Ранняя история современных кельтских королевств 3 страница

Конечно, ошибкой было бы предположить, как это обычно делают, что ирландские монахи, убегая из Ирландии в период викингских набегов, забрали с собой свои книги. Несомненно, в некоторых случаях так и происходило, однако условия путешествий в то время, конечно же, препятствовали какому-либо широкомасштабному перемещению монастырских библиотек на континент. Монахи принесли в дар континентальным центрам, как явствует из многочисленных свидетельств, свой интеллектуальный капитал, который они приобрели в ирландских монастырских центрах, из которых самыми замечательными примерами были Клонмакнойс на западе и Бангор в графстве Даун на востоке. Огромных размеров достигло бурное разрушение монастырских библиотек в огне или из-за неблагоприятных погодных условий; однако, должно быть, иногда предпринимались эффективные попытки [161] спасти их, укрыв в пределах досягаемости. И при таких обстоятельствах вовсе не удивительно обнаружить небольшое стихотворение, порожденное страхом перед викингами, в котором описывается любовь автора к штормовой погоде, препятствующей набегам викингов с моря:

Резок сегодня вечером ветер,

Он вздымает белые волосы океана:

Сегодня я не боюсь страшных воинов Норвегии,

Плывущих по Ирландскому морю⁶⁴. [162]

ГЛАВА 7.

Кельтская религия, мифология и литература о потустороннем мире

Кельтский мир исключительно богат воспоминаниями о религии, мифологии и сверхъестественном. В Галлии религиозная жизнь была, очевидно, чрезвычайно интенсивной. Ирландия сохранила богатейший запас мифологических традиций, с которым не может сравниться ни одна другая страна к северу от Альп, не исключая и Исландию. Однако свидетельства представлений о сверхъестественном, бытовавших в этих двух кельтских странах, носят несколько парадоксальный и несопоставимый характер. Галлия может многое рассказать нам о религии кельтов. В первой главе мы уже видели, что память о древних галльских богах и духах сохранилась в бесчисленных посвящениях в местных святилищах рек и источников, священных озер и лесов. Многое дошло до нас в произведениях античных авторов, в топонимике и материальных изделиях из металла, в монетах и надписях. Были раскопаны местные кельтские храмы позднеклассического периода, а скульптура, как деревянная, так и каменная, говорит о галльском восприятии богов в человеческой форме по крайней мере с начала нашей эры. Поэтому наши знания о религии в Галлии как о живой и практикуемой вере весьма значительны.

С другой стороны, в Галлии, как и в античной Греции и в германском мире, не существует тесной связи между религией и мифологией, так как мифология дошла до нас на поздних и более развитых стадиях. Мифология всегда в определенной мере является искусственным образованием, художественным выражением религиозных чувств или верований, бесформенных по своей природе. Мифология, в действительности,- это попытка определить бесконечное и неопределимое, а то, что она предлагает, является не определением, а символом. Мифология [163] [164] галлов или, точнее, художественный символизм их религии не сохранилась из-за того, что не сохранилась галльская литература. Их устная традиция, включая их мифологию, никогда не была запечатлена в письменной форме. В результате римского завоевания Галлия быстро приняла римскую культуру, включая письменность, и вскоре устная традиция умерла.

В противоположность этому устная литература древней Ирландии, включая мифологическую традицию, сохранилась, как мы видели, до гораздо более позднего времени. Архаизм ирландской культуры, в сущности вступившей в соприкосновение с римской культурой приблизительно спустя полтысячелетия после Галлии, сохранял в целости ее устные традиции, включая мифологические, пока в христианских монастырских скрипториях начиная с VI века не начала распространяться письменность. Языческая религия к тому времени осталась далеко в прошлом, и у христианских монахов не было никакого желания сообщать о ней подробные сведения. В Галлии мы располагаем многочисленными данными о кельтской религии, но не развитой мифологической системой. В Ирландии у нас есть богатая мифологическая традиция, сохранившаяся в высокоразвитой литературной форме, но практически никаких сведений, напрямую относящихся к языческой религии.

Однако этот разрыв скорее мнимый, чем реальный. Кельтская Британия представляет собой мост между двумя кельтскими странами, Галлией и Ирландией. По материальным свидетельствам она гораздо' ближе к Галлии, которая оказала на нее непосредственное влияние; в мифологической традиции она сохраняет элементы, по происхождению тождественные ирландской традиции. По причине римского завоевания Британии как материальные остатки, так и мифологические традиции относительно скудны; однако они чрезвычайно важны, и мы кратко поговорим о них в этой главе, чтобы продемонстрировать как фундаментальное единство кельтской религии и мифологии, так и сущностное единство кельтских земель в их языческой духовной жизни.

Прослеживая единство между континентальной религией и мифологией Галлии и ее остатками в островных кельтских странах на западе, мы обнаруживаем связи в традициях, повествующих о существовании священных островов неподалеку от атлантического побережья Британии и Ирландии,- связи, напоминающие ранние греческие предания об "Островах Блаженных", расположенных на запад от Геркулесовых столбов, и о магическом острове Цирцеи в западных морях. Эти священные острова обладают непрерывной историей от времен Гомера до "Века Святых", когда они использовались как святилища христианскими [165] отшельниками. Страбон (IV. IV. 6), писавший в I веке н. э., сообщает, опираясь на Посидония, что маленький остров неподалеку от устья Луары занимала женская община, в которую не допускались мужчины, хотя женщины переплывали через море, чтобы время от времени соединиться со своими супругами, а затем вернуться обратно. У них был обычай раз в год снимать крышу с храма их бога и вновь покрывать его в тот же день. Стоило только одной из них уронить строительные материалы, которые она несла, как ее тут же разрывали на куски ее подруги. Ирландские immrama, некоторые из которых описывают острова, на которых жили только женщины, едва ли более примечательны, чем это древнее галльское предание.

В I веке н. э. римский географ Помпоний Мела сообщает о девяти жрицах, называемых Gallizenae¹, соблюдавших обет вечной девственности на острове Сена (ныне Ile de Sein), находившийся в пределах видимости с Юго-Западной оконечности Британии. Они обладали магической властью, по желанию принимали формы разных зверей, лечили больных и предсказывали будущее мореплавателям, приезжавшим к ним за помощью. Мы обнаружим и метеорологическую станцию, сходным образом приписываемую в ирландской мифологической традиции богу Мананнану мак Лиру на острове Мэн. Плутарх, писавший около 83 г. н. э., говорит о некоем Деметрии, сообщившем ему, что среди островов близ Британии многие были изолированы и совершенно или почти необитаемы, а некоторые из них носили имена богов или героев. Он совершил путешествие на ближайший такой остров, на котором жило только несколько человек, святых людей, покой которых не нарушался бриттами. Вскоре после его прибытия разразился ужасный шторм, и обитатели острова сообщили ему, что он означает прохождение могучих². Плутарх также сообщает, что в той части света - "в пяти днях пути от Британии" - лежит остров, на котором заточен Крон, чей сон охраняет Бриарей; ибо его погрузили в сон, чтобы он не мог действовать, а вокруг него находится множество полубогов-служителей³. Личность Деметрия неустановлена, но он считается уроженцем Тарса, образованным человеком, посланным императором Домицианом с каким-то поручением в Британию,- вероятно, это тот самый Деметрии, которому принадлежат посвящения на двух бронзовых табличках с греческими надписями, находящихся теперь в Йоркском музее⁴.

Еще в VI веке н. э. византийский писатель Прокопий Кесарийский оставил нам примечательные отголоски представлений западного мира о последней твердыне кельтских традиций на континенте. Он говорит, что на обитателей Арморики возложена задача провожать на острова души мертвых. Посреди ночи они слышали стук в дверь и звавший их [166] тихий голос. Затем они шли к берегу моря, не зная, что за сила влечет их туда. Там они находили лодки, казавшиеся пустыми, но которые на самом деле были столь перегружены душами мертвых, что их планширы едва поднимались над водой. Менее чем за час они достигали конца своей поездки, и там, на острове Британии, они вновь никого не видели, но слышали голос, считавший пассажиров, называя каждого по имени. Бретонский фольклор считает местом отбытия Baie de Depasses на Юго-Западной оконечности Бретани⁵.

Основные факты религии континентальных кельтов уже рассматривались в первой главе и не нуждаются в повторении. Этот раздел мы посвятим краткому обзору соответствующих черт кельтской религии в Британии, а также попытаемся нарисовать несколько более полную картину одного или двух галльских культов, достаточно подробно зафиксированных античными авторами. Мы надеемся, что таким образом мы сможем выявить сущностное единство галльской и бриттской религий и определить основу для развития кельтской мифологической литературы, дошедшей от западных кельтов, особенно из Ирландии.

В первой главе мы видели, что одной из самых фундаментальных черт галльской религии является широкое распространение святилищ, связанных с чертами естественного ландшафта, особенно с источниками, реками, озерами и лесами. Галлы не обитали в городах, и их местные святилища были природными. Страбон (IV. I. 13) говорит- опять опираясь на Посидония - об огромных жертвенных сокровищах племени вольков-тектосагов, скрытых в священных местах и частью в священных озерах. Он добавляет, что в Кельтике было много мест, в которых были укрыты золотые сокровища, и что тяжелые слитки золота и серебра были затоплены в озерах, так как там они находились в полной безопасности. Очевидно, в окрестностях Тулузы располагалось крупное святилище ("храм"), в котором хранились величайшие сокровища, ибо очень многие жертвовали их и никто не осмеливался к ним прикоснуться. Вспоминается клад из Ллин Керриг Баха на Англси, обнаруженный в 1943 г. Это место когда-то было частью озера, в которое бросали большое количество оружия, деталей колесниц, инструменты, рабские цепи, трубы, котлы и бронзовые фрагменты, украшенные в латенском стиле. Считается, что это было местом жертвоприношений, совершавшихся между серединой П века до н. э. и II веком н. э.⁶

С галльских времен в устье Сены существовало важное святилище богини Секваны, и здесь в болотистой местности недавно были обнаружены многочисленные остатки деревянных скульптур, включая большое число статуй II века до н. э. Мы подробнее поговорим об этом [167] святилище в двенадцатой главе, однако здесь мы можем сравнить с этим открытием святилище у источника местной бриттской богини Ковентины у римского форта (форт VII) Броколития (Каррауборо)⁷ на Южной стороне вала Адриана. Здесь вокруг бьющего до сего дня ключа был выстроен храм кельтского типа, внутри которого находился колодец или водоем, куда верующие бросали большое количество денежных приношений. А уже в V веке туда были сброшены алтари и резные таблички из храма - возможно христианами⁸. Среди этих табличек выделяется мраморная плита с надписью "богине Ковентине" и барельеф с изображением самой Ковентины, возлежащей на листе [илл. 32], с водяным растением в правой руке и с кубком, из которого течет вода, - в левой. Один из скульптурных барельефов изображает трех нимф; каждая из них держит в руках вазу, из которой извергается мощный поток воды [илл. 33]. [168] [169]

Самый впечатляющий отрывок о галльских лесных святилищах содержится в "Фарсалии" Лукана. В 1. 452 он говорит о галльских друидах, "обитающих в сокровенных рощах (nemora alta) и уединяющихся в необитаемых лесах" и "исполняющих варварские обряды и темное почитание", к чему схолиаст добавляет:

"Они почитают богов в лесах, не используя храмов"⁹.

Это указание в "Фарсалии" на священные леса напоминает другой отрывок в той же поэме (1. 399ff.), где Лукан рассказывает, как Цезарь вырубил священный лес под Марселем, в котором из стволов деревьев грубо вырезаны фигуры, представляющие богов (simulacra maesta deorum). Здесь, говорит Лукан, в честь богов совершались варварские обряды, а алтари были завалены ужасными жертвами, и каждое дерево окроплено человеческой кровью; он говорит о воде, в изобилии проистекавшей из темных источников, и о чащах, в которых не лег бы дикий зверь. Священник (sacerdos) совершает богослужение для духа места (dominus loci).

Это мрачное место:

"Люди никогда не подходят близко к почитаемому месту, но оставляют его богам... Сам жрец боится приближаться к нему, из страха натолкнуться на господина рощи".

Даже делая скидку на прекрасную риторику Лукана в этом отрывке, мы не можем сомневаться в существовании священного леса под Марселем, вырубленного Цезарем, и в суеверном страхе местных жителей, созванных валить деревья, "которых с древних времен не касалась рука человека".

Мы не располагаем столь многочисленными данными о лесных святилищах в Британии, но Дион Кассий утверждает, что при Боудикке у бриттов были святилища и что они совершали человеческие жертвоприношения богине победы Андрасте или Андате в священном лесу¹⁰. Мы можем также указать на рощи на острове Англси, которые, по словам Тацита¹¹, были посвящены варварским суевериям и которые были уничтожены Светонием Паулином незадолго до 61 г. н. э. Присутствие элемента nemet в британских топонимах также связывает эти бриттские святилища с галльскими. Одной из наиболее интересных связей является позднее название, появляющееся в бретонском картулярии Кемперле XI века, где об одном лесе в Финистере говорится: "Quam vocant nemet"¹².

Мы не знаем, когда в Галлии впервые появились местные храмовые постройки, хотя новая техника раскопок деревянных остатков¹³ может пролить свет на этот вопрос. Был выявлен единственный деревянный [170] прототип доримских храмов железного века типичной формы, но не в Галлии, а в Хитроу, в Миддлсексе, в Британии¹⁴. Цезарь ни разу не упоминает галльские храмы, хотя Светоний в туманных словах обвиняет его в разграблении галльских fana и templa¹⁵. Греческие и римские авторы не употребляют термин aedes для обозначения галльских храмов, и мы не располагаем описаниями галльских алтарей, для которых латинские авторы используют термины arae, altaria. На протяжении галло-римского периода, однако, святилища в виде архитектурных сооружений получили широкое распространение как в Галлии, так и в Британии, и в обеих странах, в особенности в Британии, многочисленные следы оставили местные придорожные святилища. Были раскопаны некоторые кельтские храмы в эстуарии Роны. Эти храмы более подробно будут описаны в двенадцатой главе. Здесь мы скажем лишь, что портики крупных храмов представляют собой монументальные постройки, "настоящие пропилеи в эллинском понимании", а претенциозная архитектура в соединении с местными кельтскими чертами, а именно культом головы, предполагает адаптацию классических архитектурных традиций к кельто-лигурийскому религиозному культу.

Строительный план многих местных кельтских каменных храмов римского периода остается неизменным как в Галлии, так и в Британии, хотя и с некоторыми изменениями формы. Обычной формой было квадратное здание, напоминающее коробку и состоящее из небольшого помещения (cella) или святилища, иногда поднятого над землей и окруженного портиком или верандой, которая могла быть закрытой или с низкими стенами, предназначенными для несения колонн. Cella была мала, с дверью, и освещалась через небольшие окна над портиком. Очевидно, публика в нее не допускалась. Все сооружение в целом иногда заключалось в квадратную ограду. И в Галлии, и в Британии, однако, существовали также и круглые, и многоугольные храмы, сохранявшие все ту же схему сеll'ы, окруженной перистилем¹⁶.

Многие из придорожных святилищ в Британии, обычно располагавшиеся вблизи римских дорог, связаны с римскими богами; однако часто встречаются и посвящения местным богам, особенно на севере. В нескольких случаях римские сооружения были надстроены на ранние кельтские святилища. Знаменитым примером живучести местных посвящений в Британии является Госбекс Фарм под Колчестером, где римский храм кельтской модели был сооружен на месте первоначального большого рва, окружавшего тот же прямоугольный участок и содержавшего доримский мусор. Кому был посвящен поздний римский храм, позволяет угадать бронзовая статуя Меркурия¹⁷. В Фрилфорде, на северо-восток от Эбингдона, два романизированных святилища оказались [171] надстройками на месте прежнего деревянного здания, состоявшего из круглого огороженного рвом участка, на котором находился открытый деревянный сарай. В римский период его сровняли с землей и заменили круглой оградой, а рядом с ним был построен новый храм обычного кельтского коробочного типа¹⁸. Святилище продолжало использоваться до V века.

Наиболее важным посвящением римско-бриттского храма в Британии является посвящение Лидни на крутом западном берегу Северна в Глостершире. По происхождению этот храм был лесным святилищем, располагавшимся в Динском лесу. Его богом был Nodons или Nodens, без сомнения тождественный Нуаду или Nuada Argetlam, "Нуаду Серебряной Руке"¹⁹. Лидни был терапевтическим храмом асклепианского типа и святилищем странников, а важнейший период его существования приходится на время позже 364 г. Это большой комплекс сооружений типа античных святилищ исцеления, включавший длинный портик типа крытой аркады, разделенный на два отделения для размещения больных; здание во дворе с помещениями для жилья и приемной; и просторные ванны. Интересно, что ирландская мифологическая традиция объясняет эпитет Ноденса тем, что у него была искусственная рука из серебра. Связь с терапевтическим храмом в Лидни очевидна; однако Лидни был богатым храмом, и вполне возможно, что "серебряная рука" обязана своим происхождением богатым приношениям этому богу. Имя Nuadu Argetlam известно валлийской традиции как Llud Llaw Ereint ("Ллуд Серебряная Рука"), дочь которого Крейддилад стала прототипом шекспировской Корделии и сыном которого был Гвин (Gwynn ар Nudd) (ирл. Финн).

Местоположение большинства бриттских святилищ и распределение посвящений показывают, что религия доримской Британии, как и доримской Галлии, в сущности, представляла собой религию природы.

Широкое распространение как скульптуры, так и рельефов указывает, что галлы иногда изображали своих богов в человеческом обличье, хотя это, возможно, является результатом позднейшего развития. Среди статуй галльских богов многие появляются группами по три, так сказать, триадами богов, часто встречаются трехглавые и даже двуглавые статуи местных божеств, а следы сверхъестественных триад иногда обнаруживаются и в Британии, например в Броколитии. Мы видели, что Цезарь привел имена четырех римских богов, которых он отождествил с кельтскими богами, не называя, однако, ни одного кельтского имени; также мы видели, что Лукан, с другой стороны, называет трех кельтских богов их настоящими именами. Эти списки ппепполагают. что данные боги почитались в [172] антропоморфной форме; однако ни в Галлии, ни в Британии мы не находим никаких представлений о всемогущем верховном боге или, с другой стороны, чего-либо вроде пантеона. В Галлии тем не менее имели широкое распространение определенные культы, а о двух богах, Белене и Огмиосе, римские авторы оставили заметки, из которых следует, что в галло-римских кругах имела хождение богатая религиозная литература, наложившая даже свой отпечаток на местное искусство, Например фрески и монеты.

Греческий писатель Лукиан, родившийся в Самостате на Евфрате во II веке н. э., рассказывает, что, когда он путешествовал в Галлии, очевидно, вблизи Атлантики, он увидел изображение старика, одетого в львиную шкуру, ведущего своих последователей, уши которых были соединены с его языком тонкими золотыми и янтарными цепочками необыкновенной красоты и великолепной отделки. Люди охотно следовали за ним и восхваляли его, и, очевидно, пожалели бы, будь они свободны. Грекоязычный галл, стоявший рядом, объяснил Лукиану, что старик - это аллегория красноречия и что он изображен в образе Геракла, одетого в львиную шкуру, поскольку кельты считали, что красноречие обладает большей силой, чем физическая мощь, и достигает своей вершины в старости. Звали старика Огмиос²⁰. Говорится, что храм Геракла и Муз был воздвигнут в Отене М. Фульвием Нобилиором после захвата Амбрасии в 189 г. до н. э., потому что в Греции он узнал, что Геракл был мусагетом²¹. Следы этой традиции изображения красноречия проявляются и в ирландской мифологии и сагах. Можно указать на "котел жадности" в Глоссарии Кормака, s. v. Boige²², а отрывок в "Похищении Быка из Куальнге"²³ описывает темного человека, по всей видимости принадлежащего к сверхъестественным силам, несущим семь цепей вокруг шеи, к концам которых привязано семь голов. Было бы интересно узнать, какова взаимосвязь между этими традициями и украшениями на некоторых бретонских золотых монетах, на которых изображены человеческие головы, привязанные к веревке вокруг большой головы в центре монет [илл. 15, II и III].

Мы располагаем ценным свидетельством о другом местном галльском боге, Белене, от галло-римского поэта Авсония из Бордо, жившего во второй половине IV века. Авсоний говорит, что некий Фебиций, Дед его современника Дельфидия, знаменитого преподавателя университета в Бордо, был aedituus, или "храмовым жрецом", бога Белена. Белен засвидетельствован как главный бог Норика и высоко чтился в Аквилее, где его отождествяли с Аполлоном²⁴. Его имя обнаружено на надписях в Восточных Альпах, в Северной Италии и Южной Галлии, а также среди лигурийцев. Выдвигалось предположение - по-видимому [173] ничем не обоснованное,-что в данном случае Авсоний ввел в свое повествование экзотическое имя, не имеющее местных корней. Против этой точки зрения говорит широкое распространение этого имени в районах со значительным греческим влиянием; отождествление Белена с Аполлоном в Аквилее; и греческие ассоциации имен сына Фебиция, Аттия Патеры, и его внука Дельфидия, знаменитых своим красноречием. Этот род считал себя потомками друидов Арморики, и следует напомнить сообщение Цезаря о том, что хотя друиды передавали свое учение только в устной форме, они все же использовали греческий алфавит для других своих записей. Вся эта картина, на которой вместе появляются галльский бог Белен, отождествленный с Аполлоном, жрец его храма и два последующих поколения жреческого рода, все представители которого носили имена, связанные с Дельфами, были знамениты своим красноречием и притязали на происхождение от друидов дальней западной окраины Галлии, представляется столь же убедительной, сколь и живописной. Мы видим мимолетное появление галльского бога и его жреца на закате галльского язычества. И культ Белена, и описание Огмиоса у Лукиана являются самыми интересными и необычными свидетельствами греческого влияния среди богов, известных в Южной Галлии.

Ирландская мифология гораздо древнее, чем наши первые мифологические тексты. Со времен Вергилия до V века н. э. гордые римляне обычно называли кельтские народы живущими "за пределами нашего мира", "на краю обитаемого мира". Они имели в виду, что кельтские народы находились за пределами греческой и римской цивилизаций. Классическая цивилизация была миром в себе, который взлетел на необыкновенную высоту за невероятно короткое время благодаря введению и распространению письменности. Уже к V веку н. э. римская образовательная система распространилась на Британию, и детей посылали в школу для обучения письму как нечто само собой разумеющееся. Однако под этой классической цивилизацией с ее письменными текстами лежала другая богатая и блестящая культура. Ее повести и поэмы и вся ее накопленная веками традиция передавались из поколения в поколение изустно. Это была интеллектуальная жизнь железного века, берущая свое начало в VII веке до н. э. или даже ранее. В средиземноморских странах она уступила классической культуре; но в Галлии эта ранняя местная кельтская культура продолжала существовать на протяжении всего римского периода и стала составной частью в высшей степени интересного сочетания - галло-римской культуры.

За пределами римской Галлии, однако, древняя кельтская культура железного века осталась законсервированной и, в сущности, незатронутой [174] римским влиянием. Мы говорим о древней цивилизации Ирландии с ее традициями, в неприкосновенности сохранившимися с железного века, как ненаписанная рукопись древнего кельтского мира. Ирландия - единственная кельтская страна, в которой сохранилось такое богатство древних мифологических историй.

Ирландская мифология представляет сильный контраст с греческой, поскольку в ранний период боги не были организованы поэтами в большое небесное сообщество, как боги Олимпа. Они никогда не жили на небе или на горных вершинах. Они обитали либо под землей, либо на земле, часто за морями или на дальних островах.

Древние ирландские мифологические повести можно разделить на четыре основные группы. Мы не включаем сюда рассказы о местных культах источников, рек и озер, столь важных для галльской религии. Они не выделяются как независимые культы в Ирландии и появляются по большей части - и даже не очень часто - в связи с важными богами, такими как Дагда, который обитал в Бруге-на-Бойн, на реке Бойн.

1-я группа древнейшие кельтские боги, известные с ранних времен в Галлии, а также, возможно позднее, в Британии.

2-я группа гораздо более многочисленная - местные ирландские подземные боги, жившие в холмах-сидах, больших могильных холмах. Именно об этой группе рассказываются самые живописные повести. Они больше всех известны современным ученым.

3-я группа боги Возрождения, известные также из неирландских источников и изначально, по-видимому, связанные не с сидами, а с морем.

4-я группа повести о сверхъестественном мире - Tir Tairngiri, "Земле Обетованной"; Tir nа nOс, "Земле Юных"; Mag Mell; и повести о посетивших эти страны смертных. Они обычно называются echtrai, "приключения", и baili, "видения".

Естественно предположить, что древнейшими богами являются те, которые первоначально почитались древними кельтами или галлами. Возможно, главным из них был бог Луг, о котором мы уже говорили. Его имя, как мы видели, сохранилось в обширной топонимике в Галлии и, возможно, в Британии. До нас дошли различные версии истории о том, как он пришел в Ирландию; однако его чужеземное происхождение, очевидно, из ранних аллюзий, так как одна повесть сообщает, что он прибыл из-за моря, и в ней он называется seal balb, "дух-заика" (несомненно, указание на то, что он говорил на другом [175] языке). В Уэльсе его имени родственно имя Ллеу Ллау Гифеса, главного героя ветви Мабиногион Мат уаб Матонви. Однако он был интегрирован в ирландский пантеон, считаясь родоначальником Праздника Телтауна, напоминающего Олимпийские игры и проводимого две недели до и две недели после Лугназада (1 августа). Он воспитывался и обучался у жены одного из Племен Богини Дану, пока не смог носить оружие. Это военное обучение у женщины является интересной аллюзией на ранний кельтский традиционный обычай, о котором мы поговорим ниже.

Триада древних галльских божеств, matronae (лат. matres), также сохранилась в образе трех матерей-богинь войны в Ирландии - Морриган ("великая богиня"), Маха и Бодб, изначальная богиня битвы. Возможно, эта триада отражена также в трех Бригитах. Морриган - одно из древних общекельтских божеств, а также, очевидно, предшественница феи Морганы из цикла короля Артура. О ней говорится, что за год до битвы при Маг Туиред она вступила в брак с Дагдой. Это очень неприятная личность. Анналы Тигернаха сохранили s. a. 622 фрагмент древней элегии о лейнстерском принце, утонувшем в своем маленьком курахе:

"Глубокие ясные пучины моря и песок на морской постели покрыли их. Они бросились на Конаинга в его хрупком маленьком курахе. Женщина набросила свою белую гриву на Конаинга в его курах. Злобен смех, которым она смеется сегодня".

Беловолосая женщина со злобным смехом и есть Морриган²⁶, утопившая принца в белых бурунах. Мы можем вспомнить о Coire Brecain, упоминаемом в Глоссарии Кормака, "Котле Старухи", известном водовороте, Corry-vreckan, между северным концом острова Джура и островом Скарба во Внутренних Гебридах.

Другая богиня, известная по надписям как в Галлии, так и в Британии,- Бригита (ср. название племени бригантов в Северной Англии). Поздний ирландский текст, Lebor Gabala, представляет ее дочерью Дагды, величайшего ирландского бога. Согласно рассказу в Глоссарии Кормака, она является покровительницей поэтов, в то время как две ее сестры являются богинями кузнецов и правоведов. Она подверглась христианизации в образе св. Бригиты. В Килдэре находилось ее святилище, где поддерживался ее священный огонь²⁷.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: