Чудовища, таящиеся в психике, не нуждаются в отпущении грехов

Чтобы следовать по пути от противного и уклониться от деструктивных сил, необходимо получить ясное представление о том, чего следует избегать. Мы можем обратиться за вдохновением к литературе и кинематографу и представить эти разрушительные силы в виде чудовищ, демонов, диких зверей, электронных жучков, вирусов, инопланетных существ. Подойдет любой из этих образов. Давайте назовем «монстром» то, что другие называют неврозом. Различие между понятием невроза и образом конкретного монстра очень велико. Оно обозначает границу между естественными и гуманитарными науками. Символические образы разворачиваются в историю, тогда как невроз – это описанное в медицинских терминах нарушение. Абстрактное представление о неврозе обедняет воображение и ведет к клиническому лечению, в то время как история с действующим в ней монстром бросает вызов и призывает к героическому приключению. Нам всем нужно встретиться лицом к лицу со своими монстрами, малыми и великими, заурядными и необычными.

Монстр – и в мифологии, и в кино – определяется как злонамеренное существо, обладающее разрушительной силой и представляющее угрозу для людей. Присутствие психического монстра вызывает к жизни героя, который сразится с ним или перехитрит его, чтобы спасти людей. Например, в семье первый, кто осмелится нарушить привычный деструктивный порядок (будь то коварная, как змея, зависимость, зверь домашнего насилия, проклятие эгоцентризма или демон ипохондрии), становится мифологическим героем.

Все виды психоанализа начинаются со встречи с этими внутренними монстрами. Прежде всего, я осознаю, что этот психический вирус находится во мне, может разрушить и меня, и нас, и их. Если чудовище правит бал, то деструктивные силы вырываются на свободу. Должно пройти время, прежде чем человек почувствует, что он готов к героической встрече, и это одна из причин большой продолжительности анализа. Джозеф Кэмпбелл8 показал, как герой нередко поначалу пытается отказаться от трудной задачи и хочет остаться дома. Но в действительности варианта остаться дома нет: Элли и Тотошка уже не в Канзасе.

Поэты-романтики, у которых Юнг черпал свое вдохновение, представляли психологических монстров в виде тени – той нашей части, куда не пробивается свет разума. Внутренние чудовища селятся в тени, поскольку их природа иррациональна. Это скелеты в шкафу, ошибка в компьютерной программе, ночь оживших мертвецов, вторжение чужих – странных ползучих тварей, живущих под гнетом бессознательного подавления. Наши чудовища питаются за счет трусости и нежелания признать их, но уничтожить их навсегда невозможно. Христианская стратегия войны с дьяволом и победы над ним весьма ограниченна по сравнению с возможностями, которые предлагаются мифологическим героям, чьи стратегии включают находчивость и мудрость, любознательность и ум.

Христианская атака на тень и ее отрицание основываются на отрицании человеческого тела и желаний. Такая тактика, возможно, была вполне оправданна в ту пору, когда христианство обращало орды варваров в свою веру, поскольку она выполняла мощную цивилизующую функцию, однако вскоре она превратилась в бесчеловечную фантазию устранения чудовищ. Началось это с демонизации фигуры Диониса, который считался богом, пока христиане не превратили его в дьявола. Греческий Дионис был противоречивым персонажем: опасным, трагичным, разрушительным, но при этом божественным. Темный по сути, он воплощал в себе животную витальность всех форм существования9. Глубинная психология объединяется с язычеством, утверждая политеистическую природу психики и указывая, что Бог так никогда и не одержал окончательной победы над Сатаной. Иррациональность психики соотносится с Эго так же, как Дионис – с Аполлоном. Это противостояние не между богом и дьяволом, но между двумя богами, двумя важнейшими принципами, борьба которых есть часть необходимого равновесия. Более того, эти боги не единственные, они делят сцену со многими другими божествами.

Фантазия о победе бога над дьяволом не только создала огромную тень религии христианства, но и проникла во многие наши психологические установки. Религия любви, игнорирующая тот факт, что она является одной из самых кровопролитных в истории10, несомненно, имеет проблемы с тенью. Точно так же человек, не желающий встретиться со своей тенью, проецирует ее на других, настаивая при этом, что именно они воплощают в себе те неудобные чувства, которые его идеальный образ не может принять. Если говорить о психологии, то существует другой подход, который не предполагает ни войны с монстром, ни изгнания демонов. Скорее, он предлагает политеистическую стратегию энергетического баланса между иррациональным Дионисом и волевым Аполлоном, между авторитарным Зевсом и хитроумным Гермесом.

При таком подходе отдается должное трудоголику Гефесту, воинственному Аресу (Марсу), сильному Посейдону, мрачному Гадесу, одновременно проявляется почтение сексуальной Афродите, любительнице природы Артемиде, хозяйственной Гестии, мудрой Афине и царственной Гере. Все эти (и многие другие) божества являются архетипическими репрезентациями различных сторон нашей жизни. Когда мы перестаем обращать внимание на воплощаемый ими принцип, мы калечим себя и растрачиваем впустую огромное количество психической энергии.

Подобно тому как мы обследуем ребенка с проблемами в обучении, мы можем обследовать тех чудовищ, которые находятся внутри нас, и увидеть проблемы, которые мы создаем для них, желая «искупить» их существование. Психические монстры противостоят как демонизации («Проклинай меня, как хочешь; с меня все как с гуся вода»), так и искуплению («Нимб не налезает на мою рогатую сущность»). Тем не менее есть способ добраться и до них: монстры нуждаются в узнавании, просвещении, вовлечении. Похоже, что эти мнимые существа, живущие в нашем воображении, хотят, чтобы мы их признали, выделили им храм в нашем внутреннем городе, включили их в психическое сообщество. Психоанализ как раз представляет такие возможности. В кабинет аналитика приглашаются все, с радостью приветствуются даже самые недоверчивые, самые поврежденные, самые сексуальные, самые глупые части нашей личности. В ходе психоанализа открываются все шкафы, а скрывающиеся в них скелеты и демоны вытаскиваются на свет. Чудовища извлекаются из-под кровати и получают место за столом. Мы стремимся встретиться с каждым из них, познакомиться поближе, пообщаться с глазу на глаз. Психика достаточно велика, чтобы вместить огромное множество сущностей и принять их все, именно в этом проявляется то, что архетипическая психология называет психологическим политеизмом.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: