутно, это может / должно быть доказано / установлено?); 2) о чьем восприятии идет речь? Если о пресловутом «среднем читателе», то лингвист, как нерядовой носитель языка, не может взять за основу собственное представление. К чему апеллировать, выводя «среднее» – абсолютно неясно. К тому же, чтобы судить о том, пострадала или нет деловая репутация, «очернилось» ли имя, нужно иметь информацию о том и о другом. Или априори считать их высокими? Степень «повреждений», причиненных чести, достоинству и деловой репутации, значения не имеет (не определяется) или не подлежит лингвистическому обсуждению?

4. Подтверждает ли лингвостилистический анализ выделенных фраз, что в них содержатся сведения в форме утверждений о нарушении г-ном… (ФИО) действующего законодательства, моральных норм и принципов, а также утверждения, позорящие его производственно-хозяйственную и общественную деятельность, умаляющие его деловую и общественную репутацию?

О чем спрашивают: только о том, в форме ли утверждений представлены выделенные фразы с установленным другими специалистами содержанием? Или также о содержании? В первом случае, вероятно, предполагается замена общих формулировок на конкретные, предварительно произведенная соответствующими специалистами (юристами, культурологами, философами?). Но и в этом случае, по сути, перед лингвистом ставится задача подвести конкретные высказывания под терминологические формулировки иной науки. Лингвист же может рассуждать здесь только как обыватель. Поэтому формулировка некорректна. Во втором случае задача и вовсе приобретает космические масштабы: нужно изучить действующее законодательство, сформулировать моральные норм и принципы (заметим, что ни библейский, ни коммунистический вариант на данный момент не являются общепризнанными, доминирующими – на что ориентироваться?!). Чтобы решить вопрос о том, являются ли сведения порочащими, необходимо знать об их ложности (не вполне лингвистическая задача!). Остальные возможные возражения уже обсуждались выше.

5. В каких фрагментах статьи «…» (название) содержится информация о деловой репутации юридического лица/общественной организации/фирмы/учреждения «…» (название)?

Вопрос, безусловно, по лингвистическому «адресу». Что за ним должно последовать? Вопросы о характере информации (нейтральная, положительная, негативная). В случае определения наличия негативной информации см. 1.

6. В каком значении употреблено слово «..» в … контексте абзаца «…» / предложения: «…» в статье, опубликованной в …?

Вопрос можно перифразировать следующим образом: «Что имел в виду говорящий, употребляя это слово?» То есть, каково было его намерение (см. выше о различных намерениях и том, кто должен их определять). Или речь о другом: «Каково значение слова в определенном контексте, если рассматривать ситуацию со стороны слушателя (читателя, реципиента)»?

7. Содержит ли предложение «…» сведения, унижающие честь и умаляющие достоинство гр-на…, задевающие, чернящие деловую репутацию истца (физического или юридического лица).

Перед нами снова вопрос о соответствии определенных фактов, изложенных вербально, действительности. Вероятно, сфера профессиональных навыков лингвиста в данной области ограничивается определением характера информации (негативная, положительная, нейтральная).

8. Каковы наиболее существенные и значимые жанровые, психолингвистические и стилистические особенности текста публикации «…»?

Сложно предположить, какую юрислингвистическую ценность может иметь подобный комплексный анализ. Здесь, с учетом «непрозрачности» интерпретации ответа эксперта, невозможно определить, на какие вопросы следствия он поможет ответить.

9. Если сведения, изложенные в статье, не соответствуют действительности, то можно ли их квалифицировать как чернящие деловую репутацию истца (гражданина, предприятия «…»)?

К вопросу о том, нужно ли знать объект («деловая репутация»), чтобы определить, нанесен ли ему определенными действиями вред. Вероятно, нужно.

10. Какова композиционная структура текста статей (статьи), какие художественные приемы использует автор и как они характеризуют героев публикации?

Художественные приемы, которые использует автор, характеризуют не героев публикации, а стиль автора. Зачем общий вопрос о структуре?

11. Являются ли сведения, изложенные в абзаце….: «…», утверждениями о фактах, если да, то каких, или мнением автора статьи (журналиста, редакции)?

В той же «Памятке…» читаем: «МНЕНИЕ (о фактах, событиях, лицах) – суждение, выражающее чью-нибудь точку зрения, отношение к кому-чему-нибудь. Мнение может выражаться: 1) в форме предположения; 2) в форме утверждения». Однако далее встречаем синонимичное употребление слов «предположение» и «мнение»: «Мнение, в отличие от утверждения, не может быть истинным или ложным, однако оно может подтверждаться или не подтверждаться фактами, событиями объективной действительности»[1, С. 28]. Вряд ли подобные неточности словоупотребления, которые, наверное, являются отражением реального употребления слова «мнение» в речи, уместны в разделе «Некоторые термины и понятия для лингвистических экспертиз».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: