То истощался вдруг нежданно.

Руками шею охватив,

Девчонка, вся пылая жаром,

Бушующим в котле груди,

Шептала так, наверно, старо,

Как бабушки в дали седой,

Что, впрочем, новью всегда будет:

- Возьми меня, любимый мой,

Своими ласками опутай…

Вся до кровиночки – твоя…

Тебя я так боготворила,

Что, хоть ты жил в чужих краях,

Тебе лишь девственность хранила.

LXXVI

Загорится любовь моя солнышком –

Гордость сразу, предвижу, увянет твоя.

Я любовь твою выпью до донышка

И наполню своей, перелив по края.

Жизнь меня будет долго испытывать,

С гребня волн низвергая на дно,

Стану яды по капельке впитывать, -

Но с пути не сверну никуда всё равно.

Где-то близко уж счастье лучистое…

Как в прохладный предутренний час

На восток, серый весь, гляжу пристально,

Где уж тает мгла ночи в искристых лучах.

Так к тебе, как слепец, иду верной дорогою,

Спотыкаясь о кочки, сквозь дебри, чрез рвы.

Долго ль будешь таиться еще недотрогою

Средь невидимой густой синевы?

LXXVII

Не стал бы, как больной, подглядывать

За таинством чужой любви,

Не стал бы и за них загадывать –

Каждый своим умом живи.

Но коль подслушаешь случайно

Влюбленной пары разговор,

То вдруг в такую вникнешь тайну,

Как в подземелье среди гор.

В словах не смелых, но сердечных

Эмоций реки поплывут.

Чтоб не застыть с вселенной вечной,

Они круги одни найдут.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: