Роль и функции эмоций в управлении поведением и ЦеЯТепьНОСГыо 115

«холодности», низкой способности к сопереживанию и сочувствию (Обуховский, 1972; Bakwin, 1949; Bowlby, Robertson, 1956). С этим доводом можно согласиться, хотя этот пример скорее свидетельствует о том, что для развития эмоциональной сферы ребенка нужна тренировка этой сферы, которая и обеспечивается контактом с матерью и связанными с ним чувствами, переживаниями. Со вторым же примером согласиться трудно. Ведь при сенсорной депривации речь идет об ограничении притока раздражителей, воздействующих на органы чувств (анализаторы), но отнюдь не о чувствах и эмоциях. Возникающие при сенсорной депривации психические нарушения, как утверждает сам Додонов, дают лишь основание подозревать, что среди причин, вызывающих эти нарушения, может быть и отсутствие разнообразия эмоциональных переживаний. Поэтому он говорит об эмоциональной депривации, считая, что она является следствием сенсорной депривации. По этому поводу автор пишет: «...если доказана важность чисто сенсорного насыщения для нормального развития и функционирования мозга, то не естественно ли предположить, что насыщение эмоциями... является для него еще более необходимым? А раз дело обстоит именно таким образом, то это означает, что эмоциональное насыщение организма является его важной врожденной и прижизненно развивающейся потребностью» (1978, с. 76).

В этой цитате обращает на себя внимание смелый переход автора от предположения о необходимости насыщения эмоциями к констатации этого как уже имеющего место факта.

Додонов полагает, что потребность в эмоциональном насыщении является физиологической, несмотря на то что сами эмоции несут в себе психологическое содержание. Он обосновывает это тем, что всякий орган должен функционировать, в противном случае произойдет его инволюция, деградация. Следовательно, центры эмоций нуждаются в функционировании, т. е. в проявлении эмоций для того, чтобы сохранить свою реактивность.

П. В. Симонов не согласен с трактовкой эмоций как ценности, так как в этом случае они сами являются мотивом, «притягивающим» субъекта к деятельности. Он ссылается на А. Н. Леонтьева (1971), который утверждал, что эмоции не являются мотивами, и на философа С. Штрессера (Strasser, 1970), который не отождествляет эмоции с влечениями и потребностями. По Симонову, самостоятельная ценность эмоций, их способность мотивировать поведение в любом случае оказываются иллюзией. Стремление к переживанию положительных эмоций не в состоянии объяснить, почему данный человек стремится именно к такому, а не иному источнику удовольствия.

С последним утверждением можно согласиться. Однако нельзя при этом не отметить ограниченность понимания Симоновым (и не только им) мотива. Дело в том, что эмоция-потребность, во-первых, еще не весь мотив, и во-вторых, как всякая потребность, она может удовлетворяться разными способами и средствами. Поэтому нельзя требовать от потребности ответа на все вопросы: почему, для чего и как. Но это не устраняет у потребности в эмоциональном переживании функции побуждения. Просто надо понимать, что это побуждение не к деятельности, а лишь к развертыванию мотивационного процесса, формированию мотива. Кроме того, ссылаясь на А. Н. Леонтьева, П. В. Симонов не учитывает, что он говорил о «сдвиге мотива на цель», когда деятельность начинает выполняться просто потому, что доставляет человеку удовольствие.

О потребности человека в положительных эмоциях пишет Э. Фромм. Действительно, человек делает многие вещи ради получения удовольствия, наслаждения:

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: