Пассив употребляется для подчеркивания инактивности подлежащего, для создания особой коммуникативной структуры предложения, иного фокусирования информации.

Форма пассива (to be + причастие II) способна выражать двойственную семантику.

В одних случаях оно выражает действие – тогда это форма страдательного залога, в других – состояние лица или предмета – тогда это составное сказуемое. Принципы разграничения обоих значений данного сочетания привлекали внимание как зарубежных, так и отечественных лингвистов. Трудности разграничения пассива и составного именного сказуемого (если настаивать на таком разграничении) усугубляются тем фактом, что совпадает не только форма, но и содержание. Категориальное значение составного именного сказуемого – состояние, но и пассивная форма тоже может передавать состояние субъекта как разновидность инактивности, “страдательности “ субъекта – подлежащего.

Предлагаются три критерия отграничения форм: 1) значение причасти II, 2) форма глагола to be, 3) контекст. Последний признак, как правило, является одним из ярких показателей. Контекстуальными показателями страдательного залога служат следующие моменты: а) наличие обстоятельств времени и образа действия, подчеркивающих однократность, повторяемость или длительность действия, например: James curiosity was roused at once; б) особенности синтаксического построения предложения – те случаи, когда структура предложений выражает последовательность событий, смену действий, выявляемые в сложном предложении, например: He tapped and the door was opened by Mary; в) наличие предложного дополнения с предлогом by, обозначающего производителя действия, например: The silence was only broken by the supping of James’s soup (Galsworthy). Иногда значение действия вообще невозможно отграничить от значения состояния, например: The thought had been mingled in my nightmares with that of the one-legged seafaring man (Stevenson). Приводят и такие показатели процесса, как наличие определенной видовременной формы, модальных глаголов (т.е. наличие сложного сказуемого), опять таки свидетельствующих о возможности, способности, долженствовании совершения действия. Хотя выделяется большой количество различных критериев разграничения пассива и составного именного сказуемого, вопрос этот не может быть решен однозначно и в полной мере убедительно. Так, например, Л.С. Бархударов

говорит о том, что сочетание to be + participle II во всех случаях следует считать формой страдательного залога, точно так же, как сочетание to be + participle I всегда является длительной видовременной формой. Объясняет он этот факт тем, что причастие, прежде всего глагольная форма. Об именном сказуемом, по мнению Л.С. Бархударова. Можно говорить только в случае адъективации причастия II. Показателем такой адъективации может быть, например, сочетаемость формы с наречиями very, too, more (most), а также семантика предложения, исключающая значение направленности действия на объект: On the contrary, I am very interested; its collective leadership was stronger and more united than ever; His tone was offended.

Авторы “Теоретической грамматики английского языка “ под редакцией проф. В.В. Бурлаковой склонны считать, что совпадение форм и отсутствие четкого различия в категориальном значении дают основание объединить эти формы.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: