Puc. l. Большеголовый и малоголовый ребенок. 8 страница

В случае знаменитого физиолога клептомания нe обнару­жилась, благодаря жизненным обстоятельствам она сдержива­лась извне. Процесс остановился, так сказать, на ветхозаветной ступени: нe укради. Но страсть к захвату, тенденция что-либо приобретать осталась, хотя и в сублимированной форме. - У Гебеля мы ступенью дальше. У нет мы можем сказать: давать радостнее, чем брать. Направление изменилось на обратное.

Тенденция тянуть к себе преобразована в способность давать человечеству нечто, а именно, эти изысканные истории и дру­гие дары его поэтического искусства.

Понятно, что не каждый исцеленный клептоман может и должен стать поэтом. Но преобразовать исцеленные недостат­ки, исцеленные слабости в позитивные способности - возмож­но в каждом случае. Кем стал юноша, описанный в "Лечебно­педагогическом курсе"? О нем сообщается, что он полностью преодолел склонность к клептомании и стал позднее сильным, исполненным ответственности учителем. Можно себе предста­вить, что для педагога небольшая толика преобразованной клептомании, которая проявилась бы потом в таланте рассказ­чика, в находчивости, является чем-то весьма полезным.

Обозревая взаимосвязи, в которые включена клептомания, мы приходим не только к мероприятиям, могущим исцелить эти недостатки, но также и к тому, чтобы видеть позитивный смысл этого явления, которое может приводить к моральному падению. Вечная человеческая тема - падение и возрождение – предстает здесь в новом свете.

XII

ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ОРГАНИ3АЦИЯ В ПРОСТРАНСТВЕ

Когда мы ищем ориентиры во множестве детских наруше­ний развития, мы приходим с определенной очевидностью к членению во времени. Характерные кризисы и проблемы ока­зываются взаимосвязаны с определенньми узловыми пунктами развития, каковыми являются, например, седьмой, девятый, двенадцатый или четырнадцатый годы жизни. Эта точка зрения удобна именно для школьного врача в его сотрудничестве с учителями. Педагогика Рудольфа Штайнера, учебный план Вальдорфской школы всецело построены на постоянно меняю­щемся существе ребенка.

В этой временной переменчивости во впечатляющих обра­зах, с которыми имеют дело работающие на ниве лечебной пе­дагогики, утверждает себя постоянное. Монголоидный, микро­цефал, иным образом патологичный ребенок проносит свое своеобразие через все ступени развития. Он в первую очередь не семилетний или двенадцатилетний, но прежде всет монтголоидный или какой-то еще, независимо от того, семь лет ему или двенадцать. Безусловно, возраст здесь играет роль, и он должен быть учтен при диагносцировании и лечении, но это нe решающее. В чем же заключено существенное у этих детей?

Уже когда мы говорили о большеголовых и малоголовыx де­тях, когда имелись в виду еще только вариации "нормального ре­бенка" без каких-либо патологических отклонений, мы употребля­ли одну характеристику, которая проходит через все детство. В основе этой характеристики лежит сдвиг соотношения верхней и нижней организации ребенка, который в одном случае ведет к уси­лению тенденции, действенной в голове, в другом случае к усиле­нию тенденции конечностей (см. главы I и II).

Здесь начинает вырисовываться пространственное рассмот­рение: верх-низ, голова-конечности, - и оно может помочь нам в дальнейшем обозрении известных детских типов и в по­стижении их существа. Пространственные направления при этом из абстрактных, однородных и взаимозаменяемых измере­ний математиков становятся качественно совершенно различ­ными тенденциями. Процесс, разыгрывающийся в человечес­кой организации между верхом и низом, обнаруживает совер­шенно иные закономерности, нежели процесс, протекающий между правым и левым или между передним и задним направ­лениями. Если для данного ребенка мы можем установить, в каком из этих направлений у него имеется нарушение, мы тогда можем высказать уже нечто определенное о его существе.

Верх и низ, направление вверх и направление вниз отделе­ны друг от друга горизонтальной плоскостью. На ход событий в этой плоскости указывает ритмическое повторение в среднем человеке, особенно в скелете. Мы можем представить себе примерно горизонтальные плоскости, лежащие как разделяющие поверхности между позвонками или ребрами. Конечно, речь здесь идет нe о точно параллельных плоскостяx, но о таких, ко­торые, следуя ходу позвоночника и соответственно ребер, ко­леблются относительно среднего горизонтального положения. Но именно это отношение к ритмическим колебаниям харак­терно для горизонтальной плоскости. Сементарное членение (метамерия), преобладающее в среднем человеке - нe схематич­но, но пребывает в живых колебаниях. Уже в представлении трехчленной человеческой организации (см. главу I) мы видели, что ритмический элемент живет посередине и на него опирает­ся жизнь чувств. Поэтому понятно, что горизонтальная плос­кость может быть названа "плоскостью чувств". Она является разделяющей также и душевно, между верхом и низом, между "ликованием до небес" и "печалью до смерти".

При сдвигe между верхом и низом, то есть если принадле­жащая горизонтальной плоскости тенденция сдвинута вверх или вниз, этот ритмически колеблющийся элемент сохраняется.

"Большеголовость" и "малоголовость", как мы видели (см. главу II), представляют нe только соответствующие детские типы, но действуют в каждом ребенке как латентные тенденции. Каж­дый ребенок утром подвержен преимущественно тенденции "малоголовости", при которой преобладают силы нервно-чув­ственной системы, действующие сверху вниз. И вечером каж­дый ребенок подчиняется тенденции "большегoловости", когда преобладают силы обмена веществ, стремящиеся снизу вверх. И у собственно малоголового ребенка лишь сильнее акцентирова­но одно откпонение маятника, у большеголового другое, и эти отклонения тем самым отчеканиваются вплоть до физических проявлений.

У детей-гидроцефалов и -микроцефалов определяющим становится ритм, который, как описано выше (см. главу III) разыгрывается в воздействиях дыхания также между верхом и низом. И здесь этот ритм дыхания, имеющийся у каждого ре­бенка, в обоих патологически экстремальных случаях из-за сдвига равновесия выступает более отчетливо и становится те­лесно видимым.

Как при суточном, так и при дыxательном ритме речь идет о ритме инкарнации. Индивидуальность ребенка стремится утром и в процессе вдоха к более сильной связи с телесностью -она устремляется сверху вниз, она инкарнирует. Вечером и в процессе выдоха связь начинает снова ослабляться, индивиду­альность удаляется в направлении снизу вверх, экскарнирует. Инкарнация нe является равномерно протекающим процессом, она колеблется между связыванием и освобождением, причем направление инкарнации при вдохе и пробуждении несколько преобладает над противоположным направлением выдоха и засыпания, в результате чего здоровое детское развитие достигает, наконец, инкарнационной ступени взрослого.

Колебание обоих ритмов ведет попеременно к более сильному и затем опять к более слабому ощущению себя в телесности. Совершенная инкарнация человека заключается не только в том, что индивидуальность пронизывает свою телесность, но также и в том, что она связывает себя с силами окружения. По­мехи достижению этой второй ступени инкарнации могyт иметь место в двух направлениях. Уже при рассмотрении нарушений дыхания мы видели, что дети с нарушенным вдохом слишком сильно отданы своему окружению, в то время как дети с нару­шенным выдохом судорожно удерживаются в себе и тяжело на­ходят связь с окружающим миром. Это противоположное отно­шение к окружающему миру снова выступает в усиленной форме у истерического ребенка, который растекается (см. гл. VIII), и у эпилептического ребенка, который пленен в себе (см. гл. VI). Уже ранее было упомянуто, что у детей с двигательными стереотипами (см. гл. VII) отношение к окружающему миру (вторая ступень инкарнации) нарушено.

На этой второй ступени инкарнации направление вверх-­вниз (индивидуальность и телесность) преобразуется в направ­ление внутрь-наружу (индивидуальность и окружающий мир). Но направление внутрь-наружу своим существом принадлежит направлению вверх-вниз. Это проявляется уже в том, что для нeгo и для относящихся сюда образов заболеваний также харак­терно ритмическое течение. Для дыxания и его нарушений это ясно без всяких объяснений. Эпилепсия также оказывается принадлежащей к этому ряду явлений в силу ее ритмического течения между припадками и свободными от припадков интер­валами, равно как и вследствие ее отношения к дневному рит­му. Может вызвать сомнения, имеет ли место таковое перемен­ное состояние при детской истерии. Но здесь достаточно вспомнить, как истеричный ребенок отпрядывает вдруг перед внешним миром в переживание душевной раны, чтобы затем снова потерять себя в необузданной веселости, в припадке кри­ка или в энурезе.

В совсем иную область мы входим при рассмотрении легас­тении, поскольку здесь играет роль взаимоотношение левого и правого. Это соотношение ведет нe к совершенно полярным тенденциям (голова и конечности), как противоположность между верхом и низом, но к формам, которые подобны себе и различаются лишь в силу их зеркальности. Здесь нет никакого опосредующего ритма между обеими половинами; они стоят неподвижно и непосредственно рядом друг с другом, и они бы распались, лишенные связи, если бы их не объединяла в един­ство средняя, так называемая сагиттальная плоскость. Это про­исходит в скрещении глазных осей, в складывании рук, в перекрещивании ног и т. д. Во всех этих видах деятельности, которые для животного в таком виде невозможны, человек в своем дистанцировании от мира переживает себя как замкнутое един­ство. Это установка, лежащая в основе мыслящего познания. Сагиттальная плоскость - это плоскость мышления. Поэтому при интенсивном размышлении кладут палец на переносицу, то есть в направлении этой плоскости; поэтому также в этой плос­кости образуется мыслительная складка у корня носа. - Мы имеем дело с плоскостью симметрии, которая разделяет челове­ка на две зеркальные равные половины. Наиболее совершенна зеркальность в верхнем человеке, в мозгe, который дает телес­ное основание мышлению. В грудном пространстве (сердце сдвинуто влево; справа три, слева две легочные доли) симмет­рия уже сильно нарушена, в брюшной полости (положение же­лудка, печени, селезёнки, кишечника) симметрия почти полностью отсутствует.

Везде, где стремление направо и налево акцентировано сильнее, чем стремление к единству, как при гипертелоризме (увеличенное межглазное расстояние), при диастеме (промежут­ки между средними резцами), при заячьей губе и тому подо­бном, можно считать, что мысленное дистанцирование мира за­труднено в пользу более всеохватного, но в то же время и более смутного переживания.

Тем, что легастения стоит в этой противоположности пра­вого-левого, она характеризуется как нарушение познающего постижения мира ("гностическое нарушение") в специальной области (чтение, письмо). Конечно, здесь также играет роль противоположность верха и низа. Но здесь она переживается не как полярность, - как это, в сущности, соответствует соотно­шению верх-низ, - но в своей зеркальности (перепутывание u и n, т и w и т. д.) как транспонированное соотношение право­го и левого.

Легастения - лишь один пример проблем, которые выступают в связи с соотношением правого и левого. Сюда принад­лежат все нарушения, связанные с так называемым латералите­том, как, например, леворукость, многие нарушения речи, право- и левосторонние параличи, situs transversus (боковое смеще­ние внутренностей) и многое другое.

Третью и последнюю плоскость, фронтальную, можно себе представить, если мыслить ее непрерывно проходящей через обе параллельные ноги и через всего прямо стоящего человека. Речь снова идет о вертикальной плоскости, которая перпенди­кулярна предыдущей, сагиттальной плоскости. Она разделяет "впереди" и "сзади", и поэтому также обращение и отказ, атаку и сдержанность, освобождение и торможение. Это плоскость воли, связанная с моральностью.

Передняя сторона человека - во взгляде, в другой деятель­ности чувств, в речи, в принятии пищи, в хватании руками, в ходьбе ног - направлена в мир и открыта ему. Противопо­ложная ей задняя сторона едва ли знакома человеку и нe имеет какого-либо отношения к окружающему миру в плане восприя­тия или воздействия. Если я поворачиваюсь спиной к человеку или к происходящему - н демонстрирую этим, что я нe хочу с этим иметь никакого дела.

Особенно очевидно различие переднего и заднего в форме черепа, который в отверстиях глаз, носа, рта весь раскрыт впе­ред, тогда как свод затылка полностью замкнут для внешнего мира. В остальном человеке эта противоположность становится явной лишь в движении.

В отношении фронтальной плоскости зеркальная симмет­рия нe имеет места, как в случае плоскости сагиттальной; нет также ритмичной смены, характеризующей горизонтальную плоскость; здесь имеет место лишь или-или. Я нe могу попере­менно (кроме исключительных случаев, когда вторгаются иные закономерности, как в танце) или вовсе одновременно идти вперед и назад, но я могу только либо одно, либо другое. Если я что-либо одновременно хочу и также не хочy (амбивалент­ность), то душевное здоровье под угрозой.

Как уже телесно человек отличается от других живых су­ществ тем, что может идти назад (животные сами пo себе этого не могут), так же духовно-душевно в сдержанности заключается собственно человечески-моральная установка.

Мы видели, что эта сдержанность у клептомана нарушена. Он нe волен в себе, он набрасывается на определенный пред­мет, чтобы присвоить его. У него отсутствует торможение, кото­рое защищает от этой принужденности не-клептомана. Мы рассматривали до сих пор клептоманию преимущественно с той точки зрения, что стремления, правомерные в верхнем челове­ке, в нижнем человеке становятся аномалией (см. главу XI). И здесь, кажется, речь все же в значительно большей степени о соотношении вверх-вниз, чем вперед-назад. - Но за сегодняш­ним вверх-вниз скрылось древнее вперед-назад! Прежде чем че­ловек выпрямился в ходе эволюции, передним было то, что ста­ло теперь верхним полюсом. В выпрямлении заключен помимо также связанного с ним возвышения - пра-жест принятия. Tо, что первоначально стремилось вперед, становится теперь как бы оставшейся внизу частью организации. Это как если бы всадник вскочил на несущегося вперед коня и теперь не только бы сдерживал его бег уздой, но заставлял бы его пятиться назад. Так от верхнего человека исходит торможение инстинктов ни­жнего человека. - Между тем благодаря выпрямлению то, что было связано с древним, ориентированным вперед импульсом, как инстинктом присвоения, поднимается на более высокую плоскость и одновременно облагораживается. Этот инстинкт дематериализуется, служа лишь собиранию информации и оче­ловечиваясь при этом.

Образ рыцаря на коне хорошо объясняет нам соотношение верхней и нижней организации человека, поскольку здесь скры­та противоположность переднего и заднего. Если рыцарь слабе­ет, утрачивает господство, тогда поднимаются всякого рода "ма­нии", будь то мания воровства, мания скорости, мания обжор­ства, сплетен, садистские наклонности и т. д. Во всех этих слу­чаях имеет место расторможенность. Такая расторможенность может также проявиться телесно в сшибке стремящихся к пубертату сил (Pubertas praecox), когда верхний полюс детской организации ослаблен черепномозговой травмой, повреждением мозга, мозговой опухолью или воспалением мозговых оболочек.

В ходе наших усилий - прийти к пониманию различных детских типов - все больше вскрывалось качественное различие трех пространственных направлений. При этом упорядо­ченность неподвижной зеркальности свойственна направлению влево-вправо; ритмическая смена разыгрывается между направле­ниями вверх и вниз. Односторонне направленное движение опре­деляется отношением вперед и назад. Способ, как ребенок со всей своей телесно-душевно-духовной организацией относится к этим трем направлениям и связанным с ними качествам, может рас­сказать о его существе.

Везде, где нарушение касается отношения вправо-влево, оно воздействует на познающее постижение мира. - Если не­что сдвинут в пропорции между верхом и низом, это следствие изменения в ощущении самого себя (ступень инкарнации). - Если переднее и заднее в неправильном отношении, тогда вы­ступает опасность моральных заблуждений, затрудняющих социальную жизнь.

Тем самым сделан обзор, в котором открыты все возмож­ности для дальнейшей разработки. Пространственные направ­ления становятся дорожными указателями в лабиринте детских нарушений развития.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: