Операция по спасению

Джим окончательно пал духом. Примяв траву руками, он освободил себе немного места рядом с японцем. Пилот лежал в своем комбинезоне, неловко подвернув одну руку под спину. Его сбросили с откоса в сторону канала, и когда он упал, ноги тоже подвернулись под туловище. Правое колено уже коснулось воды, и та начала пропитывать штанину на бедре. Джим поднял голову и увидел след из примятого тростника там, где катилось тело: стебли медленно выпрямлялись, вытягиваясь к солнцу.

Он смотрел на летчика и в первый раз в жизни радовался мухам, которые тучей вились между ним и этим трупом. Лицо у японца выглядело теперь куда более детским, чем его запомнил Джим, как будто смерть вернула этого мальчика в его истинный возраст, в раннюю юность, проведенную в глухой японской деревушке. Губы над неровными зубами слегка разошлись, как будто в ожидании кусочка рыбы, который мать подхватит палочками и сунет ему в рот.

Ошарашенный видом этого мертвого летчика, Джим сидел и смотрел, как колени японца понемногу сползают в воду. Он сел на корточки и принялся перелистывать страницы «Лайф», пытаясь сосредоточиться на фотографиях Черчилля и Эйзенхауэра. Он столько времени возлагал все свои надежды на этого молодого пилота, в бессмысленной мечте о том, как они вдвоем улетят отсюда прочь, оставив за спиной Лунхуа, Шанхай и войну вообще — навсегда. Чтобы выжить в войне, ему был позарез необходим этот летчик, придуманный брат-близнец, собственное отражение, в которое он смотрелся сквозь ограду из колючей проволоки. Если этот японец умер, значит, и он тоже умер, хотя бы отчасти. Он забыл об одной простой истине, которую с самого рождения знали миллионы китайцев: что жизнь каждого из них равнозначна смерти и может таковой обернуться в любой момент, и что думать иначе — значит, обманывать себя.

Джим сидел и слушал грохот канонады в Хуньджяо и Сиккавэе, и как ходит и жужжит кругами над головой гоминьдановский самолет-корректировщик. Через летное поле донесся звук ружейной перестрелки, это Бейси и его бандиты пытаются прорваться на стадион. Мертвые вовсю играли в свои опасные игры.

Решив не обращать на них внимания, Джим постарался с головой уйти в журнал, но с лежащих дальше по течению трупов налетели мухи и очень скоро обнаружили тело молодого пилота. Джим встал и положил японцу руки на плечи. Подхватив его под мышки, он вытянул ноги летчика из воды, а потом перетащил его на узкий участок относительно ровной земли.

Несмотря на пухлое лицо, пилот почти ничего не весил. Его исхудавшее тело было легким, как тела тех детишек из Лунхуа, с которыми Джим боролся, когда был молодым. Комбинезон на поясе и штанины насквозь пропитались кровью. Его проткнули сзади штыком, в поясницу, а потом еще и еще, в ягодицы и в бедра, и сбросили с откоса к другим, уже лежащим у реки японцам.

Присев возле тела на корточки, Джим щелкнул ключом консервной банки и начал скатывать крышку. Если съесть содержимое, то банку можно будет использовать для того, чтобы вырыть японцу могилу. А схоронив летчика, он отправится пешком в Шанхай, не обращая внимания на те игры, в которые играют мертвецы. Если он встретит там родителей, то скажет им, что началась Третья мировая война, и пусть они поскорей возвращаются в свой лагерь в Сучжоу.

Разогретый на солнце студень рубленого мяса комьями набух под скользкой слизью растаявшего жира. Джим вымыл в канале одну руку и отрезал краем крышки небольшой кусочек. Он поднял, было, мясо ко рту, но тут же выплюнул его прямо в реку. Эта скользкая плоть еще не умерла, как будто ее только что отрезали от тела живого зверя. Кишки и легкие животного дышали в банке, а сердце гнало сквозь них кровь. Джим отрезал еще один кусок и положил его в рот. Он чувствовал губами биение пульса и страх этой твари в тот миг, когда ее зарезали.

Он вынул кусок изо рта и внимательно посмотрел на маслянистую мякоть. Живая плоть не предназначена для того, чтобы кормить ею мертвых. Эта пища сама пожрет того, кто попытается ее съесть. Джим выплюнул последнюю прилипшую к губам крупинку в траву возле японца. Наклонившись над трупом, он потрогал указательным пальцем побелевшие губы, готовясь втиснуть между ними кусочек ветчины.

Щербатые зубы летчика сомкнулись у него на пальце, прорезав кожу. Джим выронил банку с мясом, которая укатилась по траве в воду. Он выдрал руку из сомкнутых челюстей, уверенный, что этот японский труп сейчас встанет и сожрет его дочиста. Не ведая, что творит, Джим ударил летчика по лицу, а потом вскочил и принялся кричать на него сквозь плотное облако налетевшей мухоты.

Рот летчика открылся в беззвучной гримасе. Его глаза, так и не войдя в фокус, уставились в горячее полуденное небо, но когда на зрачок села муха и жадно присосалась к нему, веко дрогнуло. Один из штыковых уколов в спину вышел насквозь, и теперь из дырочки в комбинезоне, на животе, потекла свежая кровь. Узкие плечи заерзали по примятой траве, пытаясь оживить безвольно лежащие руки.

Джим во все глаза глядел на мертвого летчика, пытаясь постичь смысл происшедшего чуда. Дотронувшись до японца, он вернул его к жизни; раздвинув ему зубы, он расчистил в смерти крохотное оконце и дал душе вернуться.

Сев на сырой склон, Джим вытянул ноги и вытер руки о рваные штаны. У самого лица летали мухи и кусали краешки губ, но он не обращал на них внимания. Он вспомнил, как задал однажды миссис Филипс и миссис Пилмор вопрос насчет воскресения Лазаря, и как они в ответ настаивали на том, что никакого чуда тут нет, а есть самое что ни на есть ординарное явление. Доктор Рэнсом каждый день воскрешал людей из мертвых — через массаж сердца.

Джим воззрился на собственные руки, отказываясь верить в их чудодейственную силу. Он поднял ладони на свет, дав солнцу согреть кожу. Впервые с начала войны в нем всколыхнулась бурная волна надежды. Если он смог поднять из мертвых японского летчика, значит, сможет поднять и себя самого, и миллионы китайцев, которые погибли на войне и продолжают гибнуть в боях за Шанхай, ради добычи столь же призрачной, как и сокровища с олимпийского стадиона. Он поднимет Бейси, когда того убьют охраняющие стадион гоминьдановцы, но остальных членов банды поднимать не станет, и уж ни при каких раскладах ни лейтенанта Прайса, ни капитана Сунга. Он воскресит отца и мать, доктора Рэнсома и миссис Винсент, и британских заключенных из больнички в Лунхуа. Он воскресит японских авиаторов, которые разбросаны по канавам вокруг аэродрома, и, конечно, достаточное количество техников и инженерного персонала, чтобы привести в рабочее состояние целую эскадрилью самолетов.

Японец едва заметно хватанул воздух ртом. Зрачки у него дрогнули и даже как будто пошли по кругу, как у тех пациентов, которых оживлял доктор Рэнсом. Он едва-едва начал возвращаться к жизни, но Джим знал, что его все равно придется оставить тут, у канала. Руки и плечи у него задрожали от прошедшего сквозь них разряда той самой энергии, что дала силу и солнцу, и бомбе, которую сбросили на Нагасаки и взрыву которой Джим был свидетель. Джим уже представлял себе, как аккуратненько встанут из мертвых миссис Филипс и миссис Гилмор и станут слушать с обычным сосредоточенным и несколько озадаченным выражением на лицах его историю о том, как он их спас. Он представил себе доктора Рэнсома, который отряхивает землю с плеча, и миссис Винсент, которая неодобрительно косится через плечо на отверстую могилу…

Джим втянул из десен гной и кровь и, наскоро проглотив, соскользнул по влажной траве в мелкую теплую воду канала. Успокоившись и поймав равновесие, он умылся. Ему хотелось выглядеть наилучшим образом, когда миссис Винсент откроет глаза и снова его увидит. Он вытер руки о щеки молодого летчика. Этого придется оставить прямо здесь, но ведь Джиму теперь, совсем как доктору Рэнсому, придется тратить всего по нескольку секунд на каждого нетерпеливо ожидающего своей очереди покойника.

***

Джим бежал через низину к лагерю, примечая на ходу, что орудия в Путуне и Хуньджяо как-то все вдруг замолчали. Через летное поле к ангарам подошла и остановилась колонна военных грузовиков; на диспетчерскую вышку карабкались вооруженные люди в американских касках. Над Лунхуа кружили целые стаи «Мустангов», в сомкнутом строю, слитной воздушной волной прибивая к земле сухую траву. Помахав им рукой, Джим бросился к лагерной ограде. Он знал, что американские самолеты прибыли сюда не случайно: они станут вывозить всех тех, кого ему удастся воскресить. У погребальных курганов к западу от лагеря стояли трое китайцев с мотыгами, первые из пострадавших от войны, которые пришли его приветствовать. Он окликнул двоих европейцев в лагерных робах, которые выбрались из широко разлившегося ручья с самодельным бреднем в руках. Они оглянулись на Джима и тоже что-то крикнули в ответ, как будто удивившись тому, что они снова живы и что в руках у них это скромное средство труда.

Джим перелез через проволоку и побежал по гаревой дорожке к лагерной больничке. На кладбище стояли люди с лопатами, прикрывая ладонями глаза от непривычного дневного света. Они что, сами выкопались, по собственной инициативе? Подбежав уже почти к самому больничному крыльцу, Джим попытался унять бившую его дрожь. Бамбуковая дверь была раскрыта настежь, и в воздухе клубилась туча мух: праздник кончился. В дверном проеме стоял рыжеволосый человек в новенькой американской форме и стряхивал мух с лица, а на лице у него была зеленая марлевая повязка. В руке человек держал инсектицидную бомбу.

— Доктор Рэнсом!… — Джим выплюнул скопившуюся во рту кровь и взлетел на полусгнившее крыльцо. — Вы вернулись, доктор Рэнсом! Все в порядке, теперь все возвращаются! Я пойду найду миссис Винсент!…

Он попытался нырнуть мимо доктора Рэнсома в темноту, но тот перехватил его за плечи.

— Постой, Джим, не спеши… Я так и знал, что ты где-нибудь поблизости. — Он снял с лица маску и, притянув Джима к себе, принялся изучать его десны, не обращая внимания на кровь, которая мигом испятнала новенькую, с иголочки, американскую армейскую рубашку. — Тебя ждут родители, Джим. Бедолага, ты никогда не поверишь, что война действительно кончилась.

ЧАСТЬ IV

Страшный город

Два месяца спустя, накануне отплытия в Англию, сойдя со сходней парохода «Аррава» и в последний раз ступив на китайскую землю, Джим вспомнил слова доктора Рэнсома. Облаченный в шелковые рубашку и галстук и в серый фланелевый костюм, купленный в универмаге «Синсиер компании», Джим вежливо пропустил вперед пожилую чету англичан и подождал, пока те проковыляют по деревянному настилу. Внизу была Дамба, во всем мишурном и многошумном блеске наступающей ночи. Все свободное место на набережной было запружено тысячами китайцев, которые кое-как протискивались между трамваями и лимузинами, джипами и грузовиками американской армии, ордами пеших и велорикш. И все они выглядывали британских и американских военнослужащих, которые то и дело возникали у входов в стоящие вдоль Дамбы отели. С пристани, скрытой от Джима баком и кормой «Арравы», сошли на берег отправленные в увольнительную моряки со ставшего на якорь посреди реки американского крейсера. Они едва успели ступить с борта своего десантного баркаса на твердую землю, а китайцы уже ринулись вперед: сотни карманников и велорикш, проституток и зазывал из ночных баров, лоточников, продающих вразнос разлитый в бутылки из-под «Джонни Уокера» самогон, торговцы золотом и продавцы опиума, то есть граждане Шанхая в его вечернем варианте, сплошь черный шелк, лисий мех, фальшивый блеск.

Молодые американские моряки протискивались сквозь обитателей сампанов и орущих полицейских из военной полиции. Моряки пытались держаться вместе и вместе же отбиваться от толпы желающих радушно принять столь дорогих гостей. Но, не успев добраться даже до первой остановки, где можно было бы сесть на трамвай и отправиться в самый центр Дамбы, они были сметены безостановочным потоком рикш, их руки уже лежали на плечах девочек из местных баров, а девочки вовсю кричали непристойности лощеным сутенерам, которые сидели за штурвалами довоенных «Паккардов», взятых в свое время из гаражей на тихих улочках возле Нанкинского шоссе.

Над панорамой шанхайского вечера царили три огромных киноэкрана, которые стояли на трех сооруженных вдоль Дамбы подмостках. По договоренности с командованием американского военно-морского флота, генерал-националист, получивший пост военного коменданта Шанхая, организовал на них в режиме нон-стоп показ кинохроники с европейского и тихоокеанского театров боевых действий, для того чтобы дать жителям Шанхая возможность хоть одним глазком взглянуть на недавно завершенную мировую войну.

Джим шагнул с шатких мостков на землю и посмотрел вверх на мелко подрагивающее изображение на экране, у которого едва хватало сил конкурировать с неоновыми вывесками и бегущими огнями на фасадах отелей и ночных клубов. Сквозь шум дорожного движения лишь время от времени пробивались гулкие, как отдаленный артиллерийский залп, фрагменты звукового сопровождения. Он начал войну с просмотра кинохроники в часовне Шанхайского собора — и вот теперь собрался распрощаться с ней под теми же самыми, почти не изменившимся за эти годы образами — русские пулеметчики идут вперед через развалины Сталинграда, американские морпехи при помощи огнеметов выкуривают японцев с какого-то тихоокеанского островка, истребители Королевских военно-воздушных сил расстреливают на ходу немецкий товарняк с боеприпасами… Примерно через каждые десять минут на экране появлялись китайские иероглифы и бесчисленные гоминьдановские армии на параде в Нанкине принимались приветствовать стоящего на трибуне победоносного генералиссимуса Чана. Из всех участников и творцов истории никак не были отмечены только китайские коммунисты, но ведь, в конце концов, их не так давно окончательно выбили из Шанхая и из всех других прибрежных городов. Их вклад в победу уже давно был сброшен со счетов, погребен под наслоениями киножурналов, которые упорно настаивали на собственной версии войны.

За те два месяца, которые прошли с момента его возвращения на Амхерст-авеню, Джим часто ходил во вновь открывшиеся шанхайские кинотеатры. Родители медленно приходили в себя после собственных нескольких лет заключения, проведенных в концлагере Сучжоу, и у Джима было полным-полно свободного времени, чтобы вволю помотаться по Шанхаю. После визита к дантисту, русскому белоэмигранту во Французской Концессии, он велел Янгу везти его на «Линкольн-Зефире» в «Гранд» или в «Катай», где садился в самом первом ряду огромного прохладного зала и смотрел очередную экранизацию «Батаанга» или «Женщины-воина».

Янг не понимал, зачем Джиму по многу раз смотреть одни и те же фильмы. В свою очередь, Джим задавался не менее темным вопросом: как Янг провел все эти годы — в качестве водителя и денщика у какого-нибудь китайского генерала-коллаборациониста, или переводчика у японцев, или же, наконец, гоминьдановского агента, работающего по совместительству на коммунистов? Янг появился на своем лимузине в тот же самый день, когда родители вернулись на Амхерст-авеню, быстро и почти не торгуясь, продал машину отцу Джима и восстановился в должности семейного шофера. Янг уже появлялся в эпизодических ролях в двух фильмах, недавно отснятых на возрожденной Шанхайской киностудии. Джим подозревал, что пока он сидит в кинотеатре «Катай» на очередном сдвоенном киносеансе, Янг сдает машину в аренду в качестве реквизита для очередной киносъемки.

Эти голливудские фильмы, так же как и парящие над человеческим муравейником Дамбы ролики кинохроники, безмерно восхищали Джима. После того как дантист как следует потрудился над его челюстью, а другой врач заживил поврежденное мягкое нёбо, Джим довольно быстро начал набирать вес. Днем, один за большим обеденным столом, он ел столько, сколько влезет, а по ночам безмятежно отсыпался в собственной спальне на верхнем этаже сказочного, ирреального дома на Амхерст-авеню, который когда-то и впрямь был его родным домом, но теперь казался точно такой же малодостоверной иллюзией, как продукция Шанхайской киностудии.

На протяжении всего того времени, что он прожил на Амхерст-авеню, Джим часто думал о своей выгородке в лагерной комнате миссис Винсент. В конце октября он велел Янгу отвезти его в Лунхуа; Янгу это явно пришлось не по вкусу, но возражать он не стал. Они покружили по западным предместьям Шанхая и вскоре выехали к первому из прикрывающих подъезды к городу укрепленных контрольно-пропускных пунктов. Солдаты-националисты, сидя на американских танках, заворачивали прочь сотни отчаявшихся, лишенных земли и риса крестьян, которые пытались пробраться в Шанхай, чтобы хоть как-то выжить. Вокруг выгоревшего олимпийского стадиона в Наньдао вырос целый город из глинобитных хибарок со стенами, укрепленными где старой автомобильной покрышкой, где баком из-под авиационного керосина. Над трибунами стадиона по-прежнему поднимался дым — и служил ориентиром для американских летчиков, которые летели сюда над Желтым морем с баз в Японии и на Окинаве.

Когда они свернули на окружную дорогу, Джим принялся во все глаза смотреть на аэродром Лунхуа, который успел превратиться в розовую мечту любого летчика. На летном поле десятками стояли самолеты военно-морских и военно-воздушных сил США, новенькие, только что спущенные с конвейера истребители и сияющие хромированным покрытием транспортные самолеты, которые хоть сейчас можно было выставлять в рекламных витринах на Нанкинском шоссе.

Джим ожидал увидеть лагерь в полном запустении, но ничего подобного: бывшая тюрьма ожила опять, на столбы по периметру натягивали новенькую колючую проволоку.

Несмотря на то что война уже три месяца как кончилась, в этом тщательно охраняемом компаунде до сих пор жили сотни три граждан Соединенного Королевства. В бывших спальных помещениях блока Е обитали теперь целые семьи, понастроившие клетушек из стенок американских ящиков для НЗ, парашютных коробов и стопок нечитанных номеров «Ридерз дайджест». Когда Джим, в поисках бывшей выгородки Бейси, попытался вытянуть из самодельной стены один журнал, его бесцеремоннейшим образом прогнали вон.

Оставив жильцов сторожить свои сокровища, он дал знак Янгу подъехать к блоку G. В комнате Винсентов жила теперь китайская ама, которая работала на обитавшую через коридор британскую пару. Ни впустить Джима, ни открыть дверь больше чем на чуть-чуть она не захотела; он вернулся в «Линкольн» и велел Янгу сделать прощальный круг по лагерю.

Ни больнички, ни кладбища больше не существовало: на их месте остался всего лишь участок выжженной, покрытой углями и пеплом земли, из которой торчали несколько обгоревших балок. Могилы тщательно сровняли с землей, так, словно собрались разбить здесь с десяток теннисных кортов. Джим походил между пустыми канистрами из-под керосина, которым, видимо, и облили больничку, чтобы сжечь, посмотрел сквозь колючую проволоку на летное поле, на бетонную взлетно-посадочную полосу, которая упиралась в пагоду Лунхуа. Обломки разбитых японских самолетов заросли густым бурьяном. Пока он стоял у ограды, пробегая глазами по руслу узкого канала, над лагерем пролетел американский бомбардировщик. На доли секунды, отразившись от серебристого испода крыльев, по крапиве и чахлым ивам пробежал призрачный бледный отсвет.

Янга эта поездка в Лунхуа отчего-то обидела, и всю обратную дорогу он просидел за рулем мрачнее тучи, а Джим думал о последних неделях войны. Под конец вообще все как-то спуталось. Он почти совсем ничего не ел, и, должно быть, с головой у него тоже не все было в порядке. Однако он знал наверняка, что видел вспышку атомной бомбы над Нагасаки даже через те четыреста миль, которые занимало Желтое море. Более того, он видел начало третьей мировой войны и отдавал себе отчет в том, что находился в самом центре разворачивающихся событий. Толпы, которые смотрят на Дамбе кинохронику, никак не могут взять в толк, что это всего лишь киножурнал перед настоящей, полномасштабной войной, которая между тем уже началась. Придет время, и не будет больше кинохроники.

В последние несколько недель перед тем, как отплыть вместе с матерью на «Арраве» в Англию, Джим часто думал о молодом японском летчике, которого он воскресил из мертвых. Теперь он уже не был до конца уверен, что это тот самый летчик, который скормил ему манго. Очень может быть, что этот юноша как раз был при смерти и очнулся, когда Джим завозился рядом в траве. И, тем не менее, имела место определенная цепь событий, и может так случиться, что с ходом времени из мертвых воскреснут и другие люди. Миссис Винсент и ее муж умерли после обратного перехода от стадиона вглубь материка, вдалеке от Шанхая, в какой-то маленькой деревушке на юго-западе. Но Джим мог помочь оставшимся в больничке заключенным. А Бейси, он что, умер во время нападения на стадион, чуть-чуть не добравшись до золоченых нимф президентской ложи? Или они с лейтенантом Прайсом по-прежнему скитаются по долине Янцзы в «Бьюике» бывшего генерала-коллаборациониста и ждут, когда третья по счету война опять вернет их к жизни?

Родителям Джим ничего об этом не рассказывал. Не стал он особо доверяться и доктору Рэнсому, который открыто подозревал Джима в том, что тот решил и после перемирия остаться в лагере Лунхуа, чтобы по-прежнему играть в свои игры, замешенные на войне и смерти. Джим помнил свое возвращение в дом на Амхерст-авеню и родителей, которые встретили его в саду в шезлонгах — слабыми улыбками. Трава у пересохшего бассейна разрослась так, что скрывала их чуть ли не с головой, и Джим тут же вспомнил густые заросли крапивы, в которых лежали мертвые японские летчики. Пока доктор Рэнсом в своем американском мундире неловко стоял на веранде, Джим хотел было объяснить родителям, сколько всякого они с доктором пережили вместе, но у отца с матерью позади была своя собственная война.

Они были очень рады Джиму, но за прошедшие годы сильно постарели и стали какие-то… не от мира сего.

Джим прошелся по причалу, возле которого стояла «Аррава», глядя вверх, на мерцающую над головами у толпы кинохронику. Второй экран, перед «Палас-отелем», опустел, и образы салютующих армий и танковых атак сменились прямоугольником серебристого света, который висел в ночном воздухе окном в иной мир.

Пока армейские техники чинили на своем высоком помосте вышедший из строя кинопроектор, Джим пересек трамвайные рельсы и двинулся в сторону экрана. Словно бы впервые увидев, китайцы останавливались и смотрели на белый прямоугольник. Джима толкнул рикша-кули, в тележке у которого сидели две девочки из бара в меховых шубках; он остановился и отряхнул рукав пиджака. Напудренные лица проституток в призрачном свете киноэкрана казались зловещими масками.

Впрочем, китайцы уже отворачивались от экрана, привлеченные совсем другим зрелищем. У лестницы, ведущей к парадному входу «Шанхай-клаба», уже собралась толпа. Сквозь дверь-турникет наружу вывалилась группа английских и американских моряков и выстроилась на верхней ступеньке; моряки о чем-то спорили и пьяно махали руками в сторону ошвартованного у Дамбы крейсера. Потом они начали выстраиваться в одну шеренгу, как хор, а китайцы стояли внизу и смотрели. Заметив, что они привлекли внимание любопытной, хотя и молчаливой аудитории, моряки начали свистеть и подначивать китайцев. Потом, по сигналу самого старшего в шеренге, они все разом расстегнули свои расклешенные книзу брюки и принялись мочиться на лестницу.

В пятидесяти ярдах ниже выхода китайцы молча стояли и смотрели на то, как множество струй сливается в пенистый поток мочи, который бежит вниз по ступенькам, на улицу. Когда он добежал до тротуара, китайцы отошли, и лица у них были пустыми, лишенными какого бы то ни было выражения. Джим оглянулся на стоящих вокруг людей, на клерков, кули и крестьянок, прекрасно понимая, о чем они сейчас думают. В один прекрасный день Китай заставит весь остальной мир платить по счетам, и вот тогда мало не покажется никому.

Армейские киномеханики наладили наконец свой проектор, и в небе над головами толпы снова развернулись авиационные сражения. Моряков увезла куда-то кавалькада рикш, а Джим пошел обратно на «Арраву». Родители отдыхали сейчас в салоне первого класса на верхней палубе, и Джиму хотелось провести последний вечер с отцом; завтра они отплывают в Англию, вдвоем с матерью.

Он ступил на сходни, зная, что, вероятнее всего, покидает Шанхай навсегда и отправляется в маленькую непонятную срану на другом конце света, в которой ни разу не был, но которая, формально говоря, и есть его родина. Но из Шанхая уедет только часть его души. Другая часть останется здесь навсегда, возвращаясь с каждым следующим приливом, как гробы, спущенные на воду с погребального пирса в Наньдао.

Под носовыми обводами «Арравы» плыл по ночному течению маленький детский гробик. Бумажные цветы рассыпались, захлестнутые волной от катера, который перевозил на берег матросов с американского крейсера. Цветы выстроились вокруг гроба в неровную колеблющуюся гирлянду, а тот уже пустился в дальний путь к устью Янцзы, только для того, чтобы утром прилив вернул его назад, к здешним пирсам и отмелям, обратно к берегам этого страшного города.

Примечания

1

В настоящем издании используется именно такое написание фамилии автора — «Баллард». В первых изданиях использовалось «Боллард».

(обратно)

2

С 27 мая по 4 июня 1940 года английская экспедиционная армия, потерпевшая поражение во Франции и окруженная немцами в районе Дюнкерка, при фактическом попустительстве последних смогла эвакуироваться через Ла-Манш. С англичанами удалось уйти и небольшой части разгромленных французских войск.

(обратно)

3

Крепость в Ливии, на побережье Средиземного моря, центр одноименного британского укрепрайона. Пала в ходе наступления, начатого немецко-итальянской армией фельдмаршала Роммеля в ночь с 26 на 27 мая 1942 года. После падения Тобрука судьба британской армии в Египте — и в Средиземноморском регионе вообще — висела на волоске, особенно если учесть непрекращавшуюся цепь поражений в предыдущие два года (Албания, Югославия, Греция, Крит). Немцев удалось остановить только под Аль-Аламейном, уже в Египте, в шестидесяти милях от Александрии.

(обратно)

4

В марте 1927 года гоминьдановские войска, находившиеся до этого момента в союзе с коммунистами и представлявшие «единое народное» кантонское правительство, за которым стоял СССР, вошли в Шанхай, разгромив войска местных «полевых командиров» проанглийской и проамериканской ориентации. В шанхайских европейских поселениях (сеттлментах) возникла вполне оправданная паника, связанная с ожиданиями антиевропейских погромов. Однако вместо этого гоминьдановцы начали уничтожать коммунистов и налаживать отношения с европейскими странами. Гоминьдановское правительство было перенесено в Нанкин, а главным его противником стали теперь коммунистические вооруженные формирования и контролируемые коммунистами профсоюзы. Однако наиболее удачливым игроком на китайском политическом поле в тридцатые годы оказалась Япония. В 1931 году она оккупировала Северо-Восточный Китай, создав там марионеточное государство Манчжоу-Го во главе с последним китайским императором Пу-И. С 1937 года, после провокации на мосту Марко Поло возле Бейпина, японцы перешли к открытым боевым действиям против гоминьдановцев и коммунистов в Центральном Китае и вдоль линии побережья. После падения (в том же 1937 году) Нанкина реальный контроль над основными промышленными и торговыми центрами Китая перешел к японцам, хотя гоминьдановские и прокоммунистически настроенные полевые командиры продолжали вести полупартизанскую войну против них (и между собой). Однако до атаки на Перл-Харбор японцы не трогали английские и американские сеттлменты в Шанхае и даже старались наладить с англосаксонскими фирмами довольно таки тесные деловые контакты.

(обратно)

5

Букв, «огнеплюй». Один из двух основных (наряду с «Харрикейном») типов истребителей-перехватчиков, находившихся на вооружении британских Королевских военно-воздушных сил (RAF) во время т. н. «битвы за Британию» — массированных воздушных боев за контроль над воздушным пространством над южной частью Великобритании в августе — сентябре 1940 года. Немецкие бомбардировки нанесли британской экономике серьезный урон, британская авиация потеряла в ходе боев 915 самолетов. Однако британцам удалось сохранить как экономическую мощь, так и костяк военно-воздушных сил (пилоты со сбитых самолетов в основном приземлялись на своей территории). Немцы же, потеряв 3098 боевых машин вместе с кадровыми экипажами, вынуждены были постепенно отказаться от борьбы за полный контроль над воздушным пространством — хотя и не прекратили массированных воздушных налетов. «Спитфайр» развивал большую скорость, чем «Мессершмитт Me-109», основной немецкий истребитель этого времени, но сильно уступал последнему в маневренности и огневой мощи. «Харрикейн» даже и в скорости с Ме-109 равняться не мог. Однако Ме-109, который изначально строился как истребитель-перехватчик, обладал весьма ограниченным радиусом действия, что регулярно вынуждало немцев оставлять бомбардировщики без прикрытия. А против тихоходных и слабовооруженных «Штук» (Ju-87), и даже против более скоростных и «огрызающихся» «Хенкелей» (Не-111), «Юнкерсов» (Ju-88), и штурмовиков (Ме-110), «Спитфайры» и «Харрикейны» были более чем эффективны.

(обратно)

6

13 декабря 1939 года в заливе Ла-Плата британская эскадра (тяжелый крейсер «Эксетер», легкие крейсеры «Аякс» и «Ахилл»; 14 декабря с Фолклендов взамен поврежденного «Эксетера» подошел тяжелый крейсер «Камберленд») серьезно повредила немецкий рейдер «Граф Шпее», один из самых современных на начало войны немецких броненосных крейсеров («карманных линкоров»). Капитан пытался завести поврежденное судно в порт Монтевидео для ремонта, но, после того как уругвайские власти отказали ему в этом, принял решение затопить корабль в устье реки Ла Плата. До этого «Граф Шпее» вел в Южной Атлантике активную «охоту» на торговых путях союзников, впрочем, не слишком удачную.

(обратно)

7

Лидер гоминьдана, занял пост после смерти в 1925 году Сунь Ятсена, более или менее просоветски ориентированного основателя партии.

(обратно)

8

Ама (amah) — в британских колониях на Востоке — няня, кормилица, горничная из туземцев.

(обратно)

9

Супруга генералиссимуса Чан Кайши.

(обратно)

10

Члены бойскаутской организации.

(обратно)

11

Протекторов, выпущенных американской компанией «Firestone Tire and Rubber».

(обратно)

12

На покрышках, выпускаемых химической компанией «Goodyear Tire and Rubber» (названа в честь изобретателя процесса вулканизации Чарлза Гудиера), выдавливается слово Goodyear. Рекламный лозунг компании гласит: «На лучших в мире шинах всегда написано Гудиер».

(обратно)

13

«Божественный ветер», камикадзе, согласно имеющей исторические основания легенде, спас японские острова от монгольского завоевания в 1274 году, когда, после победоносного сражения при Хаката, монголы почему-то не стали развивать успех, а ушли на кораблях обратно в Корею. Впрочем, при повторной попытке осуществить десантную экспедицию в том же районе (в 1281 г.) именно мощный тайфун уничтожил китайско-корейский флот с монгольским экспедиционным корпусом в пределах прямой видимости с японского берега, после чего японцам осталось только подавить сопротивление нескольких тысяч спасшихся вплавь завоевателей на маленьком островке Такашима. Мифологема «божественного ветра» широко использовалась японской пропагандой еще в ходе подготовки ко Второй мировой войне, что позволило создать целую культуру самурайского служения, связанную с летчиками-камикадзе (и менее эффективными, а оттого и менее известными «людьми-торпедами»).

(обратно)

14

«Корабль Соединенных Штатов», стандартная аббревиатура для обозначения американских боевых кораблей.

(обратно)

15

«Его (Ее) Величества Корабль», то же самое — в отношении британского военного флота.

(обратно)

16

Небольшое боевое судно с невысокими бортами и мощным артиллерийским вооружением. Использовалось для бомбардировки прибрежных районов.

(обратно)

17

Очевидно, имеется в виду основная модель японского палубного одноместного истребителя, «Мицубиси А6М тип 0», («Зики» или «Зеро»). Еще в 1940 году две эскадрильи этих машин (общим числом 30 ед.) были направлены в Китай, где отлично показали себя в боях, после чего вся палубная японская авиация была переведена на эту модель.

(обратно)

18

Накадзима — марка по крайней мере 8 различных японских боевых машин.

(обратно)

19

Официальное пропагандистское самоназвание держав Оси в их экономически-интеграционной ипостаси.

(обратно)

20

Речь идет о достаточно удачной атаке 8 декабря японских 21-й и 23-й морских воздушных флотилий на американскую авиабазу Кларк-Филд неподалеку от Манилы. Несмотря на сообщение о бомбардировке Перл-Харбора и о начале войны, командование авиабазой оказалось совершенно не готово к японской атаке, в результате чего японцы неожиданно для себя застали практически все имеющиеся на базе самолеты на земле — и, естественно, сожгли их, уничтожив тем самым половину тяжелых бомбардировщиков и треть истребителей всех американских дальневосточных военно-воздушных сил.

(обратно)

21

Джим уточняет, что речь идет об армейском одноместном истребителе-бомбардировщике «Накадзима Ki-43 Хаябуса». Следовательно, над Шанхаем «демонстрирует мощь» не только морская, но и армейская японская авиация.

(обратно)

22

Французское спортивное общество.

(обратно)

23

Эта части, регулярно упоминающиеся далее в тексте как «марионеточные», состояли на службе у организованного японцами в Нанкине коллаборационистского правительства под руководством уже упомянутого Ван Цзинвея. С их помощью японцы вели войну с гоминьдановцами и коммунистами, причем небезуспешно — по крайней мере на сторону войск Ван Цзинвея в 1942-1944 годах перешли несколько десятков гоминьдановских генералов вместе со вверенными им войсками.

(обратно)

24

Букв, «голубиный английский», искаженный китайским произношением «business English» — китайский низовой вариант английского языка «для делового общения», с более или менее английской лексикой и китайской грамматикой (в чем-то аналогичный т. н. «моя-твоя», приграничному русско-китайскому жаргону начала XX века).

(обратно)

25

Речь идет о трагическом рейде новейшего (1940 г. постройки) британского линкора «Принц Уэльский» и модернизированного в 1936 году линейного крейсера «Отпор» (Repulse). 10 декабря 1941 года при попытке перехватить японские транспорты, высаживавшие десант в Малайе, эти корабли были атакованы японскими бомбардировщиками и торпедоносцами. Несмотря на то, что оба корабля были оснащены достаточным количеством тяжелой зенитной артиллерии и шли в сопровождении эсминцев, отсутствие воздушного прикрытия и неудачное построение в кильватерную колонну обрекло их на быструю гибель. Бой длился всего около часа. Оба корабля были потоплены, притом что японцы потеряли всего четыре самолета.

(обратно)

26

Посредник между европейской торговой фирмой и местными покупателями.

(обратно)

27

Временная столица гоминьдановского Китая после захвата японцами Нанкина и Шанхая.

(обратно)

28

В традиционном китайском (даосском) похоронном обряде покойному в рот клали кусочек золота (глотающий золото и/или жемчуг не только удлиняет себе жизнь, но и обеспечивает существование тела после смерти). Золотые зубы в данном случае — своего рода вариация древней темы.

(обратно)

29

«Каваниси Н6К», тип 97 («Мейвис»), либо более мощная и тяжелая «Каваниси Н8К», тип 2 («Эмили»). Оба самолета совмещали функции морского разведчика и бомбардировщика-торпедоносца.

(обратно)

30

Флотские двухместные палубные разведчики и пикирующие бомбардировщики «Кёртис SB2C Адский Ныряльщик» и армейские десятиместные тяжелые бомбардировщики «Боинг В-17 Летающая Крепость». Горячечные фантазии Джима остаются горячечными фантазиями Джима, но автор делает здесь ход вполне в духе собственного — привычного массовому читателю — творчества 60–70-х годов. При всей нарочитой внешней достоверности роман имеет еще и целый ряд сугубо литературных — и даже мистических — внутренних планов. Джим, с которым происходят странные телесные, душевные и духовные трансформации, который не видит и не понимает очень многих бытовых обстоятельств (или не всегда желает их замечать), в своем «зазеркальном» бытии видит очень странные вещи — и на поверку именно они зачастую оказываются истинными. Эти «заныры» смертельно опасны; тем более что происходят они как-то сами собой, практически независимо от воли Джима. И из каждого такого нырка в Зазеркалье он может попросту не вернуться. Но 18 апреля 1942 года 16 американских средних бомбардировщиков «Норт Америкен В-25 Митчелл», стартовав с авианосцев «Хорнет» и «Энтерпрайз», отбомбились по Токио и ушли дальше на запад, имея целью перелететь через оккупированные японцами прибрежные китайские провинции и приземлиться на гоминьдановских аэродромах во внутреннем Китае. Шанхай лежит несколько в стороне от предполагаемого курса, и бомбили Токио не «Кёртисы» с «Боингами», а «Митчеллы». Но, во-первых, ни один американский самолет так и не дотянул до намеченного аэродрома, а большая часть к тому же еще и сбилась с курса, так что один из них сел аж возле Хабаровска. А во-вторых, Джим видит «духовную суть» очень важного для тогдашнего состояния душ и умов по обе стороны от линии фронта события. Американцы на самом деле бомбили в этот день Токио и летали над Китаем. Чего никто от них — после Перл-Харбора и Манилы — не ожидал.

(обратно)

31

Т. е. одноместный армейский истребитель «Накадзима Ki-44» тип 2 «Секи».

(обратно)

32

База США на одноименном атолле в средней части Тихого океана. Захвачена японцами 23 декабря 1941 года.

(обратно)

33

25 декабря 1941 года.

(обратно)

34

26–27 декабря 1941 года.

(обратно)

35

10 марта 1942 года (капитуляция Явы).

(обратно)

36

15 февраля 1942 года.

(обратно)

37

Американское «добровольческое» авиационное соединение под командованием генерала Клэра Шеннолда, воевавшее на стороне гоминьдановских войск в Китае и, помимо прямого участия в боевых действиях, осуществлявшее поставки военных грузов для гоминьдановских армий с английских баз в Бирме, а затем в Индии. И летчики, и наземный состав не носили американской военной формы и нашивали на куртки китайские знаки отличия, дабы, в случае пленения, не дать повода японцам обвинить США в прямом участии в боевых действиях против японских войск. Название «Летающие тигры» было связано еще и со своеобразным «звериным стилем», в котором летчики расписывали свои машины.

(обратно)

38

Огороженная и обычно охраняемая территория вокруг предприятий, на которых работают европейцы.

(обратно)

39

Одноместные американские истребители фирмы «Брустер» (Brewster F2A «Buffalo»), состоявшие на вооружении американских военно-воздушных сил в начале войны. В бою серьезно уступали японским «Зеро» и «Накадзима».

(обратно)

40

Японское искусство владения мечом.

(обратно)

41

Американские одноместные многоцелевые истребители компании «Норт Америкен» (Р-51 Mustang) использовались как дальние истребители, истребители-перехватчики, штурмовики и выпускались во множестве модификаций. Скорость до 700 км/ч (при скорости однотипного японского перехватчика «Накадзима Ki-44» Тип 2 «Секи» в 605 км/ч), дальность в 3340 км («Накадзима» — 1700 км) и вооружение шестью 12,7 мм пулеметами (против четырех 12,5 мм у «Накадзимы») обеспечивали «Мустангам» подавляющее превосходство над противником. К тому же «Мустанг» мог нести до полутонны бомб.

(обратно)

42

8 мая. Действие происходит в июне 1945 года, уже после безоговорочной капитуляции Германии.

(обратно)

43

Самый мощный и — в конце войны — самый массовый американский армейский дальний бомбардировщик «Boeing B-29 Superfortress». Десятиместный, с дальностью полета в 5230 км и потолком в 9710 м, при скорости до 576 км/ч, вооруженный одиннадцатью 12,7 мм пулеметами и способный нести до девяти тонн бомб, он представлял собой мощнейшую ударную силу. Использовался также как дальний разведчик и как транспортный самолет по доставке гуманитарных грузов на те территории, куда по тем или иным причинам нельзя было приземлиться.

(обратно)

44

21 июня 1945 года.

(обратно)

45

«Накадзима Ki-84», тип 4 «Хаяте», одноместный истребитель-перехватчик (модификация — истребитель-бомбардировщик). Максимальная скорость — 590 км/ч, потолок — 10500 м, дальность полета — 2168 км. Вооружение: две 20 мм пушки и два 12,7 мм пулемета. Мог нести две 250-килограммовые бомбы.

(обратно)

46

Люблю (лат.)

(обратно)

47

«Меня любили, тебя любили, его любили» (лат.)

(обратно)

48

RAF — Royal Air Force; Британские Королевские Военно-Воздушные Силы.

(обратно)

49

Парк аттракционов в южной части Бруклина, рядом с Брайтон-Бич. Место, где впервые появились в качестве аттракциона «американские горки».

(обратно)

50

Дуглас Макартур (1880–1964), американский генерал, в 1941–1945 годах — верховный главнокомандующий союзными силами в юго-западной части Тихого океана. С января 1945 года, и до капитуляции Японии 2 сентября 1945 года — главнокомандующий американскими войсками на всем Тихом океане. Автор нескольких чисто армейских афоризмов, неоднократно обыгранных затем в англоязычной массовой культуре. Весной 1942 года, когда японцы выбили союзников с Филиппин, произнес сакраментальную фразу «I shall return» («Я вернусь»; ср. «I’ll be back» Арнольда Шварценеггера в «Терминаторе»). В 1944 году его возвращение на Филиппины было обставлено с необычайной помпой — и сопровождалось массой откровенно популистских эффектов. Особые эскадрильи из этнических филиппинцев также вполне можно провести по этому ведомству (ср. сходные практики, применявшиеся во время Второй мировой войны немцами и русскими, активно формировавшими и использовавшими в пропагандистских целях «национальные» части). Еще одна ставшая классической фраза была произнесена кавалером всех мыслимых и немыслимых наград, «пятизвездным» генералом Макартуром во время прощальной речи в Конгрессе США, при выходе в отставку в 1951 году. «Старые солдаты не умирают, — сказал Макартур. — Они просто медленно тают на глазах». К этой фразе тут же появилось совсем другое продолжение: «Они просто всегда так пахнут».

(обратно)

51

Армейский одноместный истребитель «Lockheed P-38 Lightning». Скорость — до 666 км/ч, потолок — до 13410 м, дальность полета — до 4150 км. Вооружение: одна 20-мм пушка, два 12,7 мм пулемета. Мог нести до 1451 кг бомб.

(обратно)

52

С целью увеличения дальности полета ряд модификаций американских самолетов времен Второй мировой войны предусматривал подвеску дополнительных баков, которые сбрасывались после выработки топлива.

(обратно)

53

Джордж Смит Паттон мл. (1885–1945), американский генерал, командовал бронетанковыми частями, сперва в 1942 году в Северной Африке, затем, в 1943-м, — командир 7-й армии вторжения в Италию. В июне 1944 года командовал 3-й бронетанковой армией, которая вела наступление уже на территории Германии, затем — военный комендант Баварии. Погиб 21 декабря 1945 года в автокатастрофе.

(обратно)

54

GI, от Government Issue, «правительственное имущество», солдат Вооруженных Сил США, также «Джи-Ай Джо».

(обратно)

55

Сокр. от absent without official leave; (находящийся) в самовольной отлучке.

(обратно)

56

D-Day, день высадки союзных войск на Атлантическом, побережье Европы (6 июня 1944 г.).

(обратно)

57

Управление Стратегических Служб, федеральное ведомство США, сформированное в 1942 году с целью сбора и анализа стратегической разведывательной информации. Просуществовало до 1945 года. С 1947 года все бывшие функции УСС были переданы созданному в соответствии с законом о национальной безопасности Центральному разведывательному управлению.

(обратно)

58

В оригинале разговорное американское словечко Gob — «морячок», «братишка».

(обратно)

59

Разговорное наименование Сан-Франциско.

(обратно)

Оглавление

· ЧАСТЬ I

· 1. Канун Перл-Харбора

· 2. Нищие и акробаты

· 3. Заброшенный аэродром

· 4. Нападение на «Буревестник»

· 5. Бегство из госпиталя

· 6. Парень с ножом

· 7. Высохший бассейн

· 8. Затянувшийся пикник

· 9. Мир без добрых людей

· 10. Сухогруз на отмели

· 11. Фрэнк и Бейси

· 12. Танцевальная музыка

· 13. Летний кинотеатр

· 14. Американские самолеты

· 15. По дороге в лагерь

· 16. Глоток воды

· 17. Пейзаж с аэродромами

· 18. Бродяги

· 19. Взлетно-посадочная полоса

· ЧАСТЬ II

· 20. Лагерь Лунхуа

· 21. Угол

· 22. Школа жизни

· 23. Воздушный налет

· 24. Больничка

· 25. Кладбищенский огород

· 26. Ветераны Лунхуа

· 27. Казнь

· 28. Исход

· 29. Поход на Наньдао

· 30. Олимпийский стадион

· 31. Империя солнца

· ЧАСТЬ III

· 32. Евроазиат

· 33. Летчик-камикадзе

· 34. Летающий холодильник

· 35. Лейтенант Прайс

· 36. Мухи

· 37. Забронировать комнату

· 38. Дорога на Шанхай

· 39. Бандиты

· 40. Упавший летчик

· 41. Операция по спасению

· ЧАСТЬ IV

· 42. Страшный город

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: