Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






2 страница. Возьмем, например, то, что написано в «Онкологической медицине» (Бонадонна Дж., Рубустелли Дж., издательства CEA




Возьмем, например, то, что написано в «Онкологической медицине» (Бонадонна Дж., Рубустелли Дж., издательства CEA, Милан, 1999).

При объяснении процесса метастазирования на странице 166 мы читаем: «Из того, что мы показали до сих пор, становится очевидным, что, помимо механических факторов, таких как размеры клеток и просвет сосуда, а также деформации клетки, выборочность конкретных сосудистых зон зависит от механизмов адгезии к стенке сосуда, от типа деградации ферментов, вырабатываемых в опухолевой клетке, ингибирования ферментов, присутствующих в ткани сосуда, хемотаксических факторов и аптотаксических факторов, влияющих на установку одной клетки в оптимальных местах для пролиферации, аутокринных и паракринных факторах роста, возможности инициирования и поддержания процесса ангиогенеза».

Исходя из вышеизложенного, становится очевидным, что наши утверждения об отсутствии обоснованности онкологических препаратов уже разделяют и другие. На той же странице, касательно механизма миграции и роста на сосудистой основе, мы читаем, «Молекулярные основы феномена не известны...», и снова на странице 160, «Процесс ангиогенеза, наконец, происходит, когда метастазирование уже состоялось».

В итоге, фраза «Очевидно, что» уже загружена только негативными последствиями, таким образом, что по сути своей неверно, как и в конечном итоге, вся остальная онкология, теории которой в синтезе предполагают наличие следующих патогенетических факторов (явлений).

A. Изменения генов и хромосом.

B. Молекулярных изменений.

C. Неопластической трансформации клеток при посредничестве гормонов.

D. Неопластической трансформации клеток, опосредованной факторами роста.

E. Трансформации клеток, которой способствует состояние иммунодефицита.

Гипотеза неконтролируемой пролиферации (НП) будет зависеть, таким образом, от пересечения пяти вышеупомянутых факторов.

a. В первом случае, неконтролируемая пролиферация будет объясняться явлением А, которое в свою очередь объясняется явлением B и так далее до последнего фактора.

b. Во втором случае, неконтролируемая пролиферация будет объясняться одновременным действием всех факторов в действии.

Схематично:

1) НП <А <B <C <D <Е

2) НП = A + B + C + D + Е

Рассмотрим, однако, что сообщается в работе, которая упоминается выше, в отношении названных факторов.

Фактор A: страница 7, третий абзац. «Механизм, посредством которого происходят хромосомные изменения до сих пор остается неизвестен».

Фактор B: страница 137, последний абзац. «Более прямое использование молекулярных нарушений в терапевтическом смысле, кажется, все еще остается неопределенным».

Фактор C: страница 385. «... Различные методики, используемые в попытке различить гормонально-зависимые формы, как при карциноме молочной железы, так и при других новообразованиях дают лишь приблизительные показания».

Фактор D: в конце страницы 124. «Несмотря на биологический интерес к данному классу протоонкогенов, до сих пор отсутствуют факторы роста, для которых было бы продемонстрировано их структурное участие в генетических нарушениях при раковых заболеваниях у человека».

Фактор Е: страница 157. «...Иммунологическая специфическая терапия опухолей человека, которая является конечной целью каждого иммуно-онкологического исследования, в настоящее время имеет больший потенциал, чем является актуальной...»

Что отсюда следует, так это то, что, в соответствии с многоэтапной (последовательной) моделью, базовая гипотеза НП объясняется неизвестным явлением А, которое объясняется неизвестным явлением В, которое, в свою очередь, объясняется неизвестным C и так далее, до тех пор, пока любое количество неизвестных явлений могут быть добавлены к бесконечной цепочке.

Во втором случае, гипотеза НП объясняется совпадением многих явлений (A, B, C, D, E, n), которые также неизвестны.

Из того, что мы уже исследовали, очевидно, что, независимо от используемого метода объяснения, поскольку все факторы неизвестны, основная гипотеза онкологии остается загадкой, так как она до сих пор привязана к внушительным механизмам

мультифакториальности, которые могут объяснить все, не зная ничего.

Когда приходится сталкиваться с подобной иррациональной логикой, то естественно задаваться вопросом, обладает

ли формулировка основной гипотезы онкологии предпосылками для

рационального суждения - или, по крайней мере, соответствует ли по сути своей истине.

Но тут нас настигнет удивление: «Опухоль состоит из различных популяций с кинетической точки зрения, поскольку пролиферирующие клетки часто в меньшинстве... в солидных опухолях, наоборот, экспоненциальная скорость роста наблюдается только во время начальной фазы жизни опухоли». (Бонадонна, Рубустелли, стр. 72).

Основополагающий принцип или гипотеза, на которой основывается вся онкология, являются, очевидно, ложными поскольку:

1. они лишены рациональной истины, поскольку они не основаны на принципе не противоречия: гиперплазия (опухоль состоит из аномального роста клеток) допускается и не допускается в то же время;

1. они лишены достаточной причины, потому что, так как все факты или пояснительные явления неизвестны, его не существует по какой-либо фактической причине.

Аристотель говорит: «С другой стороны, именно потому, что мы знаем,

что объект существует, мы ищем причины, почему это так, вместе с тем трудно понять объект,... когда мы не знаем, чем он является».

Шопенгауэр комментирует: «Какой смысл в объяснении того, что, в конечном счете приведет к чему-то столь же неизвестному, как и исходная задача».

В заключение, не существующий "факт” объясняется неизвестным явлением, и, кроме того, базовая гипотеза о генетической причинности, призванная разъяснить опухолевую гиперпродукцию сводится к навязанному заключению.

Этот навязанный вывод состоит в том, что механизмы, предполагаемые для нормальной продуктивной клеточной активности организма - другими словами, то, что происходит каждый день - без конкретных причин, предположим, в какой-то момент наступят такие изменения, которые противоречат тому, что обычно происходит в тканях. Если рассматривать все через эту искаженную призму, то, те же самые гены, которые обычно играют положительную роль в клеточном воспроизводстве, определяются как прото онкогены, и наоборот те, которые ингибируют размножение называются генами-супрессорами или рецессивными генами.

Например, ген, от которого обычно зависит гормон щитовидной железы, ген, который производится каждый день, в определенный момент и без всякой на то причины - и вот тайна, которая поддерживает все исследования - становится аномальным и влияет на циклы роста.

Это равносильно гипотезе, что рот - это орган, который создан для потребления и пережевывания пищи в определенный момент жизни, и вдруг начинает использоваться для откусывания и жевания своих собственных рук.

Но если процессы заболевания неизвестны, базовая гипотеза онкологии не имеет подтверждения на практике, так как допущение гипотезы является принудительной интерпретацией, таким образом, изобретением. На практике, если все уровни системы будут сфальсифицированы, то будет трудно понять, почему идею, которая полностью себя не оправдала, продолжают поддерживать.

Таинственные и сложные генетические факторы, чудовищная репродуктивная способность патологического объекта, способного разрушить любую ткань, неявная атавистическая тенденция человеческого организма отклоняться в сторону самоубийственного направления - и многие другие подобные аргументы - приправленные огромным количеством "если" и "возможно", экспоненциально объединенных - не способны больше никого удовлетворить, поскольку они - лишь бред сумасшедшего.

Кэри Мюллис, Лауреат Нобелевской премии, исследователь, которая открыла ПЦР, метод амплификации ДНК, в интервью Силии Фарбер, опубликованном в июле 1994 года в издании «Спин», подвергла резкой критике тех, кто в научном сообществе распространяет ложь, передавая ее как научные данные: «Я наблюдаю людей, изучающих онкогены, и думаю: да, я знаю, что они делают; обычный мусор. Онкогены не имеют ничего общего с раком».

Почему ученые продолжают развивать такие необоснованные идеи? Какая движущая сила заставляет ученых продолжать исповедовать такую дурацкую теорию? Единственным истинным логическим мотивом может быть сила привычки.

Кант говорит: «... Где кто-то должен даже промолчать, и признаться в своем незнании... он считает известным то, что он знает из-за частого и привычного использования... он представляет, что он видит и знает то, что его собственные опасения и надежды подталкивают его признать и поверить». 24

Такое поведение напоминает нам историю пьяного, который ищет что-то под фонарем.

Прохожий спрашивает его: «У Вас какие-то проблемы?»

Пьяный: «Я потерял свой ключ».

«Где Вы его потеряли?»

«На другой стороне улицы».

«Так что же Вы делаете здесь?» - спрашивает прохожий с удивлением.

«Ну, по крайней мере, здесь есть свет».

«Наука работает именно таким образом, - комментирует Ноам Хомский - она ищет там, где есть свет, потому что это единственное, что она может сделать».

Таким образом, «... Ошибка может доминировать на протяжении веков и наложить свое железное ярмо на целые популяции», - добавляет Шопенгауэр.

Блеф мультифакториальности

Одним из самых важных аргументов, которые поддерживает генетическую теорию в онкологии, является мультифакториальность.

Основой этой концепции является предположение, что сопутствование нескольких факторов (причин) необходимо для развития неоплазии. Эти причины действуют в комбинированном и многоэтапном виде на протяжении более или менее продолжительного периода времени, а затем активируют генетическую дегенерацию, которая, в свою очередь отвечает за неконтролируемое клеточное деление, которое является причиной рака.

Такая концептуальная позиция, как мы продемонстрировали, очень сложная и, следовательно, очень туманная, так как переменные конкретных компонентов, которые часто непостижимы в их формировании, и приближаются к очень большому количеству, если не до бесконечности.

Но, на рациональном уровне, признание существования бесконечных причин болезненного процесса означает непринятие его реальных причин.

Предложить многофакторную причинно-следственную модель, где большое количество факторов до сих пор неизвестно, означает, признать неведение истинной причины. Этот факт был признан и принят во все времена.

Вот некоторые цитаты.

«... Через меньшее их количество (предложений) мы достигнем знания быстрее...». (Органон, Аристотель).

«Сложные идеи гораздо более часто оказываются ложными».(Д.. Локк).

«Изобретать без стеснения новый принцип для каждого явления, а не адаптировать его к уже известным; обременять наши гипотезы таким множеством, это представляет определенное доказательство того, что ни один из этих принципов не является правильным, и что мы только желаем скрыть наше незнание истины кучей лжи». (Д. Юм).

«Когда она (наука) после долгих снаряжения и подготовки, как только она достигает цели, впадает в смущение или для достижения цели она опять и еще не раз все начинает снова, и находит новые пути, если время приходит, когда согласие среди специалистов в данной области не является возможным на пути, по которому надо неотступно следовать ради общей цели, всегда можно убедиться, что такое исследование еще очень далеко от следования надлежащему и безопасному укладу науки, и это вместо того, чтобы просто действовать вслепую на ощупь...». (И. Кант).

«...Более того, самый безопасный способ достичь истины всегда самый короткий, для любой интерполяции понятий, может быть причиной лжи...». (А. Шопенгауэр).

«На самом деле, усложнение аппарата не имеет никакого отношения к его эффективности и практически никакая научная теория, представляющая какой-либо интерес, не может быть выражена в этой обширной системе мелочей». (Карл Поппер)

Посему, мультифакториальность является пустой и несостоятельной концепцией для любого исследования. А еще лучше, это экран, который скрывает глубочайшее научное бессилие.

Блеф статистики в онкологии

Один из самых спорных и противоречивых аргументов онкологии вне сомнений тот, что касается статистики выживания больных раком. Согласно этим статистическим данным, один человек из двух официально выздоравливает. Несмотря на драматизм, эта информация, тем не менее, содержит определенную надежду, и завуалировано несет в себе что-то положительное как для ученых, так и пациентов.

Ученым это диктует: продолжить исследование, таким образом, как оно началось, потому что оно дает результаты; не пробовать альтернативные теоретические или терапевтические пути, ни отчаиваться тем, что пациенты продолжают умирать каждый день. Пациентам, с другой стороны, она дает предупреждение: у вас есть 50процентный шанс выжить, до тех пор, пока вы будете следовать обычным терапевтическим протоколам, не испытывая бесполезные альтернативы.

Но на практике, представленные статистические данные, действуют как научно-психологической кляп для тех, кто, чувствуя несостоятельность официальной онкологии, по праву чувствуют себя обязанными отправить ее к чертям раз и навсегда по следующим причинам.

1. Откинув статистику, просто вспомнив о наших личных знакомых, мы видим, что тех, кто реально избежал рака, можно пересчитать по пальцам одной руки.

2. Официальная терапия приводит к эффектам, которые являются разрушительными и часто смертельными.

3. Многие из тех пациентов, которые отошли от официальных протоколов живут лучше и дольше.

4. Перспектива обнаружения причины рака, находится, по крайней мере, в 10 годах.

Таким образом, с одной стороны, у нас есть опыт и свидетельства, которые говорят нам уклоняться от обычных онкологических протоколов, а с другой стороны, флаг, которым машут у нас перед глазами, демонстрирует нам выживаемость в 50%, как будто это является залогом успеха.

Понятно, что если эта информация может быть опровергнута даже частично, твердыня онкологии сразу же рухнет. Поэтому давайте глубже анализировать этот статистический мир 50%, чтобы понять, где скрыты недоразумения и обман.

Первый статистический аргумент: о

чем и о ком мы говорим, когда мы утверждаем, что 50 процентов больных раком можно излечить?

Очевидно, что эти данные сформулированы слишком обобщенно. Это может порождать только путаницу и мистификацию проблемы, поскольку это может являться предметом широкого диапазона интерпретаций. Должно ли это рассматриваться как среднее арифметическое между годовым числом новых случаев заболевания раком и теми, кто умирает от той же болезни? Если это так, то мы имели бы 50 пациентов, которые умирают на каждые 100 новых случаев.

Или эти данные являются средним между процентом выживаемости по всем видам опухолей? Например, если коэффициент выживаемости для опухоли легкого составляет 10 процентов, и этот же показатель для фолликулярной инкапсулированной карциномы щитовидной железы составляет 90 процентов, можно утверждать, что глобальный процент смертности обеих опухолей 50 процентов. Подобным образом можно получить среднее значение при расчете процента всех опухолей.

Понятно, однако, что вторая статистическая система является полностью ложной, поскольку опухоли, которые имеют диспропорционально иную частоту в сравнении друг с другом, расположены на одном уровне. На самом деле, если частота возникновения опухоли легких 100 на 100 000 человек, а аденомы щитовидной железы - 1 на 100 000 человек, то абсолютно бесполезно утверждать, что глобальная доля смертности составляет 50 процентов. Это потому, что, учитывая, что только 10 процентов больных раком легких выживают, математика показывает, что 90 из 101 больного раком умирают.

Второй статистический аргумент: какие виды поражений принимаются во внимание в статистических онкологических исследованиях? Как известно, при оценке рака есть весь спектр определений опухолей: от так называемых "сомнительных” новообразований и предраковых состояний до явно злокачественных.

Это, очевидно, представляет собой существенный источник ошибки, потому что новообразования, которые вообще не являются опухолями, часто включаются в онкологическую статистику, таким образом, значительно уменьшая точность.

Данное утверждение касается и полипов в прямой и толстой кишке или диспластических образований молочных желез, а также многих других безвредных новообразований, которые действительно завышают статистику, и, конечно же, не принадлежат к опухолевым заболеваниям.

Третий статистический аргумент: что является критерием для определения излечения от опухоли?

Часто - если не в большинстве случаев - довольно бессмысленный термин "клиническое выздоровление" используется в выписке из больницы после выполненного хирургического вмешательства (например, кишечной резекции).

И если по прошествии определенного периода времени возникают быстро убивающие метастазы печени, каким образом это рассматривать? Понятно, что если новообразование печени считается ex novo (впервые возникшим) как это часто бывает, статистические данные окажутся ложными, поскольку первичная неоплазия будет зарегистрирована как излеченная.

Вот еще один пример мистификации данных в статистических расчетах: больной человек, который попадал в больницу много раз и выписывался каждый раз как излеченный. Каждая выписка численно рассматривается как процентильный случай и таким образом раздувает уровень излечения.

Третий и последний пример. Пациент лечится в больнице и выписывается как пациент с положительным ответом на терапию, таким образом, он представляет собой позитивный статистический случай. Когда тому же пациенту позже становится хуже, его госпитализируют в другую больницу, а затем он умирает, становится очевидным, что в этом случае также статистика являются подменой, так как предшествующая положительная статистика должна была в действительности стать отрицательной.

Четвертый статистический аргумент: конфликт интересов. Структуры и институты, которые предлагают и применяют обычные терапевтические протоколы, являются одними и теми же организациями, которые собирают статистику. Это, конечно же, аномалия, так как нет никаких условий, которые давали бы гарантии, каким образом используются полученные данные.

В этом столько же смысла, как и в том, чтобы попросить трактирщика, который конкурирует с другим трактирщиком, оценить качество вин в обоих заведениях.

Это правда, что наука есть наука, и что ученые должны по определению, и по личному убеждению быть выше любого искушения перед обманом. Но человеческая природа такова, и история, и новости убедили нас в обратном, показав, как, например, «ненаучные элементы оценки тонко и сознательно или подсознательно подгоняются в головах тех, кто занимается статистическими исследованиями.

Достаточно лишь вспомнить "скандал Безводы", который имел место несколько лет назад, когда мы стали свидетелями фальсификации данных, касающихся больших доз химиотерапии, многочисленными университетскими профессорами во всем мире. Заговор был разоблачен страховыми компаниями США, не желающими платить за лечебную методологию, которая оказалась настолько же жадной, как и бесполезной.

И это не единичный эпизод, так как подобное, кажется, является моделью проведения исследований и управления научной информацией, которые, как правило, созданы и направлены служить системе и целям, которые имеют очень мало общего с медициной.

Например, Ричард Смит, экс-издатель внушительного научного журнала British Medical Journal показывает в редакционной статье, опубликованной в журнале PLoS Medicine, как медицинские публикации, получающие огромные суммы денег на рекламу, стали ни чем иным, как продолжением маркетинговых отделов фармацевтических транснациональных корпораций.

Такая зависимость медицинских журналов от фармацевтической промышленности будет принадлежать - по словам Смита - к наименее коррумпированному проявлению этой зависимости, особенно по сравнению с публикацией клинических испытаний, финансируемых за счет промышленности, результаты которых неизменно зависят от тех, кто платит им, то есть, в большинстве случаев они являются ложными или вводящими в заблуждение.

Пятый статистический аргумент: феномен выцветания. Одним из самых загадочных аргументов, пронизывающих теорию и практику современной онкологии является тот, который касается сути и истинности научных исследований, направленных на поиск этих терапевтических твердынь, способных разрешить проблему опухолевых заболеваний.

Густой туман, на самом деле, окутывает этот мир, который с течением лет и десятилетий до сих пор остается загадочным и неуловимым.

Допустим, что это слишком сложный вопрос для анализа, и также представим, что достоверность самых рейтинговых научно-исследовательских институтов в мире каким-то образом гарантирует наилучшее качество, которое только возможно, но реальностью после более чем 50летних экспериментов является то, что уровень смертности от рака не только не уменьшается, но на самом деле круто растет во всех географических регионах мира.

Все современные исследования поэтому кажутся бесполезными, несмотря на то, что с каждым исследователем и в каждом отдельном исследовании или клиническом испытании, каким-то образом продемонстрирован тот или иной позитивный аспект - аспект, который, как утверждается, улучшает понимание клеточных механизмов рака и, таким образом, улучшая терапию на благо пациентов.

Если мы зададимся вопросом преумножения положительных элементов, заявленных каждым исследователем, судя по количеству эффективных препаратов, обнаруженных в каждом исследовании, мы, безусловно, можем прийти к выводу, что онкологическое лечение способно вылечить 100 процентов случаев рака - что очевидно, недостоверно.

Где же подвох? Как это возможно, что каждый исследователь убежден в благости своих исследований, в комплексе с публикацией и повышенным вниманием медиа, несмотря на общее состояние несостоятельности онкологии? Неужели мы сталкиваемся с недобросовестными людьми или просто не в состоянии мыслить? Или, того хуже, мы сталкиваемся с интеллектуальной леностью людей, которые прикрываются соответствием тому, что является "общепринятым" и согласованным?

Не вдаваясь в подробности психологической динамики этих так называемых ученых, целесообразно понять механизм, который позволяет этим людям всегда находить что-то позитивное в том, что они изучают - то есть, механизм, который дает возможность всем быть правыми, даже когда им ничего не удается достигнуть.

Это можно назвать «феноменом выцветания». Нет сомнений в том, что явление «выцветания» играет основную роль в декорировании очевиднейших фактов, как важных открытий и, таким образом, заметаются следы обмана на ложном пути выводов, которые, кажется, куда-то ведут, но на самом деле - нет.

Любое онкологическое исследование, посвященное химиотерапевтическим препаратам, гормональным ингибиторам, моноклональным антителам, средствам антиангиогенеза, либо любому другому инновационному методу, которое создается с лечебной целью, зависит от искажения, которое способно влиять на ученых до такой степени, чтобы скрыть величайшее научное бессилие от их собственных глаз. Можно привести один из примеров, чтобы продемонстрировать весь этот аргумент:

гормональная терапия при раке молочной железы

Чтобы ограничить область исследований, давайте возьмем, в частности, недавно созданные молекулы с антигормональным действием, такие как ингибиторы ароматазы или истинные антиэстрогены, и давайте попробуем проанализировать теоретический и логический путь, который ведет к выводу, что они являются эффективными веществами для лечения рака молочной железы.

При изучении научных статей за последние пять лет становиться очевидным, что они начинают с основного соображения - явного, скрытого, или общепринятого - что 70 процентов опухолей молочной железы являются гормонально-зависимыми. Это само по себе уже ставит под сомнение приемлемость и достоверность рассматриваемых исследований.

Тем не менее, если мы посмотрим на эти исследования более внимательно, то можно увидеть, что они основаны на другом соображении, а именно том, что только 70 процентов из гормонально чувствительных опухолей отвечают на гормональную терапию.

Что означает термин "ответ"? Согласно исследованиям, это означает, что фармакологические вещества, которые используются, способны улучшить некоторые аспекты заболевания, такие как объективный ответ, время прогрессирования, качество жизни и многие другие.

Для простоты рассмотрим лишь объективный ответ (ОО), который определяется как число пациентов, которые после лечения демонстрируют регрессию опухоли.

Почти все исследования показывают, что регрессия в целом составляет 20-30 процентов случаев. Эта информация сама по себе может представлять интерес.

Тем не менее, если мы посмотрим внимательно, мы понимаем, что ОО состоит из двух элементов: полный ответ (ПО) и частичный ответ (ЧО), соотношение которых, как правило, составляет от 1 до 10. Это означает, что из 10 пациентов, которые реагируют на терапию, у девяти произойдет уменьшение опухоли, которая опять неизбежно будет увеличиваться в течение короткого времени - и только один пациент получит полную регрессию.

Если, в конце концов, провести некоторые расчеты, мы сможем легко увидеть, что все исследования по эффективности гормональной терапии рака молочной железы сводятся к мыльному пузырю, и поэтому бесполезны.

Факты таковы.

1. Начнем с 70 процентов пациентов, имеющих гормонально-зависимые опухоли, что означает, что они имеют положительные гормональные рецепторы.

2. Только 70 процентов из этих 70 процентов отвечают на терапию, что приводит нас к 50 процентам от общего числа пациентов.

3. Из вышеупомянутых 50 процентов, только 30 процентов имеют Объективный Ответ, в результате чего мы получим только 15 процентов от общего числа пациентов.

4. Наконец, из 15 процентов, которые мы только что упомянули, только 10 процентов достигнут полного регресса. И теперь мы дошли до 1,5 процента от нашего исходного числа.

Любому исследователю очевидно, что это бессмысленные данные, так как они находятся в пределах допустимых ошибок и разброса плюс или минус пять процентов, применимых к оценкам и измерениям, таким образом, они не несут никакого значения.

Другими словами, представленная регрессия может быть связана с бесконечным множеством факторов, начиная от диагностических ошибок, заканчивая божественным вмешательством! Но никто не может утверждать, что любой из них имеет что-то общее с эффективностью использованного препарата.

Эти результаты, достаточные для того, чтобы продемонстрировать пустоту проводимых исследований и методов лечения, становятся смешными, когда используется в исследованиях, в попытке выделить превосходство одного антигормонального фармакологического вещества по сравнению с другим.

Если мы возьмем, например, различные молекулы, такие как тамоксифен, анастрозол, летрозол, эксеместан, фулвестрант и т.д., мы заметим, что, как правило, эффективность варьируется в порядке пяти процентов от одного препарата к другому. Эта эффективность, по сравнению с 1,5 процентами пациентов, которые реагируют, проявляет вариацию в 0,01 процент. Это крошечное число служит лишь для демонстрации идиотизма проведенных исследований.

Вот оно! Если мы умножим эти данные на количество противоопухолевых веществ, которые используются в онкологических препаратах, становится ясно, почему рак продолжает неустанно и без сопротивления убивать миллионы людей.

Шестой статистический аргумент: наводящая экстраполяция.

Этот метод представления научных данных стремится показать элементы, которые, казалось бы, убедительны в поддержке определенных молекул или терапевтических вмешательств, которые в действительности не имеют никакого эффекта. Наводящая методика очень проста, так как она способна подчеркивать предполагаемые различия в эффективности между той или иной молекулой, в то же время, скрывая тот факт, что эти анализы проводились на маргинальных переменных, которые сами по себе имеют крайне низкую статистическую значимость и, в общем, не имеют никакого смысла.

Если мы по-прежнему говорим, например, об антигормональной терапии рака молочной железы, и ссылаемся на тамоксифен, являющийся веществом, которое использовалось в течение многих десятилетий в лечении этой неоплазии, его заявленная эффективность в предотвращении развития контралатеральной опухоли сообщает: "Многочисленные рандомизированные

исследования показывают, что длительное применение тамоксифена адъюванта способно снижать риск развития контралатеральной опухоли молочной железы примерно на 40 процентов..." (Бонадонна, стр.728).

Эти данные, которые кажутся столь значительными, по своей сути - статистический блеф, поскольку этот тип рака настолько редко регистрируется, что сам по себе является незначительным.






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных