Тема 4. Вербальные преступления против личности 3 страница

Представленные социальные и психологические типы людей инте­ресно соотнести с коммуникативными типами личностей. Опираясь на признаки, проявляющиеся в определенном стиле поведения и существенно влияющие на вербальное поведение человека, выделим три типа личностей на основе их коммуникативных установок: установка на конфликт, конфронтацию; установка на устранение, невмешательство; установка на сотрудничество, кооперацию. Установка на конфликт, конфронтацию характеризует выбор поведения с активным воздействием на партнера по коммуникации, с использованием негативных средств стимуляции речевого взаимодействия, с доминированием роли говорящего, с сосредоточенностью на самом себе в высказывании, с нарушением коммуникативных норм поведения, с навешиванием ярлыков, с использованием прямых и косвенных оскорблений, с преобладанием модальности уверенности в диалоге. Наличие негативно окрашенных интенций S вызывает потребность в агрессии, что дает неадекватную интерпретацию коммуникативной ситуации, в частности интенции А и его поведения, создавая помехи и недоразумения в отношениях с партнером по общению.

Этот тип коммуникативной личности явно коррелирует с деструктивным (по социальным показателям) и грубо-статическим (по психологическим показателям) типами личности. Назовем этот тип коммуникантов конфликтным. Представление о конфликтном типе коммуникантов будет неполным, если его не сопоставить с двумя другими. Второй тип коммуникантов назовем конформистским, он регулируется установкой на устранение, невмешательство. В речевом поведении люди такого типа руководствуются главной стратегией отстранения, проявляющейся в отдалении от других, в реализации индивидуальных целей коммуникации независимо от другого субъекта, в сосредоточенности на собственном "я", в отказе от принятия самостоятельных решений, от возможности повлиять на исход ситуации. Результат такого взаимодействия предугадать сложно. Он может продвигаться как в зону гармонического взаимодействия, так и дисгармонического в зависимости от стечения других коммуникативных обстоятельств, в частности, от коммуникативного типа другого субъекта[3]. Третий, гармонический, тип личности, базирующийся на установке сотрудничества и кооперации, демонстрирует волевое поведение, опирающееся на глобальную стратегию сотрудничества, доминирование фактической интенции, стремление к соблюдению семантической когерентности развиваемой темы, преобладанию модальности уверенности и положительного отношения к речевой интеракции и партнеру по общению, соблюдению конвенциональных принципов и коммуникативных норм общения; это поведение, демонстрирующее способность к пластической адаптации под влиянием речевой ситуации и т.д. Данный коммуникативный тип легко соотносится с конструктивным и цельным типами личностей.

Таким образом, определение природы конфликта и характеристик основных его участников позволяет выявить те пусковые механизмы, которые приводят к назреванию, развязыванию и развитию конфликта. Психологическим механизмом языковой и речевой репрезентации любо­го конфликта является, во-первых, намерение А применить ответное вербализованное действие на действие S, задевающее его честь и достоинство, и желание его реализовать; во-вторых, неадекватные оборонительные действия ("сверхзащита"), что в законодательстве называется "превышение пределов необходимой обороны". Они соотносимы с языковыми и речевыми механизмами порождения конфликта. Назовем некоторые из них: наличие существенных разногласий в интенсиональных и коммуникативных установках S и А; различие в объеме фоновых знаний S и А; разница в структуре и объеме кода (языка) S и А ("грамматика" говорящего и "грамматика" слушающего); чрезмерно интенсивное вербальное воздействие S на А с целью достижения своего коммуникативного намерения (использование языка как "инструмента власти"); употребление языковых средств, наносящих ущерб партнеру по коммуникации (слов с негативным оценочным значением, инвективной лексики); прибегание к конфликтным речевым, паралингвистическим и невербальным средствам, унижающим честь и достоинство собеседника (стратегий дискриминации, подчинения, соперничества, тактик угрозы, клеветы, оскорбления, нанесения обиды и др., оскорбительных жестов, агрессивного тона, угрожающей интонации и др.); нарушение языковых норм, конвенций и правил общения и др.

Механизмы психологического и лингвистического характера нахо­дятся в тесном взаимодействии. С одной стороны, язык и речь являются механизмом, располагающим к приведению в состояние действия психологические механизмы. Так, различие в структуре и объеме кода (языка) S и А может привести к агрессии как оборонительному действию. Например, в диалоге - Она умная девка, продвинутая, почти феминистка. А ты не феминистка? - Не знаю такого слова - огрызнулась Олеся... - Брось, все его знают (А. Малышева) - агрессивность вызвана языковой некомпетентностью (незнанием слова и его значения) собеседницы и используется ею в качестве средства самозащиты (ср.: огрызнуться - 1. Издать короткое злобное ворчание, грозя укусить кого-л. (о собаке); 2. перен., разг. Сердито, грубо, отрывисто ответить на какой-либо. вопрос, замечание). Еще один пример. Столкновение участников коммуникативной ситуации происходит как результат применения словесного оскорбления А в ответ на выпады и обидные выражения S: - Вы, Иван Никифорович, разносились так со своим ружьем, как дурень с писа­ною торбою, - сказал Иван Иванович с досадою, потому что действи­тельно начинал уже сердиться. - А вы, Иван Иванович, настоящий гусак (Н. В. Гоголь).

С другой стороны, язык и речь являются следствием воздействия психологического механизма на поведение участника конфликтной ситуации. Так, неадекватные оборонительные действия, предпринятые в связи с неправильным истолкованием слов, поступков или интенций другого человека приводят с порождению конфликта. Рассмотрим коммуникативную ситуацию из рассказа А.П. Чехова "Смерть чиновника". Мелкий чиновник Иван Дмитриевич Червяков, находясь в театре, чихнул.

... Все чихают. Червяков нисколько не сконфузился, утерся пла­точком и, как вежливый человек (заметьте!), поглядел вокруг себя: не обеспокоил ли он кого-нибудь своим чиханием? Но тут уж приш­лось сконфузиться. Он увидел, что старичок, сидевший впереди не­го,... старательно вытирал свою лысину перчаткой и бормотал что-то. В старичке Червяков узнал статского генерала Бризжалова, служащего по ведомству путей сообщения.

Объективная конфликтная ситуация полностью отсутствует. Между субъектами нет никакого противоречия, и ситуация не осознается ими как конфликтная до настоящего момента.

Я его обрызгал! - подумал Червяков. - Не мой начальник, чу­жой, но все-таки неловко. Извиниться надо.

Предпринято первое мысленное действие, не выраженное вербально, и поэтому оно не является элементом начавшегося конфликта.

Червяков кашлянул, подался туловищем вперед и зашептал гене­ралу на ухо: - Извините, ваше-ство, я вас обрызгал... я нечаян­но. - Ничего, ничего... - Ради бога, извините. Я ведь... я не же­лал! - Ах сидите, пожалуйста! Дайте слушать!

Возник коммуникативный контакт. По-прежнему никакого противоречия не существует, но тем не менее одна из сторон, Червяков, ощущает напряженность, дискомфорт и начинает действовать. Возникает так называемый в социальной психологии "ложный" конфликт [Петровская, 1977, с. 130], все признаки которого в данной ситуации имеются: отсутствие объективной конфликтной ситуации, между субъектами нет противоречия, но тем не менее одна из сторон ощущает конфликтность.

Червяков сконфузился, глупо улыбнулся... В антракте он подо­шел к Бризжалову, походил возле него и, поборовши робость, про­бормотал: - Я вас обрызгал ваше-ство... Простите... Я ведь... не то чтобы... - Ах, полноте... Я уже забыл, а вы все о том же! - ска­зал генерал и нетерпеливо шевельнул нижней губой. "Забыл, а у са­мого ехидство в глазах, - подумал Червяков, подозрительно глядя на генерала. - И говорить не хочет. Надо бы ему объяснить, что я вовсе не желал..., что это закон природы, а то подумает, что я плюнуть хотел! Теперь не подумает, так после подумает/"

"Ложный" конфликт продолжает развиваться из-за ошибочной интерпретации ситуации одним из субъектов, тогда как второй понимает ее вполне адекватно. В результате первый начинает предпринимать оборонительные действия ("сверхзащита"), второй - отвечать:

Дайте слушать! Нетерпеливо шевельнул нижней губой... Бог знает что! Таким образом, создается реальная конфликтная ситуация, пос­кольку и вторая сторона начинает ее ощущать как таковую, о чем свидетельствует фраза генерала в конце разговора:

- Пошел вон!!! - гаркнул вдруг посиневший и затрясшийся гене­рал... затопав ногами.

"Ложный" конфликт перерастает в конфликт "неадекватно понятый" [Дмитриев, Кудрявцев В., Кудрявцев С., 1993, с. 91], когда присутствует конфликтная ситуация, обе стороны воспринимают ее как таковую, но с существенными отклонениями от действительности, а именно с преувеличением масштабов возникшей проблемы (может быть наоборот - значительное преуменьшение). Кстати, для восприятия субъектом ситуации как конфликтной даже не всегда обязательны какие-либо действия с другой стороны. Порой достаточным для подобной оценки ситуации является наличие для другой стороны значительного деструктивного потенциала. Из факта (старичок старательно вытирал свою лысину) делается ошибочный вывод об агрессивных намерениях другой стороны, и субъект, полагая, что защитил себя, развязывает конфликт. Таким образом, исходя из посылки о враждебных намерениях другого, S сам ведет себя агрессивно, что вызывает действительную враждебность другого и тем самым подтверждает пер­воначальную посылку. Конфликт, возникший по ошибке, может разви­ваться так, как будто имеет реальный предмет.

Подводя итоги, отметим, что конфликт имеет следующие этапы развития: неречевые факторы - потребности, интересы, мотивы, взгляды, определяющие социальный и психологический тип личности, - обусловливают установки индивида на взаимодействие с другими членами коллектива. Установки влияют на формирование целей общения, которые, в свою очередь, определяют выбор субъектом речевых стратегий. Речевые стратегии, являясь речевой реализацией цели, жестко соотносятся с установками (речевые стратегии подчинения и дискредитации соотносятся с установкой на конфликт, конфронтацию; речевые стратегии близости, отказа от выбора соотносятся с установкой на контакт, сотрудничество). Все эти компоненты конфликтного общения - неречевые факторы, установки, цели, речевые стратегии - регулируют выбор тактик речевого поведения, конфликтный репертуар которых очень богат: от прямого оскорбления до самого изощренного способа унижения чести и достоинства собеседника (недомолвки, намеки, двусмысленности, речевые импликатуры и др.)

Любой конфликт - политический, трудовой, психологический, нравственно-этический и др. - имеет языковую и речевую репрезентацию. Как язык, так и речь имеют такие конфликтогенные свойства, которые провоцируют пользователей языка на конфликтное взаимодействие. Эти свойства поддерживаются социальными и психологическими факторами, под влиянием которых формируются устойчивые типы личностей, вступающих в коммуникацию и действующих по тем или иным моделям общения. Реализация гармонической или дисгармонической модели поведения в конфликте предопределяется социальными, психологическими, а также лингвистическими факторами, обусловлен­ными коммуникативным контекстом в целом.

Тема 7 «Лингвокогнитивный анализ конфликтогенного журналистского текста»

План

Принципы лингвокогнитивного анализа конфликтного высказывания. Взаимодействие адресата и адресанта в СМИ. «Правила и условия» успешности оскорбления. Коммуникативные ходы, реализующие коммуникативную тактику оскорбления и издевки. Клевета и оскорбление: почему молчит Уголовный кодекс.

Краткое содержание

Уголовное дело против журналиста газеты «Московский комсомолец» Вадима Поэгли было возбуждено прямо в день выхода статьи «Паша-Мерседес»: вор должен сидеть в тюрьме». Журналисту вменялось в вину оскорбление бывшего мини­стра обороны Павла Грачева. В обвинительном приговоре на­звание человека по известному отнюдь не только ближайшему окружению прозвищу, а также уголовно-правовая характери­стика «вор» рассматривались как непристойные выражения, ос­корбляющие честь и достоинство должностного лица. Вероятно, мало кто усомнится, что в этом речевом действии - оскорбле­нии - просматривается стратегия газеты - дискредитировать министра обороны, запятнавшего себя недостойными делами.

Политическая жизнь, с ее реальной борьбой за власть, столкновением интересов, манипуляцией фактами и мнениями, дает возможность наблюдать целый спектр речевых стратегий и тактик. Политические интересы требуют, во-первых, положи­тельной самопрезентации партии, общественно-политического течения или конкретного лидера, во-вторых, побуждения обще­ственных групп к каким-либо действиям, в-третьих, разграниче­ния «своих» и «чужих» и т.д. Не претендуя на создание полной и строгой классификации, отметим, что описание будет неполным без такой популярной стратегии политического дискурса, как стратегия дискредитации.

Оскорбление, издевка, обвинение: специфика тактик.

Разграничение «своих» и «чужих», создание образа «МЫ-группы» через очернение противника - достаточно традицион­ный прием политической борьбы. Стратегия дискредитации может быть рассмотрена в рамках глобальной стратегии в об­ласти речевого воздействия, которую можно обозначить как «игру на понижение».

Для определения различий между, казалось бы, близкими по цели речевыми действиями оскорблением и обвинени­ем обратимся к дефинициям толкового словаря.

Дискреди­тация - подрыв доверия к кому-, чему-либо, умаление авторитета, значения кого-, чего-либо. Сама по себе дискредитация, разумеется, включает не только речевые акции: врывать доверие могут обнародование каких-либо негативых фактов или мнений, действия против кого-либо, сигнализи-рующие о недоверии (прямо или косвенно), и т. д. Нас же инте­ресуют речевые действия, цель которых - подорвать доверие, сомнение в положительных качествах кого-либо.

В русском языке для обозначения этих действий использу­ются такие лексические единицы, как оскорбить (оскорбление), издеваться (издевка), насмехаться (насмешка), обидеть (нанесе­ние обиды), обвинить (обвинение). По, оскорбить - 'крайне обидеть, унизить кого-либо; уязвить, задеть в кого-либо чувства'; издеваться - 'зло, оскорбительно высмеивать кого-либо, что-либо; насмехаться, глумиться' Обидеть - ' причинигь, нанести обиду', обида - 'несправедливость, несправедли­вый поступок, поведение по отношению к кому-либо; незаслу­женное оскорбление'. Насмехаться - 'делать что-либо пред­метом насмешек, оскорбительных замечаний', насмешка - 'обидная шутка по поводу чего-либо, кого-либо¹. Обвинять - 'полагать, считать виновным'. Представленную группу глаголов и существительных объединяет сема «словесное выражение от­рицательной оценки» (хотя оскорбление и нанесение обиды возможно осуществить и невербальными действиями, а обвине­ние не всегда бывает словесно выражено). Обвинение и другие перечисленные речевые действия сближает то, что одной из коммуникативных задач является информирование об отрица­тельной оценке. Однако обвинение отличается от оскорбления тем, что не предполагает намерения унизить, уязвить, выставить в смешном виде. С обвинением можно согласиться, хотя бы частично: возможна реакция типа: «я, конечно, виноват..» или «В твоих словах есть доля прав­ды». С оскорблением согласиться нельзя: трудно представить ответную реакцию типа. «Я, конечно, заслуживаю оскорбления» (случаи иронии, игры, ерничества мы не учитываем) кроме того, высмеивание предполагает публичность речевых Действий и рассчитано на реакцию наблюдателей. Это наиболее яркая тактика в реализации стратегии дискредитации (умаление авторитета через осмеяние).

• таким образом, успех стратегии дискредитации следует по результатам речевого воздействия (по перлокутивньш эффектам): адресат обижен, причем несправедливо, ос­корблен, чувствует себя объектом насмешки.

Чубайс как протеже старика Хоттабыча, или Речевая тактика оскорбления

Следующий фрагмент взят из газеты «Правда» и характери­зует одну из ключевых политических фигур последнего време­ни - А.Чубайса.

«Ветер дует в спину А.Чубайса. Одни вниз тормашкой с высоких кресел, а он прямо-таки летит вверх. Простаки скребут в затылках, силясь понять непонятное. За какие заслуги? Какая-то непостижимая удачливость, будто он Барон Мюнхгаузен, стрельнувший ружейным шомполом и нанизавший гирлянду уток. Будто под магический шепоток старика Хот­табыча перед ним раздвигаются футбольные ворота, и он беспромашно загоняет туда мячи. Получается, сделал свое дело хорошо, даже очень. А дело-то, все знают, у него было наитруднейшее, такого, думается, ни у кого не было и нет. Раздать, расчленить государственную общественную собственность, да так, чтобы каждой сестре досталось по сережке \ и чтобы «сестры» не заметили, как вместо сережки им наве­сили дырки от бубликов»)

Общая стратегия дискредитации реализуется в представ­ленном фрагменте текста как издевка, поскольку очевидна цель: зло, оскорбительно высмеять политического деятеля. Цель дос­тигается в результате применения комплекса приемов когнитив­ного и семантического плана.

1. Когнитивный прием «загадка». Читатель «разгадывает» ее вместе с автором: и почему это Чубайс «прямо-таки летит вверх»? Иллюзия совместного семантического вывода - один из продуктивных способов внедрения новых знаний в модель мира реципиента. Читателю уготована роль «смышленого про­стака», который сам находит отгадку.

2. Когнитивный прием литературной аллюзии. Сравнение со сказочными героями (вралем бароном Мюнхгаузеном, а так­же протеже старика Хоттабыча) позволяет основательно усом­ниться в закономерности «взлета» героя: заслуг нет, все как в сказке.

3. Псевдологический вывод (провокация): «Получается, сделал свое дело хорошо?!» - по сути, блокирует позитивное прочтение и предполагает переход к доказательствам, что лею сделано плохо. (Отметим в скобках, что доказательств нет, есть эмоциональная констатация факта: «навешал дырки от бубликов». Подобный семантический ход существенно отличает тактику оскорбления и издевки от тактики обвинения).

4. Гипербола, доходящая до абсурда: «прямо-таки летит вверх».

5. Лексико-грамматическая модель с отрицательной конно­тацией: какие заслуга?". Этот риторический вопрос всегда предполагает имплицитный негативный вывод.

6. Акцент на серьезности дела, требующего высокой ква­лификации ("дело-то наитруднейшее"), подготавливает к экс­плицитному семантическому выводу о неоправданных ожида­ниях.

7. Сема «обман, мошенничество» наводится с помощью лек­сического значения определенных слов и словосочетаний: «непостижимая удачливость», «ветер дует в спину», «сестры не заметили... как им навешали дырки от бубликов», «магический шепоток старика Хоттабыча».

В совокупности все рассмотренные приемы имеют цель подтолкнуть читателя к выводу о том, что А.Чубайс - неком­петентный обманщик. Кроме того, у читателя возникает вопрос о том, кто тот Хоттабыч, помогающий Чубайсу, и откуда дует ветер, поднимающий нашего героя вверх. В этом намеке на воз­можного патрона заключается в данном случае прагматический аспект стратегии дискредитации. Цель - подорвать доверие к Чубайсу - достигается не прямым оскорблением личности (об­манщик, мошенник), а путем сравнения героя публикации с ли­тературными персонажами, имеющими определенную «репутацию» в национальном сознании. В целом такой тактиче­ский ход может быть условно обозначен "Он похож на N", где сравнение заведомо принижает и дискредитирует личность.

Приведенный выше пример дает некоторое представление о том, в чем заключается суть тактики оскорбления и издевки и какого рода приемы и коммуникативные ходы могут встречать­ся в политически заостренных текстах. Этот неформальный и Далеко не завершенный анализ позволяет сформулировать даль­нейшие исследовательские задачи. Каковы типичные речевые тактики дискредитации? Каковы основные приемы издевки иоскорбления? Какие языковые средства используются для реа­лизации этих приемов?

Материалом для анализа послужили тексты интервью, статей в национально-патриотической и демократической прессе, а также ма­териалы «Словаря русских политических метафор». Выбор публицистических текстов (а не живой диалогической речи) в качестве материала для анализа и иллю­страций определяется тем, что реакции на оскорбление, во-первых, не всегда выражаются вербально и, во-вторых, не отли­чаются значительным разнообразием (чаще всего - ответное оскорбление). Отметим попутно, что газеты разной идеологиче­ской ориентации весьма схожи в тактиках унижения и высмеи­вания политического противника.

«Правила» и условия успешности оскорбления

1. Информация о предстоящем коммуникативном событии. В качестве коммуникативной задачи оскорбляющий, как

было указано выше, видит унижение и осмеяние партнера. Ког­нитивной предпосылкой этого коммуникативного события мо­жет являться мнение говорящего о том, что его представления об объекте насмешки не совпадают с представлениями гипоте­тического адресата-наблюдателя (в данном случае - читателя) и, следовательно, требуется их определенная коррекция. Гово­рящий исходит из того, что выставление кого-либо в смешном виде не требует доказательств (в отличие от обвинения) и во­прос о справедливости, правомерности отрицательных оценок как бы не предполагается. Поскольку только несправедливые обвинения способны сильно задеть чувства оскорбляемого, уни­зить и уязвить его, говорящему «запрещается» использовать до­воды, соответствующие реальному положению дел, по крайней мере, не преувеличенные. Таким образом, когнитивной пред­посылкой издевки и оскорбления является намеренная трансформация модели мира.

2. Позиции в предстоящей коммуникативной ситуации.

В анализе ситуации оскорбления следует учитывать, что адресатом одновременно является как объект оскорбления, так и наблюдатель. Если мы имеем дело с непосредственным контак­том оскорбляющего и оскорбляемого, то последний - обяза­тельный участник диалога, а наблюдатель - факультативный (оскорблять можно и один на один, но присутствие посторонних лиц усиливает перлокутивный эффект). Если же контакт опо­средованный, то обязательным участником является адресат-наблюдатель, а оскорбляемое лицо присутствует в ситуации лишь «потенциально». В связи с указанной особенностью си­туации оскорбления способы воздействия и коммуникативные ходы имеют в каждом случае свою специфику. Поскольку мы рассматриваем тактику оскорбления на материале публицисти­ки, будем исходить из того, что прямым адресатом этих выска­зываний является читатель, а косвенным (оскорбляемым) - третье лицо. В соответствии с этим происходит «раздвоение» коммуникативной задачи: необходимо, во-первых, дискредити­ровать оппонента в глазах наблюдателя, вызвать у последнего смеховую реакцию, во-вторых, унизить, задеть чувства оппо­нента. Обе задачи взаимосвязаны: при отсутствии успеха в ре­шении хотя бы одной из них (например, дискредитация налицо, а оппонент не уязвлен, критика его «не задела») говорить об ос­корблении нельзя. Эти общие рассуждения конкретизируются при анализе коммуникативных ходов.

3. Установки говорящего и слушающего на тип общения.

Тактика оскорбления характеризуется установкой на кон­фронтацию с оскорбляемым лицом. Поскольку в задачи говоря­щего входит высмеивание, унижение оскорбляемого лица, мож­но прогнозировать, что установка слушающего будет аналогич­ной - скорей всего, по типу «Сам такой же!».

С другой стороны, тактика оскорбления часто рассчитана на присутствующего наблюдателя и требует расположения с его стороны. Это приводит к необходимости предпринимать допол­нительные усилия для поддержания имиджа, использовать приемы самопрезентации

4. Условия успешности тактики.

«Объект оскорбления» может участвовать либо непосред­ственно не участвовать в ситуации оскорбления. Учитывая спе­цифику нашего материала, мы рассмотрим только один слу­чай - публичное оскорбление. Предварительные условия:. говорящий (далее - Г) оцени, это третье лицо, оппонента (далее - N) отрицательно. Г счита­ет, что слушающий (далее - С) оценивает это лицо положи­тельно или, по крайней мере, не оценивает его вообще (N нахо­дится вне оценок). Г считает, что следует убедить С в том, что М не заслуживает доверия. Для Г и для С очевидно, что показать N в смешном, нелепом виде - лучший способ убедить С.

Сущностные условия (коммуникативная цель): Г хочет убедить С в том, что N не достоин доверия, заставив С смеяться над ним. Г хочет, чтобы N знал о его негативной оценке и был уязвлен.

Условие искренности; Г считает, что N недостоин доверия. Г хочет, чтобы С согласился с ним.

5. Перлокутивные эффекты: наш материал не позволяет проследить за реакцией С и N на оскорбления, однако считаем, что на примерах диалогической речи эти эффекты вполне на­блюдаемы. Например, невыполнение одного из предваритель­ных условий («для Г и для С очевидно, что показать N в смешном виде - лучший способ дискредитировать N») может вы­звать реакцию собеседника типа: «Он, конечно, трус (растяпа, дилетант...), но зачем же оскорблять?»

6. Коммуникативные ходы и языковые маркеры. Анализ позволил выявить продуктивные коммуникативные

ходы (КХ) нанесения обиды, издевки и оскорбления. Для их обозначения мы используем прием присвоения семантических «бирок» - речевых реплик-клише.

Коммуникативный ход 1. Прямое оскорбление. «Он дурак (вор, мошенник, непрофессионал, больной…)

Коммуникативный ход 2. Косвенное оскорбление «Он по­хож на N».

Коммуникативный ход 3. Развенчание притязаний. «Он не похож на N, хотя и претендует».

Коммуникативный ход 4. Навешивание ярлыков. «У него лицо как блин, и это все, что можно о нем сказать».

Несомненно, что список может быть продолжен, но, огра­ничиваясь материалами публицистики, мы ставим задачу рас­смотреть наиболее частотные тактические ходы, цель которых состоит в дискредитации оппонента.

Коммуникативные ходы, реализующие тактику оскорбления и издевки

Коммуникативный ход 1. дурак (вор, мошенник, профессионал, больной...)»

Данный ход предполагает непосредственную негативную характеристику личности либо отрицательную оценку, выяв­ляемую через намек. В оскорбительных высказываниях такого типа обнаруживаем умаление интеллектуалных, нравственных, профессиональных, физических качеств оппонента. Так, на­пример, подзаголовок статьи о бывшем министре обороны Пав­ле Грачеве – «Вор должен сидеть в тюрьме» - в совокупности с фактами злоупотреблений должностного лица однозначно ха­рактеризует героя публикации. Рассмотрим еще несколько при­меров.

< 1 > Бесспорно, что любой нормальный человек сможет лучше руководить страной, чем Ельцин.

Через противопоставление Президента «всем нор­мальным людям» преуменьшается компетенция и интел­лект Ельцина.

Наиболее традиционным средством, применяемым в данном коммуникативном ходе, является экспрессивная и оценочная лексика (в первую очередь с отрицательным коннотативным компонентом). В сознании носителей язы­ка семантические признаки существуют в основном не­осознанно, но в процедуре выбора слова они учитываются, а в акте речи эти признаки актуализируются.

<2> В день начала на планете года Собаки Е.Т. Гайдар разразился в «Известиях» обширнейшей статьей.

Глагол разразиться означает 'бурно выразить, проявить чего-нибудь. Сочетание таких слов, как «год Собаки» и «разразиться», в данном контексте формирует намек на не­уравновешенный характер Гайдара - происходит наведение семы 'лай, брань'.

Негативная характеристика личности может создаваться за ^счет нарушения некоторых прагматических правил, в частности максимы количества (по Грайсу), которая гласит: не будь более информативным, чем требуется. Так, об экономической про­грамме правительства, предложенной Президенту О.И. Лобовым, сообщается следующее.

<3> Б.Н. Ельцин «принципиально поддержал» 5-страничные «предложения» О.И. Лобова и со свойственной президенту ре­шительностью «попросил» в 10-дневный срок представить проект указа. Разве важно, сколько страниц в проекте? Суть данной из­девки следующая: Ельцин не экономист, не компетентен, по­этому ему можно подсунуть 5-страничные тезисы под видом экономической программы и он их «принципиально» (то есть в общем) «поддержит». Имплицитный вывод: компетентность Ельцина мнимая. Обратим внимание, что негативный смысл фрагмента усиливается за счет кавычек - традиционного сиг­нала скрытой иронии и издевки.

Импликатура как способ формирования отрицательной оценочности - весьма частотный прием, применяемый во всех без исключения коммуникативных ходах. Проиллюстрируем его на примере темы алкоголизма Ельцина, весьма популярной в его «дооперационный» период.

<4> И вот наконец после неоднократных обещаний, пере­носов в связи то с гриппом, то еще непонятно с какими хво­рями Б. Ельцин выступил в парламенте со своим посланием.

Установление причинно-следственных связей между пере­носами сроков выступления в парламенте и «непонятно какими хворями» намекает на несерьезность болезни, в частности, на проблемы с алкоголем. Намек подкрепляется столкновением лексических единиц с различной стилистической окраской: вы­ступление с посланием (кн.) - хвори (прост.'болезнь, недомо­гание').

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: