Война с противником, обладающим приблизительно равным военно-техническим уровнем вооружённых сил. 1 страница

Таким вероятным противником являются Китай на Востоке и Турция на юге.

В настоящее время возможность войны или вооружённого конфликта с Китаем близка к нулю. Китайцы и без них стремительно продвигаются к достижению своих геополитических и геоэкономических целей в Сибири и на Дальнем Востоке. Возможность крупномасштабного вооружённого конфликта новой Русской Советской России с Китаем может появиться, когда по каким-либо причинам в руководстве китайской компартии произойдёт то, что произошло в КПСС и СССР с приходом Горбачёва-Ельцина. Вот тогда мировой интернациональной закулисе будет очень выгодно столкнуть между собой и ослабить сразу два крупнейших национальных государства. Будем надеяться, что наши китайские товарищи не повторят ошибок советских коммунистов, но если всё-таки китайский либерально-буржуазный переворот произойдёт и нас втянут в вооружённую борьбу, то без достаточного количества тактического ядерного оружия не обойтись. Необходимо также вернуться к незаслуженно забытой идее бывшего командующего ВДВ Г.И.Шпака о складировании на Дальнем Востоке и в других удалённых районах второго комплекта вооружения и техники для воздушно-десантных и других аэромобильных соединений и частей, способных в короткие сроки развернуться в районах возможных приграничных вооружённых конфликтов.

Однако наиболее вероятным противником, посредством которого попытаются свернуть нас с пути или существенно замедлить процесс грядущего Русского Возрождения в 21 веке, является Турция. Безусловно, нынешняя светская Турецкая республика, на которую в полном объёме распространяются взаимные военные обязательства НАТО, на эту роль не годится. Им нужно, чтобы Турция сама, якобы, без НАТО сцепилась с Россией. Пока существуют Босфор и Дарданеллы, через которые ходят российские суда и корабли, повода искать не надо. Для этого надо привести к власти в Анкаре какое-либо псевдоисламское радикальное правительство, которое под каким-то протестным предлогом объявит о выходе из НАТО (благо, само НАТО всё больше втягивается в вооружённые конфликты в Афганистане, Ираке, Судане и других исламских странах) и объявит себя теократическим исламским государством. Чтобы исключить у противника ещё в замысле подобный сценарий развития событий, боевая мощь Черноморского флота и Средиземноморской эскадры, в том числе морской пехоты, вместе с оперативно-стратегической группировкой ВВС, сухопутных войск и ВДВ на юго-западном стратегическом направлении, юго-западном театре военных действий должна обеспечивать разгром вооружённых сил Турции в воздухе, на море и на суше без применения ядерного оружия.

3). Война с противником с более низким военно-техническим уровнем вооружённых сил. Ещё 15 лет назад назвать Грузию в качестве вероятного военного противника России могло прийти в голову только сумасшедшему. Но к власти в стране, которая подарила советским людям незабываемую национально-грузинскую теплоту «Мимино», пришли сумасшедшие, и всё перевернулось. Теперь только слабоумный или малодушный не понимает или боится признать, что Грузия стала враждебным государством. Учитывая, что военно-политические прогнозы надо строить не на чувствах прошлого, а на политической реальности настоящего, приходится признать, что при определённых условиях приведение Западом, Турцией или Китаем враждебных России режимов по типу грузинского с целью дестабилизации приграничной обстановки возможно и в Азербайджане, и в бывших союзных республиках Средней Азии.

Степень политической выгоды для наших геополитических противников и соперников, а значит, и возможность создания враждебного России приграничного окружения на Кавказе и Средней Азии, будет зависеть от способности будущей Русской Советской Армии сформировать, при необходимости, в этих южных странах требуемую военно-политическую обстановку. Общий порядок создания группировок войск (сил) и их применения с целью формирования необходимой внутриполитической обстановки и сменой национального политического руководства НАТО, и США продемонстрировали и в Югославии, и в Ираке, и в Афганистане. В этих военно-политических операциях нас интересуют не политические цели и задачи, которые для нас неприемлемы, а сам военный механизм, военные технологии их достижения. Так что здесь нам «учиться, учиться, и еще раз учиться…военному делу настоящим образом». И тщательнее читать В.И.Ленина. Тем более что в отличие от США и НАТО нам нет никакой необходимости устанавливать в этих южных странах оккупационный режим и вводить туда свои войска. Оперативно-стратегические задачи создания политических условий для формирования дружественных правительств должны решаться Воздушно-десантными войсками и Войсками специального назначения при массированном применении Военно-Воздушных Сил и армейской авиации в форме воздушных наступательных и специальных операций.

4). Война (боевые действия) против иррегулярных вооружённых формирований. Коммунистическое учение о войне и армии не предусматривало применение вооружённых сил победившего социализма против партизанских, повстанческих и других иррегулярных вооружённых формирований. Предполагалось, что широкие народные массы по классовым причинам всегда будут на стороне социалистического государства. А поскольку марксистская мерзость об отсутствии у пролетариата Отечества стала догмой, то все, кто был против социализма, считались бандитами (в настоящее время против капитализма – экстремистами или террористами). Сбои в коммунистической системе военных взглядов, не признававшей примата национального в войне и вооружённой борьбе, начались ещё с катастрофического разгрома войск Красной Армии под руководством М.Н.Тухачевского в советско-польской войне 1920 года. Этот же родовой дефект коммунистической идеи в военной сфере проявил себя при подавлении военных мятежей и народных восстаний вначале в самой России - в Кронштадте и на Тамбовщине (здесь еврейско-большевистский палач Тухачевский не побоялся применить против русских крестьян боевые химические отравляющие вещества), против бандеровцев и «лесных братьев» на Западной Украине и Прибалтике в послевоенные годы, при подавлении вооружённого восстания в 1956 году в Венгрии, в 1968 году – западно-либеральной оппозиции в Чехословакии. Всё это время советская армия применялась, не имея в своих руководящих документах даже упоминаний на задачу ведения боевых действий против партизан или повстанцев. Советское военное искусство отказывалось официально признать их. В 1979 году 40 Армия ТуркВО Советских Вооружённых Сил начала девятилетние боевые действия в Афганистане, основным содержанием которых стали именно противопартизанские и противоповстанческие действия. Расплачиваться пришлось кровью.

…Летом 1983 года группа сотрудников ГРУ ГШ, в том числе и я, была привлечена к проведению сборов с офицерами штабов дивизий и полков 40 Армии с целью обобщения опыта и совершенствования порядка подготовки и ведения боевых действий против афганских мятежников. Через 1,5 месяца занятий при подведении итогов мною, тогда подполковником, было предложено приступить к разработке наставления или руководства в уставном порядке регламентирующего порядок подготовки и ведения боевых действий против партизанских, повстанческих и других иррегулярных вооружённых формирований, поскольку формы и способы действий войск (сил), изложенные в действующих боевых уставах, не соответствуют реальной боевой обстановке. Ответ начальника главного управления боевой подготовки генерал-полковника М. был резким и категоричным: «В наших уставах есть всё необходимое, а эта «партизанщина» - просто особенности боевых действий в горах».

Прошло более 20 лет. После Афганистана нам, армии, пришлось принять участие в различных внутренних конфликтах на территории СССР, оказывать содействие дружественным иррегулярным вооружённым формированиям в Таджикистане, отвоевать две войны в Чечне, в которых противопартизанские, противоповстанческие и контртеррористические действия, как и ранее в Афганистане, являлись основным содержанием боевых действий войск (сил).

Нет, наверное, ни одного военного перекрёстка, на котором Главковерх Путин и его военный министр Иванов не протрубили бы о войне с терроризмом, в которую они свалили в одну кучу действительную борьбу с терроризмом, борьбу с сепаратизмом и вооружённую борьбу партизан и повстанцев в национально-освободительном движении. Но до сих пор в российском военном искусстве и в боевых уставах как не было, так и нет ни противопартизанских, ни противоповстанческих, ни контртеррористических, ни других специальных боевых действий или специальных операций. Моя последняя попытка исправить это положение была предпринята в 2004 году накануне введения новых основ подготовки и ведения операций Вооружёнными Силами РФ. Как сотруднику уставного направления Центра военно-стратегических исследований Генерального штаба мне стало известно, что из нового основополагающего уставного документа готовится изъятие уже разработанной нами главы о специальных операциях. Долго убеждать командующего ВДВ генерал-полковника Г.И.Шпака не пришлось, и в течение нескольких дней была подготовлена и отправлена за его подписью записка министру обороны С.Б.Иванову о необходимости введения в российское военное искусство и уставные документы нового вида военных (боевых) действий – специальных действий (операций). Предложение было отвергнуто. Новым поколениям русских солдат, офицеров и генералов вновь придётся на своём личном опыте в бою учиться выполнять эту совсем не простую тактическую, оперативную и стратегическую задачу – уметь организовывать и вести диверсионные, партизанские, повстанческие, информационные и другие специальные действия и быть готовыми противодействовать аналогичным действиям противника.

Борьба с диверсионно-разведывательными группами и отрядами сил специальных операций иностранных армий, а также с партизанскими, повстанческими и другими иррегулярными вооружёнными формированиями (ИВФ) противника будет являться важной составной частью военных действий на всех ТВД. Однако в Центрально-азиатском регионе такая борьба вновь может стать основным содержанием военных действий России и её союзников. Успешная вооружённая борьба против сил специальных операций и ИВФ возможна только при наличии в составе вооружённых сил достаточного количества высокоподготовленных соединений и частей специального назначения, а также армейской авиации и десантно-штурмовых (аэромобильных).

Важнейшую роль в таких специальных действиях приобретает разведка вообще и воздушная разведка в особенности. Здесь принципиальным является утверждение, что жизнь одного российского летчика или разведчика стоит дороже сотен тех вооружённых полулюдей, которых они должны обнаружить и уничтожить в горах, лесах, в степи или пустыне. Выход один - приоритетное развитие беспилотных самолётных и вертолётных систем. Однако именно это направление развития авиации практически исключено из утверждённой недавно Государственной программы вооружений. Ведь вооружённые беспилотники, в свою очередь, могут стать мощнейшим средством борьбы российских войск специального назначения и партизан против высокотехнологичных армий США, НАТО или Израиля. По сути, беспилотные малогабаритные летательные аппараты, не требующие огромных аэродромов и запускаемые с ограниченных площадок, - это идеальная диверсионно-партизанская авиация. Кто ж России позволит такое…

II.

Исходя из выше изложенного, становится очевидным, что единой стратегии, единых форм и способов действий войск (сил) у будущей российской армии быть не может. В зависимости от театра войны и соотношения военно-технического уровня сторон содержание и приоритетность выполнения стратегических, оперативных и тактических задач будет различной. Правильно осознать характер и содержание войны и вооружённой борьбы в 21 веке, спрогнозировать и увидеть формы будущих военных действий с учётом доктринальных взглядов и реальных боевых действий вероятных противников, верно определить необходимые формы и способы применения группировок войск (сил) можно только обладая соответствующим механизмом и системой познания, понятийным аппаратом и всем другим, что составляет общую теорию современной войны. Такой теории у нас нет. Устаревшее, а значит, недостаточное, подчас уже и ложное понимание известных объективных законов войны, неведение и незнание новых, которые будут действовать в войнах и вооружённых конфликтах 21 века, неизбежно приведут к некорректному формулированию принципов военного искусства, а от них - к деформированному военному строительству, в том числе и вооружённых сил.

Названные проблемы настолько сложны и фундаментальны, что выдвигать предложения по их решению в каком-то сокращённо-адаптированном виде было бы чрезвычайно легкомысленным. Считаю возможным высказаться лишь по отдельным пунктам, которые, как мне кажется, в наибольшей степени влияют на облик будущей Русской Советской Армии.

1). В использовании космического пространства всё более явной становится тенденция в смещении содержания задач орбитальной группировки от информационно-навигационных и других функций обеспечения операций на суше, море и в воздухе к самостоятельной сфере военных действий. Развёртывание в космосе противоспутникового оружия, элементов противоракетной обороны, включение космических аппаратов в контур боевого управления - лишь первые шаги в этом направлении. Поэтому нынешнее объединение воздушной среды и космического пространства в якобы единую воздушно-космическую сферу военных действий представляется не вполне целесообразным. Это совершенно разные природные сферы. По мере развития космической науки и техники в военной области расхождение воздушной и космической сфер будет всё больше увеличиваться. Космос как особая природная среда неизбежно становится четвёртой самостоятельной сферой военных действий и требует соответствующего вида Вооружённых Сил, какими по аналогии являются Сухопутные войска, ВВС и ВМФ. Отказ от признания Ракетных войск стратегического назначения (РВСН) в качестве четвёртого вида Вооружённых Сил возможно признать целесообразным только при условии, что таким видом ВС должны стать будущие Военно-Космические Силы (ВКС) России, включающие в себя РВСН в качестве рода войск. Создание главного командования ВКС позволит более оперативно решить все вопросы в космической сфере, оптимизировать заказы космического вооружения и техники, в том числе, более эффективно организовать и проводить работы по форсированному восстановлению орбитальной группировки Глобальной навигационной спутниковой системы ГЛОНАСС, использование которой необходимо предусмотреть не только в интересах навигационного обеспечения военных действий, но и в гражданских, народнохозяйственных целях.

2). В будущей Русской Советской Армии должны появиться Войска специального назначения (ВСпН). Для их создания ничего особенно затратного не потребуется: минимально необходимое количество бригад специального назначения и других частей уже имеются, как в военных округах, так и в центральном подчинении. Есть также и соответствующие структуры военного управления в Генеральном штабе, способные стать основой для формирования Командования Войск СпН.

Подобные Силы специальных операций в 1986 году появились в США, а сейчас есть в вооружённых силах практически всех развитых стран мира. Их возникновение связано с целым рядом тенденций и факторов в военном деле, которые можно свести в три группы.

Первое – увеличение зависимости хода и исхода вооружённой борьбы войск (сил) на фронте от устойчивого функционирования всех систем в тылу: управления войсками и оружием, в том числе связи, целеуказания, навигации и т.д.; аэродромов базирования авиации; подвоза и обеспечения войск на фронте боеприпасами и горючим, продовольствием, водой, вещевым и другим имуществом; бесперебойной работы автомобильного, железнодорожного, трубопроводного и иных видов транспорта, всей инфраструктуры театра военных действий в оперативном и стратегическом тылу.

Второе – увеличение уязвимости большинства современных образцов вооружения и техники и их вывод из строя (прекращение или ограничение выполнения функциональных задач) даже при незначительном повреждении каких-либо элементов их конструкции, в том числе ракетные пусковые установки, транспортно-заряжающие машины и другие механизмы и системы подготовки и осуществления пуска; узлы связи; различные станции навигации, пункты и центры сбора и передачи информации; трубопроводы, электростанции и другие системы жизнеобеспечения населения и т.д.

Третье – резкое увеличение боевых возможностей носимых образцов вооружения и техники спецназа и других диверсионных (партизанских) формирований: реактивных противотанковых гранат и гранатомётов (РПГ), противотанковых управляемых реактивных снарядов (ПТУРС), переносных зенитных ракетных комплексов (ПЗРК), противопехотных и противотанковых мин и фугасов, в том числе радиоуправляемых.

Применение указанных образцов в тылу противника в засадах и налётах оказалось в десятки раз более эффективным, чем при действиях в открытом бою на фронте. Так, общепринято, что боевой потенциал ручного противотанкового гранатомёта по отношению к боевому потенциалу танка равен 1:10. То есть, чтобы уничтожить 1 танк нужно противопоставить ему 10 РПГ, поскольку пока гранатомётчик выстрелит с доступного расстояния и попадёт в уязвимое место танка, последний из орудия и пулемётов успеет уничтожить 9 гранатомётчиков. Однако в диверсионной или в партизанской войне ситуация резко меняется, и боевые потенциалы танка и РПГ могут стать равными, а то и даже измениться в пользу гранатомётчика. Совсем свежее подтверждение тому – прекрасная работа гранатомётчиков и операторов ПТУРС «Хезболлы» против еврейских танков в южном Ливане.

По расчётам, в 60-70 раз возрастает эффективность применения противопехотных и противотанковых мин и фугасов специальными способами в тылу противника по сравнению с их установкой в традиционных минных полях. Резко увеличивается вероятность поражения самолётов и вертолётов при использовании ПЗРК при взлёте и посадке в районе аэродромов и на маршрутах полётов в тылу противника по сравнению с применением ПЗРК в боевых порядках войск. Увеличение боевых возможностей отмечается при использовании практически большинства образцов вооружения и техники при их применении специальными способами в тылу противника (на территории полностью или частично контролируемой противником). Две страны - СССР и США создали малогабаритные ядерные фугасы, переносимые 2-3 разведчиками – диверсантами. Поэтому появившиеся мифы о феноменальных возможностях спецназа имеют под собой некоторую объективную основу.

Первым военным мыслителем, увидевшим огромные возможности целенаправленной вооружённой борьбы в тылу противника в отечественной, европейской и мировой истории, стал русский генерал, известный командир первого армейского партизанского отряда Денис Васильевич Давыдов. В изданной в 1822 году книге «Опыт теории партизанского действия» им были изложены цели и задачи партизанской войны, основы стратегии и тактики действий партизанских отрядов регулярной русской армии в тылу противника, обоснована необходимость заблаговременной подготовки и планирования партизанских действий ещё в мирное время на государственном уровне и создания специальных войск для применения в тылу противника, основу которых должны составлять казачьи части. Именно Д.В.Давыдов первым указал на необходимость введения партизанской войны в национальную военную доктрину и в русское военное искусство.

В течении 19 века русская военная мысль в лице генералов Н.С.Голицына, Ф.К.Гершельмана, В.Н.Клембовского, Н.Н.Сухотина и других последовательно развивала теорию подготовки и ведения партизанских действий. К сожалению, верхушка императорской армии к началу первой мировой войны так и не смогла оценить и реализовать эти идеи в практике военного искусства и строительства Русской армии. Аналогичную ошибку совершило и советское военно-политическое руководство, как в предвоенные годы, так и в ходе второй мировой войны. Неоднократные предложения полковника Ильи Григорьевича Старинова, этого величайшего диверсанта 20 века, о формировании диверсионных соединений и частей специального назначения в составе РККА так и не были реализованы.

Мы могли вырваться вперёд в развитии диверсионных, противодиверсионных, партизанских, противопартизанских, контртеррористических и других специальных действий ещё в середине 1950-х годов, когда Г.К.Жуков принял решение о формировании в составе Советских Вооружённых Сил корпуса специального назначения. По сути, в СССР началось создание Войск специального назначения, о чём вспоминал Герой Советского Союза Владимир Васильевич Карпов (низкий поклон ему и как разведчику, и как писателю). Однако в 1956 году Г.К.Жуков был снят с должности министра обороны СССР, при этом, одной из причин Н.С.Хрущёвым называлась «создание диверсантов с целью свержения Советского Правительства». Страх правителей перед собственной армией наблюдается и теперь.

… В 1997 году в Воздушно-десантных войсках была проведена открытая военно-научная конференция по проблеме специальных операций и необходимости создания в России Войск (сил) специального назначения. В конференции приняли участие представители главных и центральных управлений МО и ГШ, руководители Академии военных наук, начальники военных академий, председатели Совета Безопасности РФ и соответствующих комитетов Госдумы и др. Ведущую роль в организации и подготовке конференции сыграл начальник разведки ВДВ полковник П.Я.Поповских; основной доклад было поручено сделать мне. По итогам работы участниками была принята резолюция, в которой указывалось на важное значение специальных операций в современных условиях, предлагались рекомендации по развитию теории специальных операций и их практическому освоению в российской армии, дальнейшему изучению вопроса о создании Войск (сил) специального назначения в Вооружённых Силах.

Однако практическая реализация предложений оказалась совершенно неожиданной. П.Я.Поповских был арестован по обвинению в организации убийства какого-то журналиста из «Московского комсомольца», просидел в тюрьме несколько лет и, в конце концов, оправдан судом. Меня уволили из ГРУ ГШ, несмотря на рапорт о желании служить дальше и приказ Министра обороны о продлении мне срока службы ещё на 5 лет.

В 2000 году один из известных ныне политиков, сын легендарного командующего ВДВ В.Ф.Маргелова, пользуясь своими возможностями, лично передал тогда ещё и.о. президента РФ господину В.В.Путину мою докладную записку о необходимости введения в российское военное искусство теорию и практику подготовки и ведения специальных операций и создания в России Войск (сил) специального назначения. Никакого ответа не последовало.

В течение всех последующих лет рядом специалистов Генштаба, вплоть до моего ареста в марте 2005, года военно-политическому руководству страны неоднократно подавались различные предложения по полному или хотя бы частичному решению проблемы специальных операций и создания Войск специального назначения. Но всегда, словно какая-то сатанинская сила сверху вмешивалась и разрушала все начинания и попытки.

В отличие от российской военной верхушки, скачкообразное увеличение значения вооружённой борьбы в тылу противника было замечено и осмыслено иностранными военными специалистами, усвоено и принято западным военно-политическим руководством и реализовано в военном строительстве США, ФРГ и других развитых стран созданием сил специальных операций.

Думается, что нынешняя власть боится армии и армейского спецназа, как своей смерти. Создание Войск специального назначения – задача уже новой России.

3). Военная доктрина и военная организация любого государства должны отражать и соответствовать геополитическим, военно-географическим, социально-экономическим и другим национальным особенностям страны, в том числе историческим традициям и образу жизни народа. Уникальность России, имеющей гигантски необъятную территорию и десятки тысяч километров сухопутной границы, вызвала создание в нашей военной организации особого военного сословия и особых войск – казачества. Вспомним, что в 1916 году казачье население России оставляло около 4,5 миллионов человек, организованная в 11 казачьих войск: Донское, Кубанское, Терское, Астраханское, Уральское, Оренбургское, Семиреченское, Сибирское, Забайкальское, Амурское и Уссурийское.

III.

Существенные изменения назрели не только в отраслевой структуре видов и родов войск Вооружённых Сил, но и в территориальной. В основном, их можно свести к проблеме преобразования нынешних традиционных военных округов в оперативно-стратегические командования (ОСК). Сейчас, правда, появилась одна гнусная идейка ликвидации военных округов и создания на территории России вместо них трёх региональных командований. Процесс разоружения (см. «реформирование») бывших Вооружённых Сил СССР дошёл уже до того, что военные округа перестали отвечать своему наименованию. Нынешние военные округа не соответствуют по своему составу историческому пониманию военного округа, как оперативно-стратегического территориального объединения, способного в ходе стратегического развёртывания стать фронтом. Но концы катастрофического развала армии надо спрятать в воду, поэтому-то и появилась у генштабовских лакеев предложение о создании региональных командований. Кто ответит за утрату боеготовности Дальневосточного, Сибирского или Ленинградского военного округа? – А никто. Не будет того командующего, с которого можно будет спросить за неудачу в операции по защите Отечества. Бывшие командующие войсками округа – уже не в ответе, мы, мол, «должность сдал», а новые командующие региональными командованиями – ещё не в ответе – «а что я могу, я, мол, такое принял…» Эта организационная уловка для ухода от ответственности стара, как само административное управление, но в нынешней РФ действует безотказно и, главное, безнаказанно.

Кроме того, если нынешние военные округа, имея сколоченные и развёрнутые (пусть и не вполне современные) органы и пункты управления и хоть какую-то устоявшуюся систему связи после соответствующей «интенсивной организационно- мобилизационной терапии» ещё способны организовать подготовку и проведение фронтовых оборонительных, наступательных и других операций, хотя бы на суше, то региональные командования – это дырка от бублика военной системы управления. В российском военном искусстве нет таких форм военных действий, подготовку и проведение которых можно было бы возложить на региональные командования. Проще говоря, нет таких операций, которые могут осуществить региональные командования: ни на суше, ни в воздухе, ни на море. Здесь мы подошли к очень важному пункту в своих размышлениях об административно-территориальной структуре наших Вооружённых Сил: а к каким формам военных действий (операциям, сражениям, ударам, боям) должен быть готов военный округ, фронт или оперативно-стратегическое командование? Может быть, ничего и менять не надо?

Уже в позднем советском военном искусстве произошло ложное отождествление понятий «форма военных действий» и «форма применения группировок войск (сил)». Эта же ошибка перекочевала и в российскую теорию военного искусства, хотя это разные явления.

Формы применения группировок войск (сил), или формы применения вооружённых сил – это способы применения своих сил и средств только одной из воюющих сторон, отражающие взгляды данной стороны на возможный характер и содержание вооружённой борьбы. Содержание установленных форм применения вооружённых сил не зависит от воли противника и определяется доктринальными, уставными и другими военно-теоретическими положениями национального и коалиционного военного искусства. В целом, совокупность форм применения вооружённых сил – это та война, к которой готовится армия данной страны (коалиции).

Формы военных действий – это результат двустороннего воздействия противодействующих сторон друг на друга в избранных ими формах применения своих вооружённых сил. При этом более высокая по степени объективности форма применения вооружённых сил одной стороны станет доминантной в определении формы военных действий, другая же останется рецессивной, поскольку, если и окажет, то гораздо менее сильное влияние на сущность вооружённой борьбы. Степень объективности, есть степень соответствия формы действующим законам войны. Образно говоря, в рождении формы военных действий участвуют две формы применения вооружённых сил противных сторон; и кто, согласно генетике, является носителем доминантного, а кто рецессивного аллеля, чей признак определит действительный вариант ведения военных действий, покажет только практика.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: