Формирование и развитие мусульманского права.

Мусульманское право – производное от учения ислама, тесно связанное с ним и выводимое из него. Будучи неотъемлемой частью монотеистической религии, широко распространившейся на запад и восток, север и юг от Аравийского полуострова в результате победоносных завоеваний, религиозных и этнических инфильтраций, оно оказалось ассоциированным с рядом религиозных школ. При этом главными источниками для этих школ выступают Коран, где содержатся высказывания Аллаха, обращенные к своему пророку Мухаммеду, и Сунны – сборник высказываний Мухаммеда (хадисов) в обработке богословов и юристов VII-IX вв. Среди прочих (но весьма важных!) источников или элементов права фигурируют иджма (т.е. единодушное мнение знатоков фикха или мусульманского права), кияс (принятие решений богословами и юристами по аналогии с Кораном и Сунной) и раи (личное мнение отдельных богословов и юристов, основанное на здравом смысле). Все школы по-разному трактуют степень допустимости указанных элементов. Наиболее влиятельная и либеральная в своей трактовке среди суннитских школ – ханнифитская школа. Ее основатель Номан Ибн Сабит Абу Ханиф (699-767) «пользуется некоторым первенством пред прочими имамами и называется преимущественно великим имамом (ал-имам или ал-азам). Отличительной чертой его учения служит краткость при применении предписаний закона и склонность к более философской науки права,…».

Другие суннитские школы более строго подходят к интерпретации Корана и Сунн, и менее терпимы к другим источникам. Так, последователям Мухаммеда Ибн Адриса али-Шафии (767-819) «присуще пренебрежение рая, отведение второстепенной роли кийасу, а первостепенной Сунне». Еще более строга и догматична школа Малика Ибн Анаса (713-795), которая «придает Сунне большее значение, чем кийасу и рая. Но иджма (единогласное мнение авторитетных мусульманских правоведов) имеет предпочтение перед рая». Наконец, самой строгой из школ и наиболее поздней являются последователи Ахмад Ибн Ханбала. (780-855). Будучи одним из наиболее известных комментаторов и собирателей Хадисов (он знал наизусть более миллиона из них), он опирался в своих юридических суждениях на высказываниях Мухаммеда и «самым категоричным образом отклонял значение разума и кияса в юриспруденции».

Ратуя за особую жестокость в применяемых мерах наказаниях, буквалистски исследуя Хадисы и Коран, ханбалистский толк снискал себе славу крайне консервативного крыла в Исламе».В настоящее время ханифизм максимально широко распространен в Турции, Сирии, Ираке, Средней Азии, Поволжье, маликиты населяют преимущественно североафриканское побережье, и отчасти на Северном Кавказе; ханбалитов можно найти в Саудовской Аравии, Ираке, Сирии.

Что же касается шиитов, то это направление в исламе разошлось с суннитами главным образом по вопросу об отношении к светской власти: если последние признавали для светского правителя возможность осуществлять высшую религиозную власть, то первые не допускали такой возможности. Шииты, которые составляют большинство в Ираке и Иране, дали начало по крайней мере двум значимым религиозно-правовым школам – зейдитской во главе с Зейдом бен Али (преобладает в Йемене) и джафаритской во главе с Саадеком Аль Джа (доминирует в Иране и Ираке).

Множественность мусульманских религиозно-правовых школ – это во многом результат известного дефицита юридических положений, содержащихся в главной книге мусульман – Коране, что заставляет восполнять существующие пробелы. И одновременно – это порождение длительной и весьма разнообразной государственной истории ислама, его высокой приспособляемости к местным специфическим условиям.

Турецкий ислам османского периода, иранский ислам династии Сефевидов или индийский ислам эпохи Великих Моголов, если брать наиболее известные примеры, проявились как оригинальные образования, где приоритет мусульманской религии не препятствует существованию других весьма специфических течений».

При этом хотя «школы мусульманского права различаются между собой по разным деталям, но их принципы остаются общими. Так, кто-либо может примкнуть к другой школе, подчиниться власти иной школы. Признается также право суверена предписать своим судьям применять правила иной школы, чем те, которым в основном следуют в данной стране».

В этом отношении судьи (кади) являлись хотя и уважаемыми, но не вполне самостоятельными фигурами. «На ранних и на более поздних стадиях развития общества мусульманские судьи руководствовались преимущественно религиозными канонами, толкованиями ученых-богословов, но отнюдь не иными источниками права, включая законы». Считалось правилом хорошего тона предпринять попытки уклониться от судейской должности, поскольку она таила в себе опасность. Полагали, что судья «может допустить просчет в своих действиях, совершить неправильный поступок (поскольку знание истины принадлежит только Аллаху), проявить высокомерие и тщеславие или же оказаться замешанным в мздоимстве, взяточничестве. За все это, согласно исламским канонам, его ожидает в «будущей жизни» суровое наказание».

Основные принципы мусульманского права сформировались в средние века, в период правления династии Аббасидов, которые в отличие от их предшественников Омейядов, стремились поставить под свой контроль исламскую идеологию. «Теперь халиф должен был управлять [мусульманской общиной] уммой не только в силу своих личных привилегий, но как воспреемник пророка Аллаха. В качестве образца поведения Аббасиды избрали стиль сасанидских предшественников, быстро трансформировав модель племенного «шейха» в сасанидского «шаха»». С утверждением при Аббасидах основных религиозно-правовых школ метод относительно свободно принимаемых решений, ориентированных лишь на Коран и Сунну, ушел в прошлое. «Все чаще и чаще проблемы, вызывавшие сомнение, решались с общего согласия ученых. Найденные таким образом решения стали составлять основную часть божественного права и потому недоступны для критики. Уже в IX веке возобладало мнение, что юристам нельзя принимать самостоятельные решения по какому-либо правовому вопросу, основываясь непосредственно на Коране и Сунне. Их деятельность ограничилась толкованием и разъяснением правовых книг, которые отдельными школами были признаны как авторитетные источники. Так постепенно в доктрине исламского права начался процесс застоя и упадка, что, возможно, способствовало развитию определенных областей права вне шариата и судов духовенства».

Государство в этой ситуации взяло сферу регулирования административных правоотношений фактически под свой контроль, оставив сферу частного права под контролем шариата. Этому способствовала и складывавшаяся в XI-XIV вв. мусульманская теория государства. Одному из ее основателей – аль Маварди, принадлежала инициатива по возвеличиванию власти правителя – халифа в тот момент, когда он стал заложником пришельцев-узурпаторов из горного Ирана и сохранил лишь чисто номинальный титул религиозного лидера. Он предупреждал о возможности делегирования халифом своей власти кому-либо, но о недопустимости ее прямого захвата и необходимости управления страной в духе шариата.

Аль-Маварди признавал законными два способа избрания халифа: общиной или предшествующим правящим халифом еще при жизни. Однако и в том, и в другом случае определенную роль были призваны сыграть муджтахиды – представители интеллектуально-религиозной и бюрократической элиты, знатоки права – факихи.

Завершая анализ мусульманского права, следует сравнить его с христианским (каноническим) правом. «Христианство распространилось первоначально в обществе, которое находилось на высоком уровне цивилизации и где право пользовалось большим уважением. …Церковь не только считала бесполезным создание христианского права, которое заняло бы место римского права, она не считала себя правомочной на это». Кроме того, «каноническое право существенно эволюционировало в течение веков и продолжает развиваться на наших глазах». …Иное положение в мусульманских странах, где право составляет часть религии. Установление чисто светского права в этих странах невозможно».

При том, что мусульманская теория права и государства использовалась в течение средневековья и Нового времени в весьма разнообразных по своему характеру исламских государствах Ближнего и Среднего Востока, Африки, Южной и Юго-Восточной Азии, она оказалась весьма консервативной и лишенной стимулов к саморазвитию. Понадобились исключительные условия европейской модернизации XIX в., которые заставили слабеющую Османскую империю осуществить реформу законодательства во 2-й половине XIX в. Провозглашенные в Гюльханейском манифесте 1839 г. идеи гражданского равенства и естественных прав человека, необходимости восстановления попранных «божественных законов» и издания новых государственных актов подвели идеологическую базу под преобразования. Был принят Уголовный Кодекс 1840 г., а затем новое Уголовное Уложение 1858 г. с классификацией преступлений по французскому образцу (т.е. в соотв6етствии с французским Уголовным Кодексом 1810 г.). Коммерческий Кодекс 1848 г. «также был построен с учетом французского правового опыта. Новаторский характер носил Земельный Кодекс 1858 г. – едва ли не первый памятник такого рода в то время вообще. Он подвел правовую базу под создание единого государственного фонда земель и ликвидацию ленных прав, установил полноценное право частной собственности за светскими владельцами. Наконец, наиболее значимым в отношении разрыва со средневековой правовой традицией стал Гражданский Кодекс – «Маджалла» (1869-1876), который объединил в рамках своих 1850 статей все нормы исламского права ханифитской школы о собственности и обязательствах. «Этот шаг был в одинаковой степени необходим и необычен. Необходим, так как от светских судов, компетентных рассматривать имущественные иски, нельзя было больше требовать изучения средневековых юридических книг. А необычным этот шаг был потому, что впервые нормы шариата в соответствии с европейским образцом были воспроизведены в форме параграфов и вступили в силу на основе акта государственной власти».

Реформы коснулись также и судебной системы. В 1840-1870-е гг. сформировались особые уголовные суды под председательством губернаторов провинций для разбора дел немусульман и иностранцев. В компетенцию смешанных коммерческих судов, куда входили турецкие подданные и представители от иностранных купеческих общин, входило решение коммерческих споров, а учрежденные в 1865 г. особые гражданские и уголовные суды в равной мере разбирали дела мусульман и немусульман. Наконец, безусловным свидетельством создания светской системы судопроизводства стала организация Верховного Суда как высшей судебной инстанции.

Несмотря на временную победу консервативных сил в 1878 г. и установление деспотического режима нового султана Абдул Хамида II реформационный импульс нашел свое продолжение и в первые десятилетия XX в. – особенно в ходе освободительной кемалистской революции. Учреждение в 1923 г. республики и провозглашение Конституцией 1924 г. Турции светским государством, где официальной религией признавался ислам, привели к кардинальным переменам. Были ликвидированы Министерство духовных имуществ и суды шариата, провозглашено гражданское равенство мужчины и женщины, последние получили избирательные права и доступ на работу в государственные учреждения. Принятые в это время отраслевые кодексы непосредственно воспроизводили правовой опыт европейских стран: Гражданский Кодекс - Швейцарии, Уголовный Кодекс – Италии, Уголовно-процессульаный Кодекс – Германии.

В других мусульманских государствах масштабы правовой модернизации были значительно скромнее. Так, в Иране после смены династии в 1925 г. новым шахом Реза-Ханом в целях стабилизации буржуазно-помещичьей собственности перед лицом социальных выступлений в отдельных провинциях были приняты Уголовный (1927) и Гражданский (1929) кодексы, закон о регистрации земельных владений (1928), закон против так называемого «аграрного бандитизма», т.е. против крестьянских захватов земли и т.д. На фоне усиления государственного протекционизма и поощрения государственной и частной промышленности были осуществлены некоторые мероприятия в сфере секуляризации религиозной культуры и быта: учреждены светские школы и создано небольшое число женских школ, издан декрет об обязательном снятии чадры.

Мусульманское население, находившееся в колониальной зависимости, также испытало на себе определенные модернизационные импульсы. Например, Египет, пользовавшийся широкой автономией в рамках Османской империи, а затем в связи со строительством Суэцкого канала попавший род контроль англичан, вслед за Уголовным кодексом (1855г.) принимает Гражданский, Торговый, Морской, Уголовно-процессуальный кодексы для смешанных (т. е. с участием иностранных судей) и национальных судов, следуя главным образом за французскими образцами. В колониальной Индии, где правосудие находилось в руках индийских судей или ориентированных на английскую юридическую традицию представителей местной элиты, исламское право подверглось сильному воздействию английского права. Офранцуживание мусульманского права наблюдалось и во французской колонии Алжир благодаря доминированию в апелляционных судах французских судей.

После 2-й мировой войны ислам и его право, вопреки прогнозам об отсутствии у него будущего в силу его архаичности продемонстрировали высокую степень адаптации к быстро меняющимся социальным условиям. Первоначально, в 1950-1960-е гг., ярко проявила себя тенденция к его динамичной модернизации, впоследствии - с 1970-1980-х гг., на фоне кризисных моментов в экономике развивающихся стран, явно неэквивалентных обменов с Западом, провала ранее продекларированной вестернизации, массовое сознание стало склоняться к «возврату к Корану». Причем «исламское возрождение» поразило не только относительно бедные, но и относительно благополучные страны. «В одних случаях оно воплощалось в стремлении придать действенную силу духовно-нравственным ценностям ислама, в других девиз «возврата к Корану» оказался в арсенале массовой агитации воинствующих экстремистов, зачастую пребывших в оппозиции к правящим властям». Как полагает один из видных современных идеологов ислама, в настоящее время «перспективы светского развития в мусульманском мире все менее вероятны. В любом случае даже если сферой применения шариата останется частное право, у нас все равно сохранятся порожденные им проблемы в сфере конституционного устройства и прав человека».

И все же высказанный прогноз представляется нам излишне категоричным. Следует заметить, что обновление права и правовых систем происходило как на первом, так и на втором этапах. Даже когда декларировался «возврат к исламу» полного возврата к прошлому быть не могло. При этом в частности инструментами реформирования выступали обращение к обычаю, использование соглашения сторон и административная регламентация.

В первом случае хотя обычай и не входит в мусульманское право, его применение допускается (например, обычаи, касающиеся размеров и способов выплаты приданого). Во втором случае ислам не запрещает заключение соглашений, и они могут внести существенное изменение в исламские правовые нормы, не считающиеся обязательными. Так, именно внесение при заключении брака оговорки, что жена может отказаться от брака в случае если муж не сохранит единобрачие, серьезно изменило статус семьи в Сирии. Однако наиболее распространенным средством осовременивания мусульманского права является административная регламентация. «Даже в рамках строгой ортодоксии влияние правителя ощутимо». Именно он имеет право «выбирать между многочисленными точками зрения различных школ исламского права и предписывать судьям в форме закона, какой из них им должно следовать». Иногда в этом решении «можно было обнаружить, что одна деталь обстоятельств дела обосновывалась мнением одного автора, другая- другого, а правовые последствия- третьего». Впрочем существует и наиболее радикальная точка зрения- разрешить юристам, «полностью отказаться от принципа обязательного следования мнениям классических авторов различных школ и дать им возможность самостоятельно принимать решения на основе Корана и Сунны и с учетом потребностей сегодняшнего дня».

Наиболее интенсивно изменениям подверглась сфера хозяйственных и в меньшей степени гражданских правоотношений.

Однако существенный прорыв в преодолении исламских запретов на извлечение процентов и современных методов предпринимательства произошел все же после 2-й мировой войны, когда исламские страны оказались вовлечены в мирохозяйственные связи. Тогда удалось обойти порицаемые в Коране «лихву» (маклерство и спекулятивные сделки, прибыль от монопольного положения в производстве и торговле) и ростовщический процент «рибу» с помощью чисто мусульманских предпринимательских технологий и юридических фикций. Так, запрет на процентный заем оказалось возможным преодолеть, «прибегнув к двойной купле-продаже или же предоставив кредитору в качестве обеспечения пользование имуществом, дающим доход». Поскольку в исламе не возбраняется получение премии, возможно нейтрализовать запрет и на договоры страхования. «Само запрещение страхования снимается при взаимном страховании, поскольку в данном случае акцент переносится на обещание взаимности, которая превращает этот договор в благотворительный, рекомендуемый».

В известной мере частичной модификации подверглось и мусульманское уголовное право. В нем традиционная система наказаний, налагаемых в зависимости не только от тяжести проступка, но и целей, преследуемых мусульманской общиной[8]была заменена нормами европейского образца. «Из исламских предписаний сравнительно устойчиво продолжали действовать в качестве если не нормы закона, то правового обычая, санкции за употребление спиртных напитков, нередко - и за несоблюдение поста в месяц рамадан». Однако в дальнейшем на волне «исламизации» 1970-1980-х гг. произошло частичное возвращение исламских норм в практику государственных репрессий. Так, «в Пакистане в 1978г. был принят закон об ответственности за угон самолета, по которому ранее действовавшие санкции, включая смертную казнь, лишение свободы, дополнялись такими наказаниями, как отсечение руки. Спустя год последовало узаконение наказаний за употребление напитков (80 ударов плетьми), за прелюбодеяние (от лишения жизни до 100 ударов), за ложное обвинение в прелюбодеянии (40 ударов), за кражу (отсечение руки); за разбой (отсечение руки и ноги)».

Наибольший консерватизм проявляется, конечно, в сфере семейного и особенно наследственного права, которое представляет из себя сложную математическую систему. Однако и здесь в последнее время наметились определенные подвижки.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: