Глава 20. Социальные противоречия и потрясения

Гражданская война в России начала XVII в., составной частью которой стала цепь народных восстаний (Хлопка, Болотникова и др.), открыла целую эпоху мощных социальных потрясений. Вызваны они были усилением натиска феодалов, государства на народные низы, прежде всего окончательным закрепощением крестьянства, основной массы населения России. Логика, диалектика истории, помимо прочего, состоит в том, что укрепление государства — результат трудовых и ратных усилий народных низов — сопровождается ухудшением положения последних, усилением давящего на них пресса всяких податей, барщинных и иных повинностей.

Всякое действие порождает противодействие, в том числе и в обществе, во взаимоотношениях классов и сословий. Во всяком обществе не могут не возникать социальные противоречия, которые, в свою очередь, в периоды крайнего их обострения порождают столкновения интересов, стремлений. Они принимают разные формы — от ежедневной борьбы (невыполнения или плохого выполнения повинностей, борьбы в судах за землю) до открытых восстаний, вплоть д наивысшей их формы — гражданских войн больших масштабе!

XVII столетие в истории России современники недаро назвали «бунташным веком». Еще одна гражданская война (Разинское восстание), сильные городские восстания, особенно в Москве — святая святых самодержавия российского, выступления раскольников, множество местных, локальных движений. Социальные потрясения охватили страну от ее западных рубежей до Тихого океана, от северной тайги до южных степей. Современники-иностранцы не только с удивлением наблюдали за разливом народных мятежей в России, соседней Украине (Б. Хмельницкий), но и сопоставляли их с аналогичными событиями в Западной Европе (народные восстания в Англии, Франции, Нидерландах, Германии XVI— XVII вв.).

В основе всего этого — «усиление социального неравенства», которое «еще усилилось нравственным отчуждением правящего класса от управляемой массы» (В.О. Ключевский). С одной стороны, обогащение правящей элиты, бояр и других думцев, верхушки провинциального дворянства, столичной и местной бюрократии (приказной и воеводский аппараты), с другой — социальная приниженность крепостных крестьян и холопов. Эти два социальных полюса — крайние точки, между которыми лежали другие, промежуточные слои, положение которых варьировалось в зависимости от статуса в иерархической системе государства.

Сословия

Бояре и дворяне. Среди всех классов и сословий господствующее место безусловно принадлежало феодалам. В их интересах государственная власть проводила меры по укреплению собственности бояр и дворян на землю и крестьян, по сплочению прослоек класса феодалов, его «одворянению». Служилые люди по отечеству оформились в XVII в. в сложную и четкую иерархию чинов, обязанных государству службой по военному, гражданскому, придворному ведомствам в обмен на право владеть землей и крестьянами. Они делились начины думные (бояре, окольничие, думные дворяне и думные дьяки), московские (стольники, стряпчие, дворяне московские и жильцы) и городовые (дворяне выборные, дворяне и дети боярские дворовые, дворяне и дети боярские городовые). По заслугам, по службе и знатности происхождения феодалы переходили из одного чина в другой. Дворянство превращалось в замкнутый класс — сословие.

Власти строго и последовательно стремились сохранить в руках дворян их поместья и вотчины. Требования дворян и меры властей привели к тому, что к концу века свели разницу между поместьем и вотчиной к минимуму. В течение всего столетия правительства, с одной стороны, раздавали феодалам огромные массивы земель; с другой — часть владений, более или менее значительную, перевели из поместья в вотчину. Переписные книги 1678 г. насчитали по стране 888 тыс. тяглых дворов, из них около 90% находилось в крепостной зависимости. Дворцу принадлежало 83 тыс. дворов (9,3%). церкви — 118 тыс. (13.3%). боярам — 88 тыс. (10%). более же всего дворянам — 507 тыс. дворов (57%).

В XVII в. немалое число худородных дворян проникли в столичные сферы — по родству с царем, фавору, заслугам на бюрократическом поприще. Бурный и неспокойный XVII век во многом потеснил старую аристократию.

Большие земельные владения с крестьянами принадлежали духовным феодалам. В XVII в. власти продолжали курс своих предшественников на ограничение церковного землевладения. «Уложение» 1649г., например, запретило духовенству приобретать новые земли. Ограничивались привилегии церкви в делах суда и управления.

Крестьяне и холопы. В отличие от феодалов, особенно дворянства, положение крестьян и холопов в XVII в. существенно ухудшилось. Из частновладельческих получше жилось крестьянам дворцовым, хуже всех — крестьянам светских феодалов, особенно мелких. Крестьяне работали в пользу феодалов на барщине («изделье»), вносили натуральный и денежный оброки. Обычный размер «изделья» — от двух до четырех дней в неделю, в зависимости от размеров барского хозяйства, состоятельности крепостных (богатые и «семьянистые» крестьяне работали больше дней в неделю, «скудные» и «одинокие» — меньше), количества у них земли. «Столовые запасы» — хлеб и мясо, овощи и фрукты, сено и дрова, грибы и ягоды — возили на дворы к владельцам те же крестьяне. Плотников и каменщиков, кирпичников и живописцев, других мастеров дворяне и бояре брали из своих сел и деревень. Крестьяне работали на первых фабриках и заводах, принадлежавших феодалам или казне, изготовляли на дому сукна и холсты и т.д. и т.п. Крепостные, помимо работ и платежей в пользу феодалов, несли повинности в пользу казны. В целом их обложение, повинности были тяжелее, чем у дворцовых и черносошных. Положение зависимых от феодалов крестьян усугублялось и тем, что суд и расправа бояр и их приказчиков сопровождались неприкрытыми насилиями, издевательствами, унижением человеческого достоинства.

После 1649 г. широкие размеры принял сыск беглых крестьян. Тысячами их хватали и возвращали владельцам.

Чтобы прожить, крестьяне шли в отход, в «батраки», на заработки. Обедневшие крестьяне переходили в категорию бобылей.

У феодалов, особенно крупных, было много холопов, иногда по нескольку сот человек. Это — приказчики и слуги для посылок, конюхи и портные, сторожа и сапожники, сокольники и «певчие ребята». К концу века произошло слияние холопства с крестьянством.

Снизился средний уровень благосостояния русского крепостного крестьянства. Сократилась, например, крестьянская запашка: в Замосковном крае на 20—25%. Одни крестьяне имели полдесятины, около десятины земли, у других и того не было. А у зажиточных случалось по нескольку десятков десятин земли. Они брали на откуп господские винокурни, мельницы и др. Выходили в торговцы и промышленники, подчас весьма крупные. Из крепостных Б.И. Морозова вышли, например, ставшие подрядчиками-судовладельцами, а затем крупными солеторговцами и рыбопромышленниками Антроповы. А Глотовы, крестьяне кн. Ю.Я. Сулешева из села Карачарова Муромского уезда, стали богатейшими купцами первой половины столетия.

Лучше жилось государственным, или черносошным, крестьянам. Над ними не висел дамоклов меч непосредственного подчинения частному владельцу. Но они зависели от феодального государства: в его пользу вносили налоги, несли разные повинности.

Посадские люди. Процесс восстановления, возрождения затронул после Смуты и ремесло, промышленность, торговлю в городах. Здесь тоже начались сдвиги, не очень крупные и решительные по масштабам, но весьма заметные.

К середине столетия в стране числилось более 250 городов, а дворов в них, по неполным данным, — более 40 тыс. Из них в Москве 27 тыс. дворов. Принадлежали они ремесленникам и торговцам (8,5 тыс.), стрельцам (10 тыс.), боярам и дворянам, церковникам и богатым купцам.

Крупные города располагались на важных торговых путях по Волге (Ярославль, Кострома, Нижний Новгород, Казань, Астрахань), Двине и Сухоне (Архангельск, Холмогоры. Соль Вычегодская, Устюг Великий, Вологда, Тотьма), к югу от Москвы (Тула, Калуга), на северо-западе (Новгород Великий, Псков), северо-востоке (Соль Камская). В них насчитывалось более 500 дворов в каждом. Многие средние и мелкие города были, по существу, крепостями (в южных, поволжских уездах), но и в них постепенно появились посады — предместья, населенные торгово-ремесленным людом.

Население городов в первой половине столетия выросло более чем в полтора раза. Несмотря на скромную долю торговцев и ремесленников в общем количестве жителей России, они играли весьма существенную роль в ее хозяйственной жизни. Среди посадских людей мы видим русских и украинцев, белорусов и татар, мордву и чувашей и т.д.

Ведущий центр ремесленного, промышленного производства, торговых операций — Москва. Здесь в 40-е годы работали мастера металлообработки (в 128 кузницах), мехового Дела (примерно 100 мастеров), изготовления различной еды (около 600 человек), кож и кожаных изделий, одежды и головных уборов, много другого — всего, что нужно большому многолюдному городу.

В меньшей, но достаточно заметной степени ремесло развивалось и в других городах России. Значительная часть ремесленников работала на государство, казну. Часть ремесленников обслуживала нужды дворца (дворцовые) и живших в Москве и других городах феодалов (вотчинные ремесленники). Остальные входили в посадские общины городов, несли (тянули, как тогда говорили) различные повинности и платили налоги, совокупность которых называлась тяглом. Ремесленники из посадских тяглецов от работы по заказу потребителя зачастую переходили к работе на рынок, и ремесло, таким образом, перерастало в товарное производство. Появилась и простая капиталистическая кооперация, применялся наемный труд. В наемники к разбогатевшим кузнецам, котельникам, хлебникам и другим шли бедные посадские люди, крестьяне. То же происходило на транспорте, речном и гужевом.

Развитие ремесленного производства, его профессиональной, территориальной специализации вносит большое оживление в хозяйственную жизнь городов, торговые связи между ними и их округами. Именно к XVII в. относится начало концентрации местных рынков, складывания на их основе всероссийского рынка. Гости и другие богатые купцы появлялись со своими товарами во всех концах страны и за ее рубежами. В годы Смуты и после нее они не раз ссужали власти деньгами.

Богатей из купцов, ремесленников, промышленников заправляли всем в посадских общинах. Перекладывали главную тяжесть сборов и повинностей на посадскую бедноту — мелких ремесленников и торговцев. Имущественное неравенство приводило к социальному; рознь между «лучшими» и «меньшими» посадскими людьми не раз давала о себе знать в повседневной жизни городов, особенно во время городских восстаний и гражданских войн «бунташного века».

В городах издавна проживали на дворах и в слободах, принадлежавших боярам, патриарху и прочим иерархам, монастырям, их крестьяне, холопы, ремесленники и пр. Занимались они, помимо обслуживания владельцев, и торговлей, ремеслами. Причем, в отличие от посадских тяглецов, подати не платили и повинности в пользу государства не несли. Это освобождало принадлежавших боярам и монастырям людей, в данном случае — ремесленников и торговцев, от тягла, «обеляло» их, по тогдашней терминологии.

Посадские люди на Земских соборах, в челобитных требовали вернуть всех людей, занимающихся ремеслом и торговлей, в посадские общины, к посадскому тяглу.

Народные восстания

Балашовское движение. Положение социальных низов в обстановке тяжелых поборов и повинностей послесмутной поры было очень нелегким, их недовольство вырвалось наружу в годы Смоленской войны (1632—1634), когда они громили дворянские имения в районе военных действий и в соседних уездах. Наиболее мощные народные движения начались в середине столетия.

Соляной бунт. В 1648 г. вспыхнуло движение, получившее в источниках и в дооктябрьской историографии название «соляного бунта». Восстание началось 1 июня, когда Алексей Михайлович возвращался с богомолья из Троице-Сергиева монастыря. В городе его встретила большая толпа москвичей и приезжих. С криками окружили карету царя и жаловались на Л.С. Плещеева, начальника Земского приказа, ведавшего управлением столицы. Царь поехал дальше. Восставшие пытались подать челобитную царице. Но стрелецкая охрана разогнала их, арестовав при этом 16 человек. Это привело в ярость народ, и в царскую свиту полетели камни. На следующий день состоялось шествие в Сретенский монастырь. Повстанцы потребовали у царя освободить арестованных, дать отставку Плещееву, прекратить притеснения и взяточничество приказных людей. После молебна царь возвратился в Кремль. Вслед за ним туда вошли несколько тысяч восставших. К движению присоединились стрельцы и холопы. 2 июня и на следующий день восставшие перешли от требований и угроз к действиям: пострадали десятки дворов московских бояр и дворян, дьяков и богатых купцов. Н. Чистого, который был известен в народе как беззастенчивый взяточник, инициатор огромного налога на соль, введенного за несколько лет до восстания и отмененного за полгода до него, восставшие изрубили, бросив тело на кучу навоза.

Вынужденный под напором стихии народного движения уступить, Алексей Михайлович приказал «всему народу выдать головою» Плещеева. Палач вывел его из Кремля, и толпа буквально растерзала «бургомистра». 4 июня продолжались погромы дворов знатных и богатых людей. Восставшие потребовали выдачи Траханиотова — начальника Пушкарского приказа, 5 июня они его казнили. Народ требовал выдачи главы правительства боярина Морозова для расправы. 12 июня отряд дворян и стрельцов выехал из Москвы, чтобы конвоировать Морозова, отправленного в ссылку.

Дворяне и верхи посада, используя сложившуюся обстановку, растерянность и ослабление правительства, подали Царю челобитную. В ней выдвигались требования упорядочения судопроизводства, правильного ведения всех дел в приказах, созыва Земского собора для разработки нового «Уложения».

Власти созвали Земский собор, принявший решение подготовить новое «Уложение». Волнения в столице не прекращались до конца года. Правительству удалось к этому времени стабилизировать положение.

Под влиянием событий в Москве в южнорусских городах наиболее сильные движения произошли в Курске, Козлове, Ельце, Ливнах, Валуйках, Чугуеве и других; на севере — в Сольвычегодске, Устюге Великом. В Сибири — в Томске, Енисейском остроге, Кузнецке, Верхотурье; они продолжались и во второй половине XVII в.

Два года спустя после восстаний в Москве и других городах поднимаются на борьбу посадские и иные люди Пскова и Великого Новгорода — против спекуляции хлебом, дороговизны, голода.

«Медный бунт». Мощное, хотя и скоротечное восстание вспыхнуло в Москве — «медный бунт» 25 июля 1662 г. Его участники — столичные посадские люди и часть стрельцов, солдат, рейтар московского гарнизона — предъявили царю Алексею Михайловичу свои требования: снижения налогов, сильно возросших в связи с войнами с Польшей и Швецией, отмены медных денег, вылущенных в огромных количествах и приравненных к серебряным. К тому же, на рынке появилось много фальшивых денег. Все это привело к сильному обесцениванию медной монеты, дороговизне, голоду.

Во всех своих невзгодах, страданиях простой люд обвинял И.Д. Милославского, царского тестя и главу правительства, других бояр, богатых купцов В.Г. Шорина и др.

Разговоры о предстоящем выступлении против бояр-«изменников», властей в Москве велись еще весной. А за несколько дней до бунта на площадях и улицах появились «воровские листы» — прокламации с обвинениями по адресу тех же бояр и гостей и призывами к восстанию. Жаловались составители «листов» на медные деньги, высокие цены на соль и прочее, на насилия и взяточничество бояр-«изменников», требовали их наказания. Требования низов, отразившиеся в «листах», сводились к снижению налогов, прекращению злоупотреблений администрации, богачей, их наказанию.

Подготовленное заранее выступление началось рано утром 25 июля. Многие тысячи москвичей слушали чтение «воровских листов» на Лубянке, Красной площади. До 4—5 тыс. восставших с «листами» и челобитной пошли в село Коломенское, где находился царь со двором. А в столице начались погромы дворов бояр, гостей, приказных начальников.

В Коломенском восставшие, ворвавшиеся через ворота, сломив сопротивление стрелецкой охраны, вручили свои требования царю Алексею. Алексей Михайлович и бояре уговаривали восставших, призывали проявить терпение, «упрекали» за «мятежное» поведение, обещали расследовать вину «изменников», уменьшить налоги. В ходе дальнейших разговоров их сумели убедить, и один из восставших «с царем бил по рукам». Участники движения, царисты по своим убеждениям и иллюзиям, успокоились и направились в Москву. На полпути их встретила новая толпа москвичей, шедших в Коломенское. Обе партии повстанцев объединились и направились к царской резиденции. Их уже было до 9—10 тыс. человек. На двор к царю они пришли опять «силно», т.е. преодолевая сопротивление охраны. Вели переговоры с боярами, «сердито и невежливо» разговаривали с царем. Снова требовали бояр «для убийства». Алексей Михайлович «отговаривался» тем, что будто бы едет в Москву для розыска. Восставшие угрожали царю: «Будет добром нам тех бояр не отдашь, и мы у тебя учнем имать сами по своему обычаю!»

К этому времени в Коломенское по приказу царя уже были стянуты войска (от 6 до 10 тыс. человек). Алексей Михайлович «закричал и велел» стрельцам, придворным и холопам «побивать» восставших, «сечь и рубить без милости, имавши их, вешать... и в реках топить и в болотах». Началась кровавая и беспощадная расправа. Было убито или арестовано не менее 2,5—3 тыс. человек (убитых насчитывалось, по данным некоторых документов, немногим менее тысячи человек).

В начале 1663 г. отменили медные деньги, откровенно мотивируя эту меру желанием предотвратить новое «кровопролитие» — «чтоб еще чего меж люд ми о денгах не учинилося», царь велел их «отставить».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: