Восхождение сознания и формы самости в идеях К.Уилбера

Одним из ключевых эпиграфов всех построений мысли К. Уилбера являются следующее высказывание Й. Таулера: «Все существа ищут единства; вся множественность борется ради него; у всякой жизни единство является единственной универсальной целью». В контексте этого тезиса К. Уилбер формулирует сквозную мысль о том, что психика человека как и весь космос имеет многоуровневую организацию, состоящую из последовательно свертывающихся целостностей все более высоко порядка. И начинает свои рассуждения с первичных истоков сознания и формы самости человека, возникающей сразу после рождения ребенка. Самость трактуется как ощущение и переживания своего внутреннего «Я» как отдельной данности мира или его субъекта этого опыта.

Важной вехой отделения ребенка от единства с физическим миром, в котором он был растворен, является ощущение своей обособленности, которое ему дает одна из первых самостей, названная уроборосом или драконом, замыкающим в кольцо тело головой, кусающей свой хвост. Атавизм этой примитивной самости проявляет себя в наших позах во время сна и страха, косвенно выражается в сосании разных предметов от пальца до сигареты и ручки в состоянии стресса. По поводу этой самости Э. Нойманн пишет, что в уроборосе организм ребенка все еще «барахтается в своих инстинктах, как животное. Мир дает ему приют и кормит его. Ничего не делать, инертно лежать в бессознательном, просто пребывать в сумеречном мире – таково это земное блаженное состояние». Трудно избежать ассоциации с пляжем, где предаются столь приятной неге тысячи людей, возвращая себя в такое состояние.

В развитии ребенка постепенно начинает доминировать телесная самость, которая полностью определяет все реакции растущего организма. И как мы уже цитировали, ум проявляет себя внутри этой неразделенной целостности. Самость неразвитого ума оперирует образами без отрыва от телесной самости. Тело, расширяя среду жизни, учит ум постигать суть вещей в контакте с ними. Читатель мог заметить, что выделенные самости в трактовке К. Уилбера, совпадают с центрами регуляции, представленными в нашей книге. И это сходство проявляются в определении следующей фазы жизненного цикла человека, когда начинает интенсивно формироваться самость членства или вербальная самость, как ее назвал К. Уилбер.

Становление вербальной самости несет радикальные перемены в жизни ребенка. Осваивая речь, ребенок учиться трансформировать поток чувственной информации в соответствии со стандартами культуры. Он постигает лингвистический ключ описания и объяснения явлений мира. В каждом из вступающих в вербальную среду детей происходит трансформация предыдущих самостей в структуры нового этапа развития. К. Уилбер пишет, что вербальный ум фактически «кристаллизуется и дифференцируется из тела, так же как при предыдущей стадии тело выделялось из материального окружения. С вербальным или низшим умом самость больше не ограничена и не скована настоящим, близоруким и косным. Сознание расширяется за счет символического языка, создающего образное пространство для ума, значительно превосходящего простой сенсорный охват мира».

Однако плата за это новое пространство жизни обернется позднее постижением преходящей временности всего сущего, в том числе и себя. Наверное, в этой особенности выступает отличие человека от животных, которым не дано знать, что они смертны. Становление самодовлеющего ума меняет все эмоциональные и чувственные ассоциации человека. Весь чувственный опыт перерабатывается и синтезируется в сложные социальные чувства, несущие большой заряд личностного напряжения и ценности. Понятийная мысль придает умственному опыту сложную и многоярусную конструкцию. Человек начинает отождествлять себя не как физическую данность, а как ««вместилище понятий, относящихся к его собственной личности. … Думая, чувствуя и даже действуя, он теперь больше интересуется понятиями, а не вещами». И как мы уже отмечали ранее в первом разделе своей книги, он воспринимает и структурирует свой внутренний опыт на основе языковых символов культуры, образующих «экран понятий» или поле значений среды развития личности каждого человека, включая модель самого себя или «Я»- концепцию.

Согласно идеям К. Уилбера, жизненный цикл человека и восхождение его сознания охватывает две дуги: внешнюю и внутреннюю. Он проходит от до личностных фаз развития до над - личностных или трансперсональных, означающих, лежащихза пределами личности, преодолевающих ее на уровне сверхсознания. Иначе говоря, эволюция человека и жизненный путь каждого из нас включает переход от восприятия «грубых» вибраций мира к постижению «тонких» вибраций, лежащих за пределами физических параметров Вселенной в области сверхчувственного целостного знания. В этом ключевом тезисе, с которого начинается одна из самых интересных и интригующих книг в психологии «Проект Атман», он близок к Шри Ауробиндо по ряду позиций.

Важное положение на этой дуге цикла жизни занимает экзистенциальный уровень или, как его образно назвал автор, стадия Кентавра. Кентавр – мифическое животное, сочетающее ум человека с телом животного. Как только человек входит в соприкосновение с этим уровнем и в нем укрепляются элементы личности в целом, низшие уровни органично трансформируются в эти новые структуры более высокого уровня.

Мы вернемся к стадии кентавра, всегда завораживающего наше воображение по всему уровню слоев психики, когда мы представляем его себе или созерцаем в каменном изваянии. Но для того, чтобы читатель мог глубже войти в строй мысли, еще раз пройдемся по основным фазам до личностного развития, используя обобщенные исследования Д. Броутона. Автор выделяет шесть стадий или уровней разного соотношения ума, тела и самости. На нулевом уровне – ум и тело функционируют неразделимо, самость «внутри», а реальность - «вне»; На первом и втором уровнях ум и тело разделяются, а самость пребывает в уме, управляющем телом. На третьем и четвертом уровнях индивид отделяет социальную роль, или Маску от подлинной «Я – концепции» или внутренней самости, соответствующей зрелому уровню личности. Уже на пятом уровне индивид отделяется от Маски и в нем появляется новая стадия самости – внутренний наблюдатель, отличающийся от «Я - концепции», находящийся над ней.

По мнению К. Уилбера, на пятом уровне «самость начинает смещаться к некоему центру, первичному по отношению к телу и уму». Это смещение к центру завершается на шестом уровне, где формируется тотальная самость, которая являет собой высшую стадию интеграции. Она и получила название уровнем Кентавра. Лаконично завершим этот абзац так: тотальная самость – это и есть кентавр, образующий более высокий центр единства ума и тела.

Как следует из сравнительного обзора исследований разных направлений и школ, эта стадия получала разное название. Но ее общий корень заключается в том, что она захватывает экзистенциальные вопросы человеческого бытия, стоящие на острие его смысловых срезов картины мира и шкалы высших ценностей.

Многие исследователи этого направления, включая психологов гуманистического направления, продвинулись далеко в изучении потенциальных ресурсов этой тотальности тела – ума или кентавра. В научный обиход вошли такие понятия, как «самоакутализация» личности, предложенноя Гольштейном и К. Хорни. В последующем его развил А. Маслоу. Роджерс ввел понятие «тотальный психофизиологический поток», подразумевая целостность переживаний своего бытия человеком и др. Наряду с понятием самоактуализация в категориальный строй научной мысли вошли такие ключевые понятия, как «автономность» и «интенциональность». Совсем кратко, «автономность» - это свобода, а «интенциональность» - это спонтанная воля кентавра, с которой мы уже знакомили читателя. С нашей точки зрения, весьма любопытную трактовку спонтанности дает К. Уилбер в контексте общей дуги жизни человека, и мы указывала ранее на этот факт. Ставя вопрос о спонтанности у детей и продвинутых взрослых людей, достигших кентаврического уровня, он пишет: «Я считаю, что телесная самость младенца обладает до - вербальной, до - контролируемой, до - сдержанной спонтанностью, а зрелый кентавр демонстрирует над - вербальную, транс - контролируемую, над - сдерживаемую свободу». Выражаясь простым языком, мы скажем, что спонтанность зрелого человека, находящегося на стадии кентавра, больше подчиняется механизмам управления личности. Разделение на до- вербальный и над – вербальные уровни развития важная и принципиальная идея К. Уилбера. В свете этой идеи он разделяет низшую и высшую фантазию и воображение человека.

Он указывает, что низшая фантазия удерживает сознание в петле телесной самости. Она базируется на функциях телесных органов, биологических веществах и движениях, ее проявление привязано к таким категориям как рот, гениталии пищеварительная трубка или кровь, молоко, фекалии и т. д. Движение выражается в таких формах как цепляться, сосать, падать, и т.д. Можно даже обобщить так: низшая фантазия тесно связанна с инстинктами человека и биологически запрограммированными реакциями его тела на экологические факторы среды. В ней явно сквозит животный ум человека с его чутьем и рефлексами.

Однако зрелый кентавр уже завершил формирование концептуального мышления, процесс воображения у него уже выступает не регрессом к инфантильному прошлому, а представляет собой соприкосновение с над -вербальными реальностями. Она служит переходом к экзистенциальной и трансперсональной области. Более того, саму область трансперсонального уровня К. Уилбер рассматривает как исконное место обитания интуиции высокого порядка, когда «высшие энергии начинают вторгаться в организм и даже физиологически преобразовывать его».

Высокая фантазия, образное видение и свободная воля признаются высшими формами познания, «выходящими за пределы, как инфантильного первичного процесса, так и вторичного процесса вербального рассуждения». При этом, ни тело, ни бессознательное не могут существовать автономно, они могут функционировать как части целостности более высокого порядка. В этой связи К. Уилбер специально выделяет краткую главу, чтобы сформулировать ключ к пониманию переходов с одного уровня жизненного цикла на другой. Он отмечает, что на каждой стадии структура более высокого порядка отрицает предыдущую, с которой ранее была отождествлена самость. Так, когда господствующей стадией развития выступала телесная самость, сознание было отождествлено с телом. И когда телесная самость отделилась от материального окружения, у нее появилась «возможность оперировать окружением при помощи инструментов самого тела (таких, как мышцы). А умственная самость, отделившись от тела, могла оперировать при помощи своих инструментов (понятий, синтаксиса и так далее)».

В каждой точке психологического роста можно обнаружить определенную закономерность. Эволюция сознания происходит таким образом, что рано или поздно появляется структура более высокого порядка, где самость отрицает свое тождество с предыдущей структурой и становится формой проявления более сложной целостности. При этом более высокая структура обладает большей сложностью, упорядоченностью, и она интегрирует ниже лежащие структуры на правах части в свою новую целостность.

Читатель наверняка заметил, что в этом контексте К. Уилбер использует те же принципы системного подхода, которые были представлены нами в первом разделе книги, пронизывая их сквозным понятием «самость» или переживание себя как отдельной данности, собственно субъекта жизни.

Неизменный переход развития с одного уровня на другой К. Уилбер принципиально делит на два важных этапа, которые связывает между собой интегральная тотальная самость или качественно новое единство тела и ума, образно названная областью кентавра. Первый этап получил название «грубой» телесной областью развития, второй – «тонкой» духовной областью развития, что я уже ранее обозначил как вектор эволюции или восхождения человека. Поскольку автор во многих идеях опирался на взгляды Шри Ауробиндо, мы прибегнем к понятию «вибрации», часто используемые последним для того, чтобы разделить уровни Разума (см. выше).

Весь спектр сознания, лежащий в области грубых вибраций, проходит от уробороса до кентавра, а спектр самых тонких вибраций, наполняющихся большим светом и глубиной прозрения, К. Уилбер считает непреложным будущим человечества, которое сегодня уже переживают многие мистики, святые и глубоко продвинутые люди с аурой духовного света в своем психическом поле. По данному поводу он обращается к словам Шри Ауоробиндо, оставаясь близким в своих идеях этому мыслителю Индии. «Средний индивид обладает замутненной ментальностью или материальным интеллектом, который наличное качество мышление принимает за предел человеческих возможностей. Ум, привычно ограничивающий себя пределами чувственного опыта, не склонен признавать другие уровни реальности и использовать непривычные средства познания, с помощью которых ему открываются самые тонкие вне чувственные вибрации мира».

Для нас этот тезис имеет кардинальное значение, так как все содержание второго раздела книги исподволь нацелено на то, чтобы вывести личность читателя на признание и осознание тонких вибраций духа в себе. Мы позволим себе в конце этого параграфа показательную цитату на эту тему, ибо верим в ноуменальный потенциал человека. Шри Ауробиндо говорит: «Когда сознание утончается, он вступает в контакт с вещами гораздо более прямым путем, не только с их формами и внешними воздействиями, но и с тем, что внутри них; однако масштабы такого контакта могут быть пока еще небольшими. Но сознание также может расширяться, сначала входя в прямой контакт со всеми вещами во вселенной, а затем как бы вмещать их в себя – как говорится – видеть мир в самом себе – и в каком – то смысле отождествляться с ним. Видеть все вещи в себе и себя во всех вещах … - это вселенское качество сознания».

Еще раз развернуто сформулируем главную мысль. Весь пафос наших рассуждений направлен на то, чтобы читатель поверил свидетельству многих мыслителей о том, что спектр нашего сознания выходит за пределы обычных представлений о нем и возможности нашего сверх сознания значительно превосходят ресурс вербального и образного мышления, с которыми мы традиционно ассоциируем интеллектуальный и духовный ресурс личности. Поверил и принял это в себе, способствуя тому, чтобы оно перешло из не проявленного в проявляющееся состояние.