О ТРЕХ ХАЗАРИЯХ, ЗЕМЛЕ И ВОЛЕ

Сейчас, господин Президент, я, как и обещал, представляю Вам «теорию трех Хазарий», которая поможет расставить точки над «i» в отношении ближайшей исторической перспективы, уготовленной Украине иудео-нацистскими оккупантами.

Эта теория в сочетании с обширнейшей доказательной базой изложена в моей книге «Еврейский синдром-3» (2002 г.), которая насчитывает более трехсот страниц. В данном случае в целях экономии Вашего президентского времени я ограничусь справкой непосредственно о самой теории, тем более что все факты, вошедшие в адресованную Вам «Открытую книгу», можно рассматривать как ее доказательства.

Итак, Вашему вниманию отрывок из книги «Еврейский синдром-3» (гл. «Три Хазарии – три составных части иудео-нацизма»):

Первая Хазария

Что же представляло собой мощное государственное образование раннего средневековья, вошедшее в историю как Великий Хазарский Каганат? <...>

Нужно отметить, что еще недавно история Хазарии входила в разряд табуированных тем и представляла собой сплошное «белое пятно», несмотря на то, что, по утверждению исследователей, в библиотеках Москвы и Санкт-Петербурга хранится около 20 тысяч еврейских и еврейско-арабских документов – одно из самых больших, если не самое большое, собрание в мире, основную часть которого составляют материалы, касающиеся Хазарского Каганата.

Сегодня же ситуация резко изменилась: тема Хазарии вдруг выплеснулась на страницы научных и научно-популярных изданий; на территории Слобожанщины – в самой сердцевине Великого Хазарского Каганата – с «благословения» местных властей активно ведутся археологические раскопки; в харьковском филиале Международного Соломонова Университета (Израиль) введен специальный курс по изучению истории и наследия «Третьей мировой державы», о былом величии и уникальности уклада которой с восторгом заговорили современные исследователи. Вот одна из характерных публикаций последнего времени на эту тему (приводится в сокращении):

«Проблемы Хазарского каганата относятся к ключевым в истории народов Украины и России, Кавказа и Средней Азии, Западной Сибири. <...>

Хазарский каганат – мощнейшее государственное объединение Восточной Европы, существовавшее в VII–X вв., – не имел аналога в раннем средневековье по стремительности вхождения в геополитические отношения указанного исторического периода. Он на равных участвовал во многих войнах, внешнеторговой деятельности, хозяйственном освоении территорий, в выработке концепций государственного управления, создания надплеменных культурно-этических парадигм с могущественной Византией, динамичным Арабским Халифатом.

Территориальные позиции каганата четко определены в древнейших документах – хазарским каганом, арабскими путешественниками, многочисленными историками с VII в. по XX в.; в XIX–XX вв. – археологами, источниковедами, нумизматами, сфрагистами, специалистами в области геральдики, археотопонимики, лингвистики.

<…> Так, степи и лесостепи донского бассейна были в VII в. – начале X в. заняты населением, создавшим салтовско-маяцкую культуру. На всех трех крупнейших пересекающих эту территорию с севера на юг реках (Дону, Северском Донце, Осколе), а также на берегах более или менее полноводных их притоков еще и теперь встречаются остатки сотен поселений. Крепости располагались на расстоянии 10–20 км одна от другой и создавали по существу целостную линию боевых укреплений на порубежье современных Украины и России: Воронеж – Старый Оскол – Белгород – Харьков. Далее, на юго-запад от Харькова: Красноград – Днепропетровск – Кривой Рог. На северо-запад: Киев – Чернигов.

В бассейнах Дона и Волги были возведены крупнейшие укрепления в российской степи, в том числе столица Хазарского каганата в устье Волги – Итиль, мощная крепость Саркел в излучине нижнего Дона, через которую шел торговый путь от портов Черного моря на Волгу, а также к поселениям в Крыму, на Кавказе.

<…> Высокий уровень внутренней организации хазарского общества проявляется в объемах строительных работ по созданию белокаменных крепостей: при возведении стен Верхнесалтовского городища – 7 тыс. куб. м камня, Маяцкого – 10 тыс. куб. м, Мохначевского – 14 тыс. куб. м (это только на территории современной Харьковской области).

<…> Следует также учесть условия и результаты внешней торговли Хазарского каганата, которая была одним из источников экономики государства, обеспечивавшего ему военное могущество.

Торговые пошлины (десятины), наряду с данью с подвластных народов, были важнейшей статьей доходов Хазарского государства. Каганат прочно удерживал речные магистрали – Дон и Волгу, ведущие с севера – из глубины Восточной Европы – к Черному и Каспийскому морям, в Византию и на Ближний Восток, контролировал (до Х в.) ответвления Великого шелкового пути из Китая через Северный Кавказ к городам Северного Причерноморья.

Внимательно изучив влияние Хазарского каганата на ранние государственные объединения славян, можно сделать вывод: каганат был в IX–X вв. государством, обладающим громадными «цивилизаторскими возможностями» <...>

Хазарский каганат имел:

1)письменность;

2) монотеистическую религию (иудаизм);

3) хорошо организованное правительство и отличающуюся широкими взглядами администрацию;

4) цветущую торговлю;

5) дисциплинированную армию.

<…> Процесс создания Хазарского кагана, принятие его руководителями иудаизма рассматривалось практически всеми авторами фундаментальных работ по истории каганата.

<…> Вывод, к которому пришли ученые, следующий: хазары – народ, живший под властью каганов из рода Ашина, и еврейские беженцы, уходящие в различные периоды истории от террора властей стран, где находилась их диаспора, составили единую политическую общность Хазарского каганата.

Далее было время последовательного сближения различных этнических групп каганата, сосуществование иудаизма и местных традиций. При этом военными вождями становились бывшие беженцы. В конечном счете, устройство Хазарского каганата оказалось связано с обращением хазар в иудаизм.

В VII–VIII вв. иудаизм уже был престижной религией. Его авторитет опирался, в частности, на развитое еврейское право, систему морально-этических ценностей, вобравших в себя опыт многих поколений, проживающих в диаспоре, т. е. имеющих возможность на базе своих религиозно-национальных традиций усваивать лучшее из опыта обществ и народов, среди которых они проживали.

Еврейское право образовало структуру, включившую примерно 300 тыс. вопросов и ответов – фиксированных судебных решений по самым различным жизненным проблемам.

Иудаизмом был введен и поддерживался кодекс из 613 предписаний для тех, кто считал себя евреем.

Все это составляло правовую основу деятельности общин раннего средневековья, разбросанных по всему миру, и могло представлять мощный стимул для хазарских каганов идеологически обеспечить независимую позицию в геополитической схеме конфликтного противостояния мусульманского мира и Византии.

Ко времени принятия каганами иудаизма процесс кодификации еврейского права был закончен. Принять иудаизм в раннем средневековье – значило войти в сферу развитого законодательства, упорядочить многие стороны общественных, семейных, этических, хозяйственных, политических отношений...» («Персонал», №2, 2002 г.).

Итак, иудаизм являлся основным, вернее, единственным идеологическим фундаментом, на котором возводилась и расцветала Первая Хазария. И об этом, как вы уже смогли убедиться, говорю не только я.

К слову, думаю, вам бросилась в глаза разница моей (см. выше отрывок из книги «Еврейский синдром», ч.2 «Пришествие Иуды». – Э.Х.) и только что приведенной подачи по сути одного и того же исторического материала. Это я по поводу дифирамбов, пропетых автором статьи в адрес Первой Хазарии, ее величия, мощи и «престижной религии». К сожалению, я не могу разделить этих восторгов. Почему? Вы поймете, изучив до конца мою теорию «трех Хазарий».

Вторая Хазария

Начало возведения Второй – атеистической – Хазарии было ознаменовано Всероссийским Погромом, прокатившимся по бескрайним просторам Православной Империи. Главный удар приняли на себя православная церковь и православная монархия в лице Помазанника Божьего – последнего российского императора Николая II и его семьи.

Власть, как и в Первой Хазарии, вновь оказалась в руках вечных «цивилизаторов». Однако на этот раз ее захват не был постепенным и безболезненным, а сопровождался потоками крови, в которой захлебнулась страна. Да и о «престижности» какой-либо религии говорить не приходится: воинствующее безбожие – вот та «религия», которую избрали для себя строители Второй Хазарии.

О «национальных особенностях» этого исторического периода я уже писал в книге «Еврейский синдром-2». Но прежде чем привести отрывок из нее, попытаюсь объяснить, почему в данной работе я прибегаю к обширному «самоцитированию».

В каждой из моих книг присутствуют основные положения теории «трех Хазарий», но, если так можно выразиться, в разбросанном виде. Тем не менее, внимательный, способный анализировать читатель вполне мог бы самостоятельно прийти к ее открытию. И все-таки, почему я сразу не обозначил эту теорию в «готовом виде»? По мере углубления в ее суть вы поймете, что выбранная мною поэтапная форма «введения в хазароведение» – единственно возможная: уж слишком страшной в своей неоспоримости выглядит доказательная база, переварить которую, возможно, не всем дано…

А теперь вернемся к тому, что я писал в «Еврейском синдроме-2» (2001 г.):

«…Итак, Февраль 1917-го завершился вожделенной для антихристианских кругов победой над Православной Монархией. Но одновременно из бутылки был выпущен большевистский джинн, которого «авторы» февральской революции поначалу недооценили: и международное еврейство, полагавшееся на кровную связь с евреями-интернационалистами (неоправдавшаяся ставка на Троцкого), и атеистическое масонство, надеявшееся на идейную родственность с большевиками. Октябрь не только победил Февраль, но пошел гораздо дальше в своей антиправославной борьбе. Марксизм-ленинизм был не столько прагматически-политическим явлением, сколько утопической «религией» с отрицательным знаком. Именно этой фанатичной «религиозностью» можно объяснить стойкий иммунитет большевиков к западным либеральным влияниям. Их еврейство модифицировалось в особую, интернационалистическую ипостась. Но это не помешало международным финансовым кругам верно сориентироваться в «миссии» большевиков и с их участием полностью обезопасить себя от реставрации православной монархии.

Стоит также отметить, что тогдашняя большевистская верхушка была составлена по двум разным линиям: из кадров Ленина (которых финансировали и перебросили в 1917 г. в Россию немцы) и кадров Троцкого (их финансировала и тогда же переправила в Россию американская сторона). Но весь фокус в том, что в обоих случаях деньгодателями выступали шиффы-варбурги – еврейская финансовая элита.

Свои благодарные восторги в адрес американских «друзей» Троцкий выразил в воспоминаниях: «Я оказался в Нью-Йорке, в красочно-прозаическом городе капиталистического автоматизма, где на улицах торжествует эстетическая теория кубизма, а в сердцах – нравственная философия доллара. Нью-Йорк импонировал мне, так как он полнее всего выражает дух современной эпохи… Я уезжал в Европу с чувством человека, который только одним глазом заглянул внутрь кузницы, где будет выковываться судьба человечества…» (Л. Троцкий. «Моя жизнь. Опыт автобиографии», Берлин, 1930 г., т.1).

<…> Разумеется, принимая щедрое «спонсорство» еврейских финансовых воротил, и Троцкий, и Ленин искренне считали, что банкиры, космополитизируя мир, «бессознательно» содействуют мировой коммунистической революции. На самом же деле, последние безошибочно все просчитали. Сделав ставку на большевиков, они прекрасно понимали, что революционеры, разрушая мир христианских ценностей, работают на установление всемирной власти «кузнецов». Последующие события подтвердили точность расчета: православная монархия была окончательно растоптана, Помазанник Божий распят на Поверженном Кресте, а само Имя Бога предано дьявольской анафеме.

Чего только стоят такие высказывания Ленина, как «всякая религиозная идея, всякая идея о всяком боженьке … есть невыразимейшая мерзость, самая гнусная зараза». Так он отчитывал Горького за его «богоискательство». Ленинская рулада заканчивается словами: «Дьявольски обидно». И не случайно в первые годы советской власти в г. Свияжске был установлен памятник Иуде. Наблюдавший церемонию открытия памятника датский писатель Хеннинг Келер свидетельствовал: «Местный совдеп долго обсуждал, кому поставить статую. Люцифер был признан не вполне разделяющим идеи коммунизма, Каин – слишком легендарной личностью, поэтому остановились на Иуде Искариотском как вполне исторической личности, представив его во весь рост с поднятыми кулаками к небу…» («Еврейский синдром-2», с. 33–34).

Ударные темпы, которыми велось строительство Второй Хазарии, сопровождались ударной волной, повергнувшей в прах основные христианские святыни. Новые хозяева страны бесновались на руинах взорванных храмов, из мозгов вновь «завоеванных» народов вытравлялась «всякая религиозная идея, всякая идея о всяком боженьке»… Наступила новая эпоха – эпоха атеизма. Пришло время новых «святых», на которых заставили молиться «неразумных хазар».

Вот как выглядел этот безбожный «иконостас» глазами неизвестного художника, выпустившего в 1922 году в Филадельфии «Альбум з 30 фотографіями болшевицких комісарів» под названием «Кати України» (подписи к портретам в точности повторяют подписи из «Альбума», со всеми орфографическими особенностями их автора).

Оттиск титульного листа брошюры «Кати України».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: