Беседу с Иваном Дмитревским ведет Марина Дмитревская

По сути, я прожила на Моховой жизнь. Когда мы поступали в институт (ЛГИТМиК), нам рассказывали, что в 1968 он отметил свое 50-летие. Потом на моих глазах, в 1978, ему исполнилось 60… Жизнь деловито шла своим чередом, плавно отмеряя присущие ей временные расстояния. Разбирая институтский архив, я с нежностью укладывала в коробки фотографии Л. Вивьена, организовавшего в 1918 году ШАМ (Школу актерского мастерства), пристально вглядывалась в лицо Вс. Мейехольда на групповой фотографии Курмасцепа (Курсы мастерства сценических постановок). Два отца, два лица на историческом знамени института, две линии, в 1922 слившиеся в одну — ИСИ (Институт сценических искусств, вобравший в себя еще несколько театральных школ)… Долгие годы все были на местах, дети знали своих отцов и дедов.

Все переменилось исключительно внезапно и вдруг — и отцы, и деды, и даты. После естественного 80-летия нашей Академии театрального искусства неожиданно стукнуло (в буквальном смысле — стукнуло!) 225 лет. То есть, получается, в последнее пятилетие год шел за 29 лет! И мы так жили??

«В темном углу, заросшем паутиной, с тихим шорохом отвалился кусочек штукатурки. Разрушается старый дом. Разваливается. Жаль!» — все чаще вспоминались мне слова Власа Дорошевича. Стареет, стареет институт — часто думалось, и особенно в те моменты, когда, придя на занятия в нетопленую аудиторию, видела «блокадную» картину — сидящих в шубах студентов, жалобно просящих: «Пойдемте заниматься в редакцию, там теплее…». Стареет мой родной институт… Но чтобы настолько?!! Этого я не предполагала и взволновалась: так стремительно старея, можно скоро и умереть… Грядущий юбилей казался мистификацией, объяснения нереальной цифры были странны: в 1779 году на базе Танцовальной Ея Величества школы (в просторечии — Вагановки, официально — Академии русского балета) открылась Театральная школа, обучавшая разным профессиям, где Иван Дмитревский набрал драматический класс. Это действительно — начало театрального образования в России, некий исток, но при чем тут наша Академия? Тем более — были паузы. В 1884 году драматическое и оперное отделения Театрального училища закрылись, тем более только в 1900 было утверждено новое положение об Императорском училище, тем более до 1922 года никаких высших театральных учебных заведений вообще не было…

Зачем прибавлять себе годы??? — билась в мозгу провокационная мысль. Зачем выдавать предысторию за историю? Неандертальца за прапрадеда? Я перестала спать, а юбилей в это время неумолимо приближался. В редакцию звонили за сведениями с радио и телевидения, всем хотелось разъяснений, а логика явно отказывала мне.

И тогда я решила выяснить истину у вновь назначенного основоположника Академии, великого русского актера Ивана Афанасьевича Дмитревского, лицом как две капли воды похожего в старости (а в молодости-то его и не рисовали!) на моего дедушку Дмитрия Дмитриевича Дмитревского, умершего много лет назад в Ярославле и там же, на земле Федора Волкова, похороненного. То есть, я хочу сказать, Иван Афанасьевич мне почти как родной и, может быть, даже предок... Сценический псевдоним, происхождение которого неизвестно... он взял, видимо, по церковному приходу, к которому принадлежал его отец. Но и мой прапрапрадед Иван Дмитревский, придя учиться в семинарию, взял фамилию по церковному приходу. А что такое приход? Одна деревня, где все родственники.

Словом, я... легко вызвала на диалог почтеннейшего Ивана Афанасьевича. Он явился из небытия, присел за деревянный столик в редакции и с удивлением посмотрел на мой диктофон…

Марина Дмитревская. Иван Афанасьевич, скажите, пожалуйста, действительно ли нашей теперешней Академии 225 лет?

Иван Дмитревский. 225? Не постыдно ли так преуменьшать дату сию? Воспитатель должен знать совершенно свое отечество исторически.

М.Д. Преуменьшать? Вы хотите сказать — преувеличивать?

И.Д. Когда люди модного воспитания не разумеют истины и пленяются химерами, дело просвещенного деятеля остановить их, но я вижу, что вы увлекаетесь нелепыми толками, не согласовывая их с полезными делу изданиями. Читали ли вы мою «Историю русского театра», над коей я трудился более двадцати лет, передав оную по окончании ея в Академию наук? Первая рукопись сгорела во время пожара Академии, но через несколько лет я вновь передал отечеству свой возобновленный труд. В нем я назвал истинную дату, от которой надобен отсчет сей.

М.Д. Иван Афанасьевич, ваша вторая рукопись пропала без вести.

И.Д. Ужели?!! Бедственная новость! Вот откуда злонравное невежество проистекает. Да известно ли вам, что только величественная историческая дата, праздновали которую в 1779 году, позволила мне отворить двери Театрального училища для российских отроков и девиц и стать затем на 38 лет наставником всех без исключения актерови актрис русской сцены? Ея Величество отпустила тогда на юбилейные торжества из казны… каюсь, позабыл сколько…

М.Д. Если вы говорите, что театральное образование еще старше, то, наверное, имеете в виду 1749 год, когда в Шляхетном корпусе специально обученные театральному искусству кадеты сыграли сумароковского «Хорева»? Получается, что в 1779 году вы праздновали тридцатилетие Школы?

И.Д. Для чего насаждал я науки и созидал благие нравы, ежели вы, к издательскому делу приставленная особа, выказываете столь неслыханное невежество! Четыреста, четыреста лет торжествовали мы в 1779 году, доказав просвещенной Европе, что имеем историю Театральной школы куда более долгую, чем им казалось. Все художества и науки у всех племен земнородных медленно всходили на известный степень своего совершенства, а в России они сделали такой скорый шаг, который привел весь свет в удивление, ибо уж в ХIV веке имели мы Школу театральную, где танцу, пению и декламации в одно время ученик обучались! 400 — говорю вам, вызволяя вас из мрака невежества!

М.Д. Какие 400, что вы, Иван Афанасьевич? У нас только 225 празднуют, и то много. А ХIV век — это же скоморохи только…

И.Д. Именно! Именно! От первой скоморошьей ватаги повелела Ея Величество отсчет сей вести, ибо обучали и пестовали они учеников поважнее нашего и вашего! И кукольному делу, и движению, и вольному излиянию словес при публике научали…

М.Д. Это вы про импровизацию? Про синтетического актера?

И.Д. За 400 лет до нас россиянин доказал свету, что для него нет ничего невозможного! И как посмела Академия ваша, поименования коей я не разумею, ибо слово «Академия» лишь с процветанием наук в моем уме сопрягается, как посмела она пренебрегнуть датой великой и не отметить ныне свое 625-летие?!! Да можно ли так не почитать корней своих и учителей, основание вам положивших?!! Немедля надо дату сию исправить и истину утвердить.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: