Бхима д. Мурари д. Йогамайя д. 8 страница

Новый поворот – и через минуты фары выхватили из сгущающейся темноты указатель «Отель «Райские птички». На душе и Бхимы потеплело. О скольких братьях напоминало ему это место! Да только ли оно одно? Весь город был напоминанием. До Инвазии сложно было найти хоть одно место, где бы их не было и где бы они ни побывали с Лилой Манджари в поисках его родни, их родни…

На перекрёстке притормозил чёрный как южная ночь «Ситроен».

- Кобра, приём! Какие новости? – вышел в эфир командир разведки, останавливаясь рядом.

- Ноль повдоль.

- Аналогично.

- А Говардхан твой ничего не сообщает?

- Думаешь, я не поставил бы тебя в известность?

- Понял тебя. Конец связи.

Автомобили разъехались в разные стороны.

- Интересно, дежурят ли наши наблюдатели? – произнёс с ноткой сомнения Бхима.

- Не сомневаюсь, - ответил ведущий аналитик. – Хотя, по-моему, толку от этого мало. Их техника не способна отследить передвижения Взломщика. Но уж лучше перестраховаться… Им на ночь целую бочку яблок выделили.

- Яблоки-то зачем? – не понял Главный Разведчик.

- Ну… - замялся его брат. – Джая Кришна вычитал в аюрведических книжках, что яблоки повышают уровень воздуха в теле. От переизбытка воздуха ум возбуждается, а с возбуждённым умом особо не уснёшь. Так скажем, саттвичный ответ кофе.

- Как бы у них от этих яблок больше ветра в голове не стало, - усмехнулся разведчик. – Особенно у Говардхана.

Преданные рассмеялись.

Как-то незаметно приблизилась Уэст стрит – самая протяжённая улица города. «Тойота» повернула направо, обратно к кофейне Кики. Первый круг пройден. Сколько ещё таких будет? Целая ночь… Обидно будет, если Мурари прав и демон вовсе не в Кокауа. Глаза верховного командира начали слипаться. Бессонная ночь не прошла бесследно… Ему бы тоже яблоко сейчас не помешало…

- Бхима, приём, приём!! Объект, похоже, обнаружен!! – возбуждённо захрипела рация.

- Что?! Где?! – втрепенулся 626-й.

- Каликимака стрит 26, повторяю - Каликимака стрит 26! Как понял меня?

- Понял! Приступайте, мы прикрываем, будем через секунду!

- Принял. Выдвигаемся. Конец связи!

Бхима молниеносно набрал адрес на навигаторе, сфотографировал глазами маршрут, вдавил педаль газа. Мурари бросило на спинку кресла. Свет фар коснулся каменной ограды кофейни, командир рванул руль направо, взвизгнули тормоза, машина накренилась, встав на два боковых колеса, тяжело опустилась на остальные. Разведчик и аналитик чуть не столкнулись лбами, и последний мысленно простёрся в поклоне перед тем, кто придумал ремни безопасности.

Залаяла собака, в нескольких домах по Макуакане Роуд зажёгся свет. Но любопытствующие горожане уже ничего не увидели, кроме следов от шин, двумя жирными чёрными параллельными линиями перечёркивающих круг жиденького света тусклого уличного фонаря. И лишь надсадный рёв мотора постепенно таял в ночной мгле.

Чёрные, словно от копоти, местами зловеще изогнутые стволы и голые, сухие, торчащие во все стороны ветви, делали окружающие деревья похожими на громадные чудовищные скелеты, а весь лес – на бескрайнее кладбище, точнее даже свалку сгнивших до костей мёртвых тел. Человек искушённый при виде этой картины не смог бы не вспомнить Данте Алигьери:

Земную жизнь пройдя до половины,

Я очутился в сумрачном лесу,

Утратив правый путь во тьме долины.

Каков он был, о, как произнесу,

Тот дикий лес, дремучий и грозящий,

Чей давний ужас в памяти несу!

Но Дженни искушённым человеком не была. Всё, что ей сейчас хотелось – поскорее выбраться из этого чудовищного сборища засохших древесных тел под насупленным пепельным небом. Вокруг сгустилась давящая тишина, в которой и волчий вой показался бы дивной симфонией. Жёсткая колючая трава угрожающе шелестела, словно трещотка гремучей змеи под редкими порывами холодного пронизывающего ветра, каждый раз заставляя девочку затравленно оглядываться, точно скрывающуюся от охотников дичь. Но пустота мрачных дебрей не успокаивала. Напротив, сердце торопливо стучало, подгоняя ноги нести тело прочь, а подогретое страхом воображение рисовало образ чёрного голодного хищника, готового броситься на неё со спины, стоит ей отвернуться.

В конце концов, нервы сдали, и смена однообразных декораций ускорилась, сопровождаемая свистом холодного ветра в ушах. Звук собственных шагов неотступно внушал мысль о ненасытных обитателях этой глухомани, преследующих её по пятам, заставляя увеличивать скорость…

Дженни проскользнула меж двух стройных осин, и натянутая меж ними паутина покрыла её голову, словно тонкая косынка. Стряхивая липкое вервие, она не заметила подвернувшийся под ноги корень и, запнувшись, выпала на долгожданное открытое пространство. По правде говоря, оно оказалось не столь открытым, сколь бы девочке хотелось. Это была широкая дорога, по которой пролегала укатанная колея. Спутанные доселе мысли быстро выстроились в логическую цепочку: если есть дорога и по ней ездят, значит рядом люди!

Дженни заспешила по ней, то и дело боязливо озираясь. Один раз где-то в чащобе промелькнула стремительная тень – как почудилось ей – странная помесь гиены, леопарда и волка величиной с доброго телёнка. Она застыла, трепеща от испуга… Но лес был всё также пустынен. Снова беснующийся ум подшучивал над ней.

Дженни перешла на бег, стараясь смотреть по сторонам, но долго он не продлился. Зародившийся где-то в глубине чащобы причудливый звук вновь заставил её окаменеть. Девочке хотелось верить, что заражённый страхом ум снова обманывает её, но напрягшийся до предела слух говорил об обратном – звук всё близился. С сердцем, сжавшимся от испуга в комочек и словно забывшее на миг о своих обязанностях, Дженни обернулась, чтобы ещё раз утвердиться в этом – позади неё, меж деревьев мелькали два огонька, медленно плывущих в её сторону.

Словно сквозь толстые наушники донёсся до Дженни собственный крик, она ринулась было прочь, но ноги сковала отвратительная слабость. Пронзившее тело беспокойство понемногу высасывало из него силы.

Звук, состоящий из стука копыт и деревянного скрипа, слышался уже совсем рядом. Превозмогая страх, девочка обернулась. Представшее пред ней было отнюдь не кровожадным монстром. Её нагоняла украшенная искусной резьбой карета, запряжённая тройкой разномастных лошадей. Напугавшие её огоньки оказались всего-навсего двумя фонарями, покачивающимися по обеим сторонам кучерских козел.

Поравнявшись с ней, карета затормозила. Ретивый гнедой жеребец в середине упряжи яростно захрапел, привстал на дыбы, принялся неистово кусать удила. Вороной конь, ближайший к Дженни, замер, как вкопанный, точно уснув на ходу. Белый в серую крапинку, по другую сторону от гнедого, спокойно остановился, умиротворённо глядя то на девочку, то на лес. Дверца кареты приоткрылась, из неё выглянула дама в шелках, с причёской, которую Дженни тут же окрестила «бараньи рога»: два плотных, сплетённых из мелких косичек клубка, разделённых чётким пробором.

- Дитя! – окликнула дама Дженни. – Дитя! Пожалуйста, подойди! Не бойся!

Голос её был приятным, согревающим – успокоение волнами разливалось о телу от его звука, тормоша оцепеневшее от стресса сердце. Дженни вне себя от радости, но всё же несколько смущаясь, приблизилась к карете.

- Кто ты, о дитя? Почему ты бродишь здесь одна? Где твои родители? – наклонилась к девочке незнакомка. Шелка, тонкие, изящные черты немного бледного лица, лёгкий аромат дорогих духов – всё это выдавало в пассажирке кареты знатную особу. Её доверительная, сострадательная улыбка светилась перламутром ровных аккуратных зубов.

- Я… я не знаю… Я заблудилась, - обрела, наконец, дар речи Дженни.

- Бедняжка! – сочувственно протянула леди. – Где же ты живёшь?

- В Кокауа.

- В Кокауа? –вельможная дама задумалась. – Это довольно далеко. Уже поздно. Давай, заедем к нашему другу, он живёт здесь неподалёку, там ты переночуешь, а завтра, отправим тебя в Кокауа.

Дженни не очень-то вдохновляла идея ночевать без матери у незнакомых людей, но уж лучше так, чем посреди леса.

- Садись же! На улице холодно, да и небезопасно! – пригласила аристократка девочку.

Она помогла ей забраться внутрь, захлопнула дверцу и властно крикнула кучеру: «Трогай!». Монотонные засохшие дебри побежали, набирая скорость. Наблюдать их из-за пурпурных занавесей на окнах их транспортного средства было совсем не страшно, даже в какой-то степени интересно.

Благодетельница Дженни ехала не одна. В карете находились ещё несколько дам в таких же несколько старомодных платьях, и пара мужчин в столь же старомодных, слегка вычурных нарядах. Рядом с ними Дженни в футболке и шортиках ощущала себя крестьянкой. Те, в свою очередь, лишь подливали масла в разгорающийся огонь её неловкости, разглядывая её, словно музейную редкость.

- Не обращай внимания, милое дитя, - успокаивающе пропела её спасительница, заметив краску, всё обильнее заливавшую лицо ребёнка, - просто странно видеть девочку вроде тебя гуляющей по здешним лесам в столь позднее время. Как тебя зовут?

- Дженни…

- Какое красивое имя! – восхитилась леди. – Будем знакомы, меня зовут Мелания. – Она протянула девочке руку.

Рукопожатие не показалось Дженни очень приятным – ладонь Мелании была холодной, словно та полдня гуляла при минусовой температуре без перчаток.

Аристократка, тем не менее, оказалась на редкость живой собеседницей – с полчаса они вели непринуждённый разговор, в ходе которого Дженни выяснила, что не ошиблась относительно благородных кровей своей новой знакомой – она принадлежала к древнему роду, ведущему начало от румынских герцогов. Посреди беззаботного щебета, Мелания вдруг произнесла, отодвинув занавесь:

- А вот и замок нашего друга!

Дженни подалась вперёд. Действительно, над чащей возвышался величественный замок из серого камня с красной черепичной крышей, парой квадратных башен и одной круглой. Все его окна ярко, маняще, гостеприимно горели.

В сердце девочки зародился тревожный зуд. Слишком уж этот замок… средневековый… Едва ли на Кауаи такие есть.... Да и Мелания сказала, что до Кокауа далеко… Хотя, кто знает? Она ведь никогда не уезжала далеко от родного города, может где-нибудь в глубине острова и сохранилось нечто подобное…

До ворот замка они добрались фантастически быстро. Как-то незаметно остались позади опоясывающая его крепостная стена, обширный двор перед ним. Они поднялись по величественным ступеням, прошли сквозь громадные дубовые ворота.

Стоило им переступить порог, на них обрушились весёлый гомон и многоцветье. Свечи в многочисленных золотых канделябрах и факелы на стенах изливали яркий свет, отражающийся в хрустале огромной люстры у них над головами, так что казалось, что в каждой её частичке заключено собственное пламя. С огромных портретов в позолоченных рамах гордо взирали мужчины и женщины, бывшие, по-видимому, прежними хозяевами этих чертогов. Весь их облик говорил если не о королевской, то, по меньшей мере, о княжеской крови. Повсюду сновали слуги, иные спешили с подносами, по всему замку разливалось радостное предвкушение чего-то грандиозного.

- Наш друг сегодня устраивает пир, - шепнула Мелания слегка обалдевшей от окружающей помпы и возбуждения Дженни. – Думаю, он будет рад видеть тебя среди своих гостей.

- Но он же меня не знает! – промолвила девочка.

- Это ничего… Он любит заводить новые знакомства. Только для начала, - Мелания вновь одарила Дженни сочувственным взглядом. – Тебе следует подобающе одеться.

Покровительница маленькой мисс Мёрдж взяла её за руку и повлекла за собой. Они поднялись по шикарной, вымытой до блеска лестнице, миновали пару коридоров, где портреты и картины, живописующие ратные подвиги, чередовались с застывшими безмолвными стражами доспехами. Видимо, новая знакомая Дженни бывала здесь не раз – столь уверенно она ориентировалась в громадном замке.

Мелания отвела девочку в одну из многочисленных, со вкусом обставленных комнат и перепоручила её заботам нескольких шустрых служанок, которые тут же отвели подопечную в мрачноватый гулкий зал с небольшим круглым бассейном, заполненным пенной водой. Холодный камень окружающей обстановки и темнота, скрывающая высоченный потолок, вселяли ощущение подзабытого за время, проведённое в карете и замковых залах холода. По нежной коже ребёнка медленно поползли мурашки, и Дженни поспешила в объятия горячей, пышущей паром ванны.

После пенного блаженства ей дали умыться из крана, в виде разинувшего пасть каменного дракона, и отвели обратно в комнату, где со всем тщанием занялись её гардеробом и причёской. Шорты и футболка были без сожаления брошены в кучу грязного тряпья. Ответственные за улучшение внешности закончили замысловатые манипуляции над её телом, и из зеркала на Дженни взглянула юная знатная особа с аристократической укладкой в немного помпезном, но элегантном чёрно-красном платье. Сердце девочки окатило волной восхищения. В своём городском наряде они и впрямь выглядела замарашкой. Вот бы друг Мелании позволил ей забрать её новое одеяние домой!

Внешний лоск был наведён, и Дженни, сопровождаемая служанками, будто королева бала, прошествовала в просторный банкетный зал. Над роскошным залом стоял приглушнный говор, смех, звон вилок и ножей. Её провели к растянувшемуся вдоль стены длинному массивному столу, едва не разламывающемуся от обилия яств. Горы фруктов перемежались с фантастической по креативности выпечкой и громадными, подрумянившимися грудками уток и индеек, окружённых, словно планеты – спутниками, очищенными мандаринами, либо украшенных зеленью. Сидящие с дорогими кубками в руках потомки дворянских родов чинно беседовали. Дженни усадили рядом с Меланией и та, обворожительно улыбаясь, пропела гипнотическим голосом:

- Угощяйся, милая! Не стесняйся! Дом Влада – твой дом…

«Похоже этот Влад – и есть хозяин замка» - подумала Дженни, осторожно отщипывая немного крупного зелёного винограда – «Какие же у них всё же странные имена». Сердце вновь как-то тревожно кольнуло. Похоже, это всё-таки далеко не Гаваи…

Дворянка снова одарила её ослепительной ободряющей улыбкой, и девочка, немного осмелев, откусила немного стоящего перед ней пирога. Нежнейшее тесто таяло во рту, на зубах похрустывал жареный арахис, воздушный крем вводил в транс своей сладостью.

Мелания подвинула ей кубок с чем-то алым:

- Угощайся, милая!

- Что это? – поинтересовалась Дженни, тщетно пытаясь прожевать необъятный кусок восхитительного пирога.

- Дивный нектар! – страстно выдохнула в ухо юной гостье её покровительница.

«Нектар» - тёплый и приторно-сладкий – не впечатлил Дженни. Она отставила кубок и снова принялась за виноград. Голову вдруг немного закружило, и из тёмных глубин внутреннего мира всплыло нехорошее подозрение:

- Это что… вино?! – спросила она недоверчиво-обиженно.

Да что ты! – возмутилась Мелания. – Как ты могла подумать, что я предложу тебе такое? Это просто… сок.

Дженни решила не раздувать конфликт, молча вернувшись к угощению. К «дивному нектару» она больше не притрагивалась, предпочтя ему фрукты и пирог. Головокружение быстро прошло, и девочка устыдилась своей подозрительности. Мелания, мило беседующая со своим соседом-дворянином, тем не менее, вовсе не выглядела задетой, что успокаивало. Негоже портить только установленные отношения из-за мелочей.

- А где же сам хозяин? – спросила Дженни. – Он здесь?

- Ах, так получилось, что у него сегодня встреча с одним англичанином по безотлагательному делу, - ответила её покровительница. – Но скоро он к нам присоединится. А пока будем наслаждаться танцами. Вот уже и музыканты пришли. Надеюсь, ты любишь танцы?

- Я не умею танцевать, - смущённо призналась Дженни.

- Ну, не волнуйся! Никто не обязывает! Просто смотри, угощайся и любуйся!

Над залом разлилась спокойная музыка, большинство кавалеров степенно поднялись, галантно приглашая дам сердца составить им компанию.

Танец их был столь же благороден, сколь они сами. Их па очаровывали своей искусностью, плавностью и грацией, слагаясь в написанные языком телодвижений новеллы и баллады о вихрях и водоворотах невиданных страстей, а волнующая, всё нарастающая музыка была переплётом этого нерукотворного фолианта. Хотя Дженни ещё не дозрела до тех страстей, красота и изящество танца увлекли её впечатлительный ум. Единственное, что мешало сполна насладиться зрелищем – это зудящие дёсны. Впрочем, это было не столь существенно… Залюбовавшись танцующими, она не сразу заметила появления на сцене нового персонажа: высокого, седого, в яркой красной, расшитой золотом ливрее. За явно напускной напыщенностью угадывалось несколько нездоровое возбуждение, он несколько запыхался, судя по всему, спеша донести до высоких гостей некую важную весть. Переведя дух, прибывший зычным, пафосным голосом возвестил:

- Возрадуемся, дорогие господа! Его Светлость господарь Влад Третий Басараб спешит осчастливить нас своим присутствием!

Вмиг замер страстный круговорот, на прощание, прокатываясь по залу исторгнувшимся из десятка грудей единым ликующим ахом. Тяжёлые ворота банкетного зала резко распахнулись, и Дженни вздрогнула от внезапно налетевшего порыва колючего холода, напомнившего о суровой чаще снаружи. Язычки пламени свечей боязливо приникли к своим опорам, на мгновение погрузив зал в сумрак, и пред собранием предстал моложавый мужчина в красном, перехваченном широким чёрным поясом средневековом платье, с ниспадающими на плечи чёрными волнистыми волосами, с усами и бородкой, в золотой, поблёскивающей в свете свечей, украшенной самоцветами короне. Шагающий царственной походкой, он казался единственным живым среди дам и господ, застывших в полупоклоне восковыми фигурами с подобострастным выражением на лицах. Владелец замка остановился, оглядывая собрание, и Дженни, которой всё не давал покоя усиливающийся зуд в дёснах, могла разглядеть его получше. Лицо Влада Третьего не было лишено привлекательности, но в пронзительном взгляде сквозило нечто… острое или даже разящее. Чёрные зрачки стреляли, точно два прицела, а сами глаза были двумя стрелами, без промаха пронзающими намеченную жертву.

- Друзья! – взлетел над залом звучный голос хозяина. – Я очень рад, что вы оказали мне честь, посетив мой оплот! И я спешу обрадовать вас вестью о том, что на моём сегодняшнем балу присутствует особая гостья!

Вмиг зал ожил – собрание пришло в движение, среди гостей зашелестел негромкий возбуждённый шёпот. Дамы поглядывали друг на друга заинтересованно, тщательно маскируя за интересом чёрную зависть.

Влад Басараб снисходительно взирал на возникшее оживление, то и дело целясь глазами то в одного гостя, то в другого. Каждый раз, когда «на мушке» оказывалась дама, то замирала, чуть покраснев, и Дженни почти слышала, как начинало учащённо работать сердце не верящей своему счастью кандидатки. Но хозяин равнодушно нацеливался на следующего. Внезапно его «стрелы» вонзились в ребёнка. Дженни обмерла, задрожав всем телом, как-то не сильно радуясь выпавшей доле.

- Дженни Мёрдж! – отчеканил Влад, словно почти не разжимая губ. – Это ты. Подойди ко мне!

Что-то внутри отчаянно забилось, вопя: «Нет, нет!!». Но в следующий миг она уже стояла прямо перед ним, чувствуя, как тело начинает гореть под его пронизывающим взглядом.

- Дженни, - произнёс он зловещим полушёпотом. – Вот и ты… Вот мы и встретились… Не ожидала?

Внутренний голос продолжал возмущаться: «Ну почему именно я?!». Кто вообще такой этот Влад, что разговаривает с ней, будто с давней подружкой?!

Жар всё усиливался, по телу начала разливаться слабость. Девочка машинально потёрла рукой над верхней губой, желая ослабить становящийся нестерпимым охвативший дёсны зуд.

- Зубки беспокоят? – произнёс хозяин замка с наигранным сочувствием. – Это ничего. Это пройдёт. И тебе станет очень хорошо!

На лице хозяина на миг проступили знакомые черты, и Дженни вздрогнула всем телом, словно от резкого, грубого, болезненного укола.

- Граф Дракула! – прошептала она.

Влад мерзко улыбнулся.

- Да, меня называют Дракулой, Драконом, Дьяволом, если угодно, а также КолОвником, за то, что люблю сажать на кол. Этому меня турки научили. По-моему, восхитительная казнь, а главное – весьма показательная. А как приятно бывает пообедать в окружении посаженных на кол изменников! Но тебя я не трону, - добавил он с извращённой нежностью. – Ведь тебе предстоит стать моей королевой, частью нашего рода… ибо ты испила крови вампира…

Ужас ужалил гостью сотней ос. Кровь вампира! Вот что это был за «дивный нектар»! Она слабо повернула голову к предательнице Мелании – та носила на лице самую гадкую из улыбок, когда-либо виденных маленькой Мёрдж, обнажающая громадные белоснежные клыки.

Что-то упало девочке на язык, она сплюнула, и к её величайшему ужасу по мраморному полу запрыгал маленький зуб. Гости, более не скрывающие совей вампирской сущности, радостно заулюлюкали.

Дженни в изнеможении осела на пол. Её колотил озноб, со лба рекой лился пот. Мысли, с каждой минутой всё более спутанные, выстраивались в сбивчивую нить, приводящую к неутешительным выводам. «Стать частью нашего рода… То есть стать вампиром? Но… вампиры – это нежить…» Сердце словно опустили в чан с жидким азотом. А может этот жар – перед смертью, как было в фильме «Интервью с вампиром»?!

Склонённое над ней лицо Влада Коловника начало расплываться, банкетный зал слегка закружился перед глазами.

- Знаешь, я не вижу смысла в том, чтобы ты так страдала, - донёсся до неё далёким эхом хриплый шёпот. Лязгнул обнажённый кинжал. – А потому, не пресечь ли сразу жалкое человеческое существование?

Звон упавшего на мрамор металла громом прогремел в меркнущем сознании Дженни.

- Все вы, демоны, одинаковы: злобные и… усатые, - прорвался сквозь пелену овладевающего умом забытья знакомый надтреснутый голос. – Что Равана, что Хираньякашипу, что этот кадр…

- ТЫ?! – зарычал вампир, явно неприятно поражённый. – Ты ещё жив?!

- Странно, что тебя это удивляет, - последовал ответ.

Если ты пришёл за ней, - кровопийца ткнул пальцем в Дженни. – То вынужден тебя огорчить - она моя!

- И не мечтай! – покачал головой парящий над залом доктор Рем.

- Ты опоздал, - промолвил Влад Басараб и голос его был тяжёл, как могильная плита. – она уже почти мертва. Лишь мгновения отделяют её от исхода…

- Доктор, спасите! Меня хотят превратить в вампира! – отчаянно воззвала девочка, отказываясь верить в неотвратимость гибели.

- Только и всего? – улыбнулся психотерапевт. Он протянул к ней руку, тела Дженни коснулась лёгкая рябь, и сжигающий его жар схлынул, словно она выбралась из объятого пламенем здания на улицу, обдуваемую лёгким ветерком. Она провела языком по верхней челюсти – выпавший зуб был на месте. Внутри затрубили фанфары, забахали салюты, чьи отблески сбегали сбегающими по щекам слезами облегчения и благодарности.

- Думаешь, ты победил? – скривил губы кровопийца. – Чего ты добился этим? Ты ничтожество, а она – просто дичь. Здесь властвую я… - коротко сверкнул стремительный луч, поток бахвальства пресёкся, Влад Третий с тупым удивлением воззрился на вишнёвую дымящуюся рану на груди.

- Знаю, знаю… Да вот только и я не лыком шит, - процедил 276-й.

Дракула закатил глаза, издал короткий стон, медленно и тяжело свалился на пол. Толпа вампиров вскочила из-за стола, те, кто стоял - подались вперёд, не веря что лишились предводителя. Пронзительно, по-звериному завизжала Мелания и кинулась на парализованную страхом девочку. Остальные, точно свара бешеных псов, последовали её примеру, перепрыгивая через стол, расшвыривая угощение и опрокидывая кубки.

Йогамайя ушёл в стремительное пике, резким и властным движением рассёк жезлом воздух слева-направо, - и орда кровососов растаяла, как мираж.

Тело поверженного Дракулы начало таять, превращаясь в голубоватый дым, проворно поднимающийся к потолку, принимая смутные очертания человеческой фигуры. Надменный дьявольский смех, утроенный зловещим эхом, раскатился над банкетным залом.

- Дурак! Рано ты уверовал в свою победу!

Дженни коротко взвизгнула и, смешно болтая в воздухе руками и ногами, начала стремительно подниматься вверх, где витал, занимая всё пространство под потолком призрак господаря-вампира. Йогамайя сосредоточился и направленным потоком своей воли, точно клинком, рассёк невидимые нити, связывающие Дракулу с девочкой.

- Неплохо! – глумливо пророкотал Взломщик сновидений, когда та, поддерживаемая магией психотерапевта, аккуратно приземлилась обратно.

С грохотом захлопнулись ворота в зал. В тот же миг пол под ними провалился. Волшебник едва успел подхватить пациентку. На дне разверстого провала шевелились какие-то, как им показалось, исполинские черви. Однако спустя миг они поняли, что ошиблись – их взору предстало переплетение из множества рук. Ещё секунда – и те раскрыли когтистые, покрытые слизью ладони и, вытягиваясь, устремились вверх, алча вырвать добычу из рук 276-го. Пришелец рванулся вверх, но алчные конечности, видимо могли расти бесконечно. Зал сотрясся от хохота Взломщика. «Смычок» вновь рассёк воздух, обращая руки в камень, но тех это нисколько не остановило – они едва успели ускользнуть от каменной хватки. Жезл завибрировал, засветился голубоватым сиянием, по залу разнеслась сокрушительная ударная волна, обращая в пыль лес окаменевших рук.

Преодолев взвившееся к потолку пылевое облако, Йогамайя выпустил ментальный снаряд в ворота, разлетевшиеся в щепки. Мимо замелькали бесконечные, залитые призрачным светом факелов коридоры, пролёты величавой, уходящей вверх лестницы, закончившейся ещё одним коридором, более просторным и сумрачным. Из окон, в которые глядела освещаемая бледным лунным светом ночь, открывался впечатляющий вид на тёмную чащобу, оккупирующую дол внизу и высокие горы, возносящиеся над ним словно валы.

Сердце девочки, начавшей осознавать близость спасения, зафонтанировало безудержной радостью. Степенную тишину коридора огласил звонкий голос, распевающий разудалую ковбойскую песню, слышанную некогда по радио.

Йогамайя взглянул на неё осуждающе: время ли сейчас петь, когда они ещё практически в пасти тигра? Пение как-то резко угасло, и Дженни повернулась к нему. Взор её так и исходил тревогой.

- Доктор Рем, - промолвила она тихо. – Я ведь не стану вампиром, правда?

- Никогда, - заверил её гипнотерапевт. – Всё это лишь плохой сон.

Лицо его пациентки осветилось радостной безмятежностью, и Йогамайя поспешил добавить:

- Только веди себя потише, этот злодей наверняка где-то рядом.

- Точнее не скажешь! – прохрипели сзади, и в коридор ворвалось туманное марево, когда-то бывшее графом Дракулой.

Дженни вскрикнула, пытаясь спрятаться за своего спасителя.

Демон выпустил призрачные щупальца, живо напомнившие Йогамайе собственный кошмар. Но сейчас маг был готов к атаке. Выстрелившие в их сторону лже-конечности были отсечены несколькими точными выстрелами чар. Призрак затрясся, то ли от боли, то ли от негодования, новая партия щупалец потянулась к ним. Ответные заклятия достигли цели, но одно Эксперимент 276 всё же упустил… Его отшвырнуло к стене, закричала девочка, притягиваемая Взломщиком за ноги, безуспешно хватаясь за богато расшитую алую ковровую дорожку, расстеленную вдоль всего коридора.

- Не смей лишать меня добычи! – прорычал злой дух.

- Она тебе не добыча! – маг схватил с пола оброненный жезл, отстрелил схватившее девочку щупальце, и, не теряя даром ни секунды, нарисовал в воздухе огромный пылесос, туту же воплотившийся в реальность. Пылесос взревел, всасывая дьявольский туман, степенную тишину пронзил вопль их преследователя… Призрак исчез, призванная магом техника дёрнулась и затихла.

- Ура-а! – восторженно запрыгала Дженни.

- Бежим же! – прошипел Йогамайя, хватая её за руку. Ему не верилось, что Взломщик окончательно повержен.

Они успели свернуть в попавшийся им боковой коридор, когда до них донёсся приближающийся глухой скрип пластиковых колёс по мраморному полу. До двери в конце коридора оставались считанные метры, когда пред ними предстала новая ипостась их недоброжелателя – на сей раз, созданный Йогмайей пылесос, увеличенный раза в три. Широкая прямоугольная насадка, напоминавшая теперь уродливую голову неведомого чудища, венчала длинный, заменявший шею шланг. Около сопла угрожающе шевелились два острых подвижных, как у насекомых, клыка, а болты по обеим сторонам от него горели, точно два лютых глаза. Увидев беглецов, оживший пылесос вытянул шланг, пришёл в действие.

Платье на Дженни отчаянно затрепыхалось, но закричала, безуспешно пытаясь сдвинуться хоть на каплю вперёд, словно плывя против течения стремительной горной реки, и каждый шаг лишь приближал её к охотнику, оккупировавшему её сон.

Плотность и масса тела 276-го жестоко подшутили над ним – его скорость сближения со смертоносными жвалами была гораздо выше, чем у его пациентки. Времени на раздумья не оставалось. Он выстрелили несколькими боевыми заклятиями, но те не оставили на корпусе чудовищного прибора ни царапины, лишь выбив из него пару искр. Дженни оторвало от пола, опустевший замок огласили душераздирающие крики. Из последних сил Йогамайя сорвал со стены заклинанием Захвата один из портретов и швырнул его в пылесос. Результат превзошёл ожидания: подхваченная мощным воздушным потоком, картина заткнула сопло за миг до того, как там оказался Эксперимент 276.

Дженни рухнула на пол, но тут же вскочила, бросаясь к спасительному выходу, чем тут же заслужила мысленную похвалу рванувшегося вслед Йогамайи. Пылесос-монстр яростно тряс головой, тщась избавиться от обезвредившего его портрета, однако созданный магом механизм работал только на всасывание. Насадка взмыла к потолку и с размаху обрушилась на пол буквально в метре от жертв. До них донёсся шум разламывающегося дерева, в спину полетели щепки.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: